Глава Двадцать Четвёртая

Эбби Глайнс

Как память (ЛП)

 

Си Бриз встречается с Розмари Бич – 1

 

https://www.litmir.coЛП;

 

Аннотация

 

Одно воспоминание. Одно особенное лето. Единственное, что Блисс Йорк не потеряла, когда страх и болезнь поглотили её, это моменты, которые никогда не омрачались суровой реальностью… до недавних пор. У Блисс Йорк не было нормальной подростковой жизни. Она не ходила на пятничные футбольные матчи, не бродила каждый день по школьным коридорам со своими друзьями, не была на выпускном вечере, не говоря уже о том, что её даже не было на вручении диплома об окончании школы. Ей было пятнадцать, и всё это прошло мимо неё, когда ей поставили диагноз, который никто не захотел бы услышать. У неё была лейкемия. Через семь лет после лета, проведённого с девушкой, которая, насколько он знает, всегда будет его первой любовью и которая бросила его, Нейт Финли возвращается в Си Бриз, чтобы помочь своей невесте открыть магазин модной одежды. Когда новый сотрудник входит в магазин, Нейт возвращается на семь лет назад, к воспоминаниям о девушке, которую, он думал, будет любить вечно. Которая не отвечала на его телефонные звонки или сообщения. Которая полностью отгородилась от него, не попрощавшись и разбив ему сердце. Они изменились. Тех подростков, в чьих глазах отражались звёзды, больше нет. Но это не имеет значения, когда твоё сердце всё ещё твердит: «Единственная». Эта книга – художественное произведение. Имена, персонажи, места и ситуации являются плодом авторской фантазии. Любое сходство с реальными людьми, живущими или умершими, событиями или названиями городов является случайным. Перевод предоставлен группой «ЭББИ ГЛАЙНС / Сделай Последний Шаг» (vk.com/fallen_too_far) для ознакомления. Просьба не распространять данный материал на других ресурсах. Автор: Эбби Глайнс Книга: Как память Серия: Си Бриз встречается с Розмари Бич – 1 Жанр: New Adult Перевод: Нодира Азимова Редактура: chat_reve Вычитка: Марина Захаревич

 

Эбби Глайнс

Как память

 

Посвящается Эмерсон Пирс Салливан.

Я не знала, что моему сердцу недостаёт кусочка, пока не взяла тебя на руки.

 

 

ОТ АВТОРА

 

Когда я закончила серию «Си Бриз», я знала, что однажды расскажу эту историю. Однако я предполагала, что это случится через много лет. Когда я закончила серию «Розмари Бич», я знала: это случится раньше, чем я думала.

Нейт Финли и Блисс Йорк были в моей голове. Я могла слышать их голоса, и их история раскрывалась передо мной. Я была взволнованна возвращением к персонажам и местам моих двух серий‑бестселлеров. Особенно соединением этих серий через их детей.

Если вы не читали «Си Бриз» или «Розмари Бич», всё в порядке. Вам и не нужно. Это книга независима от этих серий. Те, кто знает предысторию, надеюсь, это то, о чём вы мечтали. Я любила каждую минуту возвращения к этим сериям.

 

 

Пролог

 

Семь лет назад…

 

БЛИСС ЙОРК

 

Я спасена. После трёх дней без Элая, который сейчас в баскетбольном лагере, приехала Ларисса и спасла меня. Она до конца недели забрала меня на пляж. Больше никакого кормления кур и собирания яиц или уборки сарая вместе с папой. Это было самым худшим. У меня появлялся фермерский загар, а я хочу загар, который включает в себя линию бикини.

Элай звонил вчера, и я рассказала ему насколько всё удручающе. Мне пятнадцать. Это лето должно быть весёлым. А не как все предыдущие летние каникулы.

Я больше не приходила в восторг от помощи папе на ферме. Я сказала об этом Элаю, и следующее, что произошло, его тётя Ларисса, которая была всего на три года старше нас, позвонила мне. Я в большом долгу перед ним.

Осенью Ларисса уедет в колледж. Но пока она по‑прежнему живёт дома со своими родителями, которые являются бабушкой и дедушкой Элая. У них большой, роскошный дом с бассейном на пляже, за который можно умереть. Не могу дождаться. Мама разрешила мне поехать. Когда Ларисса позвонила, чтобы спросить разрешения, я умоляла маму, стоя на коленях, пока протягивала ей трубку. Конечно же, она поговорила с мамой Лариссы, но в итоге сказала «да», и вот я здесь. Стою на белом, как сахар, песке Си Бриза, штат Алабама. Пляж полон туристов и парней с загоревшими телами, пахнет океаном и кокосовым маслом, и мне это нравится. Я обожаю это! Я мечтала, чтобы моё лето было наполнено этим. Теперь я здесь и живу этой жизнью.

