Сначала мы не поверили. Не поверили нашей маленькой Нэнсси, сказавшей, что изобрела безотказный прием. Прием клинковым оружием, завершающийся ударом в пах любой противнице. Конечно, Нэнсси совсем невеличка, которой удобно атаковать снизу, к тому же невеличка очень мускулистая и выносливая. Но вот так чтобы валить любую, да еще в одну и ту же укромную область — не слишком ли? Шатеночка нисколько не обиделась. Рассказала, что очень долго оттачивала свою новинку в одиночестве, а теперь рада будет продемонстрировать на соплеменницах.
Это напоминало праздничную игру. Все пришли смотреть, что же такого придумала наша Нэнсси. Она предложила устроить три схватки с тупым оружием: против агешки, прикрытой меченосицы и на ножах. С них и начали. К Нэнсси вышла зрелая красавица Кэтти, танцовщица и художница. Очень грациозно, со вкусом в каждом жесте, разделась догола, надела украшения — как перед настоящим поединком. И лукаво улыбнулась оппонентке: «Я не намного выше тебя, милая, так что снизу ко мне не поднырнешь!». А та и не подныривала. Взрывной атакой пробила кулаками прекрасные груди Кэтти, сокрушила пупок и печень. Затем перехватила левой ее вооруженную руку и в высокой стойке дважды ткнула в подвздошья, с обеих сторон. Ошеломленная Кэтти чуть не расплакалась: «Ох, как же так?! Ох, Нэнсси, Нэнсси…Так быстро и ужасно… В настоящем поединке я бы получила прямо по придаткам!»
Затем самую опытную нашу агешку, 41-летнюю Таюнну маленькая мастерица взяла на обманку. Несколько раз наскакивала — и с подпрыгом атаковала противнице грудь и левый бок, принимая копье на свой щит. Таюнна машинально приподняла защиту, опасаясь попадания в область сердца. Ненадолго приподняла, но проворной Нэнсси этого хватило. Для того чтобы показать классный удар в гладко бритый лобок агешки! Таюнна оцепенела, как изваяние, и даже застонала… И она, и все остальные согласились, что настоящий меч уничтожил бы мочевой пузырь брюнетки и неминуемо лишил живота.
|
|
Наконец, проба против обнаженной меченосицы со щитом и поясом. Ей снарядилась из интереса сама Никко. Я ей посоветовала прикрыть ремнем самый низ тела: ну-ка, посмотрим, преодолеет ли Нэнсси такую защиту? Но Никко сказала, что правильней прикрыться как в реальном бою — и затянула ремень на талии, оберегая пупок и почки. А зря! На третьей сходке маленькая изобретательница разыграла обход слева, заставив Никко повернуться в ту же сторону — а сама крутанулась и справа сделала выпад в смуглое тело соперницы. Зрелая Никко не сдержала визга: оружие, пусть и безопасное, попало ей в правую впадину паха. На теле побежденной брюнетки резко выступил пот, она дрожала и охала: «Вот это удар! Я бы сразу свалилась!»
Тем не менее, я сказала, что три победы — еще не показатель безотказности нового боевого приема. Во-первых, против Нэнсси выступали ее подруги и соратницы, желавшие не столько победить, сколько утолить любопытство. Во-вторых, все три понимали, что схватки игровые, и за живот тревожиться не нужно. То есть по-настоящему оценить нэнссину задумку можно только в настоящих, смертельных поединках. Маленькая атлетка обезоруживающе улыбнулась: а я так и поступлю! Поскольку стояло Большое перемирие всех со всеми, то наша изобретательница написала вежливые письма в три адреса и уже получила ответы. Тут же, на месте демонстраций, она прочитала их. Вслух, медленно, наслаждаясь каждой буквой и предвкушая предельно рискованные испытания.
|
|
— Пишет Джина, амазонка тридцати лет, женщина с тринадцати, не рожала. Я лучшая гимнастка и в первой десятке на мечах. Дерусь за живот только голая и босая, щит маленький, клинок совсем короткий, не волнуйся. Валила и скифок, и сабинянок, и твоих соплеменниц, так что никаких таких секретных приемчиков не боюсь ни капельки! Поэтому принимаю твой наглый вызов, Нэнсси Тагарская. В своем праве заявляю схватку в полной наготе и без добоя. Учти, Нэнсси — обычно я побеждаю быстрым ударом в брюхо. Так что готовься позорно издыхать на глазах своих девчонок раненой в кишки. Повторяю: меч амазонки поразит тебе кишечник. До встречи, Джина.
