Маргарет Даррелл вспоминает... Диалог на Корфу
СМН: Маргарет – младшая сестра Лоуренса и старшая сестра Джеральда, автор шутливых воспоминаний «Что случилось с Марго?», изданных в 1995 г. Маргарет Изабель Мабель Даррелл была четвёртым ребёнком Луизы Флоренс Дикси и Лоуренса Сэмюэля Даррелла. Появлению на свет Маргарет предшествовали Лоуренс Джордж, Марджори Рут, умершая в возрасте нескольких месяцев и Лесли Стюарт, за ней же последовал Джеральд Малкольм. Все дети родились в Индии. Многие из вас знакомы с интерпретацией жизни Дарреллов на Корфу в 1935-1939 годах, изложенной в книге Джеральда Даррелла «Моя семья и другие звери» и в её продолжениях. В изложении Джерри мама предстаёт как суетливая и несколько недалёкого ума наседка, хлопочущая над своими детьми, но неспособная их контролировать. Ларри – это писатель-всезнайка, без тени сомнения критикующий беспомощность матери в отношении её младших детей и действия этих последних. Ларри, естественно, считает себя единственным взрослым в семье. Лесли озабочен только ружьями и охотой, а Маргарет не интересуется ничем, кроме косметики, просвечивающей одежды, загорания и молодых людей –
МД: Позвольте-ка! А что в этом плохого? (смеётся)
СМН: – совершенно достойные интересы для 15-летней девушки. Если шаржи Джерри на свою семью и забавляют нас, мы не должны принимать их за чистую монету. Жена Ларри, Нэнси, вообще не упоминается у Джерри в «Моей семье», и нам известно, что на самом деле Ларри не проживал вместе с остальной семьёй в течение сколько-то длительного времени, а у Джерри описано обратное. При этом мы видим, что некоторые кажущиеся преувеличением утверждения, например, в высшей степени оригинальная английская речь Спиро, взяты из жизни. В дневнике 1937 г., во время пребывания на Корфу, Алан Г. Томас записывал разговор Спиро, и оказалось, что он идентичен тому, что изобразил Джерри в «Моей семье» и других книгах. Мы бы хотели, чтобы Вы, Марго, помогли нам отделить факты от вымысла в рассказах Джерри и дать нам свою версию жизни семьи Даррелл на Корфу и за его пределами.
МД: Прямо сейчас? Одним предложением? (смеётся) (говорит в сторону) Это не было отрепетировано, между прочим.
СМН: Ларри и Нэнси прибыли на Корфу, потому что Джордж и Пэм Вилкинсон убедили их, что тут настоящий рай. Марго, почему Вы, Ваша мама и остальная семья последовали за Ларри?
МД: Лично я не хотела пропустить такое великое приключение. И для Ларри было естественным увлечь нас, так сказать, в глушь.
СМН: Даже несмотря на то, что Вы преуспевали в Малверне (однако в Интернете я прочитала, что девочки были допущены к обучению в Малверн колледже лишь с 1992 г.) и Вам очень нравился теннис – Вы же состояли в теннисной команде –
МД: Да, это так, но было очень заманчиво поехать в Грецию, я не хотела отставать и оставила Малверн.
СМН: Каковы были Ваши первые впечатления по прибытии на Корфу?
МД: Ну, я влюбилась в Корфу сразу, и в людей также, и эта любовь уже была со мной навсегда. Бывали взлёты и падения, но нам удавалось преодолевать их без особых хлопот; это было не особенно сложно на самом деле; когда попадаешь в рай, то просто перестаёшь думать о них.
ИМН: Сначала ведь Вы остановились в Швейцарском пансионате, не так ли?
МД: Да, так и было.
ИМН: А сейчас Вы видели его?
МД: На самом деле я не могу его найти (!!!). Из него мы наблюдали множество похоронных процессий, и мама очень тревожилась, потому что думала, что это, должно быть эпидемия или что-то в этом роде. Маму преследовали видения эпидемий.
ИМН: Было ли это наследием Индии?
МД: Да, определённо, определённо. Мама была абсолютно захвачена похоронами и паникой, смертью и разрушениями, и всего этого было предостаточно в Индии.
ИМН: Что произвело на меня впечатление касательно женщин этой семьи, так это их чрезвычайная отвага. Когда Луиза Даррелл покинула Индию, она избежала ужасных обстоятельств. Маргарет, как-то Вы рассказывали нам о смерти её мужа, Лоуренса Сэмюэля Даррелла в Дэлхаузи, и затем вы уехали из Индии. Я думаю, это очень показательно, поскольку показывает нам характер этой замечательной женщины, Вашей матери.