Этим я обязана Элаю, и я найду способ отблагодарить его. Он любит моё печенье с шоколадной крошкой. Но это не кажется достаточным. Он заслуживает больше за моё спасение. Может, я поговорю с папой, чтобы он взял Элая на рыбалку. Он ладит с моими братьями, и ему нравится ездить летом на рыбалку в наш охотничий домик. Мой папа и братья никогда не охотятся, но обожают рыбачить. Элай тем более не тот, кто мог бы стрелять в оленей, но он тоже любит рыбалку.

Ларисса флиртовала со спасателем, и я не могла её за это винить. Он очень привлекательный. Улыбаясь мысли о том, чтобы найти кого‑нибудь моего возраста для флирта, я положила полотенце и сняла пляжное платье. Моё ярко‑розовое бикини закрывало больше, чем те, которые носило большинство здешних девушек. Намного более закрытое, чем бикини Лариссы. Но это всё, что одобрил мой папа, а заставить его одобрить хотя бы это бикини, было практически невозможно.

Я решила надеть наушники, включить музыку и наслаждаться видом. Но затем передумала. Мне нравится звук волн и людей вокруг места, где я лежу. Я достала из сумки «Гордость и предубеждение». Это будет шестой раз, как я прочту её. Бесспорно, это моя любимая книга.

Прямо перед тем, как я закончила вторую главу, на меня упала тень. Я решила, что это Ларисса. Посмотрев вверх, я улыбнулась, собираясь спросить, заполучила ли она горячее свидание. Мой взгляд остановился на знакомом лице. На том, которое стало старше, том, которое я помнила с позапрошлого лета. На том лице, которое девушка никогда не забудет. Его серебристые глаза были потрясающими и захватывали дух.

Теперь ему шестнадцать, но его мускулистая грудь выглядела на все восемнадцать. Надеюсь, Ларисса не видела его. Её малюсенькое бикини и грудь четвёртого размера очень быстро отвлекут его внимание от меня.

– Блисс, – сказал он, вспомнив моё имя.

– Нейт, – ответила я, присаживаясь. С той встречи на пляже, когда мне было тринадцать, я часто вспоминала о нём.

Он ухмыльнулся, словно был впечатлён. Словно ожидал, что я узнаю его, но не был в этом абсолютно уверен.

– Я как раз задавался вопросом, по‑прежнему ли ты живёшь здесь, – сказал он, затем переместился, чтобы присесть рядом со мной. Он сделал это сексуально и круто, как я и помнила с того лета. Он не был неуклюж или неловок, как большинство людей на песке.

– Ты искал меня? – спросила я. Моё сердце быстро забилось от счастья. Он на самом деле хотел найти меня.

– Конечно, искал. Ты моё любимое воспоминание об этом месте. Уж точно, чёрт возьми, не бар моего деда.

Он сквернословит. Элай никогда не сквернословил. Мои братья делали это, когда их не слышали родители, но они не сквернословили в общественных местах. Когда они были вне дома, работая на ферме, то сквернословили на чём свет стоит. То, как делает это Нейт, заставляет его казаться намного старше. Словно он более уверен в себе.

– Ты надолго приехал в город? – спросила я, желая выглядеть так же круто, как и Нейт со своим сквернословием. Хотя внутри я чувствовала кое‑что другое. Словно я глупая маленькая девочка, которой хочется визжать от того, что он здесь. Что мой парень мечты вернулся в Си Бриз.

– На всё лето. Мои родители считают, что мне нужно передохнуть от Розмари Бич и моих друзей. Другими словами, меня наказали.

– Наказали? – удивлённо спросила я.

Он улыбнулся, затем подмигнул мне.

– История для другого раза. Не стоит пугать тебя. Чёрт, я только нашёл тебя.

Пугать меня? Едва ли. Я не собираюсь сбегать. На самом деле, я бы сидела на этом месте всё лето и отказывалась бы уходить, если бы это означало, что Нейт Финли будет рядом со мной.

 

Глава Первая

 

Наши дни…

 

БЛИСС ЙОРК

 

Выпускной бал. Я не была на своём. Так же, как и не ходила на все остальные события старшей школы. Я пропустила всё это. На своё первое настоящее свидание я пошла только в девятнадцать. Единственный опыт с парнями, который у меня был до этого свидания, – лето, когда мне было пятнадцать. Я провела его с мальчиком. Тем, которого никогда не забуду. Он был хорошим, как и всё остальное в моей жизни… до рака.

В октябре, после того как он вернулся в Розмари Бич, штат Флорида, у меня стала проявляться усталость и подниматься температура. Никто не мог объяснить это. К ноябрю ни то, ни другое не поддавалось контролю, и тогда мне диагностировали лейкемию. Мой мир изменился после той консультации с врачом и моей семьёй. И мальчик, которого, я думала, что люблю, остался в воспоминаниях. Когда мне было страшно, я вспоминала его, что в то время происходило очень часто.