— Тагарскую Нэнсси приветствует сабинянка Светка, подруга известной тебе Тамары. Мне исполнилось 42 года, я дважды мать, но в отличной форме, и твое предложение меня заинтриговало. Ведь ты хочешь испытать свой особенный прием именно на агешке? Так вот, это буду я! Учти, ты очень рискуешь, милая Нэнсси. Я сражаюсь а-геш больше 10 лет и за это время всего два раза была легко ранена, при этом победив три десятка женщин и девушек, юношей и мужчин. Многие из них пытались садануть меня в самый низ, но теперь все они на небесах. Мое копье короче, чем у многих наших агешек, я всегда дерусь активно и не трушу короткой дистанции. И учти, милая Нэнсси — хотя ты и крепкая девочка, измотать меня тебе не удастся. Я с детства много плаваю и бегаю, серьезно занимаюсь танцами, меня даже прозвали в шутку «Светка-плясунья». Маневренную и выносливую агешку тебе не одолеть, тут и спорить не о чем. С учетом некоторой разницы в росте надеюсь поразить тебя под ключицу, в грудь или солнечное сплетение. Кончаю в живот и в сердце. Целую и жду. Светка Сабинума.
|
|
— Я Физаран, двоюродная сестра Золотой княжны Таты, тоже княжна по крови и избранию. Мне 29 лет, у меня трое детей. Очень взволновало, о Нэнсси, твое известие и предложение! Ведь ты написала, что именно со скифской женщиной хочешь сойтись голыми на ножах, сойтись насмерть, чтобы показать свой тайный прием? О Нэнси, ты попала в точку! Именно мы, воительницы Скифии, любим такой стиль, который именуем Священным боем. Именно Тата основала его новую школу — особое место в ней занимают комбинации движений, завершающиеся как раз ударом ножа в пах. Вот и проверим, о Нэнсси, чьё мастерство выше, чьи приемы точнее и смертоноснее!
Нэнсси перевернула листок пергамента — скифское ответное послание было длиннее других. И продолжила читать. Иногда улыбаясь глазами и кончиками губ, иногда — делая напряженные паузы.
— Если не знаешь, Нэнсси, то мы с Татой довольно крупные, и в Священном бою защищаем прежде всего живот. Известно ведь присловье амазонок: «Ножом бьют в брюхо». Однако сами мы, как и ты, стараемся смертельно ранить соперниц в паховую область — это намного сложнее и красивей приемов на живот, согласись! Учти только, что пахом мы, скифки, называем всё, что находится ниже брюшной выпуклости спереди и вплоть до крестца снизу-сзади. Поэтому ты рискуешь, о Нэнсси, получить мой клинок и в подвздошье, и в промежность, и в задний проход. Как бы трудно ни было это проделать с невысокой противницей, буду стремиться именно к такой победе! И, разумеется, внимательно контролировать защиту собственного паха, раз ты нацелена на эту уязвимость. Видимо, я всё важное до тебя донесла. Добавлю, что хочу сражаться с добоем и с одной передышкой для каждой из нас — Священный бой редко бывает коротким. Целую трижды — твоя судьба Физаран.
Закончив читать, Нэнсси сказала, что все три противницы придут завтра после восхода в одно и то же место: широкую поляну у речной излучины. Там мягкая упругая трава, участницы схваток при желании могут купаться, а зрительницы — смотреть за схватками в тени тополей.
Кроме меня, как сторонницы, Нэнсси позвала с собой Таюнну, Никко и Кэтти. Когда мы пришли, на поляне уже разминалась полностью обнаженная амазонка Джина. Физаран и Тата (я узнала ее) плавали в омутке возле камышей, а дальше виднелась лодка, в которой стояла крепко сбитая женщина, а другая, потоньше, сидела на веслах — видимо, сабинянки. Джина на самом деле выглядела настоящей гимнасткой: очень стройная, даже худощавая, длинноногая и длиннорукая, с плоским животом и маленькой грудью (ну да, не рожала-не кормила) и выступающими бедренными косточками. Вся идеально выбритая — видимо, дорогим обсидиановым лезвием из-за трех морей. Светлые короткие волосы она стянула в хвостик. Украшений у Джины было мало, сережки, цепочка и три кольца, но на вид всё золотое. Надменное личико можно было считать красивым и даже соблазнительным, хотя его, на мой вкус, портила легкая горбинка носа и неровные зубы.
Увидев нас, амазонка сначала прошлась на мысочках, а затем крутанула сальто и прошлась колесом — вот я какая! Кэтти иронично улыбнулась и похлопала в ладоши. Нэнсси стянула через голову короткую льняную рубашку с набивным рисунком и деловито стянула волосы в такой же хвостик, как и соперница. Наша женщина была заметно шире в плечах и мускулистее Джины. Она взяла оружие: короткий, чуть искривленный меч и щит шириной меньше локтя с ее родовым символом — парящей чайкой. Видя ее приготовления, Джина подозвала свою сторонницу, которую мы сначала не заметили, глядя на скифок и плывущий челн. Это была Мэри — такая же невеличка, как Нэнсси, только с выдающимися ягодицами и более рельефной грудью. Яркая, густо загорелая брюнетка с хорошо развитой фигуркой. Она быстро натерла тело подруги чем-то маслянистым и остро пахнущим — видимо, укрепляющим и возбуждающим, поскольку борьбы не намечалось. На самом деле, щеки Джины порозовели, в серых глазах появился блеск. Она о чем-то перешепталась с Мэри. Сторонница плотоядно облизывала губы и щурилась, Джина улыбалась с неприятным оскалом.
