ТКАЦКИЕ СТАНКИ И БИБЛИОТЕКА

ОЗАРЕННАЯ СВЕТОМ

Перевела на русский язык Александра-Станислава Сударикова

Львов - 2002

Embraced By The Light

Copyright © 1992 by Betty J. Eadie All rights reserved.

No portion of this book may be reproduced in any form without written permission from the author, Betty). Eadie, P.O. Box 25490 Seattle WA, 98125 USA

Permission and license to reprint this book in Russian language was granted in October, 2002 to Olha Kryzaniwsky by Betty J. Eadie. с/о Baror International, Inc., Armonk, My, USA

«Озаренная светом» Издательство © 1992

через Бетти Д. Эди. Разрешено всеми нравами.

Никакая часть из этой книги не может быть переиздана в какой-либо форме без письменного разрешения (права) автора, Betty J. Eadie. Р. О. Box 25490 Seattle YVA, 98125 USA.

Право на переиздание этой книги на русский язык дано Ольге Крыжановской в октябре 2002 г. через Бетти Эди

 

Эта книга ПОСВЯЩАЕТСЯ:

Свет, мой Бог, и Спаситель - Иисус Христос, кому я обязана всем, что имею. Он - вера, на которую я опираюсь.

Без него я должна была бы пасть.

Моему изумительному мужу Джо, кто был «человек-скала», сила и поддержка. Моим восьмерым детям: Донна Мария, Шерил Анна, Глен Аллен, Синтия Керол, Джозеф Ли, Стюарт Джеффри, Томас Бриттон и Кетти Джин - все, кто «соль» и аромат в моей жизни.

И последнее, но не в меньшей степени, - мои восемь внуков: Курт Андрю, Джессика Элизабет, Закари Бриттон, Натали Кетлин, Стефани Леа, Андреа Мегган, Дженифер Леан и Кеона Мари. Эти малыши являются драгоценностями в моей Короне.

Мое величайшее признание и любовь - моему мужу. Без его веры в меня и его любви эту книгу невозможно было бы написать. Он исполнял, большей частью, компьютерные обязанности, в промежутках времени давая мне «аварийный, срочный курс».

Затем, отбросив все дела в сторону, он редактировал мой манускрипт. Он ел «телевизионные обеды» и одевал белые рубашки лишний день, таким образом, для меня освобождалось время для печатания. Я люблю тебя, Дорогой, спасибо тебе!

Моя любовь и признание моему дорогому другу, Ненси Карпилс, чье сердце наполнено и переполнено любовью не только для нашего Спасителя, но для всех, с кем она знакома. Ненси учила меня, как точнее и более свободно выразить мою любовь. Она показывала мне ее преданность - помогать другим, тратя бесчисленные часы, путешествуя со мной, участвуя и как бы приглашая меня разговаривать и рассказывать несчетное количество раз пережитое, никогда не уставая от этого, и всегда ободряя меня делать больше. Ненси была первая, кто помог мне положить основу этой книги в 1987 году. Ее вера в меня была безгранична даже тогда, когда я отказывалась от тех ранних попыток. И поэтому я могла заботиться о моем больном отце до самой его смерти в июле 1991 г.

Я действительно в долгу перед Джейн Барфусс, которая после посещения меня и трех разговоров-бесед написала о моей пережитой «Почти Смерти» и дала название моим заметкам «Духовный Мир».

Те записи, буквально, объехали вокруг мира. Как непосредственный результат - я познакомилась со многими удивительными людьми, которые ободряли меня закончить эту книгу и описать всё в подробнейших деталях.

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие 3

Первая ночь 5

Ночь сгущается 7

Второй день 9

Моя смерть 10

Туннель 12

Обьятие Божьим Светом 12

Законы 15

Исцеление и умирание 17

Ткацкие станки и библиотека 19

Сад 20

Торжественный вечер 21

Множество миров 22

Выбор души и тела 23

Пьяный человек 25

Молитва 26

Совет мужчин 27

Прощание 30

Мое возвращение 30

Мое выздоровление 32

Мой Особый Ангел 33

 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я почерпнул намного больше сведений о том, что происходит с человеком, находящимся на грани жизни и смерти, из книги «Озаренная Све­том», чем из какого-либо другого источника информации, имеющегося в моем распоряжении, включая десять лет исследований случаев умира­ния и возвращения людей к жизни, беседуя с деть­ми и взрослыми, пережившими клиническую смерть. «Озаренная Светом» - это не только про­исшедшая с Бетти история ее умирания во время операции и возвращения к жизни, это в полном смысле слова - путешествие в смысл нашего су­ществования на земле. Я вспоминаю мальчика, который сказал своим родителям, вернувшись к жизни после полной остановки сердца: «Я открою вам удивительный секрет - я взбирался по лесен­ке на небо». Этот молодой человек был слишком молод для того, чтобы объяснить, что именно он имел в виду. Эта книга содержит такой же удиви­тельный секрет. Это не тайна, касающаяся жизни после смерти, это - тайна, касающаяся жизни.

