Ллойд кивнул в подтверждение его слов. Дома им помогал шериф, выгораживал, закрывал на многое глаза. Здесь... Это был другой город и следовало не привлекать к себе внимания.
— Кристиан, выведи ее отсюда. Быстро осмотримся и уезжаем.
Не то чтобы в этом был особенный смысл. Ллойд разве что надеялся, что тот, кто убил гадалку, не поедет за ними. Не хватало им очередного маньяка, очередных ритуальных убийств, очередной истории. Очередного не очень счастливого, но финала.
Сицилия, казалось, ничего не соображала. Кристиан поднял ее на ноги, придерживая за плечи, выругался сквозь зубы на ее каблуки, устойчивости никак не прибавляющие, потом взвалил себе на плечи. Футболка у него тут же стала грязной, пропиталась кровью, как руки и рубашка Сицилии. Потом Ллойд услышал шипение — ее, крик — Лори, которая увидела труп гадалки, и все стихло.
И никто не заметил того, что произошло.
— Идите к машинам, а я все сфоткаю. На всякий случай, — рассеянно сказал Себастиан, хлопнув Ллойда по плечу.
Он будто отмер.
Снаружи царила атмосфера беззаботного веселья и счастья, будто в мире не происходило ничего плохого, будто никого не убили у людей под их носом, а они и не заметили.
Ллойд знал, что все устали, что все надеялись на передышку.
Ллойд знал, что не имел права показывать, насколько устал он сам.
Только сейчас он с ужасом осознал, что слишком смутно помнит, как это — жить нормально: учиться, не думая о сверхъестественном; беспокоиться о счетах, а не о жизнях — чужих или своей; приглашать девушку на свидание, а не урывать мгновения на поцелуи среди неразберихи; приходить в дом к лучшему другу, чтобы всю ночь играть в приставку, а не пролистывать бестиарии.
|
|
Ллойд не знал, доживет ли кто-нибудь из них такими темпами до выпуска, и его это ужасало.
— Блин, Сицилия!
Вскрик Кристиана вернул Ллойда в реальный мир — в очередной раз. Он мотнул головой, сделал глубокий вдох и перевел взгляд.
Сицилия, повиснув на чужой спине, рассеянно качала ногами. Такая мертвенно-бледная и уставшая. В ее янтарных глазах было столько всего, начиная от непонимания, заканчивая неподдельным ужасом. Ее глаза сияли потусторонним светом, но не лезли когти, не вырастала шерсть. Все было, как обычно, и как-то иначе одновременно. Ллойд не общался с Сицилией до этого — разве что перебрасывался парой фраз, пожалуй, — но точно мог сказать, что она обладала странной силой. Что-то большее, чем в привычном для них мире. Что-то, что даже не пыталось скрыться. Что-то, либо слишком слабое, чтобы затаиться, либо слишком сильное, чтобы посчитать подобное нужным. И Ллойд понимал, что второй вариант был более подходящим. Потому, что ее сердце не билось. Тогда, чье сердцебиение он слышал перед тем, как войти в шатр?
Ллойд настороженно смотрел на Сицилию, а потом на Кристиана.
Вэйланд тоже это почуял, но ничего не сказал и не сделал — только посильнее сжал лодыжки Сицилии и потащил ее к выходу из парка. Казалось, будто юный бета понимал куда больше, чем показывал. И Ллойд, наверное, мог его понять.
Глава пятнадцатая.
На улице темнело. Кристиан подвез меня до дома. Молчание, повисшее между нами, грозилось заискриться молниями. Не сказав ни слова, я выкарабкалась из машины и захлопнув дверцу, обернулась. Кристиан вздохнул. Я слышала, как быстро бьется его сердце. Он задумчиво посмотрел на меня, но так ничего и не сказал. Только повернул ключ зажигания, оставляя все не сказанные слова виснуть в воздухе.
|
|
Но, стоило машине скрыться среди городских огней, я решительно зашагала по каменной дорожке вдоль улицы. Прочь от дома. Прочь от людей. Прочь от всего.