Затем голая поединщица взяла из рук Мэри оружие и развинченной, дерзкой походкой приблизилась к спокойно стоящей Нэнсси. По обычаю они сравнили длину клинков. У амазонки он оказался чуть-чуть короче, но Джина тряхнула головой: «Зато у меня руки длиннее. А лезвия хватит, чтобы разрушить твои кишки». Последние слова она явно смаковала, выделяя звук «ш». Нэнсси ответила без озлобления, что покажет Джине и всем остальным секретный прием, смертельно поражающий пах. Амазонка горделиво отставила ногу: «У тебя ничего не получится. Зато я знаю другой твой секрет, коротышка. Мэри мне только что сказала: ты боишься за слабое дыхло! Буду бить прямо туда — чтобы ты рот разевала и признаться не смогла!»
Да, Нэнсси как-то смутилась…или мне показалось? А дальше всё было внезапно и стремительно. Соперницы даже толком не разошлись — а Джина пнула нашу героиню между ног! Нэнсси, разумеется, готовила свое тело к таким атакам, просила на тренировках поражать ее именно туда… Но тут-то била не подруга, не готовую! И била по всем правилам — я успела рассмотреть напряженные и растопыренные пальцы ног амазонки с ярко-фиолетовым лаком. Это живое оружие, словно трезубец, поразило женское место Нэнсси: гладко бритые губки под курчавой дорожкой.
Наша подруга подпрыгнула с резким воплем — и невольно зажалась. Она стала мелко скакать на пяточках и хватать губами воздух, чтобы совладать с болью. Ее меч при этом смотрел острием вниз, а щит был отведен вбок, открывая левую грудь и часть живота. С гаденькой ухмылкой Джина стала подкрадываться к ней, отводя клинок для укола в раскрытое тело… Но Мэри крикнула ей: «Повтори! Пинай в пузо, потом мечом!» Амазонка повторила удар ногой, только выше. И тут мы, все четверо, ахнули от удивления. Нэнсси выбросила из-за щита свободную руку и схватила Джину за щиколотку. Блондинка истошно завизжала — запоздало поняла свою (и Мэри) ошибку, а главное — что она непоправима. Амазонка прыгала на одной ноге, балансируя раскинутыми руками. А Нэнсси, не разгибаясь, снизу всадила ей меч в промежность.
Джина взревела, как раненая медведица. Как только это тоненькое тело могло породить такой адский звук?! Какая-то сила заставила ее сделать свечку и соскочить с клинка. Нэнсси бросила ногу противницы, отскочила назад и замерла в защитной стойке. Но в этом не было нужды. Оружие Джина выронила в момент попадания — теперь сама зажалась, как Нэнсси минуту назад. Не прекращая орать в три горла, амазонка зигзагами забегала по поляне — но вскоре свалилась на траву, прокатилась по ней веретеном и съёжилась на боку, плотно подтянув к груди свои тонкие ножки. Джина плотно зажмурилась, из приоткрытого рта несся уже не рёв, а натужный, хриплый стон. Одну руку амазонка оставила между ног, зажимая место попадания, а вторую вытянула и скребла почву холёными ноготками: в отличие от нижних, они были разноцветными.
Впрочем, всё это я ухватила краем глаза. Мы кинулись поздравлять нашу замечательную подругу! Таюнна с высоты своего роста прижимала ее не столько к груди, сколько к животу, Кэтти гладила плечи и покрытую потом мускулистую спину, я же приложила холодную влажную губку к пострадавшему лону подруги. И тут нас окликнула Мэри. Она пыталась держаться, но из ее выразительных карих глаз текли слезы, а лицо было как каменное. Маленькая амазонка повторно назвала свое имя, теперь как Мэри-Анна, и возраст — 35 лет, ровесница Нэнсси. Брюнеточка сказала, что она не просто сторонница, но близкая подруга и наставница побежденной Джины. Буквально выдавливая из себя каждое слово, Мэри признала победу Нэнсси и попросила кончить смертельно раненую.
На эту просьбу я, со стороны Нэнсси, молча показала письмо Джины со словами «без добоя». Лицо Мэри страдальчески искривилось. Она тоже молчала — не меньше минуты. Потом взяла себя в руки и более-менее спокойным голосом попросила проявить милосердие. «На самом деле Джиночка очень волновалось за этот поединок, — сказала брюнетка. — Поэтому и показывала себя более жестокой, чем на самом деле. Теперь девочка будет долго мучиться, даже при ее сложении. Ведь ты, Нэнсси, поразила ее под самую матку. Пожалуйста, прикончи Джину!»
