Далее следует пассаж о языках народов Поволжья и описание городов Булгар и Сувар. Но в «Худуд» вообще нет упоминания этноса под названием «басджарт». Отсутствует он и в сочинениях других географов традиции ал-Джайхани, а вот Гардизи упоминает его в теме о киргизах гораздо подробнее, в том же написании, что у ал-Истахри. Показательно, что во всех рукописях сочинения Ибн Фадлана, также упоминавшего о башкирах, другая транскрипция этого этнонима — ал-башг.р.т ¿^). Из этого следует: 1) ал-Истахри не использовал сочинение Ибн Фадлана в рассказе о Поволжье; 2) в тексте «Худуд» нет следов использования исследуемого фрагмента труда ал-Истахри.
Этот текст «Книги путей и стран» в сравнении с циклом «О тюрках» производит впечатление многослойной компиляции. Сразу после описания Сарира следует фраза «Буртас — название области, и также ар-Рус, ал-Хазар и ас-Сарир — название царства, а не города и не народа». После этого ал-Истахри о буртасах забывает, но они возникают две страницы спустя — в повторении «Буртас — название области». Далее сообщается о жилищах буртасов, и на этом описание прерывается. Такие повторы — явление частое в средневековых компиляциях, вне зависимости от страны происхождения. Они являются верным признаком того, что автор несколько раз использовал один и тот же источник, разрывая его чужеродными сообщениями.
В труде Ибн Хаукаля, который, как и ал-Истахри, представляет традицию ал-Балхи, буртас — это название народов (во множественном числе), которые соседят с хазарами и между ними «нет другого языка». Рассказ Ибн Хаукаля заканчивается словами, что Рус, Хазар и Сарир — это названия царства и области, а не людей или племен.
Похожий текст находится у Йакута: «.Они (буртасы) граничат с хазарами, и нет между ними другого народа. Они племя, кочующее по долинам побережья Итиля. Буртас: название области и города. И они мусульмане, у них есть соборная мечеть. Рядом — другой город, называемый Сувар, и в нем тоже соборная мечеть. У буртасов особенный язык — не тюркский, не хазарский и не булгарский. Сказал ал-Истахри: "Сообщил мне тот, кто произносил там проповеди, что количество народа в этих двух городах около 10 000 человек и у них деревянные постройки, в которых они живут зимой, а летом они кочуют". И сообщил мне хатиб этой мечети, что ночь у них летом такая, что человек не успевает пройти один фарсах. Из Итиля, города хазар, до буртасов расстояние в 20 дней пути, а из первого города буртасов до второго около 15 дней».
|
|
Йакут ссылается на ал-Истахри только в сюжете о проповеднике. Примерно тот же текст можно встретить у ал-Идриси. У Йакута и ал-Идриси утрачено название первого города — Булгар. Но в целом текст более однороден, чем у ал-Истахри. Если сопоставить его с данными Ибн Хаукаля, очевидно, что он представляет собой единый рассказ об области Буртас, в которой живут разные народы и, в частности, находятся города Булгар и Сувар. Этот рассказ был известен автору «Худуд», но его влияние на раздел о буртасах можно увидеть только в именовании их (точнее, их части) мусульманами и в самой форме «буртас», в отличие от б.р.дас традиции ал-Джайхани.
Во всех других сохранившихся редакциях цикла «О тюрках» буртасы и булгары — разные народы, причем булгары более многочисленны и сильны, они часто нападают на буртасов. И три «разряда»-племени относятся именно к булгарам.
|
|
Во вводном разделе «Худуд» «Об областях мира» булгары тоже отсутствуют. Чуть выше, при описании Атиля, упоминается Булгар, но по смыслу это город, а не область или народ: «Другая река — Атиль, которая стекает с той же горы к северу от Артуша; это огромная река, текущая через страну кимаков вниз до Чубина, потом она течет на запад вдоль границы между гузами и кимаками, пока не достигнет Булгара. Там она поворачивает на юг, протекая между тюркскими печенегами и буртасами, пересекает город Атиль, принадлежащий хазарам и впадает в Хазарское море».
