1.1. Понятие гендерной идентификации. Понятие мужской и женской идентичности.
Гендер в переводе с английского языка обозначает род (мужской, женский, средний). В американском словаре можно обнаружить ещё одно значение, где термин «гендер» понимается как представление отношений, показывающее принадлежность к классу, группе, категории (что соответствует одному из значений слова «род» в русском языке). Другими словами, гендер конструирует отношения принадлежности между одним объектом и другими ранее уже обозначенными (классом, группой), он приписывает или закрепляет за каким-либо объектом или индивидом позицию внутри класса, а следовательно, позицию относительно других, уже составленных классов. Гендер – социальное отношение; (не биологический пол), или представление (репрезентация) каждой индивидуальности в терминах специфических социальных отношений.
Гендер – есть социокультурный конструкт пола, представляющий собой комплекс заданных признаков и характеристик мужского и женского поведения, стиля жизни, образа мыслей, норм, предпочтений и т.д. В отличие от биологического пола, представляющего собой набор генетически заданных анатомо-физиологических признаков человека, гендер строится в конкретном социокультурном контексте в определённый исторический период и, следовательно, различен во времени и пространстве. Гендер – продукт социализации, в то время как пол – результат эволюции.
Согласно словарю иностранных слов, «идентификация» (от лат. identificare – отожествлять) – есть отожествление; установление совпадения чего-либо с чем-либо, а идентичный (от лат. identicus) – значит тождественный, одинаковый. [1]
Гендерную идентификацию личности мы рассматриваем через концепцию Веры Семёновны Мухиной о развитии структуры самосознания. Автор концепции понимает самосознание как универсальную, исторически сложившуюся и социально обусловленную, психологически значимую структуру, присущую каждому социализированному индивиду, состоящую из звеньев, которые составляют содержание ключевых переживаний личности и выступают внутренними факторами рефлексии, ее отношения к самой себе и окружающему миру. Согласно этой концепции, самосознание человека как личности содержит пять звеньев: 1 - идентификация с именем и заменяющем его местоимением «Я», индивидуальная духовная сущность человека; 2 - притязание на признание; 3 - половая идентификация; 4 - психологическое время личности (прошлое, настоящее, будущее); 5 - социальное пространство личности (права и обязанности).
Особое внимание нужно уделить о положении В.С. Мухиной о роли специфических знаковых систем, посредством которых происходит развитие каждого звена самосознания личности. Процесс половой идентификации, таким образом, протекает на основе присвоения знаков, представляющих дифференциацию пространства мужского и женского пола. Половая идентификация осуществляется через механизм «идентификации - обособления», позволяющий подростку через подражание ролевым образцам поведения и через знаковые системы, презентирующие полоролевые эталоны, формировать свою половую идентичность.
Гендерная идентичность – это аспект самосознания, описывающий переживание человеком себя как представителя определенного пола (И.С. Клёцина). Гендерная идентичность - осознание личностью своей связи с культурными определениями мужественности и женственности (О.А. Воронина); принадлежности к той или иной социальной группе на основе полового признака (Е.Ю. Терешенкова, Н.К. Радина). Иногда в понятие гендерной идентичности включают аспект, связанный с психосексуальным развитием и формированием сексуальных предпочтений (Дж. Гангнон, Б. Хендерсон). [2]
Следует особо подчеркнуть ошибочность сведения гендерной идентичности к половой, заключающейся в успешном вхождении индивида в роль мужчины или женщины. Такая идентичность как бы вторична по отношению к возрастной. Гендерная идентичность есть не что иное, как соотнесение своего поведения с нормами поведения, принятыми данной возрастной группой. Причем эти нормы и стереотипы относительно независимы от половой принадлежности индивидов, ибо являются, в значительной мере, общими как для мужчин, так и для женщин. Другое дело, что гендерная идентичность имеет два способа бытия – маскулинный и феминный. Иначе говоря, гендерная идентичность маскулинно и феминно ориентирована, т.е. имеет два специфических атрибута существования, которые взаимно дополняют друг друга. Содержание же самой гендерной идентичности в главном и существенном относительно автономно к мужским и женским императивам, представляя собой единый топос возрастного сознания и поведения. [3]
В основе формирования гендерной идентичности лежит биологически заданный пол, но формирование психологического пола является результатом воздействия на личность социальных условий и культурных традиций общества. Гендерная идентичность – это фенотип, сплав врожденного и приобретенного. Понятие «пол» включает в себя черты, непосредственно обусловленные биологическим полом, тогда как гендер подразумевает аспекты мужского и женского. Мальчики и девочки растут в мире, где очень важны категории «мужское» и «женское». Из всей окружающей информации мальчики выбирают то, что относится к «мужскому», а девочки – к «женскому», то есть используют гендерные схемы.