Домой совершенно не хотелось. На душе скребли коты. Не знаю, сколько я прошла к тому моменту, как ощутила облегчение. Как-то не по себе было после того, что произошло. Помню, только, как заглянув в хрустальный шар гадалки увидела то, что не давало покоя духу последнюю неделю. А потом, все словно в тумане. Он сошел с сознания, когда я вдохнула свежего воздуха. Уже на улице. Я даже не знаю, что случилось с гадалкой. Меня больше волновало другое.
Внезапно у меня зазвонил телефон. Я вздохнула.
Мобильный замолчал, но вскоре разразился очередной трелью. Я нахмурилась: видимо, кто-то не успокоится, пока не поговорит со мной. Я поискала в сумке телефон, и, наконец, разрывающийся мобильный был извлечен наружу.
Нажав на кнопку, я поднесла телефон к уху:
— Да?
— Сицилия! Слава богу! — Меня охватило неприятное предчувствие. В безумно знакомом, таком звонком, голосе ощущалась паника. — Выслушай меня…
— Мам?.. — выдохнула я, ощущая, как внутри все содрогается. Слезы пеленой застилают глаза. — Мам?! Где ты? Скажи мне, где ты! Я заберу тебя, только не бросай трубку, потерпи немного, я вернусь домой и…
— НЕТ!!! — в ужасе выкрикнула Розалия. — Только не домой! Слышишь? Не смей возвращаться домой! Найди Моргана и оставайся с ним до тех пор, пока я… — В трубке что-то грохнуло, словно на пол обрушился тяжелый предмет.
|
|
— Мам! — закричала я. — Мам, что происходит?
Из трубки донеслось громкое жужжание. Сквозь странный шум прорезался голос Розалии:
— Обещай, что не пойдешь домой! Найди Моргана. Скажи, что он меня нашел… — В трубке послышался треск.
— Кто нашел? Мама, скажи мне где ты? Хранители отпустили тебя? Ты… — меня прервали звуки, которые я запомню на всю оставшуюся жизнь: шипение и глухой стук.
Розалия громко втянула воздух, а потом послышался ее неестественно спокойный голос:
— Я люблю тебя, Сицилия.
В трубке наступила тишина: связь прервалась.
— Мама! — завизжала в трубку я. — Мама, ответь!
На экране высветилась надпись: «Вызов завершен». Почему мама бросила трубку?
Лихорадочно нажимая кнопки мобильного, я пыталась дозвониться домой. Каждый раз в трубке раздавались короткие гудки. У меня затряслись руки, телефон выскользнул и упал на асфальт. Я рухнула на колени, чтобы поднять его. Сотовый не выдержал сильного удара: корпус раскололся почти пополам, на нажатие кнопок не реагировал.
— Черт! — Чувствуя, что нахожусь на грани истерики, я отшвырнула телефон. Меня осенила почти дикая мысль. Почему? Почему матушка не хотела, чтобы я возвращалась домой? Неужели, она была там?! Схватив телефон, я решительно втянула губами воздух.
Я тут же помчалась к залитой огнями Пятой авеню. Ночной воздух не принес прохлады. Мне казалось, что я не бежала, а плыла в кипящем бульоне. Вот и мой квартал. На светофоре зажегся красный свет, и по дороге помчался сверкающий огнями поток машин. Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, я снова набрала домашний номер. Тщетно. Телефон даже не светился.
Я уже подбегала к дому. В окнах второго этажа горел свет. Она точно там! Я перемахнула через невысокий заборчик, и рванула к дому.
«Спокойно, — пробормотала себе под нос. — Все хорошо».
Дурное предчувствие усилилось, когда я увидела, что входная дверь была слегка приоткрыта. На ступени оттуда пробивался луч света. В доме горели все лампы до единой. Я даже зажмурилась на мгновение. Черт!
— Мам! — позвала я. — Мам, ты дома?
Ответа не последовало. Я прошла в гостиную.
В распахнутые окна врывался легкий ветерок, от которого тонкие белые шторы колыхались, словно бешеные привидения. Дуновение стихло, и шторы безвольно повисли.
