– Может, список составлял его связник?
Ривера выдохнул облако дыма прямо в лицо помощнику.
– Раскинь мозгами, болван. Его связником был я.
– Так, наверное, кто-нибудь вас подставил, и Сквозняк дал деру.
– А почему он тогда дурь не прихватил?
– Не знаю, сержант. Я же просто помощник шерифа. А это работа для детектива. – Перец уже не пытался скрыть ухмылку. – Я бы на вашем месте сходил к Пауку.
Согласие было достигнуто. Все, кто видел чемоданчик или слышал о нем, предлагали Ривере отнести его Пауку. Сержант откинулся на спинку кресла и докурил сигарету, наслаждаясь последними минутами мира и покоя перед неизбежной встречей с Пауком. После нескольких глубоких затяжек он загасил окурок, сгреб в чемоданчик клочки бумаги, закрыл его и направился вниз по лестнице – в чрево полицейского управления, в логово Паука.
* * *
За свою жизнь Ривера был знаком с полудюжиной людей по кличке Паук. Большинство из них были долговязыми, с угловатыми чертами лица, жилистые и проворные – на ум сразу приходили пауки-косиножки. Главный технический сержант Ирвинг Гвоздворт являлся исключением из правил.
Ростом он был пять футов девять дюймов, а весил больше трехсот фунтов. Он сидел за своими консолями в компьютерном зале Полицейского управления Сан-Хуниперо, и паутина его охватывала не только округ, но и столицы всех штатов, тянулась в основные компьютерные базы данных ФБР и Министерства юстиции в Вашингтоне. И в центре паутины, “черной вдовой” сидел Гвоздоворт.
Едва Ривера приоткрыл стальную дверь в компьютерный зал, в лицо хлестнуло сухим холодным воздухом. Гвоздворт утверждал, что в такой атмосфере компьютеры работают лучше, поэтому начальство оборудовало его владения климатической установкой и системой фильтрации воздуха.
Ривера вошел и, поежившись, закрыл за собой дверь. Компьютерный зал был погружен в темноту, если не считать мягкого зеленоватого свечения десятков мониторов. Паук сидел в центре стола-подковы, окруженный клавиатурами и экранами, его гигантские ягодицы свисали с краев секретарского стульчика. Металлический столик рядом был завален упаковками дешевых сладостей в различных стадиях разрушения – преимущественно пирожных “снежок” с верхушками из зефира, покрытые розовой кокосовой крошкой. На глазах у Риверы Гвоздворт содрал с одного пирожного зефирную шляпку и сунул ее в рот, а толстую шоколадную ножку швырнул в корзину, забитую мятыми принтерными распечатками.
Из-за сидячей работы Паука начальство освободило его от сдачи даже минимальных зачетов по физподоготовке, обязательных для всех оперативников. Кроме того, ввели должность главного технического сержанта – чтобы Паук мог спокойно подпитывать свое эго и был счастлив, тюкая по клавишам. Паук ни разу в жизни не выезжал на патрулирование, не арестовал ни одного подозреваемого, не приближался к стрельбищу, однако просидев в управлении всего четыре года, дослужился до звания, которого Ривера добился за пятнадцать лет оперативной работы на улицах. Просто преступно.
Паук поднял голову. Глазки его так сильно заплыли жиром, что Ривера мог разглядеть лишь блеск зеленоватых бусин.
– От тебя несет дымом, – произнес Паук. – А здесь курить нельзя.
– Я сюда не курить пришел. Мне нужна помощь.
Паук еще раз глянул на столбцы данных, бежавшие по экрану и переключил внимание на Риверу. На его мундире фосфоресцировали розовые кокосовые крошки.
– Ты работал в Хвойной Бухте, правильно?
– Да, по наркотикам. – Ривера показал чемоданчик. – Мы нашли вот это. Здесь полно имен и адресов, но я никак не могу связать их вместе. И я подумал, может быть, ты...