Жизнь на грани смерти - это фактически процесс умирания. С каждым из нас это когда-то случится, когда мы умрем, - богатый ты или бед­ный, убийца или святой. Я привык думать, что когда мы умираем, то просто входим в темноту, и наша жизнь на этом заканчивается. Будучи врачом, оказывающим помощь больным в критичес­ких ситуациях, я повидал на своем веку много умирающих - детей и взрослых, и никогда у меня не возникало повода думать о смерти иначе.

И только после того, как я нашел время оп­росить тех, кто пережил клиническую смерть, я узнал, что умирание, во многих случаях, - про­цесс радостный и вдохновенный. И вовсе не тьма ожидает нас в конце жизни, а скорее ласковый свет, свет, как сказал один ребенок, «в котором есть очень много хорошего».

Переживаемые человеком ощущения на грани жизни и смерти возникают не за счет кис­лородного голодания мозга или лекарств, или же психологических стрессов, вызванных страхом смерти. В результате научных исследований, про­водимых в течение почти 20 лет, было доказано, что эти ощущения при умирании представляют собой нормальный и натуральный процесс. Мы даже выявили тот участок мозга, который дает нам возможность переживать эти ощущения. Это означает, что ощущения, переживаемые че­ловеком на грани смерти, абсолютно реальны, а не являются мозговыми галлюцинациями. Они так же реальны, как и любые другие человечес­кие способности; в той же мере, как и способно­сти к математике или к языку.

Прошло только 8 лет с того момента, как моя исследовательская группа при Университет­ском Детском госпитале Вашингтона и Сиэтла опубликовала эту информацию в журналах Аме­риканской Медицинской Педиатрической Ассо­циации. Хотя эти исследования и были продуб­лированы исследователями во всем мире, вклю­чая Университет Флориды, Бостонский детс­кий госпиталь, и Университет города Ултрек в Нидерландах, это все еще не до конца понято большинством населения. К сожалению, наше общество все еще не признает научный прогресс, достигнутый за последнее двадцатилетие, в по­нимании процесса умирания. Нам совершенно необходимо заново переучивать самих себя в от­ношении того, что мы являемся духовными су­ществами в той же мере, как и биологическими машинами. У нас так много социальных проблем, включая кризис системы здравоохранения, уми­рание с достоинством, культ ненасытности, ко­торый разорил нашу экономику, национальный позор из-за наличия бездомных женщин и де­тей - всё это происходит от недостаточного понимания нами того, что мы - духовные существа, взаимно зависящие друг от друга.

«Озаренная Светом» учит нас тому, что наши собственные жизни важны и наполнены значи­мостью. Я поражаюсь снова и снова тому, что те, кто вошел в божественный свет в конце жизни, вернулись с простым и прекрасным сообщением: любовь - превыше всего. Любовь должна править нами... Мы сами творим обстоятельства, в кото­рых живем, соответственно нашим мыслям. Мы посланы сюда, чтобы жить полной жизнью, жить щедро, находить радость в творчестве, переживать как успех, так и неудачи, по собственному жела­нию увеличивать продолжительность нашей жиз­ни и границы наших возможностей. Бетти возвра­щается к жизни после клинической смерти без грандиозных претензий на создание новой церк­ви или же, творя чудеса, избавляя людей от болез­ней, а, напротив, принеся с собой простое сооб­щение о важности любви. Смысл всего того, что пережито людьми, побывавшими на грани смер­ти, заключается в истине, которая нам давно и хо­рошо известна, но которую мы все забыли: «Мы существуем для того, чтобы любить друг друга. Мы должны быть добрыми, терпеливыми и велико­душно служить другим».

Эта книга действительно является книгой для чтения о том, что испытали люди, побывав­шие на грани жизни и смерти, написанная как простая и прекрасная история, которую мы все можем понять. Сам я никогда не был на грани смерти, даже не могу припомнить какое-либо спиритическое событие, происшедшее со мной, поэтому я несколько скептически относился к тому, чем многие люди делились со мной. Не­сомненно, для скептика, который хочет разоб­раться во всем этом, самое трудное - представить себе, какого рода ощущения могут возникать у человека, находящегося вне физического тела, или же - как смерть может быть приятной. Кни­га Бетти, написанная великолепным языком, раскрывает перед нами все стадии пережитых ею ощущений, тем самым заполняя эту пусто­ту; она дает нам возможность представить не­поддающееся познанию.