И Нэнсси придумала решение, не нарушающее правил. Она спросила у Мэри: правда ты перед схваткой сказала ей про мое слабое дыхло? Нет, ответила амазонка, я говорила про своё — ведь у нас очень схожее сложение, значит, и болевые места должны быть одни и те же. Нэнсси сдержанно улыбнулась и пожала Мэри руку: спасибо за откровенность. Выход был найден — Мэри кончит Джину тем ударом, который сама амазонка намеревалась нанести в поединке. То есть это будет не отвергнутый добой, а милосердная услуга сторонницы. Не без труда мы разложили завывающую Джину на спине, выпрямили ей ноги. Амазонка плакала и дрожала всем телом, липким от горячего пота. Мэри тяжело вздохнула — и всадила ей меч между пупом и грудиной. Джина захрипела, вытаращилась, разинула рот на всю ширину… Изогнулась дугой, как от столбняка — и обмякла. Только после этого Нэнсси аккуратно сняла с нее украшения, но примерять не стала: плохая примета, если предстоит еще хотя бы один бой за живот.
Тем временем скифки закончили купание. Не обтираясь и не одеваясь, женщины присоединились к нам. Тата и Физаран были похожи как родные сестры, а не сродные. Очень красивые, густо загорелые брюнетки. Обе очень женственные — крутобедрые, большегрудые, с крупными ягодицами и упруго выступающим животом, но очень тонкими талиями. Мощные, крупные — и одновременно с этим грациозные. Узкие шеи, точеные лодыжки и махонькие ступни. Сексуальная, но не развинченная походка. Над самыми женскими частями, довольно крупными — маленькие островки коротко остриженных волосиков, всё остальное блестит и благоухает. Степнячки любят крепкие и стойкие ароматы, которые ничем не смываются. Я вроде бы услышала лаванду, мирру и мускус. Физаран отличалась от родственницы прежде всего прической — не стриглась до самых висков и затылка, как Тата, а длинные мокрые волосы с ее помощью собрала в тугой узел на макушке. Ее лицо было резче очерчено, а загар чуточку светлее. В целом Тата смотрелась более раскрепощенной и простодушной, а Физаран — скорее вещь в себе, сосредоточенная на глубинах своей души и плоти, по крайней мере, перед роковым поединком.
Физаран поздоровалась со всеми нами за руку, а с Нэнсси, с ее разрешения — так, как по обычаю их племени приветствуют противницу. С едва заметной улыбкой скифка присела на одно колено и поцеловала Нэнсси в губы, оба соска и пуп. Для ответа нашей подруге пришлось встать на цыпочки, что вызвало у нас улыбки. Зато таким образом женщины символически признали друг дружку равными соперницами и выразили почтение. Физаран сказала, что к ней можно обращаться коротко, просто Физа — так ее зовут подруги и родичи, так окликают в бою. Разговор зашел о правилах, и скифка предложила удары клинком направлять только в паховую область. «Мы с Таткой крупненькие, и когда идем в Священный бой, то беспокоимся прежде всего за живот, куда нам обычно метятся. У Таты ужасно уязвим пуп, у меня шоковый узел ниже. Если бьем ножом только в пах, то можно не бояться удара в живот!». Нэнсси согласилась: «Да, милая Физа, это выгодно обеим. Мне было бы проще садануть тебе снизу в живот, но мы заранее решили сравнить смертоносные атаки на пах!». При этом Физа настояла на применении безоружных приемов: «Мы с тобой обе зрелые и опытные, — сказала она, — и если только колоться, то не кончим и до заката!».
Нэнсси согласилась с плохо скрываемой радостью — уж кто-кто, а она умела драться телом! Пришло время сравнивать клинки и называть уязвимости, но тут подоспели сабинянки. Одна из них оказалась та самая Тамара, моя знакомая — голенастая и щекастая шатенка с большим ртом и заостренным носиком, знаменитая агешка и талантливая сказительница. Вторая — ее подруга Светка, ответившая на приглашение Нэнсси. Тамара пришла как гребла — в одних крошечных плавках. Светка проворно, как девочка, смахнула через голову почти прозрачное платье на лямках. Женской статью и щедрым сложением она напоминала скифок, однако была крепче сбита, заметно шире в плечах, светловолоса, не так густо покрыта загаром и еще более грудаста. Зато походка у нее была летящая, а движения — восхитительно грациозные. Да, при любом сложении регулярные занятия танцем и пластикой бесценны!