Мужская идентичность - категоризация себя как представителя мужской социальной группы и воспроизведение гендерно обусловленных ролей, диспозиций, самопрезентаций. Признание и использование категоризации себя по признаку пола зависит не столько от индивидуального выбора, сколько биологически обусловлено и социально принудительно (Уэст, Зиммерман).
В основе становления мужской идентичности лежит "идеология мужественности" (Плек), которая является составной частью традиционной патриархатной культуры. Структура ролевых норм "идеологии мужественности" определяется нормой статуса, нормой твердости (физической, умственной и эмоциональной), нормой антиженственности. Центральной характеристикой мужской идентичности является потребность доминирования, неразрывно связанная с мужской гендерной ролью.
Согласно теории мужской полоролевой идентичности (Плек), психологическое здоровье мужчин непосредственно связано с "правильной" в контексте традиционной патриархатной культуры мужской идентичностью. Исследования последних лет убедительно показывают, что помимо позитивных аспектов мужественности, традиционная мужская гендерная роль является причиной тревоги и напряжения, поскольку некоторые ее аспекты дисфункциональны и противоречивы. Предложенная О'Нилом модель гендерно-ролевого конфликта включает шесть паттернов (ограничение эмоциональности, гомофобия, потребность контролировать людей и ситуации, ограничения в проявлении сексуальности и привязанности, навязчивое стремление к соревнованию и успеху, проблемы с физическим здоровьем из-за неправильного образа жизни) (Берн).
Существенное влияние на ослабление жестких границ традиционной маскулинности и возможность более свободного развития мужской идентичности оказало развитие феминизма и как общественного движения, и как новой методологической парадигмы в социальных науках.
Женская идентичность - категоризация себя как представительницы женской социальной группы и воспроизведение гендерно обусловленных ролей, диспозиций, самопрезентаций. Признание и использование категоризации себя по признаку пола зависит не столько от индивидуального выбора, сколько биологически обусловлено и социально принудительно (Уэст, Зиммерман).
Конструирование женской идентичности непосредственно связывают со специфичным для женщины "женским опытом". Он начинает создаваться благодаря особенностям социализации девочек с младенческого возраста, т. к. родители создают гендерно-нормированный образ новорожденного ребенка (бантики, длинные волосы, нарядные платья и т. п.), а также поощряют гендерно-нормированное поведение (нерешительность, эмпатийность, пассивность и т. п.). В дальнейшем "быть девочкой" "помогают" институты социализации, важнейшими агентами которых являются ровесники, а также СМИ, наиболее жестко отстаивающие гендерные ролевые стереотипы (Алешина, Волович; Клецина).
Особая роль в конструировании женской идентичности отводится периоду полового созревания и менархе (первая менструация, главный признак полового созревания женского организма). Нормативное и информационное давление относительно гендерных норм к данному периоду настолько велико, что большинство девочек, обладающих "отклоняющимися признаками", корректируют свои личностные особенности в сторону "традиционной женской роли" (Берн). Следующие важнейшие шаги на пути создания женской идентичности во многом описываются через телесный опыт - это развитие сексуальности, беременность и рождение детей. Скудость сведений о женских инициациях М. Мид объясняет восприятием "женского" в культуре как феномена скорее биологического, нежели социального, а также связывает с социальной зависимостью женщин (Кон).