Когда она начала умирать, она почувство­вала, что чело её становится все слабее и слабее. Затем «Я ощутила волну энергии, взрыв освобож­дения внутри меня. Моим первым впечатлением было то, что я стала свободна. И в этом ощуще­нии не было ничего нереального». Затем она встретила ангелов-хранителей, которые помогли ей понять важные вещи относительно её жизни и затем понять и осознать её родственные связи с семьей. Они ассистировали ей в переходе из жизни в смерть. Она погрузилась в темноту и стала продвигаться сквозь тёмный туннель. «Я думала, что это, должно быть, Долина Теней Смерти, - говорит она. - Никогда еще в жизни я не ощущала большего спокойствия».

Её история дает ответы на те вопросы, кото­рые люди задавали мне в течение многих лет, ка­сательно того, что ощущает человек на грани жиз­ни и смерти, вопросы, на которые я никогда не был способен ответить. Она описывает, как она ана­лизировала свою жизнь, находясь по другую сто­рону, и как она не была судима другими, а, скорее всего, она судила самою себя. Она объясняет зна­чение и причины некоторых отрицательных ощу­щений у людей, побывавших на грани смерти, и почему некоторые люди глубоко обеспокоены сво­ими пережитыми ощущениями. Она объясняет, почему жизнь часто трудна, и почему плохое час­то случается с хорошими людьми. Она объясняет, почему люди, которые умерли, часто возвраща­лись в свое тело с неохотой. «Тяжесть и холод не­уклюжего тела были отвратительны, - говорит она. - После радости, полученной от духовной свободы, я стала пленником плоти опять».

Бетти не только познала ощущения умира­ющего человека в зрелом возрасте, она была под­готовлена к этому, побывав на грани смерти, еще будучи ребенком. У детей, побывавших на грани смерти, ощущения простые и чистые, они не под­вержены влиянию религии или цивилизации, чтобы предвидеть то, что их могло ожидать. Они не подавляют в себе эти ощущения, как это при­суще взрослым людям, и без труда принимают духовное объяснение того факта, что они виде­ли Бога. Никогда не забуду пятилетнюю девочку, которая, смущаясь, сказала: «Я разговаривала с Иисусом, и он был хороший. Он сказал, что мое время умирать еще не пришло». Дети помнят свои ощущения, то, что они чувствовали на гра­ни смерти, гораздо чаще, чем взрослые, и, как результат, им намного легче принимать их на веру и понимать свою собственную духовность, чем взрослым людям. И если они еще раз оказыва­ются на грани жизни и смерти, уже в качестве взрослых, их ощущения обычно исключительно сильные, мощные и полные.

Бетти Эди напоминает нам, что важность ощущений, переживаемых людьми на грани жиз­ни и смерти, в том, что они дают нам познания о жизни. Только последние несколько сотен лет, как мы стали считать, что в человеке нет души, и, сле­довательно, жизни после смерти не существует. Это привело к неестественному страху перед умиранием, который пронизывает нашу жизнь и не позволяет нам жить во всей её полноте. Бет­ти учит нас пониманию того, что умирание - ду­ховно ведет нас не к желанию умереть, а, наобо­рот, к желанию жить более полной жизнью. «Я теперь поняла, что Бог действительно был, - го­ворит она. - Я больше не верю в Силы Все­ленной... Я видела любящее существо, которое сотворило вселенную..»

Одна маленькая девочка говорила мне, что когда она умерла, то поняла: «У меня была но­вая жизнь». Она сказала мне, что, хотя и слыша­ла про жизнь на небесах в воскресной школе, никогда в это по-настоящему не верила. После того, как она умерла и затем вернулась к жизни, она чувствовала: «Я теперь не боюсь смерти по­тому, что, в некотором роде, я теперь знаю о ней немножко больше». Не то, чтобы она хотела уме­реть опять, скорее, она поняла, что: «Жизнь - это для того, чтобы жить, а Свет - это потом». Я спросил у нее: «Что изменилось в тебе в связи с тем, что ты ощутила, умирая?» Она надолго за­думалась и затем сказала: «Это хорошо - быть хорошей».

«Озаренная Светом» преподает нам тот же самый урок: «Если мы будем добры, мы познаем радость». Бетти спрашивала Иисуса: «Почему я не знала этого раньше?» И ей было сказано: «Чтобы познать, что такое радость, ты вначале должна познать печаль». Эта простая фраза изменила мое представление о жизни. Это - то, что я знал «преж­де», фактически, я слышал это всю мою жизнь. Прочитав книгу, написанную Бетти, я теперь осоз­наю, что это изменило мою собственную жизнь, что мне необходимо воссоединиться с простой истиной, которая я всегда знал, но игнорировал.