Я не отвечала на его звонки или сообщения, и к Рождеству он перестал пытаться. Что бы я ему сказала? Если бы этот мальчик увидел меня без волос, со всеми побочными эффектами химиотерапии, это бы разрушило те особенные воспоминания о лете, которое мы провели вместе. Таким образом, я сохранила воспоминания, но взамен потеряла его. Вскоре всё свелось к тому, чтобы прожить ещё один день. К борьбе с темнотой рака, который обрушился на моё тело. В итоге я победила.

Да, я победила рак. Но, поскольку моя мама потеряла из‑за рака отца, она продолжила опекать меня. Она не могла позволить мне жить нормальной жизнью, даже несмотря на то, что с момента моего выздоровления прошло почти четыре года. Папа попросил быть понимающей. Моя мама была в ужасе, когда мне диагностировали рак. В то время она очень много плакала и постоянно поддерживала меня. Я часто задавалась вопросом, может, я так сильно старалась побороть болезнь потому, что не хотела причинять маме боль. Я не могла смириться с мыслью, что она будет страдать, если потеряет своё дитя.

Сейчас мне двадцать два, я по‑прежнему живу с родителями и в данный момент фотографирую Круза, старшего из трёх моих младших братьев. Щёлкая его и девушку, с которой он отправляется на выпускной. Жить, наблюдая за ним, это то, к чему я привыкла. Несмотря на то, что я готова это изменить. Я рада, что у моих братьев обычная жизнь, а у меня есть возможность, наблюдая за ними, испытать нормальность той жизни, которую я потеряла. Круз делает всё то, что не могла я, пока боролась с лейкемией.

Было приятно наблюдать за мамой и папой, особенно за мамой, за их возможностью быть родителями здоровых детей – мне нравится это видеть. Мальчики многого лишились в те годы, когда моя болезнь обрушилась на нашу семью. Им пришлось жить с Уиллоу и Маркусом Харди, близкими друзьями моих родителей. Мама и папа жили со мной в детской больнице Атланты.

Сейчас Корду шестнадцать. Наши родители пропустили его десятилетие, потому что в тот день у меня была химиотерапия. Клаю в тот же год исполнилось восемь, и они отсутствовали по той же причине. Мне повезло, что ребята не затаили обиду. Лейкемия украла не только мои подростковые годы, но также и множество их воспоминаний. Воспоминаний, частью которых должны были быть мои родители. Вместо этого мальчики делали мне открытки, посылали коробки, наполненные журналами, книгами и печеньем, которое они готовили вместе с Уиллоу.

В конце концов, мы нашли баланс как семья. Теперь мы почти нормальная семья. Когда я сделала последнее фото Круза и увидела, как мама целует его в щеку, я улыбнулась и поняла, что всё в порядке. Я здесь и вижу, как растут мои братья. Моя жизнь не была короткой, как я боялась. Мне был дан второй шанс. Я многое пропустила, и пришло время перестать это делать. Маме больше нет необходимости опекать меня. Я здоровая и взрослая. Я продолжала жить дома, чтобы она была счастлива. Теперь настало время жить той жизнью, которой я должна. Той, которой я лишала себя ради мамы. Я знаю, что папа поймёт. Он расстроится, но поймёт. Однако будет нелегко сказать им, что я съезжаю.

– Веди машину аккуратно, – крикнул папа Крузу. Он собирается поехать на папином новом тонированном «джипе», а папа действительно любит эту машину. Это один из многих способов, которыми мои родители пытались возместить потерянное мальчиками время. Они знают, что многое пропустили в их жизни из‑за меня. Таким образом, они пытаются в трёхкратном размере возместить то, что пропустили.

– Повеселитесь! Отправьте мне фото! – крикнула им моя мама, когда они уезжали. Словно Круз будет фотографироваться и отправлять снимки своей матери. Я попыталась не улыбнуться, но не смогла, это забавно.

– Мам, он не будет фоткаться, – сказал ей Корд, успев закатить глаза прежде, чем мама повернулась и улыбнулась.

– Я знаю. Я сказала это Кристине. Она будет. И сделает это с радостью.

Кристина была его парой на выпускной и девушкой. Они вместе около трёх месяцев. Для него это рекорд. Мой брат менял девчонок как сумасшедший. Но Кристину он назвал своей девушкой. Для Круза это было впервые.

Хэдли Стоун была его слишком долго длившейся безответной любовью. Она на год старше Круза и приходится дочерью рок‑звезды, которая, так уж получилось, друг моих родителей. Джакс Стоун был главным подростковым идолом в то время, когда мой отец учился в колледже. Теперь он легенда рока, несмотря на это, он был женат лишь на одной женщине и все эти годы оставался с ней. Они вместе воспитывали двух дочерей, их стабильные отношения делали его ещё более популярным потому, что обычно в его мире всё с точностью да наоборот.