МД: Да, я абсолютно согласна с Вами. Индия была неподходящим местом для многодетной вдовы. [...]
ИМН: Мы часто слышим об одном проявлении влияния Индии на вашу семью, а именно, что при приготовлении пищи Луиза Даррелл щедро использовала карри. На Корфу вы потребляли много карри?
МД: Да. Мама славилась своей готовкой. И вскоре она приспособилась к греческим манерам. У неё была куча поваренных книг, которые у нас сохранились до сих пор. Но я на самом деле вегетарианка, поэтому значительная часть карри прошла мимо меня.
ИМН: Итак, вы покинули Индию вскоре после того, как в 1926 г. умер Ваш отец, почти 9 лет жили в Лондоне и в Бирмингеме, затем отправились в Грецию. Как велось домашнее хозяйство на Корфу? Сейчас мы тут все бегаем с бутылками воды. Была ли у вас бутилированная вода в 1935 г.?
МД: Нет, но у нас были чудесные колодцы и вёдра, и мы никогда не страдали от недостатка воды.
ИМН: Ларри тоже пил воду?
МД: Нет, он добавлял в неё вино! Это было ужасно!
СМН: Вас познакомили с вином на Корфу?
МД: Да, но я никогда не потребляла его в отличие от остальной семьи. Я думаю, что была немного чопорной. И очень молодой, знаете ли, и вышла из школы-интерната.
ИМН: Я знаю, что Ларри не жил с семьёй на Корфу, но, когда Вам удавалось с ним встретиться, какое он производил впечатление?
МД: Ну, он был очень напыщенным субъектом в некотором смысле. Он считал всех других довольно невежественными и ниже своего уровня.
ИМН: Он действительно хотел, чтобы Джерри читал Рабле?
МД: Да. И Ларри всегда замечал, когда рядом появлялась женщина, его дипломатичный тон сразу вылезал наружу, и его хорошие манеры и всё такое. Я думаю, это потому, что он слегка волновался, когда я была рядом, потому что думал, что я могу повредить его репутации.
СМН: Вам он также пытался навязать какое-нибудь чтение?
МД: Нет, ничего подобного. Я делала только то, что хотела.
СМН: Вы часто виделись с Нэнси на Корфу?
МД: Да, очень. Мы обычно гостили у них с Ларри в Белом доме в Калами, и мы все её очень любили; она была очень мягкой и весёлой.
СМН: Как Нэнси проводила время?
МД: Ну, она много рисовала и читала. Она была спокойным человеком и излучала одухотворённость.
ИМН: В более ранней беседе Вы упоминали одухотворённость как качество, которое роднит Вас с мамой и с Ларри.
МД: Да, так как я переняла от Ларри идеи буддизма. Я думаю, у нас было много общего, в чём мы не признавались, и определённо теперь, после его смерти, я думаю, что узнала о нём больше, чем знала при его жизни.
СМН: А он говорил о буддизме тогда, на Корфу?
МД: Иногда, иногда, но всегда казалось, что он просто болтает. Но будучи писательницей, а я не настоящая писательница, знаете ли, я очень легко понимаю, когда они сочиняют, так что я ловлю их на выдумках. Я бы не посмела это говорить, конечно. На меня подала бы в суд тысяча писателей. [...]
ИМН: Что насчёт Лесли? Для меня он всегда был очень притягательной фигурой. У меня есть его фотография, на которой он изображён с обаятельной замечательной улыбкой, и при этом, читая истории Джерри представляешь его свирепым и кровожадным. Каков был Лесли, Маргарет?
МД: Ну, Лесли былзамечательным человеком –то, что называют доверчивым плутишкой. Позже он оказался очаровательным плутишкой, но он был замечательным. Он, как и я, вжился в новую среду, и, бывало, вместе со отцом семейства Кондос ходил в полицейской униформе, патрулировал округу и без раздумий проводил аресты браконьеров, был ли там кролик или что-то подобное. Но на него слегка неодобрительно смотрели Джеральд и Ларри, поскольку им казалось, знаете ли, что он не совсем отвечает их стандартам, что я считаю несправедливым.
СМН: Лесли так же, как и Ларри, возражал против школы-интерната? Разве это их не роднит?
МД: Всех мальчиков на самом деле направляли в школы насильно, и они возражали. Но им было совершенно необходимо получить образование. Что они вообще не считали необходимым!