Коренная американская индианка, Бетти, будучи ребенком, училась в школе-интернате. Перед входом в школу висел большой плакат, на котором было написано: «Люди гибнут там, где нет прозрения». Наше общество потеряло пони­мание своей собственной духовной веры и виде­ния мира. Это напрямую привело к жуткой не­разберихе, в которую мы превратили умирание, где пациенты умирают, упрятанные подальше в госпитали, окруженные бездушными машинами, а не в обществе родных и друзей. Мы забыли - как полагается умирать, как если бы это не было больше частью нашей обычной жизни.

 

Мэлвин Морс, врач-терапевт.

 

ПЕРВАЯ НОЧЬ

Что-то было неладное. Мой муж Джо по­кинул мою госпитальную комнату только не­сколько минут тому назад, но предвещающие чувства уже окутывали меня.

Тем не менее, я должна была быть одна всю ночь, одна накануне одного из моих наиболее страшных предчувствий. Мысли о смерти нача­ли вкрадываться в моё сознание. Подобные мыс­ли не приходили ко мне в течение многих лет. Почему они были так навязчивы сейчас?

Это был вечер 18 ноября 1973 г. Я была при­везена в госпиталь, где мне должны были сделать операцию - частичное удаление матки. В то вре­мя, в возрасте 31 года, мать семерых детей, имея в основном прекрасное здоровье, я последовала совету моего врача - сделать операцию. Оба, мой муж Джо и я, чувствовали себя спокойно. Приняв такое решение, я все еще ус­покаивала себя тем, что оно было правильным.

Но было что-то беспокоящее меня. Сейчас - что-то другое, не поддающееся по­ниманию.

На протяжении всей нашей совместной супружеской жизни мы редко проводили ночное время отдельно, и я пробовала размышлять о нашей семье и особенной близости, которой мы наслаждались. Хотя мы имели уже шестерых де­тей (одна девочка умерла внезапно, будучи еще младенцем), мы иногда неохотно покидали их, уходя из дома.

Даже в наше время вечернего отдыха мы обычно оставались дома и позволяли детям пла­нировать эти вечера для нас. Иногда они заботи­лись, делая ужин для нас, ставя подсвечники с зажженными свечами в гостиной комнате, где по­трескивал огонь в камине. Также они обычно вклю­чали музыку, может быть не ту музыку, которую мы бы выбрали, но, тем не менее - хорошую.

Я вспомнила вечер, когда они приготовили для нас китайскую еду на украшенном кофейном столике, приготовив большие подушки для нас, на которых мы сидели. Они притушили свет, поцеловали нас, поже­лали нам спокойной ночи, и, хихикая, торопливо побежали наверх по лестнице двухэтажного дома.

Джо и я, казалось, имели немного небесно­го счастья на земле.

Я размышляла, какая я счастливая, имея такого спутника жизни, как Джо, - любящего и внимательного. Он взял отпуск, чтобы быть со мной до моего ухода в госпиталь, и планировал провести другую неделю дома на то время, пока я восстановлю силы. Он и наши две старшие дочери, которым было пятнадцать и шестнадцать лет, уже строили планы для замечательного обе­да в День Благодарения.

Но угрожающие чувства наседали на меня все тяжелее. Может быть, потому, что была темнота в комнате, страшная темнота, которую я научилась бояться еще девочкой. Или, может быть, эти зло­вещие чувства пришли из других переживаний, пережитых в госпитале раньше, которые до сих пор наполняли меня вопросами и удивлением.

Когда мне было четыре года, мои родители только начали жить отдельно. Мой отец привыч­но говорил: «Жениться на индейской женщине, отсталой в те дни, было, вероятно, худшим делом для белого мужчины, которое он мог сделать». Он был белокурый красавец, наполовину шотландец, наполовину ирландец, а она, мать, была чисто­кровная индианка. Как седьмая из десяти детей, я едва имела шанс знать хорошо обоих родителей до того, как они стали жить отдельно. Моя мать вернулась обратно жить в индейскую усадьбу, а мой отец вернулся к своим родителям в город. В это время мы, шестеро детей, были помещены в католическую школу - интернат.

Это было во время первой зимы в школе- интернате. У меня начался страшный кашель, и я начала постоянно дрожать.

Четырнадцать девочек жили в одной боль­шой комнате. И я помню: в одну ночь я покинула свою кровать и легла в кровать моей сестры Джойс. Мы лежали вместе и плакали. Я в своей лихорадке, она в страхе за меня. Когда одна из сестер, делая ночной обход, не обнаружила меня на месте, то отправила меня сейчас же обратно в мою кровать, которая была сырой и мокрой от пота. Джойс по­пробовала убедить сестру, что я очень больна, но все было безуспешно. Наконец, на третью ночь меня отправили в госпиталь.