Я огляделась. Только теперь я заметила, что диванные подушки валяются по всей комнате, некоторые распороты, наполнитель разбросан по полу. Книжные полки вместе с содержимым опрокинуты.
Картины пострадали больше всего. Каждая из них была выдрана из рамы и разорвана на тонкие лоскуты, усеявшие пол. Наверное, кто-то орудовал ножом — холст голыми руками так не порвешь. Пустые рамы напоминали обглоданные кости.
Из горла вырвался, почти судорожный, крик:
— Мама! Где ты? Мамочка! — я перестала называть Розалию «мамочкой» с тех пор, как мне исполнилось восемь лет.
Вновь. Вновь я ощущала себя немыслимо слабой. Опустошённой, словно те подушки, раскинутые по полу. Я побежала в кухню. Пусто. Дверцы шкафа распахнуты настежь. Тяжелый стол перевернут к верх ногами. На плитке — густое алое пятно, рядом лежала разбитая бутылка из-под бурбона, которую я забыла убрать ранним утром.
Я почувствовала слабость в коленях.
«Надо срочно выбираться отсюда, и позвонить Моргану. Нет, это подождет. Сначала найти маму, убедиться, что с ней все в порядке. Может, она сражалась с Хранителями? Нет, тогда бы здесь была полная разруха. Тогда, что произошло?..»
Я вошла в мамину спальню. Сначала мне показалось, что комната осталась нетронутой, как внезапно послышались звуки, от которых у меня по коже пошли мурашки: словно что-то упало с глухим стуком, а потом упавшее поволокли по полу. Звук приближался к спальне!
Чувствуя, как желудок скручивается в тугой комок, я медленно обернулась. Сквозь распахнутую дверь спальни виднелся пустой коридор. Я успокоилась… и взглянула вниз.
На полу притаилось огромное существо с множеством плоских черных глаз на лобной части куполообразного черепа — чудовищная смесь крокодила и сороконожки: мощная приплюснутая морда, шипастый хвост… Многочисленные лапы под туловищем напряглись — монстр готовился к прыжку. Я завизжала и, попятившись, упала на пол. Чудовище прыгнуло вперед, но я успела откатиться в сторону. Жуткий зверь приземлился всего в нескольких сантиметрах от меня. Когтистые лапы оставляли глубокие царапины на плитке. Чудовище зарычало.
Я вскочила на ноги и кинулась к двери, ведущей в коридор. Однако чудовище молниеносно прыгнуло на стену прямо над дверным проемом — и повисло там, словно гигантский паук. Пасть медленно открылась: с острых зубов капала зеленоватая слюна, высовывался и исчезал длинный черный язык. Послышалось шипение, сопровождаемое странным булькающим звуком. К своему ужасу, я поняла, что чудовище говорит.
— Полукровка, — прошипел монстр. — Мясо… кровь… еда… еда…
Зверь медленно заскользил по стене вниз. Глубоко внутри я вдруг перестала ощущать ужас, на меня снизошло ледяное спокойствие. Тварь уже сползла на пол. Я метнулась к комоду и, схватив оттуда фотографию в тяжелой рамке, швырнула ее в чудовище.
Фотография стукнулась о туловище твари и отскочила на пол. Послышался звон разбитого стекла. Чудовище упорно приближалось. Под лапами захрустели осколки.
— Кости… сломать, высосать мозг, выпить кровь…
Я шагнула назад и… ударилась спиной о стену. Чудовище снова прыгнуло на меня. Мы упали на пол. Больно ударившись плечом и затылком, я хотела вывернуться, но скользкая туша намертво придавила меня к плитке. К горлу подступила тошнота. Лихорадочно соображая, я искала глазами что-то, желательно, острое, чем можно будет проткнуть тварь. Или, хотя бы, ранить.
— Есть хочу, есть! — выл зверь. — Но мне нельзя… проглочу… вкусная еда.
Горячее дыхание твари отдавало кровью. Я задыхалась, страшно болели ребра. Руку, зажатую между моим телом и тушей монстра, обжигал странный шар.