– Без проблем, – ответил Паук. – Гвоздодер найдет дырку даже там, где ее нет. – Паук присвоил себе кличку “Гвоздодер”. Пауком в лицо его никто не называл, Гвоздодером, правда, тоже, если только от него ничего не требовалось.
– Ну да, – вздохнул Ривера. – Вот я и подумал, что немного колдовства Гвоздодера здесь не помешает.
Паук смахнул мусорную закусь со столика в корзину и похлопал по крышке:
– Давай поглядим, что там у тебя.
Ривера открыл чемоданчик. Паук немедленно зарылся в бумажки, вытаскивая то одну, то другую, читая и швыряя их обратно в кучу.
– Какая каша.
– Именно поэтому я к тебе и пришел.
– Мне нужно ввести это все в систему, чтобы разобрать, что к чему. Сканнером их взять я не смогу – написано от руки. Ты будешь мне диктовать.
Паук повернулся к клавиатуре и затюкал по кнопкам.
– Секундочку – задам формат базы данных.
С таким же успехом Паук мог говорить и на суахили. Но вопреки себе Ривера восхищался профессионализмом Паука. Толстые пальцы веером летали по клавишам.
Через тридцать секунд неистового мельтешения по клавиатуре Паук остановился.
– Ладно, теперь читай имена, адреса и даты – именно в таком порядке.
– Ты хочешь, чтобы я все рассортировал?
– Нет, это сделает машина.
Ривера начал читать каждый клочок бумаги, делая намеренные паузы, чтобы Паук не отставал.
– Быстрее, Ривера. Меня ты все равно не обгонишь.
Ривера стал читать быстрее, отшвыривая каждый клочок на пол.
– Быстрее, – потребовал Паук.
– Не могу быстрее. Если я буду читать имена с такой скоростью, то запросто потеряю голову и сломаю себе язык.
Впервые за все время их знакомства Паук отчетливо захихикал.
– Передохни, Ривера. Я так привык работать с машинами, что забываю об ограниченных способностях людей.
– Что тут творится? – изумился Ривера. – Гвоздодер потерял весь свой яд?
Паук, казалось, смутился:
– Нет. Просто хочу кое о чем тебя спросить.
Ривера обалдел. Паук был практически всезнающ – или же делал вид. Ну и день – сегодня все у нас впервые.
– Что именно?
Паук покраснел. Ни разу в жизни Ривера не видел, чтобы столько дряблой плоти одновременно меняло цвет. Должно быть, невероятная нагрузка на паучье сердце.
– Ты ведь в Хвойной Бухте работал, верно?
– Да.
– Ты когда-нибудь сталкивался с девчонкой по имени Роксанна?
Ривера на минуту задумался, потом покачал головой.
– Ты уверен? – В голосе Паука зазвучало отчаяние. – Возможно, это кличка. Она работает в мотеле “Нам-в-Номера”. Я проверил имя в списках социального страхования, кредитных записях, везде. И все равно не могу ее найти. В Калифорнии больше десяти тысяч Роксанн, но ни одна не подходит.
– А если просто съездить в Хвойную Бухту и встретиться с ней?
Румянец Паука побагровел.
– Этого я не могу.
– Почему? И вообще, что с ней? Она как-то относится к делу?
– Нет, тут... личный вопрос. У нас с ней любовь.
– Но ты ни разу в жизни ее не видел?
– Ну, как бы – да. Каждую ночь мы с ней болтаем по модему. И вчера ночью она не вышла на связь. Я беспокоюсь.
– Гвоздворт, ты утверждаешь, что у тебя роман с женщиной в компьютере?
– Это больше, чем просто роман.
– И чего ты хочешь от меня?
– Чтобы ты ее проверил. Посмотрел, все ли у нее в порядке. Но она может узнать, что тебя подослал я. Этого ты ей говорить не должен.
– Гвоздворт, я всегда работаю под прикрытием. Я шпионю и этим зарабатываю на жизнь.
– Так ты выполнишь мою просьбу?
– Если ты найдешь в этих бумажках что-нибудь ценное – выполню.
– Спасибо, Ривера.
– Давай закончим с этим, а? – Ривера взял спичечный коробок и прочел имя и адрес. Паук впечатал их, но как только Ривера начал читать следующее имя, Паук опять замер.
– Что-то не так?
– И вот еще что...
– Что?
– Ты не мог бы выяснить, не связывается ли она по модему с кем-нибудь еще?
– Санта-Мария, Гвоздворт! Ты настоящий мачо.
* * *
Через три часа Ривера сидел у себя за столом, ожидая звонка Паука. Пока он был внизу, кто-то оставил на его столе потрепанную книжку. Она называлась “Вы можете начать карьеру частного детектива”. Ривера подозревал Переца. Книгу он швырнул в мусорку.
Теперь, когда его единственный подозреваемый гуляет по улицам, а от Паука до сих пор ничего нет, Ривера размышлял, не выудить ли книжку из корзины.
Зазвонил телефон, и Ривера сорвал трубку.
– Ривера.
– Ривера, это Гвоздодер.
– Нашел что-нибудь? – Ривера нашарил сигарету в пачке. Он не мог разговаривать по телефону без сигареты во рту.
– Мне кажется, какая-то связь есть, но в ней нет смысла.
– Хватит говорить загадками, Гвоздворт. Мне нужно хоть что-нибудь.
– Сначала я сверил списки с социальным страхованием. Большинство этих людей – на том свете. А потом я заметил, что все они – ветераны.
– Вьетнам?
– Первая Мировая.
– Ты шутишь.
– Нет. Все они – ветераны Первой Мировой войны, и у всех – имена, начинающиеся на Э. Я должен был обратить на это внимание еще когда вбивал их в базу данных. Я попробовал обработать корреляцию, но ничего не вышло. Потом прогнал все адреса – проверить, нет ли географической связи.
– Что-нибудь получилось?
– Нет. Сначала мне даже показалось, что ты напал на какой-то исследовательский проект по Первой Мировой войне. Но чтобы вышло наверняка, я пропустил файл через новый банк данных Министерства юстиции в Вашингтоне. Им пользуются, чтобы вычислить модели преступлений, если не могут обнаружить их сразу. По сути дела, он выявляет логику в случайном наборе. С его помощью отслеживают серийных убийц и психопатов.
– И ты ничего не нашел?
– Не вполне. Файлы Министерства юстиции охватывают последние тридцать лет, поэтому почти половина твоего списка туда не попала. Но с другой половиной прозвенел звоночек.
– Гвоздворт, попробуй перейти, пожалуйста, к делу.
– В каждом городе из твоего списка примерно в то время, которое там обозначено, произошло по крайней мере одно необъяснимое исчезновение. Исчезали не сами ветераны – другие люди. Большие города можно исключить – велика вероятность совпадения, но исчезновения имели место и в крошечных городишках.
– И в крошечных городишках исчезают люди. Они сбегают в большие города. Тонут. Это нельзя считать связью.
– Я так и думал, что ты это скажешь. Поэтому пропустил файл через программу вероятности, чтобы исключить возможность совпадений.
– И? – Ривера уже устал от спектакля Гвоздворта.
– И вероятность того, что файл с указанием дат и мест необъяснимых исчезновений людей за последние тридцать лет случаен, равняется десяти в пятидесятой степени.
– Что означает – что?
– Что означает примерно такую же вероятность, как вытащить удочкой из ручья с форелью обломки “Титаника”. А это означает, Ривера, что у тебя – очень серьезная проблема.
– Ты хочешь сказать, что чемоданчик принадлежит серийному убийце?
– Причем – очень старому. Большинство серийных убийц не выходит на охоту до тридцати лет. Если допустить, что этот был достаточно покладист и начал убивать именно тогда, когда Министерство юстиции завело свой банк данных, то есть ровно тридцать лет назад, то сейчас ему за шестьдесят.
– А ты считаешь, что все это длится значительно больше?