Хэдли, однако, отличается от нас. Её сильно оберегают из‑за славы Джакса, и она не очень общительна. Каждый раз, когда мы и друзья моих родителей со своими детьми собираемся, Круз флиртует с Хэдли. Это комично и немного печально. Она вообще не заинтересована.

Как правило, Круз получает любую девушку, которую хочет. Он выглядит, как папа в его возрасте. Мама говорит, что он вылитый папа. Но на Хэдли это не производит впечатления. Думаю, это к лучшему для него же. У Круза огромное эго, которое Хэдли держит в узде. Он нуждается в том, чтобы его спустили с небес на землю.

– Я иду в кино с Хэндриксом. – Корд направился к старому синему «форду», который делил с Крузом.

– Я думала, вам запрещено посещать все кинотеатры, – напомнила ему мама.

Корд посмотрел через плечо.

– Не те, которые в Мобиле. Только в Си Бризе.

– Не попадите в неприятности, – сказал папа своим грозным отцовским голосом.

Хэндрикс Дрейк и Корд не могли пойти куда‑нибудь и не попасть в неприятности.

– Удачи с этим, – ответила я.

Мама посмотрела на меня с беспокойством.

– Эти мальчишки Дрейки хулиганы.

Я засмеялась, по‑моему, горшок котёл сажей корит. Люди говорят то же самое о мальчишках Йорк. Мамины мальчики такие же плохиши, как и Дрейки. Вот почему мой лучший друг Элай Харди и я стали называть Дрейков и моих братьев ужасной шестёркой вскоре после их рождения.

– Мне нужно поговорить с вами, пока нет мальчиков, – сказала я маме и папе. Мой младший брат Клай остался на ночь у Кигана Дрейка. Я должна воспользоваться этой возможностью, чтобы сказать им, что съезжаю. Следующая неделя очень быстро приближается.

– Хорошо, – ответила мама, теперь внимательно изучая меня.

Папа добавил:

– Мы можем поговорить за ужином?

– Конечно, – сказала я. – Хорошо. – В любом случае это будет нелегко, с едой или без.

– А о чём? Ты хорошо себя чувствуешь? – внезапно испугалась мама. Она жила со страхом, что моя болезнь вернётся, а мне бы очень хотелось, чтобы она перестала бояться.

– Я прекрасно себя чувствую. Речь не об этом.

– Ты выглядишь немного бледной, – сказала она, кладя ладонь на мой лоб.

– Мама, со мной всё хорошо.

Вот почему я должна переехать. Она всегда таким образом относится ко мне. Маленькая больная девочка, за которой она должна ухаживать и которую должна защищать.

– Если ты считаешь, что заболела, то мы должны обратиться к врачу…

– Мама, я не больна, – я снова прервала её.

– Ты уверена?

– Я съезжаю.

Внезапно они оба замерли. Ни у одного из них не было слов.

 

 

НЕЙТ ФИНЛИ

 

«У Октавии»? Серьёзно? «У Октавии»? Она назвала его в честь себя. Я задался вопросом, почему меня это вообще удивляет. Октавия великолепна, а также благословлена порцией креативности. Признаю, хорошей порцией креативности. Но ещё она единственный ребёнок основателя «Бекетт Департмен Стор». Как и я, Октавия состоятельна, родилась в богатстве и выросла с привилегиями, хотя на неё это повлияло по‑другому.

Вот почему моя мама не рада нашей помолвке. Октавия не нравится маме. Она сказала, что хочет для меня того же, что есть у них с папой, но этого не произойдёт. Мама считала, что у меня это будет с Лилой Кейт. Я знал, о чём они все думают. Они спланировали и приняли решение о нашей свадьбе в тот момент, когда родилась Лила Кейт. Когда они узнали, что Лила Кейт – девочка, они все стали планировать это в своих мыслях. Конечно же, они не говорили об этом, но однозначно, чёрт возьми, думали. Вся чёртова компашка, даже если они и не признают этого. Октавия – не Лила Кейт. Даже при всём богатстве воображения.

Проблема с Лилой Кейт заключается в том, что мы относимся друг к другу как к семье. Она для меня словно ещё одна младшая сестра. Однако наши мамы по‑прежнему надеются и верят, что мы всё ещё можем сойтись. Что мы каким‑то волшебным образом будем вместе.

Октавия устраивает меня. Мы с ней похожи больше, чем думает моя мама. Мы оба хотим достичь успехов, не используя влияние наших известных родителей. Мы хотим путешествовать и не хотим детей. Она слегка избалована. Нет, вообще‑то, Октавия очень испорченная, но мы согласились подписать брачный контракт, чтобы защитить свои интересы.