ИМН: До того, как Лесли приехал сюда, он сильно страдал в школе; видимо, его избивали в драках другие мальчишки, что привело в итоге к ослаблению слуха, из-за чего позже его не взяли в Британскую армию – не самая плохая вещь, остаться в стороне от Второй мировой войны. Мы слышали от Алана Томаса и от других, что ему помог Корфу. Каким образом, как Вы думаете?
МД: Ну, он дал ему свободу, духовную свободу – бродить повсюду и делать то, что хочется. У него всегда было ружьё на плече. Он, бывало, выходил и стрелял и всё такое. Вы знаете, он был помешан на ружьях.
ИМН: Вы ели дичь? Он же всё время охотился?
МД: Нет, собственно. Мы ели то, что приносил нам Спиро с рынка. Так что я думаю, для Лесли это было просто возможностью размяться. Но все отзывались о нём хорошо, и у него был очень милый нрав. [...]
ИМН: Ещё один вопрос относительно Лесли. Я слышал, что он принимал сторону Нэнси в её ссорах с Ларри, и, по-видимому, это был очень бурный брак. Это так?
МД: Ну, я не смотрю на это как на бурный брак. Такого я не замечала. Но Лесли всегда принимал сторону Ненси.
ИМН: Было ли это потому что ему так нравилась Нэнси или потому что он хотел насолить брату?
МД: Я думаю, и то, и другое. Но ему очень нравилась Нэнси. Мы все её любили, на самом деле, и мама тоже.
СМН: Чем занимался Джерри большую часть времени?
МД: Джерри был сильно связан с Теодором Стефанидесом. Мы с Джерри отправлялись повсюду вместе, в поля с работниками и с Патриком Эвансом, которого мы очень любили. Нас просто притягивало любое событие: роды, свадьбы, смерти – всё, что происходило кругом.
ИМН: Какая семья на Корфу была вам ближе всего?
МД: Семья Контос в Пераме. Я до сих пор всякий раз, когда приезжаю сюда, вижусь с ними.
ИМН: Сколько было членов в этой семье?
МД: Она состояла из Марии, Катерины, отца, матери и Костаса, который окрасился в блондина, и это было довольно подозрительно. (говорит в сторону): Извините! Вы ведь понимаете, как это всё обрушилось на меня? Поэтому я очень нервничаю! И я ожидаю, что Ларри скажет: «Что, чёрт возьми, она здесь делает?» А мама скажет: «Ничего, милый, с ней всё будет в порядке» (смеётся).
СМН: Были ли у Вас проблемы с животными Джерри, как у Ларри?
МД: Ну, я не считаю, что у меня было много проблем. Джерри это выдумал, преувеличил, так я любила черепах и, определённо, не стала бы визжать при приближении ко мне черепахи. В «Моей семье» были подобные вещи, против которых я сильно возражала.
СМН: Он не дал Вам просмотреть и проверить книгу до публикации?
МД: Нет, он абсолютно не сомневался в том, что я буду одобрять всё, что он напишет, но не тут-то было. Я хотела отплатить ему в своей книге.
ИМН: Картина, которую я рисую относительно вас, Маргарет того времени, это очень красивая молодая женщина с вьющимися волосами –
МД: Да, говорите, говорите в таком духе, Иан! Всё, что угодно в мою пользу! (смеётся)
ИМН: И улыбка – это улыбка Моны Лизы –
МД: Отлично звучит!
ИМН: Я просто хочу убедиться, что никто не думает о Маргарет, как об особе, которую ничего не интересует, кроме крема от прыщей для очищения лица.
МД: Да, Джерри всё это преувеличил.
СМН: Я думаю, на него следовало подать за это в суд.
МД: Я могла это сделать, но подумала, что неразумно ссориться с семьёй.
СМН: Кого-то избратьев Вы любили больше?
МД: Да, любимым был Джерри, и я была, несомненно, для него старшей сестрой, но, когда я подросла, положение изменилось – он фактически стал для меня старшим братом, а я младшей сестрой и в таком качестве мы путешествовали по миру. [...]
ИМН: Когда началась война, вы вернулись в Англию с матерью и Лесли?
МД: Нет, я вернулась в Англию до начала войны, потому что банк известил нас о том, что, если мы останемся, нам не будут поступать деньги. Было очень тревожно, так что я вернулась. Но я провела один семестр в художественной школе, но затем поняла, что Корфу непреодолимо притягивает к себе и сразу вернулась назад.
СМН: Одна?
МД: Да, одна и поселилась с семьёй Контос в Пераме, жила в маленьком домике, который раньше, до этого времени, не видела, но который, думаю, стоит до сих пор.