Лицо Светки, обрамленное жесткими русыми локонами, источало возбуждение — какое бывает перед долгожданным любовным свиданием. Сабинянка говорила быстро, много, а когда улыбалась, то на щеках проступали глубокие ямочки. Она напирала на то, что должна раньше Физаран сразиться с Нэнсси: приглашение сабинянка приняла раньше скифки, к тому же письмо в светкин адрес содержало стремление испытать новый прием именно против сильной и опытной агешки, каковой Светка и была — как, пожалуй, никто другая. Но Физа и Тата возражали — во-первых, скифка уже начала, по сути, поединок, согласовав его правила. Во-вторых, гораздо важнее схватки «агешка против героини» было бы сравнение двух техник Священного боя, нацеленных на победу выпадом в пах.
Зная, что Мэри нередко приглашают фемистой на состязания, я предложила ей разрешить спор. Амазонка согласилась, поскольку роль сторонницы закончилась для нее с гибелью Джины. Мэри предложила бросить монетку — и жребий выпал в пользу Физаран. Светка прищурилась и пожелала победы Нэнсси — за что тут же получила от скифки звонкую пощечину. Сабинянка ответила шлепком по груди Физы. «Рыхлая тварь, будешь биться со мной за живот после победы!» — вскипела скифка. Отпрыгнув от нее, Светка фыркнула: «Никакой тебе победы, корова! Амазонка тебя завалит как девчонку!»
Забегая вперед: сабинянка оказалась права, разве что кроме последних двух слов. Священный бой выдался равным, напряженным и очень рискованным для обеих женщин. Сначала успех был на стороне скифки. Когда обе соперницы захватили вооруженные руки друг друга, Физа вбила колено в живот тагарки. Нэнсси разинула рот и сдавленно засипела — степнячка попала в солнечное, фемиста за нее сразу запросила передышку. Мы кое-как привели подругу в норму, массируя и прикладывая холод. Снова выйдя на бой, Нэнсси похвалила противницу: «Ты сильно дерешься, Физаран! Я чуть было не потеряла сознание!»
Во второй сходке Нэнсси удалось взять вражеский клинок в захват собственным. Физа стала наваливаться на сцепку всей массой, чтобы оттолкнуть или уронить маленькую противницу. Однако Нэнсси левой рукой обрушила настоящий шквал ударов на массивную грудь скифки. От каждого попадания она вскрикивала — всё громче и надрывнее. Высвободить нож Физа то ли не могла, то ли опасалась, что проворная Нэнсси уколет первой… А та плющила в кашу коричневые физины полушария, заставив уже плакать и взревывать… Скифка пыталась прикрыть груди левой рукой, но получила от Нэнсси три удара кулаком. С размаха из-за плеча — в низ живота, в пупок и под дых. Физа закатила глаза, издала какой-то неестественный утробный скрежет… И теперь за нее, неспособную даже на шепот, Мэри поспешила выкрикнуть перерыв.
Тут же Физа шатко опустилась на одно колено. Затем легла в траву и стала медленно корчиться и извиваться, словно получила ножом, а не кулаком. Над ней хлопотала Тата с притираниями и какими-то целебными пассами ладоней. Нэнсси прохаживалась в сторонке, терпеливо ожидая, пока скифка оправится. Наконец, Физаран поднялась на ноги и подобрала клинок. Она смотрела мрачно, исподлобья. И признала, что еще ни в одном из своих поединков не получала такой жестокой боли! «Давай теперь уже только колоться, пойдем чисто в ножи!» — попросила Физа. Нэнсси отрицательно покачала головой, ее поддержала и фемиста: правила боя, как исключение, могут меняться в его ходе, но только по обоюдному согласию, а здесь тагарская сторона против.
Физа обиженно засопела и приняла боевую стойку. Ниже, чем раньше — явно хотела перехватить инициативу и добиться укола в пах Нэнсси. Но наша искусница опередила ее абсолютно неожиданным, без какой-либо видимой подготовки, пинком в низ живота. Физаран застонала и скрючилась от боли. Нэнсси тут же ухватила ее вооруженную руку и резко заломила за спину, заставляя сгибаться еще ниже, перекошенным лицом к коленям. Ноги скифка машинально расставила, чтобы не падать. Краем глаза я увидела, как Тата в ужасе закрыла лицо руками — поняла весь ужас ситуации. И не она одна.
Я вроде бы упоминала, что у скифок оба нижних устья смещены назад. Поэтому, контролируя оружие и тело противницы, Нэнсси приставила ей острие под копчик. Физаран хрипло завизжала — и тут же визг перешел в истошный вопль, в крик боли и смертельного отчаяния! Тагарский нож по самую рукоятку вошел ей в задний проход, по скифским понятиям относящийся к паховой области. Нэнсси отскочила от орущей Физы, давая ей упасть. Не прекращая вопить, та стала кататься по утоптанной уже траве. А вскоре, что удивительно, стала корчиться подобно раненой в живот: скрючилась на боку, обхватила себя спереди ниже талии и задрыгала ногами. Более того, прокричавшись, скифка стала монотонно выстанывать два слова — «Больно!» и «Брюхо!» Опытная Мэри объяснила, что нэнссин нож прошел сзади женских органов и пузыря Физы, зато снизу поразил кишки.
Фемиста оказалась права. Кое-как справившись с первым шквалом боли и ужаса, Физаран плотно сжала лодыжки и даже приподнялась на локте. Ее лицо было перекошено и залито слезами, губы дрожали. Прерываясь на глотки уходящего из тела воздуха, скифка попыталась членораздельно признать свое поражение. «О Нэнсси… Сука…Маленькая тварь… Ты победила княжну Физаран! Ты дерешься лучше! О Нэнсси… В пах сзади, это так страшно, так больно! Мамочки, в самое нутро! Тата, Таточка, родная! Умоляю, не бейся против этой тагарки! У нее на самом деле страшные приемы, приемы на пах! Лучше, лучше наших! Нэнсси неотразима!»
Нэнсси пропустила мимо ушей неизбежные ругательства и сказала, что ей очень приятно победить такую сильную и отважную соперницу, как Физаран. Она предложила скифке добой, и та согласилась: «Спасибо, о благородная Нэнсси! Я очень крепкая… И даже после такого удара буду мучиться очень долго. Кончи меня в сердце!» Разложить скифку на спине мы не могли — мешал торчащий между ягодиц тагарский нож. Тогда мы все, кроме Светки и Тамары, кое-как поставили Физу на колени. Она одной рукой отпустила живот и приподняла влажную от пота левую грудь. Получив собственный нож, мастерица Священного боя сразу угасла. После этого Нэнсси вернула из ее тела свой клинок и сняла с бездыханной соперницы многочисленные украшения с самоцветами и сканью.
Светка кипела нетерпением, но Мэри сказала, что после двух тяжелых поединков Нэнсси требуется короткий, но отдых — тем более, что солнце поднялось высоко и стало сильно припекать. Наша искусница подтянула хвостик волос и несколько раз пересекла реку аккуратными сильными гребками по-лягушачьи, чтобы не мочить голову. Светка и Тамара, напротив, ныряли в омуте, стараясь поднять что-то со дна. Остальные просто загорали, Тата ушла в рощу, чтобы в одиночестве оплакать убитую родственницу. Ее тяжелое тело мы оттащили в тень и прикрыли плащом.
После перерыва Нэнсси и Светка решили сражаться, не обсыхая. «Так нам обеим будет свежее», — улыбнулась сабинянка. Перед схваткой как таковой женщины перебросились парой фраз. Светка оценила красивые победы тагарской героини, но подчеркнула, что с ней «такое не выгорит». «Мы с Тамарой готовились к этой встрече, дорогая. Защита низа у нас теперь абсолютно надежная, убедишься. А потом ляжешь как миленькая. При твоем росточке получишь пику в пуп, щит не спасет!» Нэнсси воспринимала горячие угрозы агешки как комариный звон — не моргнув глазом. На самом деле смахнув с лица какую-то мошку, она приняла высокую боевую стойку и пальчиком из-за щита поманила к себе Светку: давай ко мне, начинаем!
И они начали — на мой вкус, самый красивый и уж точно самый долгий поединок этого дня! Сабинянка не лгала про свою неутомимость. При крупном сложении Светка стремительно наскакивала на Нэнсси, поражала копьем и по сложной траектории тут же уходила от ее короткого меча — чтобы почти без паузы совершить новую атаку. Удары агешки были нацелены то в грудь, то в живот, то на уровне ключиц и основания шеи. «Ох, как же она дерется! — шепнула мне на ухо Таюнна, — Я бы так не смогла».
Да и я сама еще ни разу не видела такой активный и маневренный а-геш. Тело Светки заблестело от пота, но она нисколько не сбавила в темпе и ярости своих атак. Копье агешки несколько раз попадало в щит Нэнсси, слышался легкий треск — и наша героиня начала не столько прикрываться от ударов, сколько ускользать от них. Уж чем, а легкостью и проворством она не уступала Светке-Плясунье! Но подскочить к агешке в упор и провести выпад ей под щит Нэнсси никак не удавалось. Спокойствие на ее лице сменилось нарастающим напряжением.
Наша героиня сменила тактику — перешла к очень рискованным проходам. Легким бегом приближалась к агешке, уворачивалась от ее копья и пыталась, не останавливаясь, ткнуть острием сбоку или снизу щита. Несмотря на скорость атаки, Светка успевала отреагировать — увернуться или отбиться. При этом она заливисто визжала — но я видела, что не от страха, а от возбуждения. Когда Нэнсси проскакивала за спину агешки, обе быстро разворачивались лицом к лицу. На первой пробежке Светка в такой позиции попыталась внезапно ударить нашу отважную подругу копьем в живот, но сама чудом успела прикрыть левый пах от меча. При всей опасности, исходившей от мощной и подвижной агешки, Нэнсси держала слово и намеревалась послать ей меч туда же, куда и Джине с Физой.
Следующие ее проходы завершались быстрым отскоком от копья сабинянки. Тамара темпераментно болела за подругу. На щеках светкиной сторонницы проступили пунцовые пятна, костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели, губы подрагивали и что-то пришептывали… Время от времени Тамара нервозно поддергивала свои узкие плавки, почему-то только с одной стороны. Она мелко перетаптывалась на месте и время от времени вздыхала. Или даже вскрикивала — когда агешка отражала внезапный выпад Нэнсси.
А поединок между тем затягивался. Тактика проходов не принесла маленькой героине успеха, и теперь она стала описывать вокруг Светки какие-то замысловатые петли. Лицо нашей подруги застыло в каменном напряжении и покрылось горошинами пота — Нэнсси то и дело сдувала его, не спуская глаз с соперницы. Плечистая агешка поскуливала, напряжение охватило и ее. «Светка, ну хватит же! — не выдержав, закричала Тамара. — Пробей сучонке щит, в конце концов! Всади ей копье в кишки, как мы умеем!»
Светка закричала «Аге! Аге!» — и тараном ринулась к нашей маленькой героине. Рывок был для Нэнсси неожиданным, она не успевала увернуться… Я похолодела, Тамара завопила «Беееей!!!» Агешка схватила древко двумя руками снизу — и нанесла удар. Подставленный щит, хотя и из горного бука, с треском развалился на две ровные половинки, на каждой по крылу нарисованной чайки. Но птица-талисман в последний раз спасла Нэнсси. Она успела присесть и провернуться, отбрасывая обломки: острие лишь чиркнуло ей по ребрам и воткнулось в землю. Тут же раздался отчаянный визг Светки. Тагарский меч впился агешке в лобок, прямо в треугольник русых волосиков.
«Назад! Закройся! Бей еще!!!» — тамарин крик тоже сорвался на визг. Но ее подруга бросила копье и щит. По-собачьи подвывая, она схватила вооруженную руку Нэнсси, пытаясь не дать ей всадить меч глубже. Но героиня Тагара несколько раз впечатала ей левый кулак в обе груди. Светка заметалась — и получила в себя почти всё лезвие. Нэнсси резко встряхнула им в теле противницы и выдернула. Сабинянка хрипло завыла, обхватила пробитое место ладошками и опустилась на корточки.
Тамара подбежала к ней и попыталась поставить на ноги. Но заплаканная Светка только морщилась, мотала головой и стонала: «Не могуууу… Я всё…Мне конец…». Тогда не выдержала и Тамара: закрыла лицо руками и, едва не падая, отошла в сторону, ближе к воде. Ее плечи тряслись от рыданий. Топиться, правда, длинноногая агешка не стала — села на борт своей лодки и погрузилась в отчаяние от случившегося на ее глазах и отчасти по ее невольной вине.
Мы, разумеется, бросились поздравлять нашу маленькую героиню! Нэнсси дрожала всем телом и шумно дышала: последний поединок дался ей нелегко! Мэри и вернувшаяся из рощицы Тата (скифки отходчивы), подошли поближе к изнывающей сабинянке. Светка корчилась уже на коленях, осев на пятки массивным задом. Она не открывала глаз, из которых лились реки слез — агешка иногда машинально слизывала их. Мэри осторожно потрогала слившиеся светкины волосы, провела кончиками пальцев по плечам. Светка тихо застонала и подняла лицо. Если бы я была Нэнсси, то упивалась бы тем, что увидела — жалкая поза, полный отчаяния взгляд, перекошенное болью заплаканное лицо…
На правах фемисты Мэри спросила, способна ли сабинянка признать свое поражение. И я удивилась тому, как быстро Светка смогла восстановить самоконтроль. Спокойно, даже как-то буднично (хотя тихо и с подвывами) она сказала, что при всем старании проиграла Нэнсси: «Да, эта крошка честно взяла мой живот. У нее на самом деле страшные приемы против агешки! Я пропустила удар мечом в низ. Смертельный удар — прямо в мочевой, он пробит насквозь, я чувствую!» Сабинянки почему-то говорят «низ» и «мочевой» вместо «пах» и «пузырь», как остальные.
Нэнсси, словно подружку, похлопала соперницу по потному загривку и отдала должное ее мастерству: «Ты, Светка, лучшая из агешек, с которыми мне доводилось драться. Это правда. Я чудом спасла живот и с трудом взяла твой!» Мэри согласилась, что обнаженная плотная сабинянка показала себя великолепной агешкой, но тагарский прием против паховой области погубил и ее. Фемиста спросила, насколько агешка уверена, что удар смертелен. Тут Светка взорвалась: «Что значит уверена?! Сука, я же сказала — прямо в мочевой! Когда в тебе что-то лопается, всё ясно! Она и влагалище мне достала! Кончайте же меня! Не могу больше терпеть, ну кончайте же, блядь, скорее!!!» — светкины вопли до сих пор звенят в моей памяти.
Раненая попросила добить ее на ногах. Мы с Татой и Тамарой, как самые крепкие, с трудом подняли крупную сабинянку и прислонили спиной к стволу осокоря. Нэнси на прощание поцеловала ее в губы и приподняла массивную левую грудь, чтобы всадить меч в сердце. Но Светка удивила нас. Простонала: «Нет, не сюда… Я агешка и отдам живот как агешка. Ударь по-боевому, ударь в пуп!» Нэнсси размахнулась как можно сильнее — и всадила клинок в узел жизни соперницы. В свои последние минуты сабинянка проявила огромное самообладание! Упав к корням дерева, она грызла их, чтобы меньше кричать, и с этой же целью надувала щеки. Ноги она плотно подтянула коленями к груди и что есть силы стискивала скрещенные щиколотки — избегая таким образом унизительных дрыгающих движений. Но они всё равно начались, когда Светка вошла в конечную агонию. Она стала реветь разинутым ртом, судорожно жмуриться и колотить ногами.
После того, как сабинянка отмучилась, Нэнсси забрала ее украшения, в основном из серебра. Вдруг Тамара дрожащими руками стянула с себя плавки. Она заявила, что хочет агешкой драться с Нэнсси — или сквитается за лучшую подругу, или последует за ней. Но Мэри как фемиста отказала в этом. По всем правилам, древним и новым, реванш разрешался только через закат и восход, не раньше. К тому же кто-то должен был доставить тело побежденной ее близким и рассказать про последний подвиг. Вчетвером мы отнесли бездыханную Светку в челнок. Спотыкаясь, в него села потрясенная горем Тамара — и медленно погребла туда, откуда они приплыли вдвоем.
Нэнсси погибла этим же летом. На Большом состязании ее убила Мэри. Об этом мне написала Тамара, с которой мы стали почти подругами.
Правда, сначала сабинянка во всех подробностях отобразила собственную победу над Натальей, с которой она какое-то время приятельствовала (надо же, с амазонкой, кошка с собакой!). Тамара упредила зрелую визави уколом «в низ», затем всадила наконечник в кишки и немедленно добила под левый сосок. «У меня к Наталье не было ни капельки вражды или чего такого, — признавалась сабинянка, — Но мы договорились рано или поздно сойтись за живот из интереса, кто кого свалит».
Из такого же «интереса» встретились Мэри и Нэнсси. Тамара очень подробно описала внешность обеих противниц, будто я никогда их не встречала! Обратила внимание, что амазонка стала мелировать волосы и носить более светлые пряди, что на Большое состязание ярко, но со вкусом подвела глаза и накрасила губы вишневой помадой. С тамариных слов это всё очень шло к загару Мэри, который в течение лета стал еще гуще, причем по всему телу. «Как и я, она загорает полностью, а ваша Нэнсси так и осталась совсем бледненькой», — зачем-то отметила сабинянка, уделив немало внимания лаку на ногтях соперниц и их украшениям: «Обе решили выставить богатейшие трофеи и придать поединку характер борьбы не только за жизнь и славу, но и за драгоценности».
Впрочем, ее дотошность была уместна при дальнейшем описании встречи и поединка. Вот выдержка из послания Тамары:
— Обе девушки (сабинянка называла их так, видимо, из-за маленького роста, хотя обе старше нее) общались очень спокойно и доверительно, словно подружки. Говорили о том, как долго мечтали встретиться в смертельно опасном поединке, чтобы сравнить свое мастерство во всей полноте. Нэнсси сказала, что очень ценит Мэри как искусную воительницу, амазонка отвечала ей такими же комплиментами. «Мы же будем сражаться обнаженными героинями, с мечами и щитами?» — напомнила ваша девушка. «Конечно, Нэнсси, с тобой только так и никак иначе!», — воскликнула ее соперница. При этом обе подчеркнули, что привыкли драться полностью голыми с давних пор и не испытывают при этом ни малейшего неудобства. Нэнсси добавила — она особенно гордится победами, достигнутыми в наготе, а Мэри, с улыбкой — что это ее даже возбуждает. Девушки сняли с себя пояса и плавки, но не передали их своим подругам, а положили поблизости. Дорогие трусики — кружевные у амазонки и шелковые тагарские, а также ремни из бычьей кожи с бархатной подкладкой и бронзовыми пряжками тоже входили в трофейный комплект.