— Вернон не узнает! Про девчонку не говорил. Не рассердится. — Зубастая пасть медленно открылась, обдавая горячим смрадным дыханием.
Я наконец-то сумела освободить руку и со всей силы ударила зверя в морду. Вот бы ослепить его!.. Страшные челюсти нависли над лицом. От страха я успела только прикрыть лицо, когда зверь, вцепившись пастью в мою руку, плотно сжал челюсти. Я до крови прикусила губу, не позволяя крику вырваться наружу. Боль, на мгновение, парализовала меня. Было страшно шевельнуться. Жгучая слюна монстра потекла по моему запястью, смешиваясь с кровью, горячие капли падали на лицо и шею. Словно со стороны, я услышала свой крик.
В слепой ярости я ударила зверя по морде, но это ничем не помогло. Глухо зарычав от злости, чудовище дернулось, потянув зубами за раненую руку.
«Сожрет! — мелькнула у меня паническая мысль. — Он меня…»
И вдруг тварь забилась в конвульсиях. Мощные челюсти разомкнулись, и я тут же отпихнула от себя чудовище, чтобы попятиться назад. Зверь скатился на пол, многочисленные лапы скребли воздух. Из пасти чудовища потекла черная жидкость.
Задыхаясь, словно рыбка, выброшенная из озера, хватала устами воздух, и перекатилась на живот. Силясь, я на коленях поползла из спальни. Я почти добралась до двери, когда сзади раздался свист рассекаемого воздуха. Я пригнула голову, но было слишком поздно. Что-то больно ударило меня по затылку, и я провалилась в черноту.
Часть II. Оцепеневшая.
Глава шестнадцатая.
Сквозь веки пробивался слепящий свет: синий, белый и красный. Послышался вой, переходящий в пронзительный визг. Я открыла глаза.
Я лежала на холодной влажной траве. Над головой чернело небо. Уличные фонари затмевали слабое мерцание звезд. Рядом со мной на корточках сидел, до боли в глазах, знакомый белобрысый парень. Морган! Его серебряные браслеты сверкали в лучах фонарей. Морган разодрал кусок ткани на узкие полоски.
— Не двигайся, — тихо проговорил он.
Мне вспомнилась битва с хранительницей. Та битва, с которой все началось. Та битва, в которой я одержала победу и одновременно, получила сокрушительное поражение. И вот я вижу его, мысленно разрываясь между желанием ударить и обнять. Действительно ли то, что я вижу? Снова, он склонился над мной. Снова, он рядом. Снова, помогает. Только теперь, я была достаточно сильной, чтобы не позволить себе так глупо провалиться во тьму. У меня было столько вопросов, и я совершенно не знала, с чего следовало начать. Стоит ли вообще начинать?
Для начала, мне хотелось просто произнести его имя, и не боятся, что оно повиснет в воздухе без ответа, как всякий предыдущий раз, когда я кричала в темноту, когда звала его, когда хотела, чтобы все произошедшее стало сном.
— Морган…
Он замер на мгновение, а потом посмотрел на меня. Все внутри меня перевернулось от его взгляда. Я ощутила знакомое, щекочущее в груди чувство.
— Прости, что мы встретились вот так, — едва слышно сказал вампир. — Все должно было быть иначе.
Почему-то его слова вызвали у меня улыбку. Я узнала его. Он совершенно не изменился. И я имею в виду вовсе не вампирскую невосприимчивость к течению времени, а эту его любовь к контролю обстоятельств. Мне даже стало наплевать на зудящую боль в шее. Я была просто рада видеть его не вскользь, не через туманную пелену перед глазами, не в шаге от смерти. В одно мгновение все вокруг стало неважным.
От пронзительного воя у меня заболели уши. Вопреки словам Моргана, я повернула голову на звук, и спину пронзила острая боль. Я лежала на крошечном газоне позади красочных кустовых роз. Сквозь листву виднелся кусок улицы: на обочине припарковалась полицейская машина с включенной сине-белой мигалкой на крыше. Громко выла сирена. Неподалеку собралась кучка соседей. Из машины появились два офицера в голубой форме.