СМН: И что Вы стали делать?
МД: Я была совершенно счастлива, потому что везде царило большое возбуждение – назревала война. Война была объявлена, когда я находилась в Пераме. Через мальчугана я получила записочку от Спиро, и она гласила: «Никому ни слова! Объявлена война!» (смеётся). К этому времени вся округа щетинилась военными новостями, и мы обычно каждый вечер ходили в Канони (переходили по дамбе в Канони?) (walk in Via Kanoni – вот вам и доказательство существования дамбы в те времена!), чтобы услышать новости о войне, так как на нашей стороне не было электричества.
ИМН: Боялись ли Вы, английская подданная, быть захваченной на греческом острове?
МД: Нет, я хотела оставаться тут и пересидеть вместе с моей греческой семьёй. Я определённо была готова идти в поля и помогать им. Я думаю, Лоуренс немного сглупил, сбежав. Я действительно простилась с ними в порту Корфу. Я думаю, Лоуренс написал об этой сцене; был абсолютный хаос и неразбериха. Это было, когда люди пропадали; каждую ночь после объявления войны. Везде царило возбуждение, потому что все теряли своих людей, их отправляли в различные лагеря. Не поняла. И было много слёз. И Спиро Американец немедленно пришёл на выручку и забрал меня и всех девушек, чтобы найти своих мужчин во всех армейских лагерях по всему Корфу. (этот кусок вообще слабо понимаю, и, боюсь, что мой перевод, как у робота). Такое могло произойти только на Корфу. Я не думаю, чтобы где-нибудь ещё такое могло случиться. Это был великий опыт, и я рада, что получила его.
СМН: Вы часто встречались с семьёй Спиро? Вы знали его жену и детей, встречались с ними?
МД: Да, мы с ними встречались, хотя и не были с ними так близки, как с людьми, окружавшими нас в Пераме. И, да, мы бывали у них, хотя и не так часто, поскольку Спиро всегда сам приходил к нам.
ИМН: В это же время к Вам приезжал и Генри Миллер?
МД: Да, Генри был на севере с Лоуренсом, и когда Лоуренс уехал в Афины, Генри остался. Лоуренс просил меня приглядеть за ним и сказал: «Не позволяй никому надуть его», что я думаю, было типично для Лоуренса. Я приглядывала за Генри, и нашла его очень обаятельным.
ИМН: Ну, если учесть его репутацию –
МД: Ну, он бы не заинтересовался такой скучной особой, как я, когда вокруг было столько прелестных крестьянских девушек! Он часто в речи пользовался низкопробным языком, но, знаете ли, и я использовала этот язык (смеётся).
ИМН: Он зачитывал Вам отрывки из «Тропика Рака»?
МД: Нет, он просто был общительным. Приходил поплавать и вёл себя абсолютно, как дедушка. Лоуренс говорил, что я в безопасности, потому что я – член семьи.
ИМН: Генри оставался один два-три месяца?
МД: Да, Лоуренс уже уехал к этому времени, я думаю, он остался в Афинах. А я вернулась к семье Контос в Пераме, где я намеревалась пересидеть войну.
СМН: Но почему же Вы не остались в Пераме?
Потому что я начала встречать множество людей, когда по вечерам мы ходили в город. МД: Британские самолёты пролетали над Корфу и далее следовали к Италии. А я встретила Джека Бриза, и он сказал, что абсолютно нелепо думать, что можно спрятаться, прикинувшись крестьянкой и работая в полях, и что тебя при этом не обнаружат. И он сказал: «Если ты собираешься выйти за меня замуж, то тебе придётся немедленно вернуться к матери». И на самом деле, в конце концов, я сбежала, хотя и не хотела этого. [...]
ИМН: Конечно,ещё одним человеком на Корфу, во все времена любимым у нас на Корфу был Теодор Стефанидес. Он был великим учителем в жизни Джерри и очень важной персоной также и для Ларри.
МД: Да, мы часто встречались с Теодором. Он был самым изумительным человеком, и мы все любили его и даже встречались с ним, когда он вернулся в Англию и жил со своей женой. Мы виделись на протяжении всей жизни, до самой его смерти. Мы его очень любили. [...]
СМН: Вы часто встречались с дочерью Теодора Алексией?
МД: Да, когда она была на Корфу. Вспоминаю, как надеялась, что в будущем Джерри женится на Алексии, хотя я и не думала, что он так сделает.
ИМН: Теодор надеялся, что он женится на Алексии. Это правда?
