Когда колонна автомашин поднялась на гряду холмов, перед жителями Миддлтауна открылся вид на город под куполом, мерцающий в тусклых лучах Солнца. Кеннистон взглянул на лица людей в соседних автомобилях и заметил в их глазах страх и растерянность. Да и ему самому было не по себе – чужой город, стоявший посреди безжизненной равнины, казался ему сейчас крайне ненадежным убежищем. Не без труда он подавил в себе сомнения – другого выхода все равно нет.
– Продолжайте движение! – закричал Джон, нажимая на клаксон и указывая рукой в сторону купола. Он первым осторожно начал съезжать вниз по склону холма, окутанный облаком едкой пыли.
В соседнем автомобиле он заметил мэра, сидевшего на переднем сиденье рядом с шофером. Лицо Гарриса было бледным, губы искривились в гримасе откровенного страха, остекленевшие глаза неотрывно смотрели вперед. «А каково сейчас Кэрол? – подумал Джон. – Что почувствовала она, увидев мерцающий купол среди мертвой пустыни?»
Бесконечный караван машин миновал половину пологого склона, когда Кеннистон услышал позади резкий гудок автомобильной сирены. Оглянувшись, он увидел, как старый седан провалился передним колесом в узкую расщелину и перевернулся. Следовавшие за ним машины резко свернули в сторону и, съехав с наезженной колеи, забуксовали в рыхлой земле, угрожающе кренясь и царапая брюхом по песку. Позади них колонна притормозила, образуя самую настоящую дорожную «пробку».
Джон приказал ехавшему рядом Лауберу возглавить движение каравана к городу, а сам, развернувшись, направил джип к месту происшествия. Около опрокинутого седана уже собралась небольшая толпа, так что ему пришлось плечом прокладывать себе путь среди возбужденных людей.
– Что здесь произошло, черт побери? – крикнул он. – Чья это машина?
Загорелый, средних лет мужчина обернулся к Кеннистону. Его лицо было испуганным и жалким.
– Меня зовут Джек Борзак, мистер. Ничего страшного не произошло, мои жена и ребенок, к счастью, не пострадали, если не считать небольших ссадин и царапин.
Джон облегченно вздохнул и послал за доктором, следовавшим где‑то неподалеку в санитарной машине. Тем временем несколько мужчин поставили седан на колеса и откатили его в сторону, чтобы он не мешал движению.
Колонна вновь двинулась в путь. Но несколько минут тревожной заминки сделали свое дело. Насмотревшись на мрачный, пугающий ландшафт, некоторые из горожан не выдержали и, развернув свои машины, помчались обратно по направлению к Миддлтауну.
Этого Джон боялся больше всего. Нужно было немедленно остановить беглецов, иначе паника разрастется подобно снежному обвалу и ее уже ничем нельзя будет остановить. Выругавшись, он бросился в погоню. Четырехколесный привод помог ему быстро обогнать автомобили на рыхлой почве. Резко развернувшись, он преградил паникерам путь. Поднявшись с сиденья, Джон замахал руками, призывая машины остановиться. Вскоре рядом с ним затормозил потрепанный «бьюик». За его рулем сидел немного знакомый Джону пожилой плотник с бородатым, перепуганным лицом,
– Мы все погибнем в этой чертовой пустыне! – распахнул дверцу, хрипло закричал он. – Надо возвращаться домой, пока не поздно!
– Послушайте, вам даже не удастся приблизиться к Миддлтауну – не пропустит полицейский кордон, – предупредил его Кеннистон, – Поймите, наш старый город превратился в смертельно опасную ловушку!
– О, Хьюго, быть может, нам следует вернуться в колонну? – робко пролепетала пышная дама, сидевшая на заднем сиденье.
– Идите вы все к дьяволу! Я свободный гражданин Америки и не позволю собой командовать!
Джон, поразмыслив, нашел более веский аргумент:
– Если вы вернетесь в Миддлтаун, то вскоре обнаружите, что остались там, на краю света, практически один на один с вечной ночью и леденящим холодом!
Это была неплохая идея. Страх перед пустыней могло вытеснить только одно – еще большее чувство ужаса перед одиночеством в опустевшем городе, в котором отныне будут обитать лишь призраки. Плотник побагровел. Взглянув на всхлипывающую супругу, он после некоторого колебания развернул свой «бьюик» и вновь пристроился к медленно едущей колонне. За ним последовали и другие беглецы.
К Джону подъехала, пронзительно гудя сиреной, полицейская машина. В ее помощи уже не было необходимости, и Кеннистон крикнул встревоженному офицеру:
– Следите затем, чтобы машины не покидали колонну! Никто больше не должен сворачивать назад – понимаете, никто!
Через несколько минут, задыхаясь от пыли и выхлопных газов, он вновь возглавил караван переселенцев. И в этот момент заметил далеко впереди еще один город.
Это была мерцающая точка на горизонте, еле различимая среди бурой бескрайней степи. Трудно было оценить, сколько километров разделяло два колосса – сто, двести? Одно было ясно – на пути к далекому соседу придется преодолеть немало препятствий, пересечь русла многих высохших рек. «Интересно, – подумал Джон, – а как выглядит сейчас Атлантический океан? Существуют ли еще Нью‑Йорк, Париж, Лондон и другие мегаполисы XX века?»
Он встряхнул головой, отгоняя от себя праздные мысли, и стал вглядываться в контуры белых небоскребов, едва различимых в тусклых лучах Солнца. «Тысячам людей придется отныне работать не покладая рук, – подумал он, – иначе умирающий мир рано или поздно обрушится на них смертоносной лавиной и унесет с собою в небытие. Обитатели старого доброго Миддлтауна должны будут волей‑неволей найти в себе силы для долгой борьбы за существование. Хотя... хотя, возможно, не везде на Земле царит запустение – кое‑где могли сохраниться зеленые долины, реки, поселения людей...»
В этот момент джип, качнувшись, выехал на широкую дорогу, ведущую к порталу. Над караваном машин навис мерцающий купол – их последнее убежище, Кеннистон заметил, как у входа суетились люди, посланные еще вчера Хубблом. Они готовились закрыть огромные ворота портала после прохождения колонны автомашин – это предотвратило бы бессмысленную потерю драгоценного горючего.
Когда джип въехал под арку, один из вооруженных людей приветственно махнул ему рукой и, подбежав к машине, ловко прыгнул на подножку.
– Следуйте прямо по бульвару, а затем сворачивайте направо на первом же перекрестке, – улыбаясь, возбужденно крикнул он Джону, – Я покажу вам сектор города, в котором разместятся ваши люди. Что? Нет, мистер, мы не заметили никаких признаков жизни. Я думаю, здесь и мыши‑то давно сдохли с голодухи!.. Очень рад, что вы наконец приехали. Знаете, эта тишина чертовски действует на нервы.
Белые башни небоскребов молча следили за бесконечной процессией пыльных автомобилей, грузовиков и автобусов, робко ползущих по укутанному мглой бульвару. Грохот моторов, отражаясь от стен зданий и от купола, порождал столь впечатляющее эхо, что Кеннистону стало не по себе. И не только ему – все, за исключением водителей, высунули головы из окон машин и всматривались в необычные очертания зданий, странную цветовую гамму их стен, темные глазницы окон. Джон отлично понимал, какие сложные чувства одолевают сейчас людей. Все было слишком большим и чужим. Даже уроженец Нью‑Йорка и тот застыл бы в изумлении, увидев эти исполинские небоскребы. Что же было говорить о жителях заштатного Миддлтауна, привыкших к малоэтажным зданиям из серого кирпича!
Вскоре головная часть колонны достигла квартала, условно огороженного барьером из каната, и остановилась. Первыми из машин вышли представители организационной группы и немедленно принялись за дело. Без их советов и помощи размещение более чем семнадцати тысяч человек было бы попросту невозможно. Тем не менее без неразберихи не обошлось – но обычного шума и гвалта не было и в помине. Получив указания, люди на удивление послушно расходились по подъездам, занимая первые же попавшиеся квартиры. Их встречала мгла, толстый слой пыли на полу, распахнутые окна, высокие потолки комнат непривычной многоугольной формы... Мертвая тишина города давила на людей, и они поневоле разговаривали шепотом. Даже собаки были напуганы и не решались лаять.
Джон сообщил Хубблу о ходе дел по переносной армейской рации, а сам отправился на поиски Кэрол. Колонна уже окончательно остановилась, но довольно многие жители Миддлтауна не решались выйти из автомобилей – видимо, они боялись порвать последнюю призрачную нить, связывающую их с прежней жизнью. Ему встретилась пожилая женщина – она стояла посреди улицы с одеялами в руках и тихо причитала, с ужасом оглядываясь по сторонам. В какой‑то мере общее чувство безнадежности передалось и Кеннистону. Он понял, что боится разговора с Кэрол, но все же продолжал брести вдоль колонны по щиколотку в вязкой пыли, пока наконец не увидел свою невесту с саквояжем в руках.
Оказалось, она с тетей уже разместилась в просторной комнате на первом этаже небоскреба, напоминавшего очертаниями опрокинутую параболу. Нагрузившись вещами, Джон последовал вслед за Кэрол по темному коридору. В воздухе висел горький запах пыли и давнего запустения.
В обширной комнате с высокими окнами было почти две дюжины женщин самых разных возрастов. Они суетились среди многочисленных чемоданов и узлов с одеждой и постельным бельем. Жалуясь друг другу, всхлипывая и проклиная судьбу, они тем не менее успели подмести пол и уже расстилали на походных койках матрасы.
Кэрол с тетей заняли место в центре комнаты. Миссис Адаме с причитаниями прилегла на кровать, а Кэрол пыталась разобраться с нагромождением взятых из дома вещей,
– У вас все в порядке? – озабоченно спросил Джон. – Надеюсь, не очень холодно? К вечеру мы установим во всех заселенных комнатах походные печурки, а скоро, возможно, восстановим и отопительные системы в домах...
Невеста кивнула ему с безразличным видом, а миссис Адаме, укрывшись пропыленным одеялом, простонала:
– Зачем вы привезли нас в это ужасное место, Джон? Почему не оставили дома, в тепле и уюте?
Кэрол резко оборвала ее и попросила замолчать. Тем временем к Кеннистону подбежали две девчушки и, шмыгая носами, засыпали его вопросами. Джон ответил, как мог, наблюдая за средних лет толстушкой, которая с недоуменным видом распахивала одну за другой двери, ведущие в соседние комнаты. «А где же ванная?» – озадаченно спросила она под конец и укоризненно взглянула на Кеннистона. Он не выдержал и попросил Кэрол выйти в коридор. Наконец‑то впервые за долгое время они остались одни.
– Я знаю, милая, вам с тетей сейчас чертовски трудно, – сказал он, с тревогой вглядываясь в застывшее лицо Кэрол и безуспешно пытаясь поймать взгляд ее потускневших глаз. – Уверяю тебя, скоро все образуется. Пока мы не наладим систему отопления, вам придется пожить в общей комнате – а затем каждый сможет выбрать себе собственную квартиру! Чего‑чего, а жилья в этом городе хватает... Если хочешь, я привезу тебе из дома мебель, книги – словом, любые вещи!
– Нет, – резко ответила Кэрол и неприязненно осмотрелась. – Не хочу, чтобы мои вещи оказались в этом... этом бараке! Мне приятнее было бы считать город под куполом временным лагерем – не больше. Тогда я могла бы вспоминать о своем доме без тоски и ждать вновь встречи с ним! – Она с грустью взглянула на Джона. – Кен, у нашего соседа, старого мистера Петерса, был сердечный приступ в тот момент, когда колонна въехала в этот ужасный город. Его унесли санитары на носилках, но... но я видела его посиневшее лицо. Он умер – понимаешь, Кен, умер! Умер, увидев эти жуткие здания...
Кэрол всхлипнула и закрыла лицо дрожащими руками. Джон успокаивающе погладил ее по вздрагивающим плечам.
– Смерть всегда ужасна, когда бы она ни пришла к человеку, – мрачно сказал он. – Что ж, старикам на новом месте придется особенно нелегко... Но большинство жителей Миддлтауна молоды и энергичны, и они пришли сюда не умирать, нет! Мне рассказывали: во время перехода одна из женщин родила. Подумай, Кэрол, в этом городе уже появился на свет первый маленький человечек! Кэрол пожала плечами. Они расстались, к огорчению Джона, довольно холодно.
Он вышел на улицу в подавленном состоянии. Кэрол с явным безразличием отнеслась к его приходу – и вряд ли это объяснялось только ее усталостью. Несмотря на молодость, она очень глубоко была привязана к Миддлтауну, к его неспешному, провинциальному образу жизни – без особых потрясений, тревог и перемен. Все это ныне рухнуло – и ей придется приспосабливаться к совсем иной обстановке, где от каждого потребуется все, на что он способен. Кто знает, как здесь сложатся их отношения?..
Погруженный в малоприятные размышления, Джон пошел к центру города. За эти полчаса на улицах многое изменилось. Большинство людей уже покинули автомобили, остальные переносили в дома последние вещи. Но было еще что‑то...
Улицы внезапно ожили.
И эту магическую перемену сотворили... дети! Поначалу у них вызывали страх чуждое окружение, мертвая тишина, скованное поведение родителей. Но постепенно они осознали, что перед ними лежит целый город: таинственные опустевшие здания, полные загадок и, возможно, сокровищ; неизведанные улицы и переулки – девственная территория для отважных исследователей. По двое и по трое они начали осваивать окрестности, пользуясь тем, что родителям было не до них. Маленькие фигурки теперь носились взад и вперед по тротуарам, поднимая облака пыли. В самых темных и мрачных уголках можно было разглядеть крадущихся словно индейцы мальчишек, услышать девчачий смех и визг. Один пострел обнаружил: стены небоскребов дают замечательное эхо! Он немедленно начал вопить, наслаждаясь произведенным эффектом. Другой мальчишка, опьяненный необъятным пространством белых стен, уже выписывал рядом с подъездом огромные кривые буквы красным обмусоленным карандашом. Кеннистон некоторое время с улыбкой следил за его художеством. «Ну до чего непочтительный щенок!» – с одобрением подумал он,
Его настроение внезапно изменилось, шаги стали более легкими и упругими. – «Нет, – подумал он, – дело с переселением далеко не безнадежно. Человеческая порода достаточно гибка – в критических ситуациях люди могут приспособиться к любым условиям».
В последующие двое суток Джон окончательно убедился – они с Хубблом не ошиблись, заставив мэра объявить об эвакуации. Волна за волной переселенцы двигались через равнину, вливаясь бесконечным потоком через портал. По‑прежнему грохотали моторы, шуршали колеса, поднимались в небо тучи пыли – но лица людей, всматривающихся в небоскребы, были уже не столь мрачными и настороженными. Первые семнадцать тысяч пионеров словно сняли с города вековечное проклятие. Походные кухни распространили в воздухе домашний, ободряющий запах кофе. Здесь же готовили горячую пищу. Неутомимые хозяйки с метлами и тряпками в руках приводили комнаты в порядок, а мужьям пришлось мыть окна, одновременно приглядывая за гуляющими по улицам детьми. Стоящие вдоль тротуаров «плимуты», «форды» и «шевроле» уже не казались неуместными на улицах древнего города.
На третий день санитарные машины перевезли больных из Миддлтауна и разместили их в импровизированном госпитале. Чуть позднее в специально подготовленном здании поселились заключенные из городской тюрьмы. В одном из небоскребов на центральной площади стали работать мэрия и различные городские службы. В Миддлтауне не осталось ни души...
На одном из заседаний городского совета мэр Гаррис предложил:
– Мы назовем это место Нью‑Миддлтауном, – важно произнес он. – Нужно сделать все возможное, чтобы город под куполом напоминал наш прежний дом!
Поздним вечером Джон уговорил невесту пойти прогуляться. Они шли молча по центральному проспекту при свете ламп, развешанных над подъездами соседних домов. Навстречу им из‑за угла выбежал перепачканный в саже мальчуган и деловито свернул в один из темных переулков. За ним, захлебываясь от лая, промчался лохматый пес. Из окон второго этажа доносились звуки магнитофона. Сочный баритон игриво пел: «Я не могу дать тебе ничего, кроме любви, крошка!»
На первых этажах кипела жизнь – но выше город оставался мрачным и пустынным. «Будь у небоскребов душа, они бы сейчас с изумлением взирали на все происходящее, – подумал Джон. – Многие века, если не тысячелетия город стоял, освещенный по ночам лишь светом звезд. Стоял и вспоминал о временах, когда по цветущим бульварам прогуливались влюбленные парочки, а неугомонные дети играли до заката в самых его укромных уголках. Был ли город рад, что люди пришли вновь – или сожалел об утерянных тишине и спокойствии?»
Кэрол поежилась и застегнула пуговицы плаща.
– Становится холодно, – сказала она.
Джон кивнул.
– Да, вечера здесь прохладные – но не более, чем октябрьские дни в нашем, XX веке...
Он запнулся, почувствовав вопрошающий взгляд невесты.
– Да, здесь довольно тепло... Но разве этого достаточно, Кен? Запасы продуктов, привезенные из Миддлтауна, скоро кончатся – как мы будем тогда жить?
– На окраинах города находятся обширные резервуары. Хуббл считает, что прежние обитатели города использовали их в качестве гидропонных плантаций. Мы можем сделать то же самое – запас семян у нас, слава Богу, богатый.
– А вода?
– Резервуары связаны системой труб с глубокими водоносными слоями. Хуббл недавно опробовал установку водоснабжения‑к счастью, все работает. Не беспокойся, Кэрол, все будет нормально...
Из‑за крыш небоскребов показался бронзовый край огромной луны. Тусклый свет залил дремлющие улицы.
– Кен, скажи мне правду, – неожиданно спросила Кэрол, заглядывая ему в глаза. – Мы одни на Земле, верно? Все остальные давно умерли?
– Кто знает? На Земле должно быть множество подобных городов – некоторые из них вполне могут быть обитаемыми. Рано или поздно мы установим с ними связь и...
Кэрол в сомнении покачала головой.
– Слова, одни слова... Ты и сам не веришь в то, о чем говоришь. Я уверена – мы одни в этом кладбищенском мире...
Джон обнял невесту и поцеловал ее в холодную щеку. Ему хотелось сказать что‑то ободряющее, но Кэрол внезапно тихо произнесла:
– Кен, прости, но иногда я начинаю ненавидеть тебя.
Джон растерялся, хотя давно ожидал нечто подобное.
– Кэрол, милая... Ну что ты говоришь, одумайся! Ты слишком близко принимаешь все к сердцу...
– Может быть... Но я не могу забыть о том, как ты обманул меня, Кен. Если бы не ваша секретная лаборатория, то, может быть, ничего бы с Миддлтауном и не случилось! Ты и твои коллеги принесли нам несчастье – это ты понимаешь?
Только теперь Джон окончательно понял, что скрывалось за недружелюбным молчанием и колкостями Кэрол в последние дни. Все ее отчаяние и негодование сфокусировалось на нем...
– Милая, нельзя поддаваться таким разрушающим чувствам! – быстро сказал он. – Ты потеряла дом, прежний образ жизни – и делаешь из меня козла отпущения за все это! Как будто я сбросил на Миддлтаун бомбу... Кэрол, мы сейчас нуждаемся друг в друге как никогда раньше – неужели ты хочешь, чтобы мы расстались здесь, на краю света?
Она внезапно разрыдалась.
– О, Кен, я совсем потеряла голову... – всхлипывая, прошептала она.
– Все наладится, вот увидишь, – растроганно произнес Джон, зарываясь губами в ее пышные волосы.
Он поднял глаза – и увидел покрытый глубокими язвами щит Луны, наполовину поднявшийся над небоскребами. «Нет, Кэрол не сможет забыть о моей вине, – подумал он горько. – Между нами выросла невидимая стена... Долгие месяцы, если не годы, мне придется бороться за свою любовь. И это будет трудная, если не безнадежная борьба‑потому что в словах Кэрол немало правды...»
Глава 8. Голос Нью‑Миддлтауна
Проснувшись, Джон лежал некоторое время не двигаясь и оглядывал комнату. Как всегда в последнее время, по утрам его охватывало чувство совершенной нереальности всего происходящего.
Комната была просторной, с изящно изогнутыми стенами и высоким потолком, отделанным узорным пластиком цвета слоновой кости. Через пыльные окна на пол стекал красноватый свет Солнца.
«Интересно, а для чего эта комната использовалась раньше?» – подумал Кеннистон. Так же, как и все помещения огромного небоскреба, стоявшего на Центральной площади, эта комната была поначалу совершенно пустой – если не считать нескольких массивных столов. Похоже, в здании ранее размещались какие‑то общественные учреждения... Во всяком случае, так решил мэр, осмотрев небоскреб. По его настоянию здесь разместились сотрудники «промышленной лаборатории».
Джон, чуть приподнявшись, взглянул на соседние койки. Хуббл еще спал, закутавшись в одеяло. На кровати рядом сладко похрапывал Бейтц. Но молодой Криски уже проснулся. Он лежал, заложив руки за голову, и неподвижным взглядом смотрел на укутанный мглой потолок, явно о чем‑то размышляя.,,
«Бог мой, да как же я мог забыть!» – с угрызениями совести вспомнил Кеннистон.
Он тихо встал с кровати и, подойдя к Криски, присел рядом с ним на стуле.
– Прошу прощения, Луис, – тихо сказал он. – В суете последних дней я забыл спросить, как дела у твоей невесты?
Криски долго молчал, а затем бесстрастно произнес, не поворачивая к Джону головы:
– Почему вы вспомнили об этом, Кен? Моя девушка умерла миллион лет назад. Видите, как все просто...
Кеннистон не нашел, что сказать в ответ. Только сейчас он вспомнил – Криски намеревался жениться на девушке, жившей в небольшом поселке в пятидесяти милях от Миддлтауна... Да и что можно было сказать в утешение? Подобные трагедии произошли почти со всеми: у матери, чей сын жил в Калифорнии; у супруги, чей муж отправился в служебную командировку; у семьи, чьи дети отправились погостить на ферму к дедушке... «Какое счастье, что я сирота, и единственный близкий мне человек – Кэрол – сейчас рядом! – подумал Джон. – Впрочем, нет, не рядом... Надо сделать все возможное, но удержать ее!»
В комнате стало шумно – проснулись и остальные сотрудники лаборатории. Кеннистон оставил в покое молчавшего Луиса и вернулся к своей койке. Одевшись, он достал из кармана брюк смятую пачку и с наслаждением затянулся первой за сегодняшний день сигаретой. Первой?..
Он дрожащими руками стал шарить по карманам пиджака и плаща, но, увы, ничего там не нашел.
– Черт побери, – уныло произнес он, глядя на дымящуюся сигарету, – скоро мы останемся без...
Хуббл, энергично делавший зарядку, понимающе усмехнулся.
– Что поделаешь, Кен, скоро вам, курильщикам, волейневолей придется отучиться от этой вредной привычки. А вот без зарядки здесь не обойтись – слишком много дел нам предстоит сделать за очень короткое время...
По дороге в общественную столовую Хуббл сказал ему:
– Сегодня у меня будет хлопотный день, Кен. Вчера Маклин привез из Миддлтауна бензиновые моторы и насосы. С их помощью мы попытаемся наполнить водой гидропонные резервуары и, может быть, даже городскую систему водоснабжения. В городе есть свои, очень мощные насосы, но их приводят в движение атомные двигатели весьма хитрой конструкции. Понадобится время, чтобы разобраться в их устройстве.
– А как обстоят дела с запасами продовольствия? – поинтересовался Джон.
– Пока неплохо... Вся провизия и медикаменты размещены в зданиях, переоборудованных под склады. В типографии сейчас печатаются продуктовые талоны – без них, увы, не обойтись.
– А как насчет автомобилей?
– Мэр Гаррис издал мудрый указ – пользоваться личным транспортом запрещено. Более того, шеф полиции Кимер настоял на принятии особых мер безопасности: с сегодняшнего дня населению запрещено покидать свои кварталы. Город‑то нам почти незнаком – кто знает, какие он готовит для нас сюрпризы? Мы создали несколько отрядов из добровольцев – они будут исследовать незаселенные районы.
Кеннистон с одобрением кивнул. Он сделал последнюю затяжку и с явным сожалением отбросил в сторону окурок.
– Это все замечательно, Хуббл, – сказал он. – Боюсь, главная проблема будет в другом – в моральном климате. Если люди будут считать себя последними представителями человечества на Земле, им будет нелегко жить... Хуббл встревоженно взглянул на него и кивнул.
– Я понимаю, Кен. Но пока нет поводов для отчаяния. Этот город оказался пуст, но, возможно, причиной тому была эпидемия. Так или иначе, но массовой гибели людей здесь явно не было – население куда‑то было эвакуировано.
– Да, но радио молчит на всех диапазонах, – напомнил ему Кеннистон.
– Верно, но человечество может сейчас использовать совершенно иные принципы связи. Кстати, об этом я и хотел с вами поговорить. Прошлым вечером Бейтц обнаружил в одном из соседних небоскребов нечто вроде телестанции. Займитесь этим, Кен, вы лучше всех нас разбираетесь в радиотехнике.
В Кеннистоне проснулось неистребимое любопытство завзятого технаря.
– Отлично, я посмотрю, что там можно сделать! – радостно сказал он.
Они свернули на улицу, ведущую к столовой. Джон был приятно удивлен оживлением, царившем в этой части города. Семьи шли, весело переговариваясь, словно отправлялись на пикник. Из соседнего переулка выскочила ватага мальчишек и помчалась наперегонки. За ними несся, звонко лая, мохнатый пес. На перекрестке стоял лысый краснощекий мужчина и, попыхивая трубкой, флегматично разглядывал небоскреб непривычной конической формы. Мимо него прошли две пышные дамы. Одна из них, ведя за руку капризного сынишку, доверительно говорила подруге:
–... врачи сказали, что миссис Билерс чувствует себя лучше. Но ее муж по‑прежнему не приходит в сознание...
Хуббл, улыбнувшись, заметил:
– Вот видите, Кен, люди ведут себя почти так же, как и в нашем добром старом Миддлтауне. Слава Богу, способность человека к адаптации велика...
После завтрака Бейтц повел их в небоскреб, отстоящий на два квартала от Центральной площади. В одном из огромных залов на первом этаже располагалось множество электронных установок, внешне напоминающих оборудование телевизионной станции. В высоких, до потолка, блоках аппаратуры были размещены многочисленные экраны, микрофоны и пульты управления.
После долгих усилий Джон сумел открыть заднюю панель одного из таких «блоков». Бегло взглянув на переплетения разноцветных жгутов, он нахмурился.
– Да, это похоже на телестанцию, – наконец сказал он Хубблу. – Но принцип, на котором работает электроника, мне пока неясен. Здесь нет ни ламп, ни транзисторов, ни микросхем...
– Могли бы вы в ближайшее время начать передачи? – неожиданно спросил Хуббл.
Джон удивленно взглянул на шефа,
– Побойтесь Бога, Хуббл...
– Я не настаиваю на передаче изображения, меня вполне устроил бы достаточно мощный радиосигнал...
Кеннистон заколебался, переглянувшись с озадаченным Бейтцем.
– Что ж, попробуем... Но нам придется действовать. что называется, методом тыка. Для начала надо разобраться, откуда на установки подается энергия.
Бейтц вмешался в разговор.
– Пожалуй, я знаю. В соседнем зале находится устройство, напоминающее атомный генератор, – сказал он. – Похожее мы видели с вами, Хуббл, в системе водоснабжения под гидропонными резервуарами.
Хуббл поморщился.
– Если это так, то нам лучше рассчитывать на собственные силы, Кен. Я попрошу Маклина привезти вам несколько наших генераторов, работающих на жидком топливе. Думаю, их мощности хватит для любой, даже сверхдальней передачи.
Джон вопросительно посмотрел на него,
– Да, Кен, я надеюсь, что люди – если, конечно, они еще обитают на Земле, – обязательно услышат передачу собственного «телецентра». Даже если это будет всего несколько слов, скажем: «Миддлтаун просит помощи!» Вряд ли эту фразу поймут, но люди обязательно заинтересуются радиосигналом из давно покинутого города!
– Хорошо, я попробую, – после некоторого колебания сказал Джон. – Но сначала подключите генераторы к силовому кабелю...
Следующие несколько дней Кеннистон провел почти безвылазно в «телецентре». Он настолько погрузился в сложные технические проблемы, что почти не видел, как горожане продолжают адаптироваться к новому образу жизни. Лишь из окон доносился постоянный грохот грузовиков – это Маклин продолжал перевозку оборудования и запасов продовольствия.
Вместе с Кеннистоном трудились Бейтц и несколько инженеров, занятые запуском генераторов. По их словам, этой же проблемой были заняты и все остальные сотрудники «промышленной лаборатории», включая Хуббла. Городу нужен был надежный источник электроэнергии.
Через несколько дней инженерам удалось подсоединить генераторы к хитрой системе силовых кабелей «телецентра», и Джон смог начать свой эксперимент. К этому времени он понял полную безнадежность своих попыток разобраться в принципе работы блоков аппаратуры и решил пойти более простым путем – методом проб и ошибок научиться включать «передатчик» и «микрофоны».
Между тем грузовики днем и ночью доставляли в Нью‑Миддлтаун продовольствие, одежду, оборудование для больниц и мастерских и даже книги. На заседаниях муниципалитета Маклин стал поговаривать об организации большой экспедиции. Он предложил создать автоколонну и исследовать окружающую территорию в радиусе нескольких десятков или даже сотен миль. Тем временем группы добровольцев исследовали город квартал за кварталом, дом за домом, комнату за комнатой. Вскоре были сделаны два важных открытия.
Однажды Хуббл оторвал Джона от его занятий и пригласил в путешествие... в лабиринт катакомб под городом!
– Помните, Кен, сколько мы ломали головы над проблемой – почему температура под куполом заметно выше, чем можно было бы объяснить солнечным обогревом? – сказал он, энергично шагая по бульвару, ведущему к окраине. – Недавно поисковые отряды обнаружили вентиляционные установки, подающие в город слегка подогретый воздух. Но только вчера был найден источник тепла.
– Источник тепла? – заинтересовался Кеннистон. – Выходит, вы нашли подземную тепловую станцию?
– Нет, все куда любопытнее... Впрочем, скоро вы сами все увидите.
Они вошли в туннель, ведущий под землю и напоминающий вход в метро. Среди переплетения огромных труб располагалась кабинка скоростного лифта. Спустившись метров на сто, они вскоре оказались в обширном подземном зале, освещенном небольшим прожектором. Хуббл подвел Джона к металлической решетке, за которой в тьму уходила широкая шахта. Из глубины поднимались серебристые трубопроводы и разветвлялись под сводчатым потолком зала.
– Теплый воздух приходит, как это ни странно, из глубин земли. Я понимаю, это звучит невероятно, Кен, но шахта уходит вниз на десятки миль – к самому слою магмы.
– Но магма чрезвычайно раскалена! – возразил Джон.
– Она БЫЛА раскалена – миллионы лет назад, – поправил его Хуббл. – Когда Солнце и Земля стали остывать, людям пришлось закрыть свои города куполами, а в качестве постоянного источника использовать тепло недр. Увы, его сейчас хватает лишь на то, чтобы нагреть воздух в городе лишь на несколько градусов...
– Если дело обстоит именно так, то вряд ли на Земле остались поселения людей, – безнадежным голосом произнес Джон, заглядывая за металлический барьер.
Хуббл промолчал и, резко повернувшись, пошел к выходу из зала.
Второе открытие совершил Дженнингс, молодой торговец автомобилями. В одном из самых высоких небоскребов он обнаружил огромный полукруглый зал с несколькими сотнями рядов кресел. На следующий же день по просьбе мэра на осмотр находки явились Кеннистон вместе с Бейтцем и Криски. Они прошлись между рядами, достигли овальной трибуны и недоуменно переглянулись.
– И что здесь особенного? – устало произнес Бейтц. – Это зал заседания городского Совета или лекционная аудитория...
– А вы посмотрите на кресла во втором ряду, – усмехнувшись, ответил Дженнингс. Джон посмотрел вниз и охнул. Он увидел несколько десятков кресел необычной формы и размеров. Некоторые из них были широкими и плоскими, со спинками, слегка наклоненными вперед. Другие были очень узкими, с высокими подлокотниками и без спинок. Остальные слегка напоминали обычные кресла, но углубления в сиденьях были чрезмерно глубокими.
– Что скажете? – улыбнувшись, сказал Дженнингс, довольный произведенным на ученых эффектом. – Если это и кресла, то вряд ли они предназначались для людей.
Кеннистон внезапно представил себе огромный зал, заполненный частично людьми, а частично – кем? Быть может, инопланетянами?
– Не будем спешить с выводами, – скептичный голос Бейтца развеял его фантастические видения – Откуда мы знаем – быть может, это вовсе и не сиденья? Но... но на всякий случай нам не стоит болтать об этом. Люди и так достаточно взбудоражены.
Через неделю по инициативе мэра на Центральной площади было объявлено собрание горожан. Этому предшествовала торжественная служба, проведенная в здании, переоборудованном под церковь. После ее завершения горожане направились к площади. К двенадцати часам здесь собралось почти все взрослое население Нью‑Миддлтауна. На стенах домов были размещены громкоговорители так, чтобы все горожане могли услышать выступающих. На наспех сколоченную трибуну поднялись мэр Гаррис, несколько членов муниципалитета и Хуббл.
К микрофону первым подошел мэр. Его пухлое лицо выглядело непривычно утомленным, под глазами висели темные мешки. Зато речь была на редкость бодрой и полной ничем не обоснованного оптимизма.
Система распределения продуктов, разработанная лично, им, Гаррисом, работает безупречно, заявил он. Опасности голода нет, тем более что в ближайшее время заработают гидропонные плантации. Практически решен вопрос об электро– и теплоснабжении зданий. В муниципалитете обсуждаются проблемы занятости населения. Предполагается открыть в Нью‑Миддлтауне ряд фабрик и заводов, ориентированных исключительно на нужды города, наладить транспортную сеть и т.д. и т.п. В заключение мэр вспомнил о Хуббле и снисходительным жестом пригласил его к микрофону.
Хуббл был краток. Вначале он обратил внимание горожан на то, что прежние обитатели города оставили свои дома неспешно, без паники.
– Они взяли с собой все личные вещи, одежду, книги, мебель. Из промышленных предприятий – если, конечно, они здесь были, – вывезено все оборудование, за исключанием массивных атомных генераторов. Рано или поздно их удастся привести в рабочее состояние, но спешка в этом деле чревата серьезными последствиями...
Мэр Гаррис с беспокойством слушал ученого – ему казалось, что Хуббл недостаточно оптимистичен. Извинившись, он вновь взял в руки микрофон и заявил:
– Кстати, одна из найденных установок уже готова к применению! Вы уже слышали о местном «телецентре». Мистеру Кеннистону удалось наладить передающее устройство, так что в ближайшее время мы получим возможность вступить в контакт с другими городами!
Толпа отозвалась на слова мэра восторженными восклицаниями. Стоявшего рядом с трибуной Джона немедленно окружили возбужденные люди и засыпали его градом вопросов. «Передатчик вряд ли заработает, а если и заработает, то шансов быть услышанным очень мало», – хотел сказать он, но не смог. Лица людей сияли такой неподдельной радостью, что он, пряча глаза, только пробормотал: мол, все верно, завтра мы выйдем в эфир...
После окончания митинга Джон подождал Хуббла и тихо сказал ему:
– Черт бы побрал этого Гарриса! Он не имел права так обнадеживать людей... Теперь горожане уверены: вот‑вот к нам придет помощь от остального человечества!
Хуббл также выглядел озабоченно.
– Вы правы, Кен, мэр дал маху, а я не успел ему помешать. Горожане теперь не сомневаются: на Земле есть другие люди. Это совершенно не следует из того факта, что у нас есть не вполне надежно работающий передатчик – но разве этого осла Гарриса могут остановить такие пустяки! Но теперь ничего не поделаешь – вам, Кен, остается только начать передачи и уповать на везение.
Этой же ночью Кеннистон впервые вышел в эфир. По десять минут ежечасно, экономя энергию генераторов, он монотонно повторял одну и ту же фразу: «Миддлтаун просит помощи! Миддлтаун просит помощи...»
Приемное устройство им с Бейтцем так и не удалось наладить. Оставалось н