Полиция!
Я попыталась сесть, но тут же закашлялась и вцепилась пальцами в сырую траву.
— Я же сказал, не двигайся, — зашипел Морган. — Демон здорово тяпнул тебя под затылком. Хорошо еще, он был полу сдохший. Надо срочно обработать. Не шевелись!
— Эта тварь ГОВОРИЛА! — Меня затрясло.
— Я понимаю, но ты не в первые в жизни с ними столкнулась, я обязательно тебе о них расскажу, как будет время. – И скомкано добавил: - В последнее время они зачастили.
Морган осторожно забинтовывал мою шею лоскутом; ткань, похоже, была пропитана чем-то липким, типа питательного бальзама.
— Как ты нашел меня? — дрожащим голосом спросила я. В свете фонарей, его светлые волосы отливали медью. Как же давно я не видела его. Внутри что-то дрогнуло.
— Даррен рассказал, что ты была на Аляске. И до меня дошли слухи, что вы покинули Западный Вампирский Клан. Но, сейчас это не имеет значения. Не понимаю, почему вы поселились в Уэст-Холл? Есть столько более благоприятных городов, а вы выбрали самый непрезентабельный.
— Возможно, в этом все дело.
— У Розалии свое особое чувство юмора, — мрачно заметил вампир.
Внезапно, я словно задохнулась.
— Моя мама…
— До сих пор в плену у Хранителей. Я знаю. Но, меня вот, что интересует…
— Знаешь? — оборвала его я. — Это все, что ты можешь мне сказать?
Его глаза недобро сверкнули.
— А что ты хочешь от меня услышать?
— Объяснений. Может, о демонах я могу предположить благодаря богатой человеческой фантазии, но вот о хранителях я никогда не слышала. Кто они?
— Я же сказал, что расскажу, как будет время.
— Да нет у меня времени! — закричала я, и тут же закашлялась.
— Почему ты не позвонила мне сразу, как только все началось?! – кажется, Морган был раздражен.
— Я хотела справиться с этим в одиночку. — Пролепетала я, мгновенно приникнув под его пристальным взглядом.
— Пойми, Сицилия, одно дело, когда тебе не к кому обратиться. Но, ты всегда можешь попросить помощи у меня. Больше никогда так не делай. Договорились?
— Договорились? — почему-то я рассмеялась. — Как, по-твоему, я могла бы с тобой связаться? У меня нет твоего номера, и я не имею ни малейшего понятия, где ты пропадал в течении трех сотен лет. Так, скажи мне, как я должна была поступить?!
Он вздохнул.
— Ты имеешь полное право на меня злиться, но, однажды я все тебе объясню.
Я вновь задохнулась, только теперь от злости.
— Мне не нужны твои объяснения! — взорвалась я. — Мне давным-давно стало наплевать. И, поверь, я совершенно не злюсь на тебя. Меня просто бесит, что, зная все, ты позволил, чтобы мою матушку похитили какие-то беловолосые хиппи!
Я хотела было подорваться, но вампир ловко припечатал меня к земле за плечи. Боль охладила мой пыл.
— Я смотрю, яд уже до твоего мозга добрался, — язвительно заметил он.
— Действительно, — вновь вырвавшийся наружу смешок заставил меня задуматься о своем психическом здравии.
Вампир осмотрелся.
— Черт! – выругался Морган. — Твои соседи тоже демоны?!
— Мне по чем знать? Они выглядят, как обыкновенные люди!
— Потому, что это Призрачные демоны — они, как и Верховные, в отличие от многих других, способны менять обличья. Эти, безмозглые, конечно, не красавцы, но собственная внешность их не волнует — они слишком тупы для этого.
— Он сказал, что съест меня.
— Не съел. Ты его убила. — Закрепив повязку, Морган выпрямился.
— Я даже не поняла, как так получилось, — заметила я, и тут же посмотрела на свою руку. На месте, где, помнится, чудовище сомкнуло свои челюсти, виднелись белые следы. Я поежилась от нахлынувших воспоминаний.
