Утро в башне Когтеврана наступило рано. К моменту когда староста поднялся на верх башенки, дабы разбудить первокурсников, Гарри и Драко были уже собраны, чем старосту и удивили. Тот отметил, что первокурсники обычно любят поваляться в кровати, даже если они и Когтевранцы, и сообщил, что его напарница будет ждать всех первокурсников в гостиной.
Мальчишки мило (надеясь про себя, что не слишком криво) улыбнулись и пожали плечами. Ну, на самом деле, не просвещать же старосту, что подъем у них всегда был в районе шести часов из-за одного слишком инициативного демона.
Спустившись в гостиную, мальчики коротко поздоровались со старостой, которая сидела на одной из соф, читая какую-то книгу, и оккупировали единственный диван в гостиной. Его местоположение было довольно удобным – на нишу, где он стоял, мало обращали внимания, зато вся гостиная была прекрасно видна.
Студенты башни общительностью не отличались. Здоровались обычно кивками и на завтрак уходили чаще в одиночестве и редко парами. Первокурсники собрались довольно быстро, хотя особой жажды куда-то идти не проявляли. Староста всем приветливо улыбалась, напомнила, что первые две недели по Хогвартсу их будут сопровождать, а потому не нужно сразу после уроков куда-то срываться. И только после этого вывела всех из гостиной.
В большом зале было довольно шумно. Присутствовали в основном старшекурсники. А целый состав первокурсников был только за столом Хаффлпаффа и Когтеврана. Не желая повторять вчерашней ошибки, Гарри и Драко сели спинами к Гриффиндору. Наложив себе в тарелку еды мальчики не спеша стали есть, изредка обмениваясь комментариями насчет поведения других студентов. Поттер сразу же обратил внимание на то, как различается поведение у студентов с разных факультетов. Гриффиндорцы вламывались в большой зал шумными компаниями, Хаффлпаффцы – вразнобой, но за столом быстро объединялись в группы. Когтевранцы вежливо друг с другом общались, но не стремились к компаниям. А Слизеринцы… А среди слизеринцев явно были видны лидеры, вокруг которых группировались остальные студенты, и одиночки, которые с некоторой долей снисходительности оглядывали всех вокруг. Даже среди первокурсников уже произошло разделение: среди мальчиков выделялся Нотт, а девочек – Паркинсон.
За столом преподавателей тоже было на что посмотреть: Дамблдор угрюмо осматривал зал, особо косясь на стол Гриффиндора, что Гарри пожалел, что сидит к нему спиной. Снейп прятал улыбку за кружкой кофе, МакГонагалл за что-то отчитывала старосту своего факультета, а Флитвик что-то активно обсуждал с Квирреллом. И чем дольше шел разговор, тем активней становилась жестикуляция полугоблина. Альбус отвлёкся от рассматривания студентов и переключил свой недовольный взгляд на эту парочку. Поттер чуть слышно фыркнул и вернулся к тарелке.
- Что такое? – заинтересовался блондин.
- Посмотри на стол преподавателей, - отмахнулся Гарри. – Там Квиррелл с Флитвиком, судя по всему оружие обсуждали, а Дамблдор вмешался.
А там действо шло полным ходом. Парочка активно наседала на директора, что-то доказывая, и, судя по всему, последний был уже не рад, что вообще к ним полез.
Расписание немного поразило мальчиков – каждый день в общей сложности было лишь три предмета, хоть некоторые и были сдвоенными.
- Дома нас больше нагружали, – заметил Малфой. - А тут смотри в среду ночной урок астрономии, а на следующий день сначала пустой урок, а потом история магии.
- Во вторник первый урок тоже пустой. Только смысл? Завтрак всё равно в одно и то же время.
- Зато практически все занятия с Хаффлпаффом. А со слизеринцами одна астрономия и история магии в четверг.
- Так это получается, что Слизеринцы занимаются в основном с Гриффиндором? – уточнил брюнет оглядываясь. Физиономия Рона Уизли явно подтвердила его опасения. – Бедные гриффиндорцы.
- На зельях им крышка, – согласился Драко.
***
По мнению Гарри, как и Малфоя, большая часть занятий проходила скучно. То, что изучали сейчас первокурсники, было им давно известно. Объяснялось это тем, что первые занятия с палочкой были направлены на обучение управлением как самой палочкой, так и собственной магией. С первого взгляда это казалось бессмысленным, на что и жаловались многие первокурсники. Зачем учиться поднимать перо и превращать спичку в иголку? Стоило только Гэри Малоун, единственному магглорожденному из первокурсников, задать подобный вопрос, как староста, закатил лекцию на полтора часа. Вся суть которой сводилась к нескольким предложениям: суть заклинаний не в словесной формуле, а в движениях палочки, желании и способностях контролировать свою магию. В заклинаниях упор делался на движении, в трансфигурации – на желании. А способность контролировать магию вырабатывалась инстинктивно: недостаточно вложил в заклинание магии – ничего не произойдет, перестараешься – будет взрыв. На второй вопрос: «Почему они изучают подобную ерунду?» - староста вообще окрысился:
- Потому, что каналы магии у вас, малолеток, еще не развиты! Сила заклинаний будет постепенно расти, что позволит вам лучше контролировать магию. А если вы с большого ума попробуете использовать заклинания со старших курсов, то минимум заработаете магическое истощение, а максимум – можете стать сквибами!