Сходное сообщение сохранили географы школы ал-Балхи, в частности, Ибн Хаукаль: «И река Атль выходит с восточной стороны страны хирхиз (киргизы) и течет между кимаками (аль-Кимакийа) и гузами; и она является границей между кимаками и гузами. Потом она (река) уходит на запад к началу булгар и потом возвращается на восточное направление, пока не дойдет до места, где разделяет русов, потом — булгар, потом — буртасы, пока не впадает в море аль-Хазар».
Очевидно, что Ибн Хаукаль дает вариант искаженный и несоответствующий историческим реалиям (мифический восточный поворот Итиля, разделяющий на две части русов). А в распоряжении автора «Худуд» было описание, соответствовавшее историческим реалиям, но не Х в., а более ранним. Видимо, это описание и рассказ об области Буртас составляли единый источник.
Вероятно, данные цикла «О тюрках» и источника традиции ал-Балхи были автором «Худуд» скомпилированы. При этом он мог руководствоваться следующими мотивами: 1) в той редакции тюркского цикла, которой он пользовался, буртасы (б.р.дас) состоят из двух изолированных групп, одна из которых сжигает покойных, а другой свойственно трупоположение; 2) описание дороги от буртасов к хазарам в разных источниках свидетельствует, что буртасы живут и на правом, и на левом берегу Волги; 3) в другом источнике, который использовали в традиции ал-Балхи, описана область Буртас (написание буртас), где есть мусульманские города. Сопоставив данные, компилятор пришел к выводу, что группа б.р.дас, практикующая трупоположение, и есть мусульманские обитатели области Буртас — булгары.
|
|
Понимание булгар как части буртасов в «Пределах мира» и его общем с традицией ал-Балхи источнике можно объяснить с привлечением археологических данных: народность волжских булгар формировалась по меньшей мере из трех основных этнических компонентов, представленных «булгаро-салтовским» компонентом, кушнаренковской и ломоватовской культурами. Буртасы анонима, как и упомянутые культуры, располагаются преимущественно на восток от Волги.
По расчетам Б. А. Рыбакова, земля буртасов «начиналась несколько севернее Саратова и простиралась почти до волгодонской переволоки близ Волгограда». Хотя Б. А. Рыбаков стремится поместить всех буртасов на запад от Волги (вразрез с источником), его расчеты по ориентиру север-юг совпадают с местом жительства одного из этносов, сформировавших народность волжских булгар.
Следующий вопрос — это внутренние булгары, которых аноним локализует в Приазовье и на Нижнем Дону. Этот этнос давно находится в центре внимания исследователей, ибо без определения его места жительства невозможно понять положение русов. Отсутствие внутренних булгар в других редакциях тюркского цикла и упоминание их в трудах ал-Истахри и Ибн Хаукаля в ином ракурсе заставляет некоторых исследователей думать, что автор «Худуд» позаимствовал у ал-Истахри
данные о внутренних булгарах, исказив их по своему усмотрению.
Но внутренние булгары — воинственные степные кочевники, похожие на тюрок, живущих у страны хазар, — не следствие плохой информированности или «злого умысла» анонима, а реальный народ. Константин Багрянородный и «Повесть временных лет» знают в Восточном Приазовье, Западном Предкавказье и на Нижнем Дону, в непосредственной связи с Хазарией (у Константина Багрянородного) «черных булгар». Это заметил еще в XIX в. Н. Ламбин. По словам Константина Багрянородного, из реки Днепр киевские русы попадают (вплавь) в Черную Булгарию, Хазарию и Сирию. В Повести временных лет «черные булгары» упоминаются в договоре князя Игоря с Византией 944 г., среди обязательств русов по Корсунской стороне: «Если придут черные болгары и станут воевать в Корсунской стороне, то повелеваем русскому князю, дабы не пускал их, иначе причинят зло и его стране».
Знает булгар в Приазовье и ал-Масуди, точнее один из его источников, который он компилирует с двумя другими, рассказывающими о дунайских и волжских булгарах.
Следовательно, черные булгары известны там, где располагаются внутренние булгары «Пределов мира». В этом районе были найдены кочевья этнических булгар, соответствующие так называемым приазовскому и крымскому вариантам салтово-маяцкой культуры VIII—X вв.. Грунтовые ямные погребения, традиционно называемые «булгаро-салтовскими», известны в прибрежной полосе Северного Приазовья и на территориях вдоль рек в Восточном Приазовье по меньшей мере со второй половины VII в. Материальная культура этого этноса соответствует описанию «Худуд».
Картина, которую рисуют ал-Истахри и Ибн Хаукаль, более противоречива. Так, единственный раз упоминает о внутренних булгарах ал-Истахри: «.Эти русы торгуют с хазарами, торгуют с Румом и Булгаром Великим. Они граничат с Румом на севере. Они многочисленны и достигли такой силы, что обложили данью те <земли>, которые соседят с их страной из <числа земель> Рума. А внутренние булгары — христиане».
Согласно Ибн Хаукалю: «Великий Булгар граничит с Румом с севера. Численность их велика, а их мощь, как рассказывают, такова, что в прежние времена они обложили данью тех из румийцев, которые жили поблизости от них. Что касается внутренних булгар, среди них есть и христиане, и мусульмане».
Таким образом, внутренних булгар традиции ал-Балхи невозможно нигде локализовать, ибо в источник, которым пользовались ал-Истахри и Ибн Хаукаль, уже были вплетены сообщения, которые касались других булгар — дунайских и волжских. Не поможет даже сообщение о внешнем Булгаре в начале труда ал-Истахри, которому явно противопоставляются внутренние, — тема внешнего Булгара далее не развивается.
Эти факты подтверждают предположение, сделанное выше: часть информации «Пределов мира» и традиции ал-Балхи восходит к одному источнику, но автор «Худуд» использовал более раннюю редакцию.
На запад от внутренних булгар и на север от Черного моря и Крыма в низовьях р. Руты (северной) в «Пределах мира» располагается земля славян, западнее и севернее которой автор источника помещает «необитаемые пустыни севера». Здесь очевидно имеются в виду славяне юга Восточно-Европейской равнины, ибо западно- и южнославянские земли аноним описывает в главе, посвященной Руму. Фраза о «необитаемых пустынях севера» еще раз свидетельствует о том, что мусульманский мир раннего Средневековья не имел представления о севере Восточной Европы. Такая локализация также подтверждается данными археологии: в VIII—IX вв. на левобережье Днепра известна славянская культура типа Луки-Райковецкой, на правом берегу — волынцевская для VIII в. и роменская для IX в. Описание образа жизни славян, которое можно объяснить расположением волынцевской культуры в западной части торгового пути по «реке Рус», у автора «Худуд» почти полностью совпадает с материалами традиции ал-Джайхани, даже выглядит несколько сокращенным.
Наконец, восточными соседями славян «Пределы мира» называют русов — это единственный из арабо-персидских источников IX — Х вв., который локализует этот этнос в системе взаимных координат. Восточный ориентир — «горы печенегов», северная граница анониму неизвестна, на западе — восточные славяне, на юге — «южная» Рута. По территории русов протекает река Рус — торговый путь, включающий среднее и верхнее течение Дона, Северский Донец и правые притоки Днепра.
Кроме того, «некоторые русы» названы западными соседями мадьяр и тюркских печенегов. Тюркские печенеги, согласно анониму, проживали по обе стороны Атиля: к востоку от них названы гузы, к югу — буртасы (племена Заволжья) и б.радас (указаны к западу от Атиля). Из других источников известно, что гузы (огузы) после распада Великого тюркского каганата жили в бассейне Урала.
Печенеги интересны тем, что наш аноним знает и «хазарских печенегов» в Восточной Европе (в Предкавказье). Хазарские печенеги находятся в очевидной взаимосвязи с тюркскими печенегами Заволжья. А название «печенеги-тюрки» известно и ал-Истахри. Видимо, восходит оно к тому же источнику, что и рассказ об «области Буртас». Но этот источник попал к ал-Истахри в виде, изрядно испорченном редакторами, поэтому «печенеги-тюрки» оказались у него на границе с Румом, с одной стороны, и с башкирами — с другой. В пользу того, что хазарские печенеги изначально относятся не к Х в., свидетельствует и содержание раздела, где они являются вассалами хазар, чего нельзя сказать о волне печенегов Х в., которая фактически уничтожила Хазарию. Есть и некоторые археологические материалы в пользу присутствия группы печенегов на территории Хазарии во второй половине VIII—IX в. К этому периоду относятся характерные погребения в СевероЗападном Прикаспии. Это основные подкурганные захоронения в могилах с подбоями и простых ямах. Погребенные лежат вытянуто на спине, головами на запад, юго-запад, северо-запад, север, редко на восток. В могилах встречаются части и шкуры коней, загробная пища, с сосудом у головы погребенного. Для погребений характерен богатый инвентарь. Черепа некоторых погребенных деформированы. Все эти признаки являются этномаркирующими для печенегов.
«Горам печенегов», если учитывать расположение мадьяр и печенегов, соответствует Приволжская возвышенность. В таком случае река, на которой мадьяры стоят зимой и которая «отделяет их от русов», — Средний Дон и его притоки — Хопер и Медведица. На этих реках еще в XV в. сохранялись мадьяры. Это и есть восточная граница русов, упоминаемых в «Пределах мира». Южная граница также известна — это низовья Дона и Донецкий кряж («Русская гора», отделяющая внутренних булгар от русов). О северных пределах русов источник свода о Восточной Европе «Худуд» не знал.
Описание страны русов у анонима, равно как у остальных географов традиции ал-Джайхани, заставляет искать их за пределами восточнославянского мира. Ингумация никогда не была характерна для восточных славян I тыс. н. э. Это очень серьезное свидетельство в пользу неславянского происхождения русов нашего источника.
Текст о русах в значительно более подробном виде содержится в работах практически всех ученых школы ал-Джайхани с одним расхождением: у Ибн Русте, Гардизи, ал-Марвази и других рассказ о русах с хаканом во главе начинается с описания лесистого и болотистого «острова русов» в три дня пути длиной, окруженного озером или морем. Причем если остальные народы Восточной Европы даны в системе взаимных координат, то русы их не имеют. Единственное, что можно отметить: «остров русов» в изложении с востока на запад следует за славянами.
Сравнение сообщений о мадьярах у гузганского географа и в традиции ал-Джайхани дает возможность определить взаимную датировку сведений о степи и, следовательно, о славянах и русах. Последователи ал-Джайхани не только локализуют мадьяр между Кубанью и Доном — они компилятивно вставляют эту информацию в источник, которым пользовался автор «Худуд».
По этим сведениям можно осторожно предположить, что во времена того, кто привнес в цикл «О тюрках» сведения конца IX — начала X в., локализация русов представляла затруднение для восточных географов, что вполне объяснимо: торговая магистраль по «реке Рус», судя по данным археологии, перестала существовать во второй трети IX в.
Само описание «острова русов» дает возможность немалого простора при переводе, начиная со слова джазира, которое может обозначать остров, полуостров (например, Аравия), междуречье (ал-Джазира — северная часть Месопотамии, а также междуречье Белого и Голубого Нила) и вообще «пространство, ограниченное хотя бы с двух сторон водами, морскими или речными или обеими» (Закавказская Албания — «джазира» между Каспием и Араксом).
В самой старой из сохранившихся редакций сообщений об «острове», у Ибн Русте, указано не море (бахр), а озеро или маленькое море (бухайра). Более поздние географы говорят либо об озере, либо о море. В сочинение Марвази попало как море, так и озеро. Объективно определить расположение «острова русов» на основании только восточных источников невозможно.
Чем позднее сведения о Восточной Европе в арабо-персидской литературе X—XII вв., тем запутаннее становится сообщение о русах. У ученых традиции ал-Балхи появляется рассказ о «трех группах русов» — один из самых неясных сюжетов восточной географической литературы. Сюжет пользовался не только популярностью, но и доверием ученых, так, его посчитал нужным вставить в свое сочинение гузганский аноним. Так выглядят русы и их «группы» у географа Х в. ал-Истахри: «Русы. Их три рода. <Один> род: они ближайшие к Булгару, их царь пребывает в городе, называемом Куйаба, и он (город) больше Булгара. Наиболее отдаленный род из них называется ас-Салавийа. И <третий> род, называемый ал-Арсанийа, и резиденция их царя в Арса. И люди с торговлей достигают Куйабы. Что касается <города> Арса, то неизвестно, чтобы кто-либо из иностранцев проникал в нее, так как они убивают всякого из иностранцев, кто ступает на их землю. И лишь они спускаются по воде для торговли и не сообщают ничего о своих делах и товарах и не позволяют никому сопровождать их и вступать в их страну. Они доставляют из Арса черных соболей и свинец. И русы — народ, сжигающий тела своих <мертвых>. Если умрут, то сжигается вместе с близкими им вещами женщина, которая им нравилась. И некоторые из них бреют бороды, а некоторые их завивают.. И их одежда — короткие куртки, а одежда хазар, булгар и баджанаков — полные куртки. И эти русы торгуют с хазарами, торгуют с Румом и Булгаром Великим. Они граничат с Румом на севере. Они многочисленны и достигли такой силы, что обложили данью те <земли>, которые соседят с их страной из <числа земель> Рума».
В «Книге путей и государств» ал-Истахри сохранилась наиболее ранняя и, по мнению Б. Н. Заходера, полная редакция этого сообщения. Составление этого дорожника датируется 930—931 гг., т. е. после знаменитого путешествия Ибн Фадла-на на Волгу. Прямых текстологических параллелей между сочинениями ал-Истахри и Ибн Фадлана нет. Но, как было показано выше, не сама «Записка» напрямую, а какие-то данные этого посольства или другой экспедиции в Волжскую Булгарию начала Х в. начали активно использоваться в арабо-персидской литературе. К «булгарским» сведениям относится и описание русов, сжигающих своих покойных. Наиболее ярко и подробно они описаны Ибн Фадланом.
Русы «Пределов мира» и ал-Джайхани, с одной стороны, и русы ал-Балхи и Ибн Фадлана — с другой, представляют совершенно разные народы. Об этом свидетельствуют описание сожжения мертвого руса в ладье у Ибн Фадлана и позаимствовавших эти сведения классической школы ал-Масуди. Известие о появлении этих русов на Атиле датируется началом Х в.
Однако вернемся к трем группам русов. Ал-Истахри и Ибн Хаукаль вплетали эти данные в старую канву Ибн Хордадбеха, ал-Джайхани, ал-Басри. Сведения о трех группах русов датируются не позднее второй половины IX в. и, значит, не имеют отношения к русам Ибн Фадлана с их специфическим представлением о гигиене и сожжением трупов.
Рассказ о видах русов, перемещаясь во времени и пространстве от Гузгана до Кордовы с IX по XV в., подвергался изменениям.
Описания видов русов крайне разнородны. Если ал-Истахри говорит о Куйабе как о роде, ближайшем к булгарам, то в «Худуд ал-алам» это город, «ближайший к мусульманским
землям». Как показано выше, основа свода данных цикла «О тюрках» может датироваться не позднее 1-й пол. IX в., когда булгары не входили в понятие «мира ислама». Можно предположить, что замена «мусульманские земли» на «булгары» была произведена под впечатлением событий вокруг Волжской Булгарии начала Х в.
Интересна транслитерация названия третьей области русов в «Худуд ал-алам». В трудах географов классической школы написание варьируется в рамках «Арсанийа» — «Артанийа», которые не связаны ни с одним топонимом или этнонимом, что затрудняет локализацию упоминаемых ими русов. В то же время аноним использует написание «Уртаб». С позиций арабской графики, здесь допустима конъектура Уртаб ^ Артаз (и зи ^ и ■?). Прямые аналогии этому названию обнаруживаются в сочинениях древнеармянских историков, начиная с Мовсеса Хоренаци. Они выделяют две общности алан, одна из которых, восточная, именуется «Артаз». Это название восходит к иранскому «поляна». Артаз не раз упоминался в армянских источниках благодаря жестокой борьбе за власть между аланскими вождями, которая проходила в этой области. Конечно, отождествлять Уртаб «Худуд» и Артаз древнеармянских источников нельзя: речь идет о разных периодах и разных этносах. Но логично предположить североиранское происхождение названия этой группы русов.
Сейчас важно не выявление первоначального варианта: были в тексте IX в., который использовался в «Пределах мира», три города русов или это вставка, сделанная под влиянием текста, сходного с источником географов классической школы. Вполне допустимо, что в начале IX в. на торговой артерии «Рус» существовали такие города. Более значимо понимание этих данных географами начиная с Х в., когда действительно под «группами» подразумевались крупные территориальные образования (схема интерпретации сведений первоисточника о булгарах).
Особенно ярко это видно на карте ал-Идриси и в его «Нузхат ал-муштак», где соединяются разные традиции арабо-персидской географии: (6-я секция VI климата) «Русов два рода. Один из них — это тот, о котором мы говорим в этом месте («Внешняя Русь»). А другой их род («наиболее отдаленная Русь») живет по соседству со страной Ункарийа (Венгрия) и Макдунийа (Македония)».
«От города Салав до города Куйаба из земли булгар 8 переходов, а Куйаба — это город тюрок, называемых Руса. И русов три рода. Первый вид из них называется равас, и правитель ее живет в городе Куйаба. Другой называется ас-Салавийа, и правитель ее живет в городе Салава. И это город на вершине горы. Третий вид называется ал-Арсанийа, и правитель ее пребывает в городе Арса. Город Арса — красивый город на непреступной горе, и местонахождение его — между Салавой и Куйабой. От Куйабы до Арсы четыре перехода, а от Арсы до Салавы четыре дня. Купцы-мусульмане из Арминийи достигают Куйабы. Что касается Арсы, то шейх ал-Хаукали сообщает, что никто из чужеземцев туда не проникает, так как они обязательно убивают всякого чужестранца, проникшего к ним, и никто не осмеливается войти в их землю. От них вывозят шкуры черных леопардов, черных лисиц и свинец. Все это вывозят от них купцы Куйаба».
В тексте Идриси в качестве одной из «Русий» имеется в виду Киевское государство. Описание его городов — Киева, Смоленска, Канева и других — находится в 5-й секции VI климата. А на карте и в 6-й секции восточнославянские земли находятся вне классификации русов. Расположены эти русы восточнее городов Поднепровья, известных Идриси по рассказам современников (XII в.). Русов и на карте, и в тексте два вида: Русийа-тюрк, иначе «внешняя Русийа», которой и принадлежат города Кукийнана, Салав и Арса, и «другой их род» — это те, что по соседству с Венгрией и Македонией. Этот «другой род» Идриси называет «наиболее отдаленной Русийей».
О двух видах русов говорит в восточной литературе только ал-Идриси. Это свидетельствует о его стремлении создать непротиворечивую картину из сведений о русах, данные о которых он почерпнул из различных источников. В данном случае он разделяет Русийю-Тюрк, располагавшуюся на пространстве от Русской реки, где на карте обозначены города русов, до Атила, и Прикарпатскую Русь. Важно упоминание о русах-тюрках. Идриси специально выделяет их, остальные виды русов тюрками не считая. Очевидно, рассказ о них Идриси взял из рукописи, в которой сведения о трех городах русов помещались в главе о тюрках (КВ: именно так в «Пределах мира»). То есть арабо-персидские географы X—II вв. знают несколько видов русов, причем разноэтничных.
Еще один вопрос, связанный с циклом «О тюрках», — идентификация двух этносов, существование которых находится под сомнением. Описание этих этносов взаимосвязано и встречается только в «Худуд» и у Гардизи. Вот что сообщает о них гузганский географ: «М.рват. На восток от них — некоторые горы и некоторые из хазарских печенегов, на юг от них некоторые из хазарских печенегов и море Гурз, на запад — некоторая часть последнего и внутренние булгары. На север от них — некоторая часть последних и горы в.н.нд.р. Они христиане и говорят на двух языках — арабском и румском. Они одеваются как арабы. Они дружески настроены и к тюркам, и к румийцам. У них есть палатки и войлочные хижины. В.н.нд.р. На восток от нее — б.радас, на юг — хазары, на запад — горы, на север — мадьяры. Они трусливы, слабы, бедны, имущество их немногочисленно».
В отличие от автора «Худуд» Гардизи рассказывает об этих народах в рамках повествования о мадьярах: «На реке, которая слева от них (мадьяр), по направлению к сакалиба, живут люди, принадлежащие к румам, которые все исповедуют христианство. Они называются н.нд.р. Они более многочисленны, чем мадьяры, но они слабее. Что касается тех двух рек, то одна из них называется Атил, а другая — Дуба. Когда мадьяры находятся на берегу Дубы, они берут в плен н.нд.р. Над мадьярами вдоль берегов реки есть огромная гора. За горой есть народ, принадлежащий к христианам. Они называются м.р.дат. Между ними и н.нд.р 10 дней пути. Они многочисленны. Их одежда близка к арабской и состоит из чалмы, рубахи и джуббы (верхней одежды с широкими рукавами). У них есть пашни и вино, которое они используют за недостатком воды. Их вода течёт над землёй, у них нет подземных каналов. Говорят, что их число больше, чем румов. Они разделены на две части, и большая часть из них — арабы».
Все попытки идентифицировать м.р.ват, исходя из их локализации в «Худуд», давно провалились. Поэтому В. Ф. Минорский взял за основу рассказ Гардизи и стал искать исторические соответствия его содержанию, а также этнос с похожим названием, обитавший в IX—X вв. в Восточной Европе или поблизости. Следуя этой методике, В. Ф. Минорский отождествил м.р.ват/м.р.дат с обитателями Великой Моравии конца IX в. Интересно, что в.н.нд.р, в обоих повествованиях непосредственно связанных с м.р.ват, ученый не стал однозначно связывать с дунайскими болгарами, очертив эту версию как наиболее вероятную. Со временем авторитетное предположение приняло характер аксиомы, и исследователи нового столетия уже не сомневаются в том, что м.р.ват — это моравы, а в.н.нд.р — дунайские болгары.
Локализация м.р.ват была установлена В. Ф. Минорским на основе ряда допущений. Он допускает, что мадьяры цикла «О тюрках» были зафиксированы в эпоху Ателькюзу. Во-вторых, исследователь не рассматривал этнографические сведения о м.р.ват/м.р.дат, даже у Гардизи, ибо они не согласуются с тем, что известно о Великой Моравии. Опирался он только на взаимные координаты мадьяр, н.нд.р и м.р.дат у Гардизи. Кроме того, В. Ф. Минорский a priori принял форму м.р.ват, а не м.р.дат, хотя источников лишь два, и из них он считал более достоверным Гардизи.
Близкое к м.р.дат «Мордия» дважды встречается у Константина Багрянородного в качестве названия страны/области в 10 днях пути от печенегов. Рядом с Мордией упоминаются Черная Булгария и Хазария в одном случае, в другом — с Гузией, Хазарией и Аланией. Путь в Мордию для киевских росов лежит вниз по Днепру. От печенегов до Мордии 10 дней пути, т. е. максимум 500 км. В комментариях к изданию трактата Константина воспроизведено отождествление Д. Моравчика Мордии с мордвой, причем отмечено, что это «единственное раннесредневековое свидетельство о названии территории расселения финского племени — мордвы». Каким образом лесные племена Волго-Окского междуречья, земля которых не имела стратегического значения, заслужили честь быть упомянутыми византийским императором в числе народов СевероВосточного Причерноморья и Предкавказья — непонятно. Еще интереснее, что мордва — это не самоназвание данных племен (эрзи и мокши). В этнонимах «мордва», «мари» содержится древнеиранское слово mard (человек, мужчина). То есть Мордия — м.р.дат может быть связано и с именем какой-то ираноязычной этнической группы, которых много было в Волго-Донском междуречье и в Предкавказье.
Этникон же «мораване» обозначал в западных источниках славян, живших в бассейне р. Моравы, левого притока Дуная, и образовался от названия этой реки. Впервые он упоминается под 822 г., когда послы мораван, аваров, ободритов, вильцев, чехов и сербов-лужичан во Франкфурте признали свою зависимость от Людовика Благочестивого. С этим временем связывается завершение эпохи становления этносоциального организма мораван. Практически все упоминания мораван в западных источниках связаны с борьбой Великой Моравии за независимость. События внутренней истории Моравии известны фрагментарно, представление о социальной структуре могут дать только археологические источники. Этноним «Моравы» упоминается дважды в этнографическом введении «Повести временных лет» один раз в сюжете о расселении славян, второй — в Сказании о славянской грамоте. Важное свидетельство об этническом самосознании жителей Моравии сохранилось в Житии Мефодия: князь Ростислав от имени подданных говорит: «Мы, славяне... », да и от лица автора в Житии Ростислав называется славянским (а не моравским) князем. Это свидетельствует о восприятии жителей Великоморавской державы прежде всего как славян. Арабы же знакомились с германскими народами Западной Европы посредством славян (отсюда этноним Намджин у ал-Масуди, ан-Нимса — название Австрии и др.), а не наоборот. Славяне не отделяли моравов, как это происходит у Гардизи и в «Худуд», а считали их неотъемлемой частью славянской общности. Тот же ал-Масуди, единственный арабский географ того времени, достоверно упоминавший моравов, пишет: «Другие большие реки — Д.н.б.х и М.лава, и это название по-славянски тоже. За ней (М.лавой) — области Намджин и ал-М.рава из ас-Сакалиба. На ней давно поселилось множество ал-Баргар, которые приняли христианство. Говорят, что из нее берет начало река тюрок (Нахр ат-турк. Вероятнее всего, речь идет о венграх и среднем течении Дуная, где они обосновались в конце IX — начале X в.)».
Если согласиться с отождествлением м.р.ват с моравами, окажется: 1) моравы не являются славянами и не идентифицируют себя так; славяне находятся западнее, т. е. это могут быть только балтийские славяне, но географические и этнографические особенности славян, описанные в «тюркском цикле», соответствуют не южному берегу Балтики, а только Юго-Восточной Европе; 2) за славянами у Гардизи следуют русы (в «Худуд» наоборот), а потом народы Кавказа, что исключено в случае описания балтийских славян.
Относительно в.н.нд.р В. Ф. Минорский не зря остерегался окончательно решать этот вопрос. Что это оногуры/унногундуры, сомнений нет. Но группа оногуров, мигрировавшая в VII в. на Дунай, в болгарском этническом и государственном строительстве серьезной роли не играла153. В источниках, реально связанных с Дунайской Болгарией IX—X вв., этот этноним практически не встречается. Зато он часто встречается в тот период в Предкавказье и Поволжье.
В целом описание этих народов в «Худуд» больше соответствует реалиям IX—X вв., чем фантастичный рассказ Гардизи о христианах, которые похожи на арабов и которых больше, чем византийцев. Этнографические особенности м.р.ват/м.р.дат, описанные гузганским анонимом, соответствуют каким-то группам Кавказа и Предкавказья, полиэтничным и мультикультурным, где уживались христианство и ислам, обычаи тюрок и арабов (которые, кстати, действительно жили на Кавказе в то время), а владение греческим и арабским языками было нормой.