С облегчением почувствовав, как в шее стихает боль, я медленно села.
— Полиция… — прохрипела я.
— Наверное, соседей испугал твой крик, и они позвонили в полицию. Да и могу поспорить, что это не настоящие полицейские. Демоны умеют заметать за собой следы.
— Мама… — Я с трудом говорила из-за распухшего горла.
— Укус демона ядовит. Если мы сейчас же не попадем в Пункт, через час ты умрешь. — Молодой человек встал и протянул руку: — Пойдем.
Перед глазами у меня все поплыло. Морган поддерживал меня за спину. От него пахло грязью, кровью и металлом.
— Идти сможешь?
Я пропустила его вопрос мимо ушей.
— Ты сказал, что укус демона ядовит, — с трудом выдавила я. — Но, ведь, я обращенный вампир. Во мне и так есть яд. Почему же тогда яд демона меня убьет? Он сильнее, чем яд чистокровного вампира?
— Не сильнее.
— Объясни, — слабым голосом попросила я.
Морган посмотрел на меня в замешательстве.
— Ты не обращенный вампир.
— Что?..
— Тихо!
По дорожке к дому шли полицейские. Одна из них, стройная светловолосая женщина, держала в руке фонарь. Я заметила, что вместо руки у нее только кости.
— Рука…
— Я же говорил, это не полиция. — Морган быстро оглянулся. — Пора убираться. Куда ведет переулок?
— Там тупик: кирпичная стена… — Я сильно закашлялась и прикрыла рот рукой. Отняв руку от лица, я всхлипнула: по ладони стекала кровь.
Морган схватил мою руку, повернул ладонью вверх. В лунном свете рука выглядела почти призрачно белой. Сквозь кожу просвечивали голубые ниточки вен, по которым ядовитая смесь, обжигающая болью каждую клеточку в теле, стекала к сердцу и мозгу, совсем как кровь. При мысли о сладкой алой жидкости у меня скрутило желудок и тут же подогнулись колени — не свалиться бы в обморок. Земля под ногами опасно раскачивалась.
— Морган… — Я начала оседать на землю.
Боль пронзила тело сразу в нескольких точках. Казалось, что каждая клеточка в теле пылала. Раны, нанесенные мечом Хранительницы, словно заново раскрывались. Странное головокружительное чувство, заставило помутнеть мой рассудок.
— Все в порядке. Я рядом.
Он поймал меня, словно всю жизнь только тем и занимался, что ловил теряющих сознание девушек. Впрочем, кто знает? Легко подхватив меня на руки, Морган шепнул мне на ухо что-то, похожее на: «Ты в безопасности». Я попыталась поднять голову, но звездное небо перед глазами закружилось и померкло.
***
— Интересно, она очнется? Три дня лежит…
— Не все так быстро: яд демона не шутка, а девчонка — всего лишь обращенная.
— Обращенные вампиры слабее, чем чистокровные. Но, ты и сам видел! На ее теле шрамы, словно от священного меча Хранителей. Она должна была умереть от еще тех ранений!
— Дакота, что за разговоры о смерти в комнате больного?
«Три дня. — Мысли текли медленно, будто густой мед. — Пора просыпаться».
Но проснуться не получалось. Сны приходили один за другим.
— Именно та самая!
— Совсем кроха. По словам Моргана, она убила демона. Кто бы мог подумать, что обращенная может что-то подобное?
— Поразительная упорность.
— Ааррон вызовет кого-нибудь из Хранителей, либо отправит письмо Старейшим вампирам?
— Надеюсь, что до Хранителей дело не дойдет. Крайне странные личности — меня от них в дрожь бросает. И Морган их терпеть не может.
— Как и они его. Вполне логичный оборот.
— Да, Даррен, но, во-первых, это безумно опасно, а во-вторых, не так круто, как может показаться на первый взгляд…
— Пфф. Кстати, где Морган? Сам ее спас, а теперь даже не спрашивает о ее здоровье.