Первокурсники внемли и больше по этому поводу не возникали.
И Гарри и Драко сходились во мнениях, что самыми интересными были занятия со Снейпом, о чем они открыто говорили, вызывая всеобщее недоумение. Однако мальчики вовсе не собирались признаваться, что интересны им не сами занятия, а само поведение учителя. Они приходили в восторг от едких, но строго по делу, коментариев учителя. Их доставалось больше всего Хаффлпафцам, которые, почему-то, упорно игнорировали фразу мастера зелий «рецепт на доске» и пользовались строго учебником, боясь оторвать взгляд от парты. Из Когтеврана подобной глупостью отличался только магглорожденный Гэри. И никто пока не решался просветить мальчика, что стоит больше доверять словам мастера, а не страницам учебника.
Практика заклинаний, которые проходили с Гриффиндором, вообще превращалась в балаган. Из всего Гриффиндора внимательно слушала учителя только Гермиона, что позволяло ей с легкостью справляться с заданиями, чем изрядно раздражала остальных Гриффиндорцев.
Трансфигурация проходила скучно, но продуктивно. МакГонагалл вычитывала лекцию, давала задания и ходила между рядов, исправляя ошибки в движениях палочкой и словесной формуле.
Вне конкуренции на самый скучный предмет была, конечно же, история магии. Когтевранцы на этом уроке занимались обычно домашними заданиями, оставляя запись лекции самопишущему перу, которые приобрели все уже после первой же лекции.
Следом за Историей магии по скуке шла астрономия. В принципе интересный предмет профессор умудрялась давать очень сухо, с множеством непонятных терминов, что первокурсники теряли интерес к лекции довольно быстро. Не спасал положение и ночной урок – наблюдение за звёздами оказалось на любителя.
Травология не нравилась ни Гарри, ни Драко. Лекций было мало. Практически все занятия проходили в теплицах в качестве рабочей силы. Хотя редкие лекции у профессора Спраут были познавательными, а при подготовке домашних заданий всплывали действительно интересные факты о растениях.
Через две недели занятий на первом курсе когтеврана поднялась следующая волна возмущений. Дети были недовольны занятиями трансфигурации и заклинаний. Если на других уроках уже были новые темы, то на этих двух все еще тренировали левитацию и трансфигурацию из спички в иголку.
- Мы уже все можем левитировать перо! – возмущался всё тот же Гэри. - К чему ещё тренировки?
Староста тяжело вздохнул и оторвался от домашнего задания. Как-то так получалось, что все вопросы сыпались именно на него, а не на его напарницу.
- Профессор Флитвик – прекрасный учитель. Он сам определит, когда нужно будет переходить к новой теме. Раз вы всё еще занимаетесь левитацией, значит недостаточно её освоили.
- Я могу поднимать и более тяжёлые предметы, чем перо! – вздернул нос мальчишка.
- Дело не в тяжести, - вздохнул Роберт. И оглядел собравшихся первокурсников. – Малфой! – окликнул он блондина. – Подойди сюда, пожалуйста.
Драко недоуменно поднял бровь, но отложил книгу в сторону и сполз с дивана, следом за ним потянулся и Гарри.
- Поднять предмет – дело пустячное, - продолжил староста, когда парочка подошла к группе первокурсников. - Всё дело в том, как вы это делаете.
Хилард взмахнул палочкой и трансфигурировал один лист пергамента в стакан и наполнил его водой.
- Для лучшей демонстрации, – пояснил он. – Попробуй поднять, – предложил он возмущавшемуся.
Мальчишка вздернул нос, идеально взмахнул палочкой и ровно произнес «вингардиум левиоса». Стакан поднялся на несколько дюймов, а после задрожал и перевернулся, выплескав всю воду на ковер.
- Что же ты так плохо контролировал заклинание? – деланно пожурил староста насупившегося мальчишку, высушил мокрое пятно на ковре и еще раз наполнил стакан. – Теперь ты, Малфой, только без придуривания! Я прекрасно общаюсь с профессором Флитвиком!
Драко зло сверкнул глазами, однако стакан поднял в воздух. Вода в нём даже не шелохнулась.
- Вот такого уровня в идеале вы все должны достичь.
