Которой исповедуется хулиган.
Я нарочно иду нечесаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потемках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы,
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.
Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон ольхи,
Что где-то у меня живут отец и мать,
Которым наплевать на все мои стихи,
Которым дорог я, как поле и как плоть,
Как дождик, что весной взрыхляет зеленя.
Они бы вилами пришли вас заколоть
За каждый крик ваш, брошенный в меня.
Бедные, бедные крестьяне!
Вы, наверно, стали некрасивыми,
Так же боитесь бога и болотных недр.
О, если б вы понимали,
Что сын ваш в России
Самый лучший поэт!
Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
Когда босые ноги он в лужах осенних макал?
А теперь он ходит в цилиндре
И лакированных башмаках.
Но живет в нем задор прежней вправки
Деревенского озорника.
Каждой корове с вывески мясной лавки
Он кланяется издалека.
И, встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминая запах навоза с родных полей,
Он готов нести хвост каждой лошади,
Как венчального платья шлейф.
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
Приятны мне свиней испачканные морды
И в тишине ночной звенящий голос жаб.
Я нежно болен воспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Как будто бы на корточки погреться
Присел наш клен перед костром зари.
О, сколько я на нем яиц из гнезд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал!
Все тот же ль он теперь, с верхушкою зеленой?
По-прежнему ль крепка его кора?
А ты, любимый,
Верный пегий пес?!
От старости ты стал визглив и слеп
И бродишь по двору, влача обвисший хвост,
Забыв чутьем, где двери и где хлев.
О, как мне дороги все те проказы,
Когда, у матери стянув краюху хлеба,
Кусали мы с тобой ее по разу,
Ни капельки друг другом не погребав.
Я все такой же.
Сердцем я все такой же.
Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
Стеля стихов злаченые рогожи,
Мне хочется вам нежное сказать.
Спокойной ночи!
Всем вам спокойной ночи!
Отзвенела по траве сумерек зари коса...
Мне сегодня хочется очень
Из окошка луну..........
Синий свет, свет такой синий!
В эту синь даже умереть не жаль.
Ну так что ж, что кажусь я циником,
Прицепившим к заднице фонарь!
Старый, добрый, заезженный Пегас,
Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс.
Башка моя, словно август,
Льется бурливых волос вином.
Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывем.
Ноябрь 1920
Эта история факт и про поэму тоже реальное! Доказательство выше. «Исповедь хулигана».
Есенин уехал в Москву. И в дороге написал письмо Мариенгофу.
Письмо:
Есенин писал, что смотрел через окно поезда на проклятую Самару.
Писал, что он читал.
Еще, что тут холоднее, чем там у них, там кое где лежит снег.
Но, чтоб Анатолий не волновался
Добавил.
Что голодным он пока не ходит и спит, покрываясь шубой.
А однажды Мариенгоф, спросил:
- Знаешь, Сережа, я ведь в твою жену влюблен. В Зинаиду Николаевну.. Если мы поженимся, ты сердиться на меня не будешь?
Есенин шутливо кланялся Мейерхольду в ноги.
- Возьми ее, сделай милость… По гроб тебе благодарен буду.
Так тоже могло быть и я считаю, что это правильно, что Мариенгоф спросил про жену.
Вот и дошла история до того момента когда Якулов познакомил Есенина с Айседорой Дункан.
Сергей даже привскочил со скамьи.
Когда же Айседоры Дункан не было. Есенин мрачнел и досадовал.
Мариенгоф также писал:
Спешу оговориться: Дункан для Есенина ни в какой степени не умаляет фигуры этой замечательной женщины. Большого человека и гениальной актрисы.
Т. Е. Мариенгоф хочет сказать, что Есенин восхищался Айседорой и был привязан к ней.
И я считаю, что это не плохо. И, что Мариенгоф ни в коем случае не унизил Сергея! Как писал это Михаил Ермаченко. В статье «Троянский конь репутация Есенина»
Когда Есенин уезжал в Москву с Дункан. А Мариенгоф оставался в Санкт-Петербурге.
Сергей написал Анатолию стих:
«Прощание с Мариенгофом».
Есть в дружбе счастье оголтелое
И судорога буйных чувств –
Огонь растапливает тело,
Как стеариновую свечку.
Возлюбленный мой. Дай мне руки-
Я по- иному не привык-
Хочу отмыть их в час разлуки
Я желтой пеной головы.
Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,
В который миг, в который раз-
Опять, как молоко, застыли
Крути не движущихся глаз.
Прощай, прощай! В пожарах лунных
Дождусь ли радостного дня?
Среди, прославленных и юных
Ты был всех лучше для меня.
Вот, такое прекрасное сочинил Есенин для Мариенгофа!
И это в очередной раз доказывает, что Сергей любил Анатолия!
Когда проходила их очередная встреча в кофе, глаза у Есенина были хмурые, рыхлые, как кусочек «Сахара». рассказывает Мариенгоф.
Сергей подошел к столику где сидел Анатолий. Посмотрел, заложил руки в карманы и, не сказав ни слова, упрясь в меня не добрым, мутным взглядом.
Они не виделись несколько месяцев. Когда Мариенгоф уезжал из России, им не удалось проститься. Анатолий продолжал помешивать ложечкой в стакане. И тоже смотрел в глаза Сергею
от Есенина пахло перегаром. Мариенгоф сказал: - Ну?
Есенин, тяжело опустил руки на столик, нагнулся придвинул ко мне свое лицо и, отстукивая каждый слог, сказал:
- А я тебя съем. Мариенгоф ответил:
- Ты не серый волк, а я не красная шапочка. авось съешь.
Но, Есенин продолжал:
- Нет… съем! Потом скрипнул зубами и повторил.
А все-таки… съем!
Вот и случилась их первая ссора.
Если, честно, то я бы обиделась тоже. Но, я посмотрела с другой стороны на это! Выяснила бы, почему так произошло. Я думаю, что Есенин так вел себя от обиды на Анатолия потому, что тот не попрощался.
А, как считаете?
После этой истории.
Мариенгоф думал – А Где же сейчас Сережа?
И следующим днем пошел мириться.
Он всю ночь сочинял стихи о любви и дружбе!
Потому, что считал, что в их ссоре получилось все, как то глупо.
Но когда пришел, так и не дождался. Просил передать, что обнять хотел.
Когда Анатолий вернулся домой.
Его жена сказала, что пришел Есенин. Анатолий прошел в комнату.
Они целовались и обнимались. А потом…
Есенин проронил за беседой, что весной умрёт.
Мариенгоф был ошеломлён, он не поверил и сказал:
Брось, брось ругаться-то… говорю умру, значит - умру.
Проронил Сережа.
А потом он читал стихи.
После этого через какое-то время.
Мариенгоф пришел в больницу к Есенину.
И видел Есенина
Не в очень хорошем состоянии.
Но, хочу сказать, что перед смертью
они помирились!
И Мариенгоф искренне любил Есенина, это было видно по отношению к нему. По стихам. Анатолий не хотел унизить Сергея!
Мнение людей.
Мнение учителя Литературы и Учителя физики объединяется в одно.
То, что Мариенгоф не хотел унизить Есенина! И, что Анатолий не причастен к его смерти!!!
Я согласна с этими мнениями!
Николай Бухарин, главный идеолог большевистской партии, пробежав глазами поэму Мариенгофа, состоявшую всего из трёх строк, «залился самым непристойнейшим в мире смехом» и заключил: «Я ещё никогда в жизни не читал подобной ерунды!».
Владимир Ленин, председатель Совнаркома, после прочтения поэмы «Магдалина», спросил о возрасте автора и, узнав, что ему двадцать лет, изрёк, будто бы поставив диагноз: «Больной мальчик».
Мариенгоф беззастенчиво надругался
Племянница Есенина Татьяна Флор-Есенина считает, что связывала тесная дружба». Утверждения эти кажутся мне весьма поверхностными и как охранную.
Иван Бунин, поэт, академик, первый российский лауреат Нобелевской премии в области литературы охарактеризовал его одним, но весьма ёмким словом: «сверхнегодяй».
Владимир Маяковский, поэт— трибун высказывал неудовольствие в письме своему коллеге Николаю Асееву следующим образом: «Из перечисленных Вами фамилий — Мариенгоф дрянь, если же его отобрать, как Вы советуете, то получится дрянь отборная».
Известно и другое его определение: «Официант от литературы».
Максим Горький, пролетарский писатель в письме литератору Далмату Лутохину, который при чтении «Романа без вранья» Мариенгофа сделал вывод будто бы Есенин покончил с собой, заразившись нехорошей болезнью, выразил явное недоумение: «Не ожидал, что «Роман» Мариенгофа понравится Вам. Я отнёсся к нему отрицательно. Автор — явный нигилист: фигура Есенина изображена в нём злостно, драма не понята».
Сергей Городецкий, поэт, оказавший Есенину большую помощь в первые годы литературной деятельности, вспоминал: «Когда я, не понимая его дружбы с Мариенгофом, спросил его о причине её, он ответил мне: «Как ты не понимаешь, что мне нужна тень».
Борис Лавренёв, писатель, автор повести «Сорок первый» написал Мариенгофу в личном письме: «Я же считаю себя в полном праве считать Ваше творчество бездарной дегенератской гнилью и никакой союз не может подписать мне изменить моё мнение о Вас».
Надежда Вольпин, поэтесса, переводчица, близкая подруга Есенина писала: «Боюсь, после этой тирады (её слов о таланте Есенина — П.Р.) я нажила себе в Мариенгофе злого врага».
Августа Миклашевская, актриса Камерного театра, подруга поэта, которой он посвятил цикл стихов «Любовь хулигана», вспоминала: «Всё непонятнее казалась мне дружба Сергея Есенина и Анатолия Мариенгофа. Такие они были разные.
— Анатолий всё сделал, чтобы поссорить меня с Райх. Уводил меня из дому, постоянно твердил, что поэт не должен быть женат… Развёл меня с Райх, а сам женился и оставил меня одного — жаловался Сергей…
Читая «Роман без вранья» Мариенгофа, я подумала, что каждый случай в жизни, каждый поступок, каждую мысль можно преподнести в искажённом виде».
Зинаида Райх, бывшая жена поэта, незадолго до её убийства в 1939 году собралась написать свои воспоминания о нём. В подготовленном плане мемуаров отдельным пунктом стоит слово «Друг». Оно взято в кавычки. Долго гадать, о ком пошла бы там речь, не надо. О Мариенгофе. И о его роковой роли в жизни Есенина.
Это лично их мнения я лично, так не считаю! А, как вы считаете?