МД: Думаю, что так оно и было, но тогда я об этом не знала. Это из-за огромного интереса Джерри к животным. Животные были его главным интересом. Женщины пришли позднее (смеётся)
СМН: Как Джордж и Пэм Вилкинсон вписались в картину? Ведь они ответственны за ваше прибытие на Корфу?
МД: Да, они жили в Пераме и оттуда нам сообщали, что нашли рай, и что должны выехать немедленно. Что мы и сделали.
СМН: Какое-то время Джордж был преподавателем Джерри.
МД: Да, и впоследствии, я думаю, он сильно страдал в Пераме. Никто бы не смог на полном серьёзе быть учителем Джерри, так как тот не хотел сидеть и быть слишком академичным в то время. Он просто хотел бегать за жуками и тому подобное.
ИМН: А другой учитель Джерри, мне кажется, бегал за Вами! Это так?
МД: О, Пэт Эванс! Я действительно влюбилась в Пэта Эванса. Он был таким милым и неизбежно мы всё делали вместе, знаете ли. Мы ездили верхом и бродили по оливковым рощам. И он водил меня на оперу «Травиата», мою любимую.
СМН: Он был другом Ларри –
МД: Да, он, бывало, посещал нас в Борнмуте. Он был из Оксфорда. Он мне тогда ещё нравился, а кому бы не понравился? Я думаю, здесь бы его все полюбили, были бы пленены им. Он был отличным человеком.
ИМН: Так он приехал на Корфу из-за Вас? Скорее из-за Вас, чем из-за Ларри?
МД: Нет, нет и ещё раз нет! Он приехал из-за Ларри. Я просто вмешалась в их планы (смеётся). Кажется, такова моя роль в жизни.
СМН: Помните ли Вы визит Алана Томаса на Корфу?
МД: Да, он был кратким, хотя, так ли это? Я знала Алана с Бирмингема и знала его жену. Многие люди прибывали просто на денёк. Алекс Эмметт, который сейчас на Кипре, прибыл на день, но задержался. Считается, что я чуть ли не уморила его своей прогулкой через весь Корфу – целый день без воды. Он гостил у нас несколько дней, а потом уехал. Но он до сих пор наш большой друг.
ИМН: А была ли вереница балерин и различных странных типов, приезжавших по приглашению Ларри?
МД: Да, приезжали многие. Ларри их встречал и приглашал, но мы привыкли к этому. Мы никогда не отказывали им в ночлеге. Ларри был особенно галантен с дамами; он, бывало, приглашал их.
СМН: А кто-нибудь из родственников навещал Вас на Корфу? Как причину переезда с Нарциссово-жёлтой виллы Джерри указывает угрозу приезда родственников, чего вы хотели избежать.
МД: Да, тётя Пру вечно грозилась приехать1. Тётя Пру была нашим человеком. Мы всю жизнь поддерживали с ней связь. Всегда сохранялась опасность, что она обрушится на нас и ужаснёт других гостей до чёртиков, но мы до последнего оставались друзьями.
СМН: Но на Корфу вы оставались в безопасности от семьи?
МД: Да, определённо, определённо.
ИМН: Но не спаслись от друзей Ларри!
МД: Нет, нет, но потом, это было очень интересно. Кто бы хотел спастись от друзей Ларри? (смеётся). [...]
СМН: После стольких лет, проведённых в Индии, в Греции и в Англии кем Вы себя ощущаете? Вы ощущаете себя каждой из этих национальностей?
МД: Ну, если бы я могла себя как-то пристроить, (если бы мне пришлось как-то пристраиваться – тут не уверена в переводе – смысл как-то ускользает) тогда, я полагаю, я бы назвалась англо-индианкой. На самом деле я считаю себя гречанкой.
ИМН: Я думаю, на этой замечательной ноте можно закончить эту беседу на Корфу. Маргарет Даррелл, натурализованная гречанка.
Примечания
Это отредактированная версия диалога, который состоялся перед участниками «On Miracle Ground XI» («На чудесной земле»): Одиннадцатой международной конференции, посвящённой Лоуренсу Дарреллу, Корфу, 4 июля 2000 г. Полная версия диалога опубликована в «Deus Loci»: Журнале Лоуренса Даррелла n.s. 8 (2001-2002).
1Пруденс Хью была троюродной сестрой Лоуренса и Маргарет Даррелл, но они всегда называли её тетей Пру, а её маму – тетей Фэн. ЛД поместил её, по крайней мере, персонажа под её именем, в свой цикл стихотворений «The Death of General Uncebunke: A Biography in Little» и в сюрреалистическую фантазию в прозе «Down the Styx».