То, что есть у моих родителей, редкость. Вы не сможете найти в этом мире много подобных пар. Конечно, я вырос в кругу семьи и друзей, которые живут в похожей обстановке и у которых прекрасные браки. Но я не похож на них и их детей. Я не хочу обосновываться в Розмари Бич, размножаться и растить своих отпрысков. И я не желаю дней, наполненных гольфом и следующим за ним ужином в элитном загородном клубе «Керрингтон». Я хочу повидать жизнь, о которой не знаю, и зависеть от самого себя. Я хочу быть самостоятельным человеком.

Я отогнал в сторону эти мысли. Это жизнь, которую для меня хочет моя мама. Не та жизнь, которую хочу я, и она знает это. Она уважает это. Пришло время сосредоточиться на том, чего хочу я. Я здесь, чтобы получить груз Октавии и разместить его, пока она занимается закупками в Риме. Торжественное открытие её магазина через две недели. Нужно много чего сделать за четырнадцать дней, и у меня такое чувство, что я здесь застряну. Единственная положительная вещь: я смогу провести время с моим дедом, пока занимаюсь этим дерьмом для Октавии. Отец моей мамы владел рестораном в Си Бризе, штат Алабама, где сейчас открывается первый магазин «У Октавии». В следующем месяце приедут туристы, и она хочет быть готовой к ним.

Я вытянул из кармана ключи от её магазина и направился к берегу моря. Конечно же, её магазин в самой дорогой части авеню. Ресторан дедушки совершенно не похож на этот магазин. Он находится вдалеке от фешенебельных, первоклассных построек. Его место имеет атмосферу, которая не раздражает. Магазин Октавии был глянцевым и с особым стилем, но у него нет истории, как у ресторана деда.

Дверь в магазин распахнулась и вышла башня из коробок. Я остановился, потому что башня начала крениться ко мне, и прежде, чем случилось крушение, я заговорил:

– Осторожно, – сказал я прежде, чем картонные коробки потеряли устойчивость. – Ты что не видишь, куда идёшь?

Я услышал визг, а затем он затих. Я переместился, чтобы помочь, когда мои глаза остановились на паре других, которые я так хорошо знаю. Такие глаза я видел лишь однажды, и они были голубыми глубокими и потрясающими. Длинные густые тёмные волосы, струящиеся по её плечам, тоже мне знакомы. Она стала старше, и теперь её тело имеет изгибы во всех правильных местах. Она однозначно похорошела с подросткового возраста. Ей больше не пятнадцать – она стала женщиной.

Блисс Йорк была моей первой любовью. Или я так думал тогда. Пришлось понять, что она была моей первой страстью, потому что я понятия не имею, что такое любовь. Её лицо может остановить движение на улице, и это без всякого макияжа. Она была настолько естественной, насколько я помнил. В ней нет ничего фальшивого. Когда‑то её улыбка делала мой мир идеальным.

– Ой, простите… – заторможено сказала она, пока её глаза разглядывали моё лицо. Я увидел в них узнавание. Она вспомнила меня. Знала, кем я был. Мальчиком, который подарил ей её первый поцелуй. Мальчиком, который сказал, что будет любить её вечно. Затем я уехал в конце лета, которое считал началом вечности. Тогда я был немного мечтателем. Это было до того, как я понял, что женщины внутри могут быть не такими мягкими и красивыми, какими внешне. Моя мама совершенство и внутри, и снаружи, но в моей младшей сестре Офелии, определённо есть жилка зла.

– Ты работаешь здесь? – спросил я до того, как она смогла произнести моё имя. Я не хочу вспоминать то лето. Я слишком долго помнил о нём. Как только я решил, что Блисс Йорк не была идеальной девочкой, я позволил себе полностью забыть о ней.

Она открыла рот, чтобы что‑то сказать, затем медленно кивнула.

Я знал, Октавия наняла кого‑то, чтобы ей помогли всё устроить. Мне просто не сказали имя. Не то чтобы это имело значение. Это было семь лет назад и было частью моего прошлого, которое там и останется.

Я поднял упавшие коробки.

– Я Нейт, жених Октавии. – Это должно ответить на её вопросы, а также заставить поверить, что я не помню её. – Я отнесу эти коробки в мусор.

Я не стал ждать, пока она назовёт своё имя. Я вернулся к работе, поднимая оставшиеся упавшие коробки. Она не двигалась, как мне показалось, несколько минут, но это было лишь несколько мимолётных секунд. Я был напряжён. Не уверен почему. Если бы она сказала мне, кем является, и спросила, помню ли я её, я бы по‑прежнему мог вести себя так, словно забыл. Прошло семь грёбаных лет. Тогда мы были детьми. Теперь мы выросли. Я был другим человеком и уверен она тоже.