Женская идентичность имеет историю анализа и исследований, уходящую своими корнями в ортодоксальный психоанализ. С точки зрения этого направления, мужская и женская модели диаметрально противоположны по своим качествам и для женской модели характерна пассивность, нерешительность, зависимое поведение, конформность, отсутствие логического мышления и стремления к достижениям, а также большая эмоциональность и социальная уравновешенность. Сохраняя неизменными базисные психоаналитические парадигмы, К. Хорни стремилась расширить представления о женщине. Она была одной из первых, кто стал искать "позитивное" описание психологии женщины. Однако наиболее существенное влияние на изучение и развитие позитивной женской идентичности оказали теоретики феминизма Дж. Батлер, Дж. Митчелл, Ж. Роуз и другие (Жеребкина).
В современном обществе женская идентичность сопряжена с понятиями "двойная занятость", "экономическая зависимость", "ролевой конфликт работающей женщины" и т. д. Несмотря на то, что даже в больших промышленных городах в настоящее время по-прежнему доминирует традиционно-патриархатный идеал женщины (Нечаева), и следовательно, возможности для более свободного развития позитивной женской идентичности ограничены, - опросы общественного мнения показывают, что ситуация в России очень медленно, но изменяется в направлении гендерного равенства: экономическая самостоятельность женщины, как и прежде, подвергается сомнению, однако для нее считается возможным самостоятельно выбирать партнера по паре, образ жизни, одежду и т. п. (Дубов).
Важную роль при построении своего «Я» как принадлежность к своему определенному полу, играет образ близкого взрослого уже на ранних стадиях онтогенеза [4].
Гендерная идентификация подростка – это сложный процесс отождествления себя с определённой группой людей, объединенных по принципу гендерной общности; это особый механизм распознавания представителей разных гендерных групп. В результате подросток формирует собственную гендерную идентичность.
Подросток, выстраивая собственную картину мира, свой новый образ–Я, не ограничивается пассивным усвоением гендерных норм и ролей, а стремится самостоятельно и активно осмысливать и формировать свою гендерную идентичность (И. Гофман, Е.А. Здравомыслова, К. Зиммерман, А.В. Кирилина, Дж. Лорбер, А.А. Темкина, Д. Уэст, С. Фаррел).
Половая идентичность очень актуальна в подростковом возрасте, так как усложняются критерии «маскулинности – фемининности», в которых все большую роль приобретают собственно сексуальные моменты (появление вторичных половых признаков, сексуальных интересов и т.д.). Соответствие идеализированному стереотипу «маскулинности – фемининности» служит главным критерием, по которому подросток оценивает свое тело и внешность.
Из теории С. Бэм о «гендерной схеме» следует, что это когнитивная структура, сеть ассоциаций, которая организует восприятие индивида и руководит им. Дети кодируют и организуют информацию, в том числе и информацию о себе, по дихотомической схеме «маскулинность-фемининность». Сюда включаются данные об анатомии мужчин и женщин, их участии в рождении детей, их профессиях и разделении занятий, их личностных характеристиках и поведении. Эта дихотомия «мужское – женское» – самая важная из всех классификаций людей, которые существуют в человеческом обществе. Гендерная идентификация должна осуществятся по гендерной схеме, так как ребенок будет жить в обществе, которое организованно по принципу гендерной дихотомии
Дихотомия гендера – это представление о том, что существуют всего два и четко однозначно определяемый пол/гендер. [3]
Гендерный тип - степень выраженности психологических качеств и характеристик, присущих мужскому и женскому полу. В связи с этим понятием мужского (маскулинности) и женского (феминности) употребляются, как правило, в двух смыслах:
- как система стереотипов, закрепленных в культуре представлений о мужчинах и женщинах;
- как характеристика личности, которая показывает, в какой степени человек соответствует представлениям о том, какими должны быть мужчина и женщина.
Содержание данных понятий отражает целый комплекс социально-психологических качеств личности, по которым различаются мужчины и женщины.
Дифференциация симптомокомплекса маскулинности/феминности может происходить как на эмоциональном, так и на когнитивном уровне. При этом процессы могут протекать гетерохронно и независимо. В.Е. Каган считает, что для современной культуры типично сочетание маскулинной когнитивной ориентации с эмоциональным предпочтением женского пола. На индивидуальном уровне это приводит к эмоционально-когнитивному диссонансу, разрешение которого способствует формированию ребенка, как представителя соответствующего пола [6]. Особенно это ярко проявляется на наиболее значимых для становления гендерной идентичности возрастных этапах, а именно в дошкольном и подростковом возрастах.
Пути разрешения этого диссонанса у мальчиков и девочек демонстративно различны.
У девочек когнитивная ориентация на мужской пол, выявляемая на 4-ом году жизни, уравновешивается эмоциональной ориентацией на женский пол, которая с возрастом становится сильнее.
У мальчиков, в этом же возрасте, когнитивная ориентация на мужской пол сочетается с отсутствием эмоциональной дифференциации мальчиков и девочек. Такая дифференциация формируется у мальчиков только к 6 годам, после того как в 5 лет происходит эмоциональная негативизация образа «Я».
Подверждением этому может служить то, что более двух третей четерлетних мальчиков, отвечая на вопрос о различиях мальчиков и девочек, вообще не используют слова «девочки» и «мальчики». К шести годам такие ответы характерны только для пятой части. В 4 года мальчики практически не начинают свои высказывания со слов «Девочки…», а для трети шестилетних мальчиков это наиболее характерный ответ (известно, что в начале высказывания представлена наиболее эмоционально значимая информация) увеличивается количество мальчиков, демонстрирующих приверженность к своему полу.
Аналогичная картина характерна и для девочек, у них с возрастом постепенно уменьшается количество ответов, в которых не используются гендерные наименования. (см. Таблица № 1)
Таблица 1. Распределение ответов на вопрос «Как ты думаешь, чем отличаются мальчики и девочки?» в зависимости от начала высказывания (в % с учетом пола и возраста)
| Возраст | 4 года | 5 лет | 6 лет | |||
| Высказывание начинается | дев. | мал. | дев. | мал. | дев. | мал. |
| с указания своего пола | 27% | 22% | 25% | 38% | 50% | 44% |
| с указания другого пола | 18% | 0% | 25% | 8% | 30% | 32% |
| нет указания на пол | 55% | 78% | 33% | 38% | 20% | 20% |
| не дали ответа | 12% | 16% | 4% |
При этом необходимо отметить, что сходные эмоциональные установки в восприятии пола («девочки лучше мальчиков») имеют разное значение для личностного развития мальчиков и девочек: для мальчиков – «мальчики хуже девочек, и я плохой» для девочек – «девочки лучше мальчиков, и я хорошая». [3]
Гендерные различия в структуре эмоционального и когнитивного компонента гендерной идентичности сохраняются и в дальнейшем.
В исследованиях И.В. Романова было установлено, что в возрасте 11-14 лет по структуре одного компонемента нельзя сделать вывод о структуре другого. В рамках эмоционального компонемента у большинства подростков значимые другие разделяются на две группы, прежде всего, по признаку пола (возраст при этом роли не играет). Когнитивный же компонемент гендерной идентичости позволяет дифференцировать значимых других не только по признаку пола, но и по признаку возраста.
У мальчиков в рамках эмоционального компонемента идентификация с образами свеого пола возникает только при сближении образов девочек и женщин, то есть «мальчик начинает чувствовать свою мужественность тогда, когда он чувствует в окружающих его девочках и женщинах.
У девочек аналогичной взаимосвязи установлено не было, то есть женственность девочки является более независимым образованием.
В рамках когнитивный сферы было выявлено, что содержание взрослости у мальчиков связано с идентификацией с половозрастным эталоном взрослого мужчины, а у девочек – с присоединением к миру взрослых в целом.
А. С. Кочарян считает, что в период половой (гендерной) сегрегации (11-12 лет) у девочек начинается подготовка к расщеплению образов маскулинности/феминности, источником которого является стремление нравиться мальчикам, приводящее к подавлению маскулинных форм поведения. В 15-16 лет данный процесс завершается – маскулинность/феминность становятся независимыми переменами [7].
Вывод: Существуют множество подходов о развитии гендерной идентичности у подростков, множество понятий (с разных точек зрения) о мужской и женской идентичности, но, не смотря на все это, проблема остается все одной и той же: ребенок осознает свой пол, однако не имеет понятия о том, как себя вести в окружающей его среде. Ведь основным источником для своего поведения в окружающей среде, ребенок воспринимает идеальный образ матери либо отца. Но следует учитывать также, что ребенок может скопировать то или иное поведение находясь у родственников, у друзей, а также непосредственное влияние производит активно интернет и СМИ.
То есть основа закладывается, еще в семье. Если семья является идеальным источником для подражания, то и ребенок вырастет в какой-то степени нормальным и адекватным человеком. Если же в семье наблюдаются такие феномены как «ребенок по желанию», «нежелательный ребенок», либо просто ребенок вырос в неполной или же в неблагополучной семье.
«Ребенок по желанию» - стереотипность поведения и ожидания пополнения в семье у отцов, характеризуется тем, что отцы ждут мальчиков, дабы сходить с ним на рыбалку, на охоту. Но чаще всего бывает, что вместо мальчика рождается девочка. Отец позже, когда свыкся с этой мыслью, он пытается привить у девочек мужское поведение, и это в какой-то степени в этом преуспевают. Все было бы замечательно, если не одно но – в дальнейшем может произойти доминирование мускулинных над феминными чертами.
«Нежелательный ребенок» чаще всего бывает в неблагополучных семьях, отчего ребенок либо заброшен, либо его воспитывают в условиях гестапо, отчего у ребенка может сформироваться неправильная модель поведния.
И опять-таки мы приходим с вами к тому, что семья – базис для основания мужской и женской идентичности и как она будет развиваться будет зависеть от нас.
1.2. Проблемы гендерной социализации в современных социально-психологических исследованиях.
Теоритическая и эмпирическая разработка проблемы идентичности началась сравнительно недавно, в 60-е годы нашего столетия, хотя само понятие идентичности довольно длительную историю и использовалось многими теориями. Во-первых, близким по смыслу к нему было понятие «базовая личность», введенное А.Кардинером (1963) и определяемое культурантропологическими теориями как манера вести себя, вступать во взаимодействие с другими людьми. Во-вторых, понятие идентичности широко использовали раздичные ролевые теории личности, в рамках которых она понималась как структурная совокупность различных ролей, интериоризируемых в процессе социального обучения. В-третьих, введение в научный обиход данного понятия подготавливалось также целым рядом эмпирических социально-психологических исследований, основным предметом которых было изучение взаимовлияния личности и группы.
Начиная с 70-х годов нашего столетия понятие идентичности становится столь популярным в психологии, дополняя, уточняя, а нередко и заменяя собой более традиционное понятие «Я-концепции, образа «Я», самости и так далее. [4]
Впервые детально понятие идентичности было представлено в известной работе Э.Эриксона «Детство и общество», а уже к началу 70-х крупнейший представитель культурантропологической школы К. Леви-Стросс (1985) утверждал, что кризис идентичности станет новой бедой века и прогнозировал изменение статуса данной проблемы из социально-филосовского и психологического в междисциплинарный. Число работ, посвященных проблематике идентичности, неуклонно росло, и в 1980 году состоялся мировой конгресс, на котором было представлено около двухсот междисциплинарных исследований персональной и социальной идентичности.
Наибольшая заслуга в разработке данного понятия с точки зрения его структурно-динамических характеристик по праву принадлежит Э.Эриксону, все дальнейшие исследования данной проблематики так или иначе соотносились с его концепцией.
Эриксон понимал идентичность в целом как процесс «организации жизненного опыта в индивидуальное Я» (Эриксон Э., 1996 – С.8), что естественно предполагало его динамику на протяжении всей жизни человека. Основной функцией данной личностной структуры является адаптация в самом широком смысле этого слова: согласно Эриксону, процесс становления и развития идентичности «оберегает целостность и идивиндуальность опыта человека….дает ему возможность предвидеть внутренние, так и внешние опасности и соразмерять свои способности с социальными возможностями, предоставляемыми обществом» (Эриксон Э., 1996 – С.8) [3]
Понятие идентичности соотносимо для Эриксона прежде всего с понятием постоянного, непрекращающегося развития «Я».
Эриксон задает идентичность как сложное личностное образование, имеющее многоуровневую структуру. Это связано с тремя основными анализа человеческой природы: индивидным, личностным и социальным.
Так, на первом, индивидном, уровне анализа идентичность опредялется им как результат осознания человеком собственной протяженности. Это есть представление о себе как о некоторой относительно неизменной данности, человек того или иного физического облика, темперамента, задатков, имеющем принадлежащее ему прошлое и устремленного в будущее. Со второй, личностной, точки зрения идентичность определяется как ощущение человеком собственной неповторимости, уникальности своего жизненного опыта, задающее некоторую тождественность самому себе. Эриксон определяет эту структуру идентичности как результат скрытой работы Эго-синтеза, как форму интеграции «Я», которое всегда есть нечто большее, чем простая сумма детских идентификаций.
Данный элемент идентичности есть «осознанный личность опыт собственной способности интегрировать все идентификации с влечениями libido, с умственными способностями, приобретенными в деятельности, и с благоприятными возможностями, предлагаемыми социальными ролями» (Э.Эриксон, 1996. – С.31).
Наконец, в-третьих, идентичность определяется Эриксоном как тот личностный конструкт, который отражает внутреннюю солидарность человека с социальными, групповыми идеалами и стандартами и тем самым помогает процессу «Я»-категоризации: это те наши характеристики, благодаря которым мы делим мир на похожих и не похожих на себя. Последней структуре Эриксон дал название социальной идентичности.
Американский исследователь Марсиа (1960) выделяет в подростковом возрасте, во-первых, «реализованную идентичность», характеризующуюся тем, что подросток перешел критический период, отошел от родительских установок и оценивает свои будущие выборы и решения, исходя из собственных представлений. Он эмоционально включен в процессы профессионального, идеалогического и сексуального самоопределения, которые Марсиа считает основными «линиями» формирования идентичности.
Во-вторых, на основании ряда эмпирических исследований Марсиа выделил, что в подростковый возраст наиболее критический период в формировании подростковой идентичности. Основным его содержанием является активная конфронтация взрослеющего человека с предлагаемым ему обществом спектром возможностей. Требования к жизни у такого подростка смутны и противоречивы, его, как говориться, бросает из крайности в крайность, и это характерно не только для его социального поведения, но и для его «Я» представлений.
В качестве третьего вида подростковой идентичности Марсиа выделяет «диффузию», характеризующуюся практическим отсутствием у подростка предпочтения каких-либо половых, идеологических и профессиональных моделей поведения. Проблемы выбора его еще не волнуют, он еще не осознал себя в качестве автора собственной судьбы.
Наконец, в-четвертых, Марсиа описывает такой вариант подростковой идентичности как «предрешение». В этом случае подросток хотя и ориентирован на выбор в указанных трех сферах социального взаимоопределения, однако руководствуется в нем исключительно родительскими установками, становясь тем, кем хотят видеть его окружающие.
Иногда за те или иные структурные единицы идентичности принимаются различные «Я»-представления, выделяемые по самым разным основаниям. Характерной иллюстрацией могут служить работы известного исследователей особенностей «Я»-концепции подростка Г.Родригеса-Томэ (1980). Так, он выделяет в структуре подростковой идентичности три основных дихотомически организованных измерения. Это, во-первых, определение себя через «состояние» или через «активность»: «Я такой-то или принадлежу к такой-то группе» противопостовляется при этом позиции «Я люблю делать то-то». Во-вторых, в «Я»-характеристиках, отражающих подростковую идентичность, выделяется «официальный социальный статус – личностные черты». Третье измерение идентичности отражает представленность в «Я»-концепции того или иного полюса дихотомии «социально одобряемые» и «социально неодобряемые» «Я»-характеристики.
Эриксон отмечает, что на каждой стадии развития у ребенка должно быть чувство, что его личная, персональная идентичность, отражающая индивидуальный путь в обобщении жизненного опыта, имеет и социальное значение, значима для данной культуры, является достаточно эффективным вариантом и групповой идентичности. Таким образом, для Эриксона персональная и социальная идентичность выступают как некоторое единство, как две неразрывные грани одного процесса – процесса психосоциального развития ребенка. К сожалению, эта мысль практически не получила своего эмпирического воплощения в дальнейших исследованиях идентичности. [3]
Гендерная социализация - это процесс усвоения личностью социальной роли, определенной для нее обществом от рождения, в зависимости от того, мужчиной или женщиной она родилась. Гендерная идентичность – осознание себя связанным с культурными определениями мужественности и женственности. Гендерная идентичность связана с нашим представлением о своем поле - чувствуем ли мы себя в действительности мужчиной или женщиной».
Поскольку весь процесс гендерной социализации детей направлен на формирование гетеросексуальности, которая считается необходимым аспектом гендерной идентичности, обычные мальчики и девочки не задумываются о своей сексуальной идентичности, они принимают, усваивают ее в готовом виде, как нечто само собой разумеющееся, данное природой.
Рассмотрим статью, раскрывающую суть исследований гендерных установок детей от 3 до 7 лет. В.Е. Каган «Когнитивные и эмоциональные аспекты гендерных установок у детей 3-7 лет».
В статье были обследованы две группы детей, посещающих детский сад. Обследование проводилось индивидуально. После установления контакта с каждым ребенком проводилось интервью.
Кроме того, каждый ребенок был обследован с помощью специально упрощенного варианта цветового теста отношений (ЦТО). Обследование в целом давало возможность оценить и сопоставить когнитивные и эмоциональные аспекты восприятия полов и себя как представителя пола.
В целом полученные данные соответствуют представлениям о расширяющемся круге когнитивных возможностей как одном из механизмов формирования гендерных представлений. Отметим лишь одну принципиально важную особенность. В своих объяснениях и мальчики, и девочки обнаруживали достаточно явное когнитивное предпочтение маскулинных ролей. Однако от четвертого к седьмому годам жизни резко учащаются проявления полового субъективизма. У мальчиков возраст 4-6 лет является потенциально кризисным периодом гендерной идентификации, который тесно связан с формированием образа Я, -эмоциональнокогнитивный диссонанс в это время достигает конфликтного уровня.
В образовании выявленного эмоциональнокогнитивного диссонанса участвуют, с одной стороны, филогенетические половые различия: предметноинструментальный мужской и эмоциональноэкспрессивный женский стили жизнедеятельности, а с другой - неоднократно отмечавшееся неблагополучие гендерной культуры и гендерного воспитания в России[5].
Н.К. Радина, Е.Ю. Терешенкова, исследуя возрастные и социокультурные аспекты гендерной социализации подростков,пришли к выводу, что гендерная идентичность подростков обоего пола соответствует социальным нормам (ориентация на эмоционально-экспрессивный стиль жизни, на межличностные взаимоотношения).[5]
В промышленном центре наблюдаются различные формы гендерных сценариев и нежесткие гендерные стереотипы, что можно рассматривать как потенциал для разрушения патриархатной картины мира. В малом городе более жесткая гендерная социализация обусловливает патриархатные представления о гендерном порядке и более традиционное формирование гендерной идентичности подростков. Более индивидуализированные представления о себе, выраженные в отсутствии явных гендерных различий в Я-концепции, наблюдались в проведенном исследовании у сельских подростков. Однако, поскольку некоторые исследования свидетельствуют в пользу более жесткой патриархатной картины мира у сельских жителей, авторы считают, что развитие гендерной идентичности сельских школьников нуждается в самостоятельном и более детальном исследовании. Социальная среда интерната характеризуется, с одной стороны, воспроизводством наиболее консервативных гендерных стереотипов подростков, с другой — формированием несколько «стертой», но в целом стандартной гендерной идентичностью (для мальчика — физическая сила, эмоциональная твердость, профессиональная успешность, компетентность и пр., для девочки — чувствительность, пассивность, высокая эмпатичность, направленность на межличностные отношения и т.д.) [4]
Социализация ребенка представляет собой многогранный процесс активного освоения им социальной среды, который практически невозможно разделить на отдельные составляющие, однако, при теоретическом рассмотрении того или иного аспекта данного процесса это необходимо сделать, заведомо принимая ограниченность такого подхода.
Учитывая вышесказанное, рассмотрим процесс усвоения гендерных ролей, обеспечивающий формирование гендерной идентичности, как один из аспектов социализации ребенка.
Сама по себе роль еще не определяет полностью поведение человека, все зависит от степени принятия. Процесс усвоения гендерной роли – составная часть гендерной социализации, условие и результат вхождения индивида в систему социальных связей, занятий в ней определенной гендерной позиции. Этот процесс, как известно, включает в себя не только усвоение индивидом социального опыта, но и активное его воспроизводство, преобразование в собественные установки, ценности, ориентации. Это означает, что человек не только подчиняет свое поведение социальным нормам и требованиям, но и принимает роль, как составлящуюю своего «Я» [7].
На оснавании анализа имеющихся описаний процесса гендерной социализации в процессе усвоения гендерных ролей можно выделить три линии (или зоны развития), характеризующие появление и формирование определенных структурных элементов системы гендерной роли/идентичности:
· формирование гендерной идентичности
· выработка стереотипа полоролевого поведения
· выбор объекта полового влечения.
По времени возникновения эти линии не совпадают, их содержание в ходе гендерной социализации не остается неизменным, оно постоянно обогащается и трансформируется.
Существует ряд теорий, объясняющих психологические механизмы формирования гендерной роли/идентичности:
· Теория идентификации, которая развивалась в рамках психоанализа. Согласно этой теории, принятие роли - это внутренний, глубинный процесс, осуществляющийся путем идентичности с родителями. Сначала дети обоих полов берут пример с матери, так как мать – фигура, в наибольшей степени наделенная силой и любовью из всего окружения ребенка. У девочек эта идентификация в дальнейшем сохраняется, а мальчики вынуждены менять объект подражания. Отец воспринимается мальчиком как обладающий большим статусом и силой, и это служит противовесом привлекательным женским чертам.
· Теория половой типизации, опирается на теорию социального научения. Эта теория разработана в рамках психологии поведения и базируется на концепции развития личности А. Бандуры. Она представляет собой комбинацию традиционной теории научения (поведение, соответствующее гендерной роли поощряется, а не соответствующее – наказывается и теории научения через наблюдения. Наблюдая, дети могут подражать, игнорировать или контрподражать модели. Подражание, происходит при четырех условий: другой воспринимается как схожий; другой воспринимается как сильный; другой воспринимается как дружелюбный и заботливый; если другого вознаграждают за это поведение.
Список образцов для подражания бесконечен, в нем представлены модели обоего пола, поэтому дети не вырабатывают исключительно маскулинный или феминный репертуар поведения. Но баланс обычно склоняется в одну из сторон и в огромном числе случаев соответствует биологическому полу ребенка.
· Третья концепция, объясняющая механизмы гендерной идентичности – теория самокатегоризации, опирается на когнитивно-генетическую теорию. Она подчеркивает познавательную сторону данного процесса и, особенно, значение самосознания: ребенок сначала усваивает представление о гендерной идентичности, о том, что значит быть мужчиной или женщиной, затем определяет себя как мальчика или девочку, а после этого старается сообразовывать свое поведение с тем, что ему кажется соответствующим такому определению.
· Согласно языковой теории, обращенная к ребенку и воспринимаемая им информация, является индикатором его половой принадлежности влияет на выбор им мо