- А почему у Малфоя получилось, а у меня нет? – тут же нашел к чему придраться Гэри.
- Потому, что Малфой рос в семье волшебников и в родовом поместье, – объяснил Роберт. – Он находился в насыщенной магией среде, что развивало каналы магии. А общение с взрослыми магами помогает ему лучше контролировать свою силу.
- Так получается, что чистокровные действительно сильнее? – спросила какая-то девочка.
- Ну развивают свой дар они с самого рождения, - признал Роберт. – И иногда эта разница начала развития дара становится непреодолимой пропастью. Ведь многие магглорожденные до Хогвартса не развивают дар, а глушат его, опасаясь и его и реакции окружающих.
- То есть от рождения мы все в равных условиях? – Гэри был явно заинтересован в этом вопросе.
Староста как-то смутился и криво улыбнулся.
- Так? – не отступал мальчишка.
- Нет, – ответил Драко, которому хотелось поскорее вернуться к прерванным делам. – У чистокровных семей есть еще и родовая магия, и специфические, присущие определенной семье дары. Чем древнее род, тем сильнее его родовая магия, ведь именно от количества и потенциала магов в семье она зависит. А дары у всех разные, хоть и могут быть в чём-то похожи. У семьи МакГонагалл родовой дар – трансфигурация. У Принцев – зелья. Но многие предпочитают скрывать свои дары, во избежание.
- Спасибо, Малфой, - староста устало вздохнул. – Можешь быть свободен.
Драко вздернул нос и брезгливо скривился, показывая, как он относится к чьим-то указам, но вернулся на диван, не проронив ни слова.
Глава 33
Еще одна неделя прошла спокойно. И мальчики уже было решили, что в этой школе ничего не происходит, хотя взрослые говорили, что в Хогвартсе постоянно что-то случается.
Это «случается» началось с заклинаний, которые проходили вместе с Гриффиндором. Обычно соседями Гарри и Драко на длинной скамье в классе заклинаний становились Невилл и Блейз, которые старались держаться подальше от шумной пары Уизли – Финниган. Но в этот раз впереди решивших не опаздывать Гриффиндорцев в кабинет влетел Уизли и, не спрашивая разрешения, плюхнулся на скамью со стороны Гарри, оттеснив Малфоя, при этом хорошо его пихнув локтём, с другой стороны подсел Финниган. Возмутиться когтевранцы не успели – в класс вошел Флитвик, а полугоблин был против всякого движения в классе во время учебного процесса.
Новая тема по световым чарам была очень интересна, Филиус Флитвик рассказывал не только теорию, но и историю возникновения подобных чар и не забывал о примерах и курьезных или не очень случаях использования того или иного заклинания.
Поттер внимательно слушал, делая пометки на листе пергамента. Симус занимался тем же, хотя особой увлеченностью темой не проявлял. Уизли шумно сопел. Гарри краем глаза замечал, как он несколько раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но так и не решался. К середине пары тот всё же решился:
— А это здорово ты придумал, делать вид, будто пишешь. А самому рисовать.
— Я не рисую, — решил в порядке исключения не игнорировать рыжика Поттер. Тот подвис, переводя непонимающий взгляд с пергамента на Гарри.
— Но таких букв нет! Это закорючки какие-то! — через некоторое время подобрал он слова.
— Уизли, — гневно сверкнул брюнет глазами. — Если ты неуч, то не надо это приписывать другим! Это стенография. Она значительно ускоряет записывание устной речи.
— Гонишь ты, — оскорбился рыжий. — Просто хочешь казаться умнее, чем ты есть. Приклеился к Малфою, к слизню этому, и корчишь из себя невесть что! А еще герой!
— Уизли, ты сюда сел, чтобы оскорблять меня? — когтевранец даже отложил перо, чтобы ненароком не сломать от раздражения.
— Я помочь тебе хочу! Тебе надо нормальных друзей завести! А не Малфоя, он же к тебе никого не подпускает! Ты же не такой как он!
— И чем же ты мне поможешь? — буквально прошипел Гарри.
— Друзей завести… — проблеял Рон, всё же заметив нехороший взгляд мальчика-который-выжил. — Ты же герой… ты должен…
— Никому я ничего не должен! С кем хочу, с тем и общаюсь!
— Но… — рыжик просто так отступать не собирался.
— И ничего мне от тебя не нужно: ни советов, как быть героем, ни дружбы! — выплюнул Гарри. — Профессор Флитвик, можно я пересяду, Уизли меня отвлекает! — подняв руку, спросил Поттер, вклинившись в небольшую паузу в речи профессора.
— Да, конечно, — быстро согласился профессор. — Минус десять очков с Гриффиндора за посторонние дела на уроке.
Гарри довольно глянул на покрасневшего Рона и быстро пересел на ряд выше, к Драко.
Малфой ничего спрашивать не стал.
Уже после урока, который был последним, в спальне, блондин недовольно мерил шагами небольшое пространство.
— Мне не нравится, что Уизли так резко активизировался. Он целый день с тебя глаз не сводил! Говорят, что вчера его вызывали к директору.
— А мне не нравится, что его «шепот» проигнорировал Флитвик. — Гарри в отличии от друга был абсолютно спокоен. — Чего ты так волнуешься? Это было вполне ожидаемо. Видимо директор решил не оставлять план «лучшие друзья для героя».
— Ты хотел сказать лучший друг? — Драко присел на кровать.
— Я сказал то, что собирался, — вздернув нос и приняв максимально гордую позу, молвил Гарри. Но надолго его дурачества не хватило. — Марволо говорит, что у меня должно было быть двое друзей. Тот, кто подбивал бы на геройства, и тот, кто был бы тормозом и головой.
— А голова-то тут при чем? — нахмурился Драко.
— При том, что мои дражайшие бывшие опекуны крайне негативно относились к оценкам выше, чем у собственного сына. Как думаешь, смог бы я при такой отрицательной реакции любить учиться?
— И, разумеется, Лорд уже выявил «голову»?
— Ну, а сам как думаешь? Тут и без брата всё понятно.
— Грязнокровка. До четвертого курса наверняка будет считаться одной из лучших в школе. Её уже сейчас ненавидят в Гриффиндоре, а ты бы наверняка возмутился подобной несправедливостью.
— Вот еще. Дурсли меня ненавидели по непонятным надуманным причинам. А Грейнджер сама настраивает против себя школу.
— Интересно, сколько еще пройдет времени, прежде чем она побежит жаловаться преподавателям?
Гарри пожал плечами. Это его волновало мало.
— Хотя, скорей всего к профессорам она не пойдет, — продолжил развивать мысль Драко.
— С чего это? — удивился Гарри. — Мне она не кажется такой уж терпимой и всепрощающей.
— С того, что если до сих пор не побежала, то и потом не побежит. Если она пожалуется МакГонагалл, то выговор получат Гриффиндорцы. И станут травить её еще сильней. Если директору — тот пожурит всю школу, и от неё тогда точно отвернутся.
— Как ни крути, а ситуация не радужная, — согласился брюнет. — Может, подтолкнуть кого-нибудь из старшекурсниц, чтобы взяли над ней опеку?
Малфой непонимающе вскинулся:
— Что-то тебя на благотворительность потянуло? Да и не оценит Грейнджер такого. Мы же «отсталые и архаичные» — передразнил он.
— Так можно сделать так, чтобы она сама попросила об этом. Уж слишком она инициативна, такую лучше держать под контролем.
— Это тебе Лорд посоветовал?
— Лорд посоветовал от неё избавиться. Говорит, что от таких ведьм слишком много проблем.
— Чего? — растерялся блондин. Всем было известно, как Лорд трясется над своим братом. И такой совет был вовсе не в его духе.
— Драко, успокойся, — рассмеялся Гарри, — Марволо просто сказал не вмешиваться.
— А я уж было подумал, что он сошел с ума, — облегченно выдохнул Малфой. — Тогда, наверное, стоит прислушаться к совету Лорда магии? М?
Поттер задумчиво посмотрел на потолок:
— Учеба в этой школе так увлекательна, а задания такие сложные… — протянул он.
Драко понятливо усмехнулся.
Уизли так и не оставил попыток подружиться с героем. Только вот тактику он выбрал неудачную — постоянно оскорблять и пытаться доказать, что Малфои, вообще любые, зло воплоти. От красочных описаний злобы, присущей этому чистокровному семейству, невольно все начинали сомневаться, а того ли Темного Лорда они боятся? Вот только язык у рыжика был подвешен не так хорошо, как у представителя семейства Малфой. Драко с неизменно надменно – брезгливым видом выслушивал Рона, а после опускал его до уровня подземелий двумя-тремя фразами. Гарри в подобные разборки не вмешивался.
И уже через два месяца для многих он стал персоной нон грата. К нему прочно прицепился ярлык прилипалы Малфоя, который и шагу без указания последнего сделать не может. Иногда Поттер очень хотел прочитать мысли Дамблдора, уж очень тот выглядел разочарованным, когда смотрел на мессию света.
Такая расстановка приоритетов устраивала обоих. Навязчивые поклонники Мальчика-который-выжил куда-то исчезали, стоило блондину косо взглянуть на очередного «друга». Да и Гарри подливал масло в огонь иногда откровенно прячась за Драко. Тот же ходил по школе павлином. Как-то сразу вспомнилось, что семейство Малфой имеет огромный вес в светском обществе, Палате лордов и вообще в министерстве. И то, что несмотря на закрытие Малфой-мэнора для светских раутов, этот вес и влияние никуда не делось, и возможно, даже усилилось. Среди слизеринцев Драко приобрел небывалый вес, как же, он смог приручить мальчика-который выжил, что тот ему только в рот не заглядывал. И только когтевранцы странно поглядывали в сторону неразлучной парочки.
В одно не слишком ясное утро произошло то, чего долго ожидали и Гарри и Драко. Малоун Гэри решил разобраться с личными проблемами в Большом зале. Недовольство разрасталось давно и катализатором для взрыва послужило то, что Феб Саманта, будучи магглорожденной, переехала из своей комнаты, где проживало три девочки, в комнаты к двум старшекурсницам. И теперь девочки-первокурсницы проживали по двое в одной комнате. Именно это и возмутило Гэри. Как же, он в одной комнате с тремя соседями проживает, а все остальные по двое устроились!
На заявление, что он хочет переехать в комнату к Гарри и Драко, последний громко и обидно рассмеялся:
— С чего вдруг?! Во-первых, для переезда необходимо согласие всех, а я не согласен. А во-вторых, Саманта переехала под крылышко к Эльзе Шаннон, которая взяла её под свой патронаж, как магглорожденную.
Гэри удивлено захлопал глазами. Видимо про школьный патронаж он слыхом не слыхивал, и, в отличие от той же Саманты, считал, что магический мир мало чем отличается от маггловского.
— Тогда я требую, чтобы ты взял меня под патронаж! — через некоторое время запальчиво выкрикнул Малоун.
Драко прищурился:
— Как ты смеешь что-то от меня требовать, гря… магглокровка? И у меня уже есть протеже, и это не ты.
— Это дискриминация! — влезла Гермиона, которая слышала весь разговор, собственно из-за неё Гарри и Драко успешно избегали пытавшегося поговорить с ними Малоуна. — Патронаж это пережиток прошлого! Магглорожденные имеют такие же права, что и чистокровные! Вы не имеете права…
— Молчи, дура! — к разгорающейся ссоре подключилась Саманта, которая только что пришла в зал. — Ты ничего не знаешь о магическом мире! Приехала сюда и считаешь, что тебе все кланяться должны?
— Я… — растерялась Гермиона. Феб не скрывала, что она магглорожденная, но, в отличие от многих, ударилась не в изучение магии, а традиций мира, в который попала. И Грейнджер явно не ожидала, что её идеалы подвергнет критике такая же, как и она.
— Чистокровных чистокровными делает не кровь, а соблюдение традиций и ритуалов, которые помогают сохранению магии в семьях, и её усилению. К магам неприменимы некоторые законы магглов! И ты не имеешь права говорить магам о том, что их традиции не нужны! Это как сообщить магглам, что их мораль чушь собачья! То, что ты всем навязываешь свое мнение, прежде всего говорит о твоей необразованности! Патронаж помогает магглорожденным устроиться в этом мире, узнать его законы. Патрон делится не только знаниями, но и своей магией, что позволяет расширить магический резерв и усилить контроль над магией. Ты пришла в этот мир, пусть по приглашению, и должна подстроиться под него, а не менять мир под себя, иначе так и останешься магглом с палочкой!
— Саманта! — Эльза с явным удовольствием слушала свою подопечную. — Ты ведешь себя недостойно. Извинись перед Гермионой.
Грейнджер вздернула нос, с явным превосходством смотря на противницу, но Шаннон продолжила:
— Хотя я и не могу отрицать правильность твоих слов и нежелание юной леди изучать новый для неё мир.
— Я лучшая в потоке ученица! — оскорбилась Гермиона.
— Но абсолютно не воспитана, — обрубила Эльза. — Жаль, что уроки этикета убрали из школьного курса в угоду магглорожденным. Почему-то они назвали их слишком сложными.
Глаза Грейнджер налились слезами и, всхлипнув, она убежала из Большого зала. Гриффиндорцы даже не обратили на это внимание, лишь посмеялись вслед.
— Кстати, Малфой, — Шаннон повернулась к неразлучной парочке, — это кого ты взял под крыло?
— Поттера конечно, — блондин вздернул нос.
— Но он чистокровный.
— И абсолютно ничего не знает о магическом мире, — фыркнул Драко.
— Мы поговорим об этом в нашей гостиной, — кивнула Эльза. — Гэри, если ты еще раз устроишь скандал за пределами гостиной, получишь наказание. Уж со старостой я договорюсь.
В том, что старшекурсница договорится, никто не сомневался. Всё же представительница древнейшего ирландского рода. И влияния на факультете, не смотря на то, что она была на четвертом курсе, у неё было больше чем у старост.
Как бы Драко не хотел отвертеться от разговора, обещанного Шаннон, но тут от них уже мало что зависело. Старшекурсники споро разогнали молодежь по комнатам, для надежности заперев их там, и устроили допрос.
— Итак, объясните мне, почему Поттер ничего не знает о магическом мире? — староста пристально смотрел на первокурсников, но в серьезности не дотягивал даже до МакГонагалл.
— Я воспитывался в семье магглов, — Гарри решил отвечать максимально кратко.
— И как же так вышло, что весь магический мир думает, что тебя воспитывал лично Дамблдор?
Поттер пожал плечами:
— Хагрид сказал, что отдать меня сестре моей матери решил директор.
— Хагрид? Лесничий? — раздалось со всех сторон.
— И как ты с ним познакомился? С лесничим? — поинтересовался кто-то из толпы.
— Он пришел для сопровождения меня в Косой переулок. Там я познакомился с Драко.
— И наследник Малфой не упустил своего, — староста косо взглянул на блондина.
— Отец намекнул, что кого-нибудь из магглорожденных надо приблизить к себе. Ну кто же знал, что мальчишка одетый как маггл, окажется Поттером? Я же при знакомстве фамилии не спрашивал! — влез Малфой.
— То есть ты не знал, кому предлагаешь покровительство? — это уже была Эльза.
— Я что, дурак, предлагать покровительство первому встречному? Нет, о том что я познакомился с Поттером я узнал позже… От Уизли, которые кричали об этом на весь Дырявый котел. Интересно, они-то откуда знали, как выглядит Гарри?
— И обряды вы не проводили? — продолжал расспрос староста, не обращая внимания на размышления мальчика.
— Не все. У Гарри своей силы хватает. Мы связаны обоюдно.
— Наша магия дополняет друг друга, — Поттер вновь пожал плечами, решив раскрыть одну тайну, чтобы не выдавать другой. — И в учебе мы так же связаны. Драко - теоретик, я - практик. Мистер Малфой назвал это… — Гарри замялся. Внезапный союз Люциус называл исключительно непечатно.
— Боевой парой? — предположил один из старшекурсников.
Брюнет закивал головой, как болванчик:
— Не совсем, но близко. Он сказал, что пока мы рядом, нам всё будет даваться легко.
— Я бы не сказал, что теперь не нужно прилагать никаких усилий, но определённые плюсы есть, — подражая взрослым важно сказал блондин. Старшекурсники дружно фыркнули:
— Не зазнавайся, Малфой.
— Тогда, вас можно поздравить с удачным союзом. Не всем достается такое подспорье, — Шаннон поднялась со стула, показывая, что ей больше ничего не интересно.
После этого разговора старшекурсники невольно стали покровительствовать странной парочке. И прикрывать их исчезновения от других школьников. Всё же когтевранцы были странными. Узнав о чьей-то тайне, они считали себя обязанными её хранить. Это позволило Гарри и Драко уделять больше времени физическим тренировкам с Квирреллом и Энвером. Последний заглядывал в школу через день. И наличие в закрытом учебном заведении множества охранных и защитных щитов его абсолютно не волновало.
Примечание к части
Я же сказала, что скоро.
Глава 34
Гермиона, после памятного завтрака, не показывалась на занятиях два дня. «По секрету» о том, что она плачет в женском туалете, знала вся школа. Но преподаватели никак не среагировали на вопиющее нарушение правил, а на факультете друзей она так и не завела. Забини поделился, что хоть после возвращения на занятия Грейнджер стала вести себя сдержанней, и уже не сваливалась со стула в желании ответить, в родном факультете её стали травить чуть ли не больше, чем до этого.
Особенно старался в этом Уизли, который вначале обзывал Грейнджер заучкой, то после того, как она не поднимала руки на двух уроках, накинулся на неё с непонятными обвинениями, в том, что она «роняет честь факультета»
Гермиона неожиданно в ответ огрызнулась, что было бы там что ронять. От распускания рук Рона удержал Невилл.
Вся школа следила за нарастающим напряжением в гриффиндоре. Грейнджер вообще перестала отвечать на уроках, даже если её вызывали. Категорически отказалась даже учиться летать на метле уже после первого урока, заявив, что это, из-за отсутствия техники безопасности, травмоопасно, а преподаватель в любом случае за всеми не уследит. Тем более метла жутко неудобна.
Взрыв произошел в гостиной Гриффиндора незадолго до Хэллоуина. Границы терпения у Грейнджер обнаружились внезапно. Вот она вроде спокойно выслушивает очередные обвинения Уизли, а через мгновение, громко, но не срываясь на крик, послала его подальше в Запретный лес. В долгой гневной тираде добрым словом были помянуты все Уизли и весь факультет славного Годрика в целом.
— Факультет «храбрых», «честных» и «благородных!» — разорялась Гермиона. — Храбрых задним местом! Львы карликовые! Только и умеете что тявкать, да бока отлеживать! Честных? Да в гробу ваша честность уже тридцать раз перевернулась! Правду только свою знаете, и отстаиваете её с пеной у рта, как собаки бешеные! Благородные? Благородство из всех щелей так и прет! Особенно из западных ворот! Особенно у тебя, Уизли! Что ты ко мне прицепился, как репей? Что тебе не сделай, всё не так!Может, сам пойдешь и сделаешь? И братья твои идиоты! Как свои шутки испытывать, так всё на младшекурсниках! Слабо к семикурсникам навозную бомбу подложить? Или над Слизерином пошутить так? И Перси, конечно, староста, — издевательски протянула Грейнджер, заметив спустившегося на шум старосту, — только и умеет, что ходить павлином, попугай общипанный! К нему с просьбой обратишься, так тебя в запретный лес отправят извилистой дорогой! Как со своим значком еще не целуется! На других бы старост посмотрел, да поучился! Только и слышно от вас «благородный Годрик то, благородный Годрик се. У нас Альбус Дамблдор учился! Великий Волшебник! Он Гриндельвальда победил». Ударом в спину отблагодарил давнего друга и любовника!
— Грейнджер! — Перси наконец смог перебить разбушевавшуюся Гриффиндорку. — Тебя исключат!
— Ну и пусть! В Шармбатон переведусь! Там и программа обучения лучше, и не зря же я французкий изучала? А вы как будете идиотами, так ими и останетесь! Лучшая школа ограниченных придурков!
Весь взрыв эмоций грязнокровки был записан на гоблинскую сферу, именно для этого и предназначавшуюся, которую Забини установил у гостиной Гриффиндора еще в начале года.
— А неплохой у Грейнджер лексикон, — невольно восхитился Драко когда вся их компания собралась в кабинете Квиррелла для просмотра.
Полупрозрачная фигурка Гриффиндорки тем временем развернулась и быстро растворилась за фокусом проекции.
— Она убежала из гостинной, — пояснил Невилл. — Даже портретом Полной дамы хлопнуть смогла.
— А норов-то какой, — восхищался Забини. — правильно её на Гриффиндор распределили. С таким характером в Когтевране делать нечего. А сколько притворялась тихой зубрилкой.
— Так забирай себе, — фыркнул Драко, не понимая, чем так восхищен Забини. По его мнению, такое проявление эмоций говорило только о дурном воспитании.
— В роду Забини и своего горячего норова хватает, — поспешил откреститься Блейз. — Невилл, не хочешь себе такую подругу?
Лонгботтом посерел лицом и отрицательно замотал головой.
— Уж если кому Грейнджер и подойдет, то это Крэбу или Гойлу, — усмехнулся Драко, кивком головы указывая на молчаливых друзей. — Те её выслушают но сделают всё по-своему.
— У нас уже заключены предварительные помолвки, — чуть ли не хором открестились те.
— Ну, значит не судьба, — с притворным огорчением вздохнул Драко.
— И слава Мерлину. Только не вздумайте в неё влюбиться, к старшим курсам! — подключился к шутливому разговору Нотт. — Хотя, после того, как директор пригласит её к себе в кабинет, это вряд ли будет возможным.
В кабинете повисла тяжелая тишина. Не сложно было заметить, что практически все маглорожденные были ярыми фанатиками Дамблдора. А осторожные расспросы показали, что все они побывали в кабинете директора на первом или втором курсе.
— Сейчас директор ничего предпринимать не будет. — Гарри, до этого молчавший и устроившийся в профессорском кресле смотрел на ребят немного расфокусированным взглядом. — Слишком резкая смена настроений Гриффиндорки сразу бросится в глаза. Ведь сейчас за ней хоть тишком, но наблюдают. А директору лишнее внимание ни к чему. Лорд Малфой уже добился того, что предмета ЗОТИ в следующем году не будет. И под следующим годом я имею в виду следующий семестр. Его заменит Боевая защитная Магия, Дуэлинг. Так проклятье с должности спадет и учителем останется Квиррелл. А он может навесить на Грейнджер свою печать, и вся промывка мозгов будет нереальна. Марволо одобрил. — Гарри моргнул, и взгляд сфокусировался на собеседниках.
— И вот так всегда. Все новости он узнает первым! — притворно надулся Драко.
— Эм, ребят, я чего-то не знаю? — Невилл чувствовал себя явно не в своей тарелке. Да и Гарри во время своей речи казался чужим и опасным. А взгляд вовсе пугал.
— О, просто у Гарри есть мысленная связь с одним магом, только это секрет! — зловещим шепотом раскрыл тайну Забини прямо в ухо Невиллу, от чего тот шарахнулся.
— Я никому не скажу, — быстро забормотал тот, косясь в сторону сидевшего в кресле, будто на троне, Гарри.
Хозяин кабинета пришел, как всегда, бесшумно, и его голос, сообщавший, что скоро ужин, заставил Невилла, который впервые был приглашен на встречу, подскочить от неожиданности. Другие же спокойно встали и нестройным хором поприветствовали профессора. Забини тут же утянул Невилла из кабинета, за ними, неспешно, ушли и остальные.
Драко и Гарри на ужин явились с опозданием, что не ускользнуло от внимания гриффиндорца.
— А разве они не следом за нами шли? — шепотом уточнил он у Блейза.
— Невилл, они всегда на ужин опаздывают. Ты не замечал?
Лонгботтом отрицательно мотнул головой и вновь посмотрел на стол Когтеврана. От той спокойной уверенности, которой буквально был окутан Гарри во время встречи в классе ЗОТИ, не осталось и следа. Гарри сгорбился, сжался, не отрывал взгляда от тарелки и вяло в ней ковырялся.
В преддверии праздника школа стала походить на улей. Праздничную обстановку разбивали хмурые лица некоторых преподавателей (а в одном случае откровенно злобное) да опасливые взгляды гриффиндорцев в сторону маглорожденной ведьмы – первокурсницы.
Гермиона неожиданно сошлась с хаффлпафками, некоторые из коих были совсем не против учебных лекций. А чистокровные даже поделились некоторыми не особо приятными заклинаниями. Именно ими Гермиона теперь и разбрасывалась, стоило какому-нибудь гриффиндорцу задеть её.
На очередной встрече в кабинете ЗОТИ обычно тихий Невилл никак не мог усесться спокойно. В конце-концов это надоело Блэйзу:
— Невилл, да говори ты уже.
Тот тут же стушевался, и попытался втянуть голову в плечи.
— Я тут, случайно, разговор подслушал, Уизли с Финниганом, — неуверенно начал он, и, видя что все внимательно смотрят на него, продолжил чуть увереннее: — Они говорили что-то про запретный коридор и трехголового пса Пушка. Мол, он что-то охраняет, что чуть не украли из Гринготтса. Что-то еще про профессора Снейпа. И они хотят проверить, что там на Хэллоуин.
— Ну, про цербера в запретном коридоре уже вся школа знает, — протянул Драко. — Ну, если этим двум идиотам хочется стать поздним ужином для адского пса, то я им мешать не собираюсь.
— Они знают, как пройти мимо него.
— Да, и как же? — Тео заинтересованно подался вперед.
— Они что-то говорили про музыку. Мол, пес Хагрида, а тот проговорился.
— Интересно, а что же там всё-таки прячут? — Тео откинулся на спинку стула. — Наверняка что-то ценное, и при чем тут Снейп? — заметив, что ни Гарри, ни Драко заинтересованности не проявили он взволновался:
— Вам, что, совсем не интересно?
Гарри переглянулся с Драко и, вздохнув, ответил:
— Мы уже знаем, что там прячут, — он выдержал паузу и продолжил, — это философский камень. Не настоящий, — поспешил уточнить он видя как расширились глаза Забини.
— Как не настоящий? — выдохнул тот с разочарованием.
— Фламель не дурак, чтобы доверять Дамблдору вещь, которая теоретически может продлить ему жизнь. Он и так умирать не торопится, — фыркнул Гарри
— А Снейп должен усилить защиту камня. Потому он часто бывает возле запретного коридора. Наверняка Уизли и Финниган видели его там, и решили, что он хочет выкрасть спрятанную ценность, — продолжил Драко.
— Зачем это Снейпу? — всеобщее удивление подобной глупостью выразил Невилл. — Он же мастер – зельевар. Ба говорила, что французы ему потомственное дворянство предлагали.
— Невилл, — снисходительно начал Драко. — Все дело в том, что гриффиндорцы ненавидят Снейпа. А он их. За ограниченность и фанатизм.
Невилл вздохнул и уставился на носки своих ботинок. Первый урок зельеварения вспоминался им как дурной кошмар. Всё было просто отвратительно: он не смог ответить ни на один из заданных вопросов, заикался, а в конце расплавил котел и попал в больничное крыло. Он вообще более-менее уверенно себя чувствовал только на гербологии. Но зельеварение и профессор Снейп… они внушали ему иррациональный ужас. И если бы не Блейз, Невилл не знал, как бы с этим всем справлялся.
После второго занятия зельеварения профессор попросил его задержаться, и в те мгновения, когда ученики спешно покидали класс, Невилл надумал себе всяких ужасов. Профессор же, видя его состояние, вначале напоил успокоительным, а после, в форме ультиматума, потребовал, чтобы тот на его занятиях постоянно сидел с Забини.
— Я закрою глаза на ваши практические работы, — профессор говорил отрывисто, будто выталкивал из себя слова. — Но контрольные и домашние задания вы должны будете сдавать идеальные. Сейчас мы проходим зел