– Хорошо, э‑э… спасибо, – сказала она. Мне хотелось поднять голову и посмотреть, как она уходит. Рассмотреть женщину, которой она стала. Увидеть насколько изменилось её тело. Мимолётный взгляд, который я позволил себе бросить на неё вначале, оставил приятные впечатления, и я хотел ещё. Тогда она была красавицей. Теперь же она великолепна, и мне придётся, чёрт возьми, работать с этой красотой следующие две недели.

Дерьмо.

Такое могло случиться только со мной.

Я повернулся, чтобы уйти с коробками, когда дверь снова открылась.

– Прости. Я забыла сказать тебе, где расположены мусорные баки. – Она говорила формально, нервно и неуверенно. Я мог бы облегчить её беспокойство, просто будучи с ней честным и всё прояснив. Но это означало бы, что мне придётся вспомнить её. Девочку, которую я намерено забыл. Я сказал ей, что люблю её, и она была единственной девушкой, которой я когда‑либо говорил такое. Ты живёшь и учишься у жизни, а я жил и учился вместе с Блисс Йорк.

Я должен перестать думать об этой фигне.

– Это сразу за зданием, – указала она.

Я кивнул.

– Понял. – Затем я ушёл. Я не стал смотреть на неё. Я даже не поблагодарил её.

– Тебе помочь? – крикнула она.

– Неа. – Я мудак. Но это был единственный способ справиться с этой ситуацией. Маме было бы стыдно за меня.

 

Глава Вторая

 

 

БЛИСС ЙОРК

 

Нейт Финли. Как такое могло произойти? Не то чтобы это могло стать проблемой, потому что он даже не помнит меня. Что ранит. Сильно.

Мысли о нём помогли мне пройти через очень тяжёлые моменты моей жизни. Когда мне было плохо после химиотерапии, я сосредотачивалась на нашем лете, времени, которое мы провели вместе. Мысли об этом помогали мне отвлечься от ада, через который я проходила.

И всё же он не помнит меня. Понятия не имеет, кто я.

Ну, теперь я здорова. Я сильнее. Я больше не нуждаюсь в воспоминаниях о нём, чтобы прожить очередной день. Думаю, если я нуждалась в мысленной пощёчине в виде повзрослевшего невероятно красивого Нейта Финли, который понятия не имеет, кто я, тогда это вовремя. Я могу с этим справиться.

Я медленно отвернулась от окна, через которое наблюдала за тем, как он уходит с коробками. Нейт Финли обручён с Октавией, которая дала мне мою первую работу. Мне она нравится, а я даже не знаю её. Моё первое впечатление заключается в том, что она милая. Я с нетерпением ждала, чтобы поработать вместе с ней. Или, скорее, на неё, так как она владеет этим местом. Хотя теперь, после того как появился Нейт, не так сильно. Но всё хорошо. Я здесь, и я независима.

Никто не вспомнит Нейта, кроме Элая. Тем летом я рассказывала ему о Нейте. И он слушал меня, хотя я знала, что его это не интересует, не так, как заинтересовало бы женщину. У меня просто не много таких друзей. Таких, как Элай. Он близок мне как никто другой. Ларисса немного знала о Нейте просто потому, что была причиной, по которой я оказалась на пляже тем летом. И ещё несколько моих друзей, которые видели меня с ним, но не вспомнят об этом спустя столько лет. По крайней мере, я надеюсь на это.

Сегодня вечером Элай поможет мне закончить перевозить вещи в квартиру, которую мы теперь делим. Я могла бы рассказать ему. Я должна с кем‑нибудь поговорить. Возможно, разговор об этом поможет мне закрыть дверь в моё прошлое с Нейтом. Или это может сделать всё только хуже.

В моём кармане завибрировал телефон. Элай отправил мне сообщение. Клянусь, мы с ним на одной волне. Словно он знает, что у меня проблема ещё до того, как я расскажу ему о ней.

«Ты в порядке?» – всё, что он отправил.

«Да» – ответила я. Я медлила. Нет смысла сейчас говорить об этом. У нас есть бутылка вина и много работы вечером, тогда и будет время поговорить. Вот тогда я и расскажу ему. По крайней мере, нам будет, о чём поговорить, пока мы будем перевозить мои вещи.

Дверь открылась, и я знала, что это Нейт. Я не стала поворачиваться и смотреть. Я продолжала доставать одежду из коробок, которые поставила перед собой. Мне нужно закончить с сегодняшним поступлением, прежде чем появится очередной груз.

– Есть ещё мусор?

Я натянула улыбку, прежде чем посмотреть в глаза Нейту.

– Это всё. Позже будет больше.

Он кивнул, не посмотрев на меня. И снова в этом нет никакого смысла. Снаружи он сделал то же самое. С моим лицом или носом что‑то не так? На завтрак я съела энергетический батончик. Может, орехи застряли у меня в зубах?

Я быстро вернулась к распаковке вещей.

– Октавия оставила мне список того, что нужно сделать. Я пойду в кабинет и начну работать, – он начал говорить с вопросительной интонацией, но закончил утвердительной. Я кивнула. Ничего не сказав. Какой смысл отвечать?

Когда я была уверена, что он ушёл из передней части магазина, я встала и вздохнула с облегчением. Это неловко и болезненно, а он даже не подозревает об этом. Летом, проведённым вместе со мной, он был внимательным, совершенно другим. Не тем мужчиной, которым стал. Этого парня я совсем не знаю. Думаю, с возрастом и временем мы все меняемся. Мне просто хочется, чтобы мои воспоминания о Нейте остались нетронутыми. Но реальность разрушает их.

Следующие два часа пролетели быстро. Нейт оставался в кабинете, работая со списком, оставленным Октавией. Я закончила раскладывать вещи, как проинструктировала Октавия, когда звонила сегодня утром. Днём прибудет больше вещей. Я должна быть готова принять их.

Пока я искала, чем ещё заняться, дверь в магазин открылась, заставляя меня развернуться. Я собралась сказать, что мы пока не открыты, но остановилась, когда увидела Элая. Он держал два коричневых пакета и улыбался.

– Я принёс еды, – сказал он. – Много еды. – Я знала, не спрашивая, что у него в пакете мой любимый бургер из «Пикл Шак».

– Элай, ты мой герой. Я ужасно проголодалась. – Я бы не перестала работать, пока здесь Нейт. Не для того, чтобы пойти и купить еды. Я не знаю, докладывает ли он о делах Октавии. Если так, то это должно быть только хорошее, потому что эта работа важна для меня.

– У меня была смутная догадка, что ты не уйдёшь с работы из‑за еды в свой первый официальный рабочий день.

– Вот почему ты мой самый любимый человек на всём белом свете. – Я обожала «Пикл Шак».

Элай прошёл к пустой стойке и аккуратно поставил пакеты.

– Здесь всё выглядит таким хрупким.

– Элай, бумажные пакеты не причинят вреда.

– Хорошо, потому что пришло время отпраздновать это событие жирными бургерами. У тебя есть работа и с сегодняшнего вечера ты официально независима.

Он не большой поклонник жирных бургеров. Я знаю, что Элай не ест их. Он берёт себе сэндвич с курицей на гриле. Элай сумасшедший поклонник здорового образа жизни. Он бегает от шести до десяти миль[1]в день и ест «чистую» пищу, как он её называет, что прекрасно влияет на его тело. Всегда есть какая‑нибудь красотка, виснущая на его руке или пытающаяся это сделать. Иногда мне приходится становиться помехой, и я ненавижу Элая за это. Мы ругались по этому поводу больше, чем из‑за чего‑либо ещё, потому что ему нравится использовать меня как предлог. Способ освобождения от женщин. Или я просто вижу это в таком свете. Я не хочу быть отговоркой, которая удержит моего друга от возможности влюбиться. По каким‑то причинам он боится этого. Мысль об этом ужасает его.

У него есть родители, которые, как и мои, счастливы в браке, и он рос в стабильной обстановке. У него нет никаких причин очернять или бояться настоящих обязательств. Но он это делает. Доводя до крайностей.

– Я знаю, что ты не ешь бургеры.

Он положил бургер прямо передо мной.

Элай приподнял бровь.

– Чёрт, да, я ем! Мы празднуем.

– Ты ненавидишь жирную пищу.

– Ты любишь её, поэтому мы, – затем он жестом указал на себя и меня, – будем есть её, чтобы приблизить нашу смерть, засоряя и закупоривая наши артерии.

Я люблю Элая. Я не влюблена в него. Я люблю его как брата. Когда‑то я думала, что люблю его по‑другому, но тогда мы были младше. Нейт Финли вошёл в мою жизнь. После чего моя болезнь и борьба за жизнь изменили абсолютно всё для меня. В тот период Элай укрепил свой статус самого лучшего друга на свете. Он видел меня на пороге смерти. Был рядом, когда я боролась. Элай прошёл всё это вместе со мной.

 

 

НЕЙТ ФИНЛИ

 

Она была там с парнем. Я стоял у двери складского помещения, слушая, как они смеются и разговаривают. Я должен был догадаться, что она в отношениях. Девушки, как она, не бывают одиноки. Тот факт, что меня это раздражает, нелеп. Но, проклятье, это напрягает меня. В моей памяти она оставалась моей. Даже несмотря на то, что прошло время и мы выросли. Казалось, она не особо изменилась. Кроме того факта, что от девочки, которую я считал красивой, теперь бесспорно захватывает дух.

Семь долгих лет назад мы вместе провели чёртово лето. Блисс больше не та невинная девочка, которой я подарил её первый поцелуй. Больше нет. Она взрослая женщина. А в моей памяти сохранилась девочка. Хотя однозначно она уже тогда была женственной.

Возможно, это то, что делает всё настолько обременяющим. Мне нравилось, что в моей памяти она оставалась идеальной девочкой, которую можно представлять и вспоминать как нечто безупречное. У меня больше ничего нет, что я могу лелеять. Она будет в моей жизни изо дня в день, и я увижу её несовершенство. Маленькая девочка ушла, как и её милая невинность. Жизнь со всеми поступает таким образом.

Я сдержался и не пошёл туда, чтобы напомнить ей, что её обеденный перерыв длится час. Это заставит меня выглядеть подонком. У меня нет причин им быть. Она работала без остановки с тех пор, как я приехал, и она заслуживает грёбаный перерыв.

– Ты упаковала оставшуюся часть своих вещей? Мы можем перевести их сегодня вечером? – небрежно спросил парень, что до чёртиков раздражало меня. Что со мной не так, мать вашу?

– Да. Мама плакала, пока я упаковывала их. Меня убивают её слёзы. Я слишком много раз слышала, как она плачет. Это было самым сложным. Она не рыдала, просто плакала. Я позволила ей обнять меня и сказать, что она любит меня. Что она хочет этого для меня. Она старалась перебороть свои эмоции. Она доверяет тебе заботу обо мне. Словно я нуждаюсь в защите.

Голос Блисс был похож на что‑то между раздражением и весельем.

– Она будет беспокоиться, Би. Ты знаешь это. Ты не можешь ожидать, что она не будет.

Блисс вздохнула.

– Да уж. Я понимаю. Мне бы просто хотелось, чтобы мы могли двигаться дальше. Ну, знаешь? Забыть об этом. Попытаться быть нормальными.

Они какое‑то время молчали, пока я пытался понять, что, чёрт возьми, значит «попытаться быть нормальными»? Почему Блисс не является нормальной? Из того, что я помнил, она была очень нормальной.

– Прошло только четыре года, – ответил парень. – Для этого ей понадобится больше времени. Для матери этот срок, словно один день, Би. Для неё ты по‑прежнему ребёнок. Во многих смыслах, ты для неё только родилась.

Блисс снова вздохнула.

– Я знаю.

Четыре года после чего? Что произошло? Я чувствовал вину за то, что подслушиваю, но теперь мне любопытно. Интересно, Октавия знает, о чём они говорят. Не то чтобы я собирался спрашивать у неё. Это не моё дело. Я не должен подслушивать.

Я наткнулся на метлу, отступая от двери. Она ударилась об совок и оба с шумом упали на пол. Я поморщился и замер.

– Что это? – спросил парень.

– Жених Октавии, – ответила она. – Думаю, он что‑то уронил.

Она не назвала меня по имени и больше ничего не сказала. Вместо этого она начала говорить о красках. О цвете стен в её новой спальне в квартире, которую они делят. У них разные спальни? Это заставило меня задаться вопросом, кем он ей является. Были ли они близки в сексуальном плане? Почему, чёрт возьми, я зациклился на этом?

Я бесшумно начал уходить, когда она громко произнесла его имя. Блисс сказала: «Элай» – и я понял, кто он. Она рассказывала мне об Элае семь лет назад. Он не её парень. Он её лучший друг. Я ревновал, пока она не объяснила это. Они были намного ближе, чем я за всю свою жизнь с какой‑либо девушкой. Даже с Лилой Кейт. Вскоре я понял, что у них именно те отношения, о которых она говорила, что Блисс Йорк не лгала.

Просто друзья.

И они по‑прежнему оставались друзьями.

Я оставил их разговаривать и через чёрный вход направился к своему внедорожнику. Мне нужно где‑нибудь перекусить. Убраться отсюда. Сбежать к чёртовой матери от Блисс. Я осмыслю всё это, а затем забуду.

Я набрал номер Октавии. Разговор с ней напомнит мне о моей жизни. Почему моя жизнь устраивает меня. Почему Октавия устраивает меня. И почему меня никогда не устроит Блисс Йорк. По крайней мере, это то, что я говорил себе. Я не знаю женщину, которой стала Блисс Йорк. Я совсем ничего о ней не знаю.

– Привет, давай побыстрее, – сказала Октавия. – Я выхожу из самолёта в Милане. Специалист по закупкам, который привёз меня в Рим, убедил меня приехать сюда. У меня нет времени долго разговаривать.

Октавия была вся в делах. Вдоль и поперёк. Она не драматичная или требующая повышенного внимания. Это то, в чём нуждается каждый мужчина. Я достаточно насмотрелся на драмы моих сестёр и даже мамы. У моего отца терпение святого. Что касается меня – у меня нет подобной выдержки. Драмы и женщины – не то, с чем я могу справиться. Октавия не устраивает драм. Она слишком занята, делая свою жизнь безупречной. Меня устраивает её позиция, а её устраивает моя. И это работает.

 

Глава Третья

Поделиться: