Неделю назад у меня первый раз в жизни заболело сердце. Я чудовищно испугалась и побежала к врачу. Врач, милейшая кардиолог, помимо прочего, рассказала мне, что в моем возрасте нужно воспитывать детей, а не бегать «всякие марафоны», что на пороге тридцатника пора понимать, что жизнь — это не только острота ощущений и бесконечная веселуха, но и ответственность, забота о здоровье и трезвый ум.
Мне тогда было страшно и больно, поэтому все то, что на меня вылили, меня «перекопало» и вывернуло наизнанку. Мне казалось, что это конец, что я больше никогда не смогу бегать, что я натворила какой-то непоправимой ерунды, а все то, что говорит эта женщина, — чистейшая правда, и я очень неправильно живу свою жизнь.
Через пару дней и несколько капель корвалола мы с сердцем пришли в норму, и я сама удивилась своей реакции на все то, что происходило в кабинете у врача. Вместо того чтобы поинтересоваться, какого, собственно, лешего мы сейчас вот обсуждаем то, что я перекрасила волосы в розовый цвет, хотя «подростковый возраст, милочка, заканчивается в 16», я зачем-то начала оправдываться и доказывать, что все не так, она не то подумала, я на самом деле молодец, вот у меня работа и там спорт еще, похвалите же меня.
Дело в том, что все то же самое мне всегда говорила мать. Тоже врач и тоже, правда, чудесная женщина примерно такого же возраста. И вот все такими же словами — и про бег, и про волосы, и про «взрослеть». Что-то сквозило в них такое общее, поколенческое.
Я не смогла оправдаться перед своим кардиологом за свой цвет волос, а перед мамой за очередной полумарафон, но мне захотелось кое-что сказать «за всю Одессу» — от всего поколения, к которому принадлежу, — нашим старшим: мамам, папам, учителям, иногда (но уже все реже) начальникам. Мне кажется, произошло какое-то недопонимание, а я знаю только один способ справляться с проблемами в общении — разговаривать. А мы не всегда почему-то друг с другом говорим. Ну что ж, я начну, пожалуй, первой.
Мам, шутка в том, что на самом деле мы все только притворяемся идиотами. Мы обвешиваемся игрушками, покупаем вертолетики и футболки с Микки-Маусами, смотрим мультики, собираемся с друзьями играть в приставочки и кататься на роликах. Но это никак не мешает нам зарабатывать деньги, брать ипотеки, открывать бизнесы, писать научные работы и создавать что-то новое. Мы играем в детство, потому что можем, потому что узнали, что необязательно держать серьезное лицо, для того чтобы делать серьезные вещи. Это же вы сняли в «Мюнхгаузене» самого красивого мужчину Советского Союза, который говорил о том, что умное лицо не признак ума и все глупости делаются именно с наиугрюмейшим видом. Это же вы рассказали, помните? А мы услышали. И теперь делаем умные вещи, играя в глупцов.
Да, мы многого не знаем и не умеем того, что знали и умели вы. И это чистая правда, что многие из нас разучились писать ручкой на бумаге. Мы иногда понятия не имеем, как пользоваться почтой или поликлиникой, не умеем покупать в магазинах то, что не продается, договариваться с правильными людьми, чтобы доставать что-то нужное, считать в столбик в уме, рассказывать «Евгения Онегина» наизусть, скандалить в госучреждениях и лечить инфаркт в домашних условиях. Когда вы все это делаете, мы по-прежнему смотрим на вас так, будто нам показали невероятное чудо.
Но правда в том, что мы умеем многое другое: мы говорим на куче иностранных, достаем любую информацию и за считаные секунды определяем ее качество и насколько ей можно доверять, за несколько часов находим работу в любой точке планеты, придумываем крошечные сервисы, которые, собирая по 5 баксов по миру, за несколько лет полностью перекраивают глобальную экономику, объединяем необъединимое, перестраиваемся под новые парадигмы за считаные дни и учимся дружить всей планетой. Дело не в том, кто круче — ваши или наши, дело в том, какие навыки востребованы здесь и сейчас. У нас это называется challenge — вызов, который бросает тебе время. И ты на него, на вызов этот, чем-то должен ответить. А вот в столбик считать наше «сегодня» не просит.
Да, мы по-другому учимся, несмотря на то что образование мы с вами получали по одной программе. Мы вообще очень сомневаемся насчет того, что образование означает учение, и наоборот. Вы много что держали в уме и запоминали чудовищные массивы информации. И это круто. Наверное, это было важно. Но сейчас — нет. У нас у каждого в кармане лежит штука с доступом ко всей информации, накопленной человечеством. Нет, это важно, еще раз. Ко всей. Информации. Накопленной. Человечеством. За все тысячелетия исторического процесса. Пытаться запомнить хоть 10-тысячную часть всего этого — прямой путь в психушку. Мы просто не имеем возможности этого делать. Поэтому мы изучаем структуру. Тот скелет, в который мы будем складывать все нагугленное. Именно так мы отсеиваем полезное от шлака. И помогаем вам в любых проблемах с компьютерами.
Мы более-менее представляем, «как оно все устроено», и поэтому можем качественно и быстро найти именно ту информацию, что нужна на данный момент времени, оценить ее качество и правильно ее применить. Именно поэтому почти любого специалиста «из наших» бесполезно о чем-либо спрашивать, пока у него нет ресурса с информацией. Он ни черта не вспомнит, за исключением момента, когда он занят именно тем, о чем вы спрашиваете. Поэтому мы вам кажемся тотально неквалифицированными. Это не так. У нас другой подход к информации.
Мы много зарабатываем. Намного больше, чем вы в наши годы. Это связано и с общим повышением уровня жизни, и с тем, что мы очень свободолюбивые ребята, а свобода для нас очень крепко связана с деньгами. При этом личный комфорт нас не очень сильно волнует. Да и «статусные» штуки мы не очень любим: мы же играем в детсадовцев, помните? Покупать дорогие машины или там дачи, чтобы «не хуже, чем у других», нас не прет. Ну приставку, может, поновее возьмем: на ней игрушек больше.
Вокруг нас слишком много вещей, и они все недолговечны: Китай завалил нас барахлом на несколько тысячелетий вперед. Поэтому мы стараемся тратить на впечатления, а не на материальное. Мы шатаемся по барам, веревочным городкам, паркам аттракционов, квестам и еще черт-те чему. Вам лучше не знать, сколько все это стоит. И да, при этом у нас продолжают течь трубы на съемной квартире, а из транспорта — только велосипед. Поэтому вам кажется, что мы не умеем пользоваться деньгами. Нет, большинство из нас может купить машину. Да и в ипотеку залезть, если надо. Но не надо. На кой черт нужна своя квартира, если ты меняешь работу каждые 2 месяца, а как только в кармане появляется хоть 300 баксов — сбегаешь в Европу?
Вот еще про это подробно. Мы мобильны. Мы очень мобильны. Мы активно ищем то, что нам по душе, и поэтому без каких-либо колебаний меняем работы, города, страны, любовников. Мы не видели железного занавеса, но видели, как интернет пришел в руки каждого из нас. Да что там видели, мы же его и сделали тем, чем он сейчас является, мы придумали фейсбуки, вотсапы и каучсерфинги. Мы постоянно трещим о ерунде с друзьями из Австралии, Канады и Кувейта, но при этом понятия не имеем, как зовут соседей по лестничной клетке.
У нас немного другое восприятие пространства: для нас «дом» — это вся планета, целиком. «Дома» — это там, где понимают. Поэтому в парижской подворотне, когда стреляешь сигареты у кенийцев, — это «дома», там «наши» есть — ребята, с которыми можно поговорить о книжках, девочках, мальчиках, киношках. А у соседей — это не «дома», там Малахова смотрят и с майонезом готовят, там — другая планета. Поэтому мы вам кажемся нелюдимыми, замкнутыми и асоциальными.
Именно из-за этой общей мобильности и недолговечности всего, что нас окружает, мы чаще выбираем стратегию поиска чего-то максимально комфортного для себя изначально, нежели доработки чего-то под себя. Это имеет свои плюсы и свои минусы. Мы стараемся не впрягаться во что-то изначально мертвое, но и отбраковываем по ерунде много чего хорошего тоже. У нас просто больше выбора. Поэтому мы, наверное, кажемся легкомысленными.
Нам кажется, что ответственность — она вот про это. Понять, что именно нужно тебе, пойти и получить это, по пути не ранив других. Делать что-то только потому, что «так надо», в нашем мире считается безответственностью, а не подвигом. Поэтому мы так поздно и неохотно женимся. Мы считаем, что делать это надо, только если ты точно уверен, что ты этого хочешь и это все всерьез. Вариант сначала родить детей, а потом подумать для нас видится дикостью. Мы не хотим обзаводиться семьей не потому, что безответственны, а наоборот. Потому что очень-очень ответственны.
Конечно, среди нас есть разные люди, с разным содержимым черепной коробки. И есть большое количество ребят, полностью разделяющих ваше мировоззрение — про образование и работу на одном месте, про «наизусть» и про детей пораньше и многое другое. Обычно они с вами и живут. И не могут реализоваться в новом мире, а продолжают жаловаться на маленькую зарплату и плохое правительство, не слезая с дивана. Почему? Не потому что ваши установки плохие, а потому что они ваши. В ваше время работали, ваши жизни выстраивали. А если ваш ребенок настолько послушен, что и в 30 лет слово в слово повторяет все за вами, значит, он не пытается прожить свою жизнь, не придумывает своих парадигм и вообще по каким-то причинам инертен и неамбициозен. Если по-простому — ему лень думать и жить. А наше время таких выплевывает. Вам оно надо?
Так или иначе нам и правда уже давно не по 15, и страшно не то, что мы взрослые, а то, что взрослые — это мы. И это мы строим сегодняшний мир так, чтобы нам в нем было удобно. С фейсбуком, убером, бесконечными шатаниями между странами, международными проектами, икс-боксами и правилом «ничего не воспринимай всерьез».
Мы создаем рабочие места и их же заполняем. Мы пересобираем по косточкам систему образования и пытаемся переставить все с ног на голову. Мы делаем настоящее и заливаем бетон в фундамент чего-то будущего. Вот прям так. С розовыми волосами. И в футболке с Бэтменом.