Справедливо отметить, что организаторы Лондонской премии Evening Standard Drama Awards отреагировали с недоверием - "абсолютно не верно", - издевательски фыркает один из них – относительно того, что похоже на паранойю сценаристов. Они отмечают, что Алан регулярно входит в список гостей ежегодных кинопремий. Однако, снимаясь большую часть времени, он в отъезде, отсюда и его отсутствие. И через шесть лет после того, как Дасти впервые высказал мне эти замечания, Алан был почетным гостем на Standard Drama Awards в качестве одного из претендентов на лучшую мужскую роль за его участие в грандиозно возрожденных «Частных жизнях». Так что никакого страшного сговора не было. Вместо этого, из-за периодически возникающего страха сцены, который должен был бросить тень на его карьеру в конце 90 – х, после неожиданно провальной работы производства в Национальном театре, его можно было редко увидеть на Лондонской сцене до тех пор, пока триумф в «Частных жизнях» не снял сглаз и не изменил все. А что касается членства Алана в лейбористской партии, то ее лидер - Тони Блэр - присутствовал на одной из церемоний вручения премий Standard Drama Awards перед своей уверенной победой на выборах, в 1997 году это было похоже на вечеринку Теневого кабинета. Организованная от имени искусства, она была полна правительственной риторики, направленной против Тори. Друг Алана, импресарио Тельма Холт, всю жизнь размахивающая социалистическим флагом, каждый год заказывает столик на этом мероприятии.
Алан и Дасти воссоединились в последней университетской пьесе «Плохой язык» в Хэмпстэд- театре в 1981 году, поработав в Oxford playhouse и лондонском Royal Court, переход в последний имел решающее значение в том, что Рикман был замечен нужными людьми. Макс Стаффорд-Кларк был его режиссёром в ирландской версии чеховской «Чайки» Томаса Килроя, а Алан играл роль Тригорина, именуясь Эстоном. Там он повстречал еще одну свою большую подругу, Харриет Уолтер, Нина которой стала носить имя Лили в этой театральной переработке в Голуэе[1].
Однако отзывы были весьма неоднозначными. Б. А. Янг в «Financial Times» писал: "Я не могу понять, как кто-то может влюбиться в Эстона, когда его играет Алан Рикман. Он холоден, как рыба, даже когда занимается любовью. С другой стороны, защитники Майкла Биллингтона думали, что главная женская роль Анны Мэсси была "великолепно дополнена Эстоном Алана Рикмана", а Джон Элсом из «Тhe Listener» писал, что "Эстон Алана Рикмана был прекрасной театральной работой, и разъясняющей страх Тригорина перед неудачей и его веру в то, что сама природа искусства высасывает жизнь".
Старый товарищ по Латимеру, Роберт Кушман, в “Observer” высказал мнение, что Тригорин Алана Рикмана является... «бескомпромиссным. Анализ его писательского недуга удивительно ясен. Нина должна была не только остаться под впечатлением, но и быть немного глухой, чтобы влюбиться в него.'
Тем не менее, драматург Кристофер Хэмптон должен был уловить этот спектакль и увидеть в Рикмане страшного соблазнителя невинных женщин, работая над смелой сценической адаптацией в известной степени извращенного французского романа.
Алан был чрезвычайно изобретателен в «Чайке». В роли Эстона, у него была ненависть к самому себе и одержимость, которая была довольно исключительной", - говорит Макс Стаффорд-Кларк. - "У него очень специфическая сексуальность. Роль, сыгранная им, была Вальмоном, полнейшим распутником, и цинизм Эстона сыграл в этом свою роль.
Ты знаешь, где ты вместе с Аланом: если он в плохом настроении, ты знаешь, что он действительно в плохом настроении. Он был очень откровенен в своих мыслях. Большие театральные компании душат тебя, и он лучше всего работает за пределами больших компаний. В каком-то смысле он слишком осторожен в своей карьере. Он должен поехать на гастроли с моей компанией «Out of Joint »[2]. Я предложил ему роль Плюма в «Рекруте»[3], но он сказал, что больше не хочет играть роли с кружевами на рукавах. Это синдром Вальмона.
Разочарование актера заключается в том, что иногда это пассивная жизнь, а, следовательно, соучастие в режиссуре. Проблема в том, что он блестящий актер, и все хотят, чтобы он играл. Он очень особенный; и он с элегантностью, которая недоступна большинству, справился с могуществом и относительным богатством».
Также уловив его Эстона/Тригорина в модном Court’e, Джонатан Пауэлл хотел развить эффект Рикмана в «Терезе Ракен» и «Людях Смайли». Роль, которая должна была сделать Рикмана знаменитым на экране, несла в себе сексуальную недосказанность, выходящую далеко за пределы оригинального описания Энтони Троллопа. Обадий Слоуп стал олицетворением привлекательной аморальности, благодаря вкрадчивой работе Рикмана.
Дасти вспоминает: "Мы с Аланом выпивали в баре в Буше, пока он играл в пьесе Стивена Дэвиса "Последний слон". Алан сказал мне: "У меня только что был самый необычный опыт. Старик всё подмигивал мне. Я думал, он пытается заигрывать со мной. Он подошёл и сказал, что хочет написать статью обо мне, как о самом нечестивом человеке в Британии. Я сказал «нет, спасибо»."
"Алан думал, что был добр к бедняге, что он сделал ему одолжение, поговорив с ним. Он оказался представителем «жёлтой прессы».
Джонатан Пауэлл признает, что кастинг на роль скользкого Обадия Слоупа Алан прошёл со второго раза, хотя и с вдохновением: "Алан Плэйтер скомпоновал «Барчестерские хроники» из двух романов Троллопа, «Смотритель» и «Барчестерские башни». Мы пригласили на роли всех главных персонажей некоторые звездные имена: Дональда Плезанса, Джеральдин Макьюэн, Найджела Хоторна и т. д.
"Кажется, мы предлагали Слоупа кому-то ещё, но тот отказался. Мы оказались в подвешенном состоянии, поэтому я предложил этого парня… и режиссер, Дэвид Джайлс, сказал: "Если вы думаете, что он хороший, выберите его." Я полагал, что Алан будет великолепен. Я также подумал, что при таком блестящем актёрском составе было бы неплохо, чтобы нарушителя спокойствия Слоупа сыграл кто-то, кто не имел при себе такого багажа.
В одной статье, как сообщалось, Алан будто заявлял "как скучно снимался классический сериал" - пока он не взял в свои руки сценарии. Это была звёздная роль. Он был великолепен: у него была способность привносить комедийный элемент, не нарушая баланс пьесы, полностью отыграть роль, не будучи заносчивым.
Конечно, он был практически неизвестен телезрителям. Он привнес эту подавленное честолюбие в роль... но это было прекрасно оценено. Это показывало, что у него были задатки великого актера. С его стороны было очень умно и проницательно бояться стать впоследствии типичным Урией Хипом[4].
"Он очень скуп в плане того, чем собирается заниматься, что очень прискорбно для всех нас. Он говорит, что сейчас не будет сниматься на телевидении. Он - особенный, уникальный талант.'
Первоначально Найджел Хоторн был звездой «Барчестерских хроник» в эффектной роли вспыльчивого, раздражительного архидьякона, роли, которую он играл с нетерпеливым жаром. Однако все изменилось, когда Рикман вступил в игру и захватил воображение.
"У него прекрасная иронично-теплая натура; дамы считают его очень сексуальным. Он очень прямодушен, очень скромен. Я также социалист, хотя я не подвергаю себя риску, как он, - поведал мне Хоторн. - "Он просто ужасный хохотун, что в нём особенно мило. Он очень теплый, приятный и чрезвычайно щедрый. Это черта не всегда распространена в театральных кругах. Но люди театра очень поддерживают друг друга. Он гораздо более человек театра, чем я: ты постоянно под пристальным вниманием.
У него был необыкновенный эффект присутствия в роли Слоупа. Однако я не согласился с тем, как он произнес последнюю фразу Слоупа, как будто он проклинал, словно Мальволио: "Да живите же оба вечно!". Я всегда думал, что было бы лучше, если бы он сказал это по-простому.
"Нечто такое, как Слоуп, создаёт ситуацию, к которой вы долгое время стремились; и когда она складывается, это оказывается не так просто, как вы думаете", - добавил Найджел, который оказался в том же положении, когда снискал большой успех по обе стороны Атлантики, сыграв роли Георга III.
"Вы должны быть очень осторожны. Вы внезапно оказались в коммерческой сфере. Вы должны спросить себя, является ли это правильным шагом. Алан хотел остаться в стороне… у него есть честность, очень утонченный подход, не падкий на лесть. Он способен быть в стороне.
"Но сначала я не мог поверить в то, что он откажется от многих ролей, за которые некоторые из нас готовы отдать всё",- добавляет Найджел. - Но теперь я это понимаю: нужно поступать в соответствии с убеждениями.'
Наш первый взгляд на Слоуп - это затылок Алана: его зализанные назад волосы, чуть длиннее, чем это позволяют тщеславному капеллану-епископу строгие правила. Когда его лицо обращено к нам, Алан хмурится, как обычно.
Слоуп впервые претендует на власть, когда он узурпирует церковно-каноническую проповедь в соборе, рассказывая епископу и его жене - покровительнице Слоупа, миссис Прауди - что канон[5] беспечно проживает на берегу озера Комо в течение последних двенадцати лет вместо того, чтобы исполнять свои обязанности.
Что дает Слоупу уникальное преимущество в общении с дамами, так это то, что он самый молодой из епископов. Его презрение к епископу, доктору Прауди, является завуалированным. Змей-искуситель в провинциальном Эдеме, он слегка шипит во время своей первой проповеди в Барчестере, подкатывая глаза в ложном благочестии.
Образ Слоупа в исполнении Алана куда более смягчённый, чем описывает его Троллоп, и это чертовски мило. Волосы изначального Слоупа были тусклого, бледно-рыжеватого оттенка... свисающие тремя прямыми комковатыми патлами... и пропитанные насквозь жиром... а лицо по цвету... ничем не отличается от говядины... плохого качества. Его лоб неприятно блестит. Рот у него большой, хотя губы тонкие и бескровные... большие, выпуклые, бледно-карие глаза... его нос имеет пористый, губчатый вид… и походит на пробку красного цвета. Его всегда покрывает холодная липкая испарина.'
© Морин Пэтон. "Алан Рикман. Неофициальная биография", 2003.
Перевод – Е. Н.
[1] Голуэй - портовый город на западном побережье Ирландии в месте впадения реки Корриб в Атлантический океан.
[2] Out of Joint - британская и международная театральная компания, базирующаяся в Лондоне, была основана в 1993 году режиссером Максом Стаффордом-Кларком и продюсером Соней Фридман.
[3] «Рекрут» - пьеса 1706 года ирландского писателя Джорджа Фарквара, которая повествует об общественных и сексуальных подвигах двух офицеров, дамского угодника Плюма и трусливого Брезея в городе Шрусбери.
[4] Урия Хип – отрицательный персонаж романа «Дэвид Копперфильд» Диккенса, олицетворение лицемерия.
[5] Духовный сан в римско-католической церкви.