Доктор диагностировал у меня коклюш и двустороннее воспаление легких, он сказал мед­сестре пригласить моих родителей. Я помню его разговор с медсестрой: он не надеется, что я вы­живу в эту ночь. Когда я лежала в кровати, сгорая от темпе­ратуры, я, казалось, проваливалась в сон и затем просыпалась. Как-то раз я почувствовала руки на моей голове и, открыв глаза, увидела медсестру, наклонившуюся надо мной. Она провела свои­ми руками по моим волосам и сказала: «Она ещё только ребенок». Никогда не забуду доброту, ко­торую я почувствовала в этих словах. Я ласково прижалась, затем завернулась в покрывало и по­чувствовала тепло и довольство. Ее слова дали мне покой, и я закрыла глаза, засыпая опять.

Проснулась я от слов доктора: «Это слиш­ком поздно. Мы потеряли ее. Я почувствовала, как покрывало натянули поверх моей головы. Я была смущена. Почему это было слишком поздно? Я повернула голову и осмотрела вокруг комнату в которой, казалось, не было ни одной странной вещи, тем не менее одеяло было натянуто поверх моего лица. Я увидела: доктор и медсестра стояли у моей кровати.

Я осмотрела комнату вокруг и заметила: она была наполнена более ярким све­том, чем до того. Кровать казалась огромной для меня, и я, помню, подумала: «Я как маленькая бу­кашка в этой большой белой кровати». Затем док­тор вышел, и я стала как бы осознавать, что кто- то другой присутствовал рядом. Вдруг я почув­ствовала, что не лежу на кровати, а нашла себя в чьих-то руках. Я посмотрела вверх и увидела мужчину с красивой белой бородой, смотряще­го на меня. Его борода очаровала меня. Она, ка­залось, искрилась ярким светом, свет исходил изнутри бороды. Я захихикала и провела своими руками по всей бороде и закрутила ее на свои пальцы. Я чувствовала совершенное спокойствие и счастье с ним. Он нежно убаюкивал меня, ка­чая в своих руках, и хотя я не знала, кто он, я со­всем не хотела уходить от него.

«Она дышит опять!» - Медсестра крикнула громко, и доктор бегом вернулся в палату. Но это была другая палата, в которую, очевидно, меня перевезли. И в ней было очень темно. Мужчина с белой бородой ушел. Мое тело было мокрое от высокой температуры, и я была испугана.

Доктор включил свет, и они взяли меня об­ратно в первую комнату. Когда прибыли мои родители, то им сказа­ли, что они почти теряли меня. Я слышала слова, но все еще не понимала их. Как я могла быть по­теряна, если я была здесь все время?

Но это было так хорошо - быть с моими родителями опять, с людьми, которые действительно знали и любили меня - как мужчина с белой бородой. Я спросила их, кто был этот мужчина и куда он ушел. Но они не понимали, о чем я говорю и о ком я их спраши­ваю. Я рассказала им, что доктор говорил: «Это было слишком поздно»,- и как мужчина с белым светом в бороде приходил и держал меня, но они не имели понятия, о ком я говорю. Они никогда не могли ответить мне на это. Этот образ будет в моей памяти храниться как оазис любви всю мою юную жизнь. Воспоминания никогда не менялись. И каждый раз, вспоминая это, я получала ощуще­ние покоя и счастья - я была в его руках.

Я пробовала возобновить эти воспоминания сейчас, так как темнота уже просачивалась в мою комнату. С тех ранних дней вдали от моих родите­лей темнота ужасала меня. Сейчас, когда я снова одна в темноте, опять странное ощущение было в комнате. Смерть, казалось, кружилась вокруг меня. Мои мысли стали заполняться ею. Смерть и Бог. Эти двое, казалось, вечно свя­заны. Что ждало меня по другую сторону?

Если я буду мертвая завтра, что я найду? Вечную смерть? Вечность вместе с мстительным Богом? Я не была уверена. Я только надеялась, что он не был таким, каким я знала его, будучи ре­бенком в школе-интернате.

Я могу все еще помнить детали здания пер­вой школы с гигантскими кирпичными стенами и темными холодными комнатами.

Забор из скованных звеньев отделял общежитие мальчиков от общежития девочек, и другой забор был прове­ден вперед по периметру школы. Мы были отго­рожены от мира и удалены друг от друга. Я до сих пор помню то первое утро, когда мои братья были переведены в одно здание, в то время, как мои се­стры и я шли в другое. Я никогда не забуду страх в их глазах, когда они смотрели на нас в последний раз. Я думала, что мое сердце разорвется.

Двух моих сестёр и меня привели в малень­кую комнату, где была монашка, которая обра­ботала нас химическим средством от вшей и об­стригла нам волосы. Затем они дали нам по два платья каждому. Одного цвета - на одну неделю, другого - на следующую. Эта униформа должна была помочь опознавать вдруг сбежавших. Наша старшая сестра Селма, которую мы называли Сис, была отделена от нас и отослана в другую комна­ту для старших девочек. В эту первую ночь Джойс и я, близко прислонившись к другим девочкам, шли маршем в другую комнату, где стояли около наших кроватей до тех пор, пока сестра не поду­ла в свисток. Затем быстро легли в кровать, щелк­нул выключатель, потух свет, и дверь заперли с другой стороны. Находиться замкнутой внутри этой большой темной комнаты ужасало меня. В темноте я ожидала что-то ужасное, пока, нако­нец, не заснула, благодать снизошла на меня.

В воскресенье все дети посещали церковь, что давало возможность мне и моим сестрам видеть наших братьев на другой стороне капеллы. В то время, когда я продиралась сквозь толпу девочек, чтобы увидеть мельком моих братьев, в то первое воскресенье, я почувствовала удар по голове. Повернулась кругом и увидела шланг с резиновым шаром на конце. Сестры исполь­зовали этот шланг, исправляя наше поведение в церкви. И это был только первый раз, из тех мно­гих раз, когда я чувствовала это.

Так как я трудно понимала, что означает звон колоколов и когда я должна становиться на колени, меня хлопали этим шлангом часто. Хотя, однако, я была в состоянии видеть наших брать­ев, это было худшее из всех наказаний для меня.

Нам преподавали учение о Бoгe, там я и на­училась многим самым нужным вещам, в кото­рых сама не разобралась бы. Еще нам было сказа­но, что мы, индейцы, были язычниками и греш­никами и, конечно, я верила этому. Монашки, надо полагать, были особые в глазах Бога и нас учили, что они здесь для того, чтобы помогать нам.

Моя сестра Селма была часто бита малень­ким шлангом и вынуждена была благодарить Сестру, сделавшую это, или же ее били опять. Они были избранными служителями Бога, как я ве­рила, и из-за них начала безмерно бояться Бога, и вce, что я учила о нем, усиливало страх. Он ка­зался сердитым и нетерпимым и очень могуще­ственным, который намеревается и должен, ве­роятно, уничтожить меня или послать прямо в ад в Судный день раньше или позже, если я буду противоречить ему.

Этот Бог в школе-интернате был существом, с которым, я, надеюсь, никогда не встречусь.

Я посмотрела на огромные часы на стене. Только минуты прошли с тех пор, как Джо ушел. Только минуты. Очень маленький свет над умы­вальником в моей комнате давал достаточно света только для того, чтобы создать темные тени, тени, которые висели в моем воображении, как ночной кошмар из моего прошлого. Моя память состяза­лась в скорости с моими мыслями и поднималась через темные коридоры моих воспоминаний.

Я начала контролировать это, приказывая себе найти покой, иначе ночь будет бесконечной. Я успокаивала себя и пробовала найти сча­стливые воспоминания из моего прошлого. Луч света начал светить.

Брейнерд-Индейская школа для обучения была под управлением Методистов. Я никогда не забуду, как в свой первый школьный день прочитала надпись на большом плакате пе­ред школой: «Люди гибнут там, где нет прозрения».

Я думала: конечно, эта надпись относится к индейцам, а так как это была школа для обуче­ния, мы там находились с целью обучения боль­шему прозрению.

Эта идея была, вероятно, подкреплена дру­гой надписью, которую я видела в городе, надпись гласила: «Индейцам и собакам вход воспрещен».

 

Брейнерд-Индийская школа для обучения оказалась более положительной, чем предыдущая. Мы наслаждались уютной, мало формаль­ной атмосферой, и преподаватели, казалось, це­нили то, что они находились среди учащихся.

Я узнала там, что Бог предназначает разные дела для разных людей. Вместо сердитого, мстительного Бога, которого я знала до этого, эти люди учили о счастливейшем Боге, который был дово­лен, когда мы были счастливы. В наших молитвax люди часто выкрикивали «Аминь» и «Аллилуйя». И это заняло некоторое время, чтобы при­выкнуть к таким внезапным возгласам. Хотя я слышала, что имелись разные пути видения Бога и поклонения ему, я оставалась убежденной: он был еще Бог, который должен наказать меня, если я когда-либо умру и появлюсь перед ним.

Летом я посещала обе - Лютеранскую и Баптистскую церкви - и по случаю - церковь «Ар­мия Спасения». То, какую я церковь посещала тогда, не казалось мне таким важным, как тот факт, что я посещала церковь.

Мое любопытство к Богу росло в меру моего взросления, и я осознавала: он играет главную роль в моей жизни. Я только не была уверена, ка­кова эта роль была или как это будет воз­действовать на меня, когда я буду старше. Я обра­щалась к нему в молитвах, чтобы получить отве­ты, но я не чувствовала, что он слышит меня. Мои слова, казалось, только рассеивались в воздухе. Когда мне было одиннадцать лет, я призвала все мое мужество и спросила нашу школьную матро­ну: верит ли она действительно, что Бог есть? Но вместо ответа на мой вопрос, она шлепнула меня и спросила, как я отважилась задавать вопрос о его существовании. Она сказала мне стать на ко­лени и молиться о прощении, что я и сделала. Я была уверена сейчас, что обречена попасть в ад из-за моего недостатка веры - потому я и спросила о существовании Бога. И еще я была уверена сей­час, мне не может быть прощения - никогда.

Позже, летом, я приехала к моему отцу и пе­режила сильное потрясение, которое парализо­вало меня страхом. Однажды ночью я была в кро­вати и открыла занавес на окне около меня и ле­жала, пристально глядя на звезды и проплываю­щие облака; что-то меня в этом забавляло еще с очень юных лет.

Внезапно мой глаз поймал луч белого света, исходящего вниз из облака, я похолодела в страхе. Он двигался из стороны в сторону, как если бы это были поиски нас или кого-нибудь ещё. Я знала: это был приход Иисуса Христа в его второе прише­ствие. Я закричала в полную силу моих легких.

Меня учили, что Он должен придти как вор - ночью и должен взять праведных с собой и сжечь злых и безнравственных. Прошло несколько ча­сов, пока мой отец смог успокоить меня, убедив, что я только видела прожектор, объявляющий прибытие карнавала в город. Я задернула занавес и не смотрела на звезды некоторое время.

Мои поиски правдивого естественного Бога продолжались. Я помню посещение разных церк­вей и заучивание наизусть множества писаний из Нового Завета.

Я пришла к вере, что когда чело­век умрет, его дух должен оставаться в могиле с телом до Дня Воскрешения, когда Иисус Хрис­тос должен придти, и праведные должны встать из могилы и быть с ним. Я думала об этом часто, все еще страшась моей собственной смерти и темноты, которая должна будет последовать.

 

НОЧЬ СГУЩАЕТСЯ

Шторы в моей госпитальной комнате были сейчас закрыты. Закрывала ли я их? Я посмотре­ла на часы опять, потом, почти поднявшись, уви­дела: они как бы стояли на месте. Время, каза­лось, остановилось. Мне необходимо было с кем-то поговорить. Может быть, медсестра навестит меня, или, еще лучше, я могу позвонить домой. Я протянула руку на другую сторону кровати и взя­ла телефон. Моментом позже телефон зазвонил, и Донна, наша пятнадцатилетняя дочь, ответи­ла. Она немедленно спросила, всё ли со мной в порядке. Это было так изумительно - слышать заботу в ее голосе. Я сказала ей, что все было пре­красно и что мне только было немного одиноко.

«Папы нет дома еще», - сказала она. Мое сердце сникло. Я отчаянно хотела по­говорить с ним. «Мама, с тобой все в порядке?» - спросила она. И я сказала: «Да, все прекрасно». Но, что я очень хотела бы сказать - это было: «Пожалуйста, разыщи папу и пошли его обрат­но ко мне. Разыщи его как можно быстрее».

Мое беспокойство было возрастающим. Я услышала слабые голоса в телефонной трубке: «Я хочу поговорить с мамой. Эй, дай мне телефон! Я скажу папе!» И звуки из дома улучшили мое состоя­ние.

Я проговорила следующие полчаса, сказав «спокойной ночи» каждому из детей. Но, когда я положила трубку, чувство одиночества опять окутало меня, как одеялом. Комната казалась очень тем­ной, и расстояние между госпиталем и нашим до­мом казалось больше, чем миллион милей, а ведь он был всего лишь на другом конце города. Моя семья была для меня всей моей жизнью, и пребы­вание вдали от них пугало и причиняло мне боль. Но когда я снова думала о каждом из моих детей и, конечно, о моем муже Джо, я чувствовала себя луч­ше. И в этот момент никто в мире не мог бы убедить меня в том, что через какие-нибудь несколько часов мне будет безразлично, вернусь ли я к ним домой, и, собственно, буду умолять о том, чтобы к ним не возвращаться.

Я всегда думала, что мой муж и мои дети будут, в конце концов, заменять мне семью, кото­рой я не имела в детстве. Я дала обещание самой себе, что когда буду замужем и буду иметь собственную семью, то она будет моим самым глав­ным интересом и моим величайшим убежищем.

Я обещала самой себе: «Я буду любить моего мужа и оставаться с ним в благополучии и невзго­дах, и наши дети всегда будут жить вместе с нами».

Когда мне было 15 лет, меня отослали жить с моей матерью. Мой отец считал, что взрослая молодая девушка должна быть с матерью, а не в школе-интернате или с ним. Мать считала так же, и еще она нуждалась в помощи присмотра за детьми, в то время она работала полный ра­бочий день.

Таким образом, меня забрали из школы-интерната и оставили дома присматривать за моей младшей

сестрой. Оставаясь каждый день дома, я начала чувствовать к самой себе полное сожаление, видя, как соседские дети идут утром в школу и возвращаются домой после обеда. Я не осознавала еще полностью, что будет значить для меня образование, когда я стану взрослой, но знала: я потеряла товарищеские отношения с друзьями и моими другими братьями и сестрами.

В течение короткого времени я начала чув­ствовать, что есть только один выход из создав­шегося положения - выйти замуж и создать свою собственную семью. Я понимала, что моя жизнь была управляема нуждами других, а я теряла ка­кие-либо права на личное счастье. Я хотела иметь мой собственный гардероб, свою собственную кровать и свой собственный дом. Я хотела мужа, которому могла бы верить, - одного из тех, кто будет всегда любить меня, независимо от того, что могло случиться в нашей жизни.

Это не было удивительным потом, когда я безнадежно влюбилась в соседского парня и вышла замуж за него следующей весной. Мой отец был непоколебимо против этого, но я жила с матерью, и она поддержала меня.

Мне было пятнадцать лет, я была очень наивная и не знала, что требуется для настоящей семьи. Мы оба были несовершеннолетние, и, как факт, мы имели разные взгляды на достижение цели в жизни. Наш брак распался 6 лет спустя.

Мои мечты были разбиты, душа ранена, и потребовалось много терпения и любви, чтобы исцелить её. Но я никогда не сожалела об этом браке, потому что он дал мне четверых красивых детей. Наша самая младшая Синтия умерла в трёхмесячном возрасте от болезни.

Я познакомилась с Джо на следующее Рож­дество после развода. Он служил на Военно-Воздушной базе, около Рино, штат Невада, где я по­том жила. Джо тоже был в разводе и, уже будучи знакома с ним, я поняла, что мы имели много об­щего. Он имел детство схожее с моим собствен­ным и также желал иметь сильную сплоченную семью. Мы, казалось, подходили каким-то обра­зом. Мои дети хотели, чтобы он был с нами, ве­роятно, больше, чем я сначала, но вскоре пришло время, когда мы поженились.

С самого начала все казалось слишком хо­рошим, чтобы быть правдой.

Джо был нежен, я не была такой до этого. Он был страшно терпелив с детьми, тем не менее, дос­таточно твердый, и дети отвечали ему любовью. Они дрались за то, кто должен быть у двери, приветство­вать его, когда он возвращался ночью с работы.

Джо был отцом для них с самого начала во всех отношениях. Мы хотели оставаться вмес­те, и это сочеталось с нашей растущей зрелос­тью, этот клей держал нас вместе все годы. Так как мы переезжали с одного места на другое, мы устраивали нашу собственную жизнь, просто делали обязательные вещи и держали нашу се­мью вместе, не имело значения какой ценой. Нашим желанием было - семья на первом мес­те, мы на втором. В июле 1963 года Джо перевели в Военно-Воздушную базу Рендольф в Сан-Антонио, Техас. Программирование начало делать дебют, и Джо назначили учиться компьютерному программи­рованию. В течение четырех лет нашей жизни в Техасе я родила двух мальчиков: Джозеф (млад­ший) и Стюарт Джеффри.

В нашей жизни мечты стали действитель­ностью.

Мы заимели новую машину, новый дом с центральным кондиционированием. Дети име­ли достаточно одежды, и я была в состоянии ос­таваться дома и заботиться о них. Я поистине чувствовала блаженство. Обеспеченность и ра­дость, которые я чувствовала, казалось, вечнос­тью отделяли меня от школы-интерната и оди­ночества моего детства и неудачного замужества. Но, однако, я чувствовала: чего-то не доставало. Я тихо молилась, но моя связь с Богом казалась отдаленной и была наполнена страхом. Я знала: он отвечал на мои молитвы время от времени, как, например, после моего развода, или когда я молилась за кого-то любимого, или о терпении, которое поможет растить моих детей, и еще он буквально вел меня к Джо.

Я верила: этот Бог был настоящим, любя­щим своих детей, несмотря на свою мститель­ность, но у меня не было ни малейшего представления о том, как объединить эту любовь с моей жизнью или как разделить это с моими детьми. Я обсуждала эти вопросы с Джо, и это навело нас на мысль начать посещать церковь. Он