- Ты ее знаешь?
- Знал.
- Кто она?
- Наши семьи тесно общались какое-то время, до того, как мы вступили в Центральный Вампирский Клан. После я видел ее лишь несколько раз, и то, потому что она была подружкой Моргана.
- Подружкой?
- Да. Но, это уже в прошлом и тебе не о чем беспокоиться. Так, где Морган?
— Ааррон сказал, что Морган больше не появлялся. Наверное, ее дальнейшая судьба его не заботит.
— Иногда я сомневаюсь… О, смотри! Пошевелилась!
— Значит, все-таки выжила. — Вздох. — Надо сообщить Ааррону.
Веки словно приросли друг к другу. Впервые за три дня я медленно разлепила глаза.
Над головой раскинулось голубое небо с белыми облаками и пухлощекими ангелочками.
«Я умерла? Интересно, это рай?»
Я зажмурилась и снова открыла глаза. Теперь до меня дошло, что я смотрю на деревянный сводчатый потолок, расписанный в стиле рококо: с облаками и херувимами. Я с трудом села на кровати. Болело везде, особенно шея, под затылком.
Рядом стояли точно такие же кровати, заправленные льняным бельем, с металлическими изголовьями. Кружевные занавески полностью закрывали окна, приглушая солнечный свет. С улицы слабо доносился вечный городской шум.
— Все-таки оклемалась, — раздался сухой голос. — Ааррон обрадуется. Мы уж думали, ты не проснешься.
Я обернулась. На соседней кровати сидела незнакомая девушка. Ее черные как смоль волосы были заплетены в две толстые косы, которые спускались ниже талии. Янтарные глаза сияли, словно кусочки драгоценного камня. На ней были джинсы и синий топ. Между ключицами сверкал красный камень.
— Прости, что огорчила, — с трудом произнесла: в горле жутко першило. — Где я?
Девушка раздраженно закатила глаза:
— Похоже, Морган плохо тебя проинформировал. Мы в Соборе. На данный момент, это единственное место, оставшееся нам по наследству от древнейших вампиров в Уэст-Холл.
Я закашлялась:
— Это и есть Пункт?
— Временно. Пока мы не закончим свои дела. Надеюсь, ты поняла, что лежишь в лазарете.
Внезапно я задохнулась от резкой боли и мгновенно поморщилась, ощущая, как стремительным потоком она растекается по всему телу.
— Ты чего? — встревоженно спросила девушка.
Боль постепенно стихала, но меня беспокоили металлический привкус во рту и легкое головокружение.
— Тело ломит.
— Ах да, чуть не забыла. Ааррон просил дать тебе лекарство, когда проснешься.
Девушка потянулась за кувшином и налила в чашку мутную, слегка дымящуюся жидкость. От напитка исходил густой пряный запах.
— У тебя жуткие раны. Настолько жуткие, что даже вампирская регенерация с ними не справляется. Не хочешь поделиться, откуда они у тебя?
- Нет, - хриплым голосом отрезала я.
Приняв чашку, я осторожно отхлебнула настой. Он оказался сладковатым на вкус и слегка маслянистым.
— Что это?
— Один из отваров Ааррона. Скоро будешь как новенькая. — Девушка грациозно соскользнула с высокой кровати. — Кстати, меня зовут Дакота Бейл. Я здесь живу.
Должно быть она кузина Бастиана. Но, какое отношение к Бейлам имеет Морган? Я знала, что он какое-то время общался с Дарреном, но, что их теперь связывает?
— Очень приятно. А я Сицилия. Сицилия Аддерли. Меня принес Морган?
Дакота кивнула:
— Ааррон рвал и метал. Ты весь ковер в подъезде залила своей кровью… — Она с подозрением взглянула на меня: — Кстати, Морган сказал, что ты прикончила демона без всякой помощи.
Меня передернуло: вспомнилась мерзкая тварь, похожая на скорпиона.
— Похоже на то.
— Но ты же обыкновенная вампирша!
— Удивительно, да?.. А где Морган? Он тут?
Дакота пожала плечами:
— У него были дела утром. Но, это тебя не касается. Пойду скажу, что ты очнулась. У Ааррона к тебе разговор.
— Кто такой Ааррон?
— Он наш общий наставник, — ответила Дакота. — Ванная там, на вешалке я оставила кое-что из своих старых вещей, если вдруг захочешь переодеться.
Я допила отвар до конца. Ни боли, ни головокружения больше не ощущалось. Поставив пустую чашку на прикроватный столик, я получше укуталась в простыню.
— А где моя одежда?
— Твои шмотки были все в крови и яде. Морган их сжег.
— Сжег! — возмутилась я. — По-прежнему такой же безразличный пофигист!
— Морган по-другому просто не умеет, — непринужденно ответила Дакота. — Поэтому он такой сексуальный.
— Он разве не твой брат, или вроде того? — недоуменно спросила я.
Дакота громко расхохоталась:
— Морган? Мой брат? Нет. С чего ты взяла?
— Ну, он тоже здесь живет.
Дакота кивнула:
— Да. Однако, дело не в этом. Мы не родственники, а…
— А где тогда родители Моргана?
Дакота замялась:
— Их уже нет.
Я ощутила себя неловко. Морган никогда не рассказывал ни о себе, ни о своей семье. Даже причину пропажи своего брата, с которым я была хорошо знакома.
— Они погибли?
— Нет. — Дакота нервно теребила черную прядь за левым ухом. — Ты же знаешь, каковы обычаи в семьях чистокровных вампиров?
— Нет.
— Ах, и точно! Совсем забыла, что ты примитивная, — взгляд наполнился презрением.
Тут моему терпению пришел конец.
— Рассказывай! — не выдержала я, на короткий миг забывая о своем положении.
Глаза Дакоты зло вспыхнули, но вместо должной дозы унижений, вампирша, нарочито спокойным тоном, сказала:
— Чтобы продолжить род, чистокровный вампир сходится со смертной женщиной. На время. Таковы законы. — Девушка замялась. — Отец оставил Моргана с братом, когда тому было десять. А мать принесла себя в жертву, чтобы ее сыновья сумели обратиться по чистой линии.
— Ох… — выдохнула я. – А что стало с его братом?
— Пора сообщить остальным, что ты очнулась. Они три дня этого ждали. Кстати, в ванной есть мыло. Помойся, а то от тебя несет.
Я сверкнула глазами:
— Большое спасибо.
— Пожалуйста. И еще кое-что, - ее губы растянулись в ядовитой улыбке, - я невеста Моргана, поэтому говорю сейчас, чтобы потом не было недоразумений, ведь я знаю, кем ты приходилась ему раньше. Если я увижу, что ты пытаешься его у меня отобрать, я уничтожу тебя, и даже не посмотрю на то, что ты давняя знакомая Моргана, ясно?
Меня, словно окатило ведром холодной воды. Совершенно растеряв весь свой словарный запас, я молча кивнула ей. Довольная, она покинула лазарет, оставив меня наедине с выгрызающими мозг мыслями.
«НЕВЕСТА?!»
Глава семнадцатая.
Вещи, которые Дакота оставила в ванной для меня, смотрелись слишком откровенно. Джинсы оказались уж больно длинными, — их пришлось закатать, — а вот топ оказался по размеру, пускай и имел непомерно глубокий вырез. Я накинула на плечи мешковатую пайту и обреченно вздохнула.
В ванной лежал кусок твердого лавандового мыла. Вымывшись, я вытерлась небольшим полотенцем для рук. Влажные волосы липли к лицу. Я в ужасе уставилась на свое отражение в зеркале. Тяжелые круги засели под глазами, подчеркивая их болезненный блеск, губы потрескались, щеки казались впалыми.
Надо позвонить Кристиану, или Трэй, чтобы предупредить. А еще Бобби, который звонил мне несколько раз на неделе, из-за Розалии. Хоть я и не знаю, что им сказать, это нужно сделать. Тут наверняка есть телефон. Может, мне разрешат позвонить после разговора с Аарроном.