– Я выбрал в произвольном порядке несколько старых дат и мест – вплоть до 1925 года. Обзвонил библиотеки в этих городках и попросил проверить в газетных подшивках сообщения об исчезновениях. Все совпадает. Твоему убийце уже лет девяносто. Или его дело продолжает сын.
– Это невозможно. Должно существовать какое-то другое объяснение. Гвоздворт, выручи меня, а? Я не могу искать серийного убийцу-гериатрика.
– Ну, это может быть, конечно, какое-то хитрое исследование исчезновений людей, но в таком случае оно не объясняет связь с ветеранами Первой Мировой войны, а также не объясняет, почему исследователь заносил свои данные на обрывки сигаретных пачек, спичечные коробки и визитные карточки давно исчезнувших компаний.
– Я не понимаю. – Ривера чувствовал себя так, точно застрял в паутине, и сейчас его слопают.
– Некоторые записи, кажется, действительно сделаны более пятидесяти лет назад. Могу отправить их в лабораторию, если хочешь.
– Нет. Не надо. – Ривера не хотел подтверждений. Он хотел, чтобы все это исчезло как можно скорее. – Гвоздворт, а может быть так, что твой компьютер выискивает какие-то невозможные логические связи? В том смысле, что он запрограммирован на поиск каких-то моделей? Может быть, он свихнулся и все это придумал сам?
– Ты же знаешь вероятность, сержант. Компьютер ничего не может придумать сам – он умеет интерпретировать лишь то, что в него вводят. На твоем месте я бы вытащил твоего подозреваемого из камеры и выяснил, где он взял этот чемоданчик.
– Не получится. Я его выпустил. Окружной прокурор сказал, что у меня недостаточно улик для задержания.
– Так найди же его, – сказал Паук.
Ривере очень не понравился этот командирский тон, но он не стал возмущаться.
– Я пошел.
– И вот еще что...
– Да?
– Один из твоих адресов – в Хвойной Бухте. Хочешь?
– Конечно.
Гвоздворт прочел имя и адрес, и Ривера записал их в блокнот.
– На этом кусочке дата не значится, сержант. Твой убийца, должно быть, еще где-то здесь. Если ты его найдешь, то выкарабкаешься.
– Это слишком невероятно.
– И не забудь проверить для меня Роксанну, ладно?
И Паук повесил трубку.
Дженни
Дженни опоздала на работу на полчаса. Она приготовилась встретить за стойкой Говарда, который отчитает ее в крайне изысканных выражениях. Странно, но ей было наплевать. Еще страннее оказалось то, что Говард в то утро в кафе не появился вообще.
Учитывая, что она выпила две бутылки вина, съела тяжелый итальянский ужин, а вдогонку – содержимое холодильника, и всю ночь занималась любовью, ей следовало чувствовать себя усталой, но усталости не было и в помине. Напротив, ее переполняли веселье и энергия, а настроение лишь весьма приблизительно можно было назвать приподнятым. Стоило Дженни вспомнить прошедшую ночь, и по лицу ее расплывалась довольная ухмылка, а по спине бежали мурашки. Меня должна грызть совесть, одергивала она себя. Строго говоря, я по-прежнему замужняя женщина. Строго говоря, я закрутила романчик на стороне. Но мышление Дженни никогда не отличалось чрезмерной строгостью. Она не ощущала себя виноватой – она была счастлива, и ей хотелось повторить все снова.
Едва появившись на работе, она начала считать часы до окончания обеденной смены. Через час, за который она вся извелась, повар сообщил, что ее зовут к телефону.
Дженни быстро плеснула посетителю добавку кофе и поспешила в кабинет. Если это Роберт, она сделает вид, что ничего не случилось. Она вовсе ни в кого не влюблена, как он подозревает. Она... неважно. Она не обязана ни перед кем отчитываться. А если это Трэвис – Дженни отчаянно надеялась, что это именно Трэвис.
Но голос в трубке был женским.
– Дженни? Это Рэчел. Послушай, у меня сегодня днем особый ритуал в пещерах. Мне нужно, чтобы ты тоже пришла.
Но Дженнифер не хотелось идти ни на какой ритуал.
– Я даже не знаю, Рэчел. У меня другие планы после работы.
– Дженнифер, это самый важный ритуал, и мне позарез необходимо твое участие. Когда ты освободишься?
– В два, но сначала мне нужно заехать домой и переодеться.
– Не стоит. Приходи как есть – это очень, очень важно.
– Но я...
– Прошу тебя, Дженни. Это займет всего пять минут.
Дженнифер никогда не слышала в голосе Рэчел такой алмазной твердости. Может, действительно что-то важное?
– Ладно. Наверное, сумею вырваться. Кому-нибудь еще нужно позвонить?
– Нет, я сама. Приезжай к пещерам, как только освободишься.
– Хорошо.
– И вот еще что, Дженни... – Голос Рэчел понизился на целую октаву. – Никому не говори, куда едешь. – Она повесила трубку.
Дженнифер быстро набрала свой домашний номер и напоролась на автоответчик.
– Трэвис, если ты там, сними трубку. – Она подождала. Наверное, еще спит. – Я немного задержусь. Вернусь чуть позже. – Она чуть не ляпнула “Я люблю тебя”, но решила, что лучше не стоит. Эту мысль она вообще постаралась выкинуть из головы. – Пока, – сказала Дженни и повесила трубку.
Теперь главное – держаться подальше от Роберта, пока она не придумает способ, как понадежнее расправиться с его мечтами о воссоединении. Вернувшись в зал, Дженни вдруг поняла, что вся ее радость бесследно испарилась. И теперь она чувствовала одну лишь усталость.
Хорошие парни
Август Рассол, Трэвис и Джан Ген Джан втроем втиснулись на переднее сиденье пикапа. Подъезжая к дому Эффрома и Аманды, они заметили на дорожке бежевый “додж”.
– Вы не знаете, на какой машине они ездят? – спросил Трэвис.
Рассол сбросил скорость.
– Кажется, на старом “форде”.
– Не тормозите. Поехали дальше, – сказал Трэвис.
– Чего ради?
– Готов спорить на что угодно, “додж” – полицейский. Видите, сзади торчит антенна?
– И что? Ты же не совершил ничего противозаконного. – Рассолу хотелось поскорее покончить со всем этим и хорошенько выспаться.
– Едем дальше. Мне не хочется отвечать на бесконечные вопросы. Мы не знаем, чем тут занимался Цап. Вернемся позже, когда полиция уедет.
– Он дело говорит, Август Рассол, – подал голос джинн.
– Ладно. – Рассол нажал на газ, и грузовичок промчался мимо дома.
Через несколько минут они сидели у Дженни на кухне и слушали записи на автоответчике. В дом они вошли через заднюю дверь, чтобы не вляпаться в горелую муку во дворе.
– Так, – сказал Трэвис, перематывая кассету. – По крайней мере, у нас есть немного времени перед тем, как объяснить все это Дженни.
– Ты думаешь, Цап вернется сюда? – спросил Рассол.
– Надеюсь.
– А ты можешь напрячь всю свою силу воли и вернуть его сюда – пока мы не выясним, действительно ли подсвечники до сих пор у Аманды.
– Я пробовал. Но я не больше вашего понимаю, как это действует.
– Ладно, мне нужно выпить, – сказал Рассол. – В доме что-нибудь найдется?
– Сомневаюсь. Дженни говорила, что не держит ничего из-за мужа. А все вино она выпила вчера вечером.
– Даже кулинарный шерри сгодится. – Рассол чувствовал себя опустившимся пьянчугой.
Трэвис полез в буфет.
– Если изыщешь небольшое количество соли, буду тебе очень признателен, – сказал джинн.
Трэвис отыскал пакет с солью среди специй и протянул джинну. И тут зазвонил телефон.
Все замерли, прислушиваясь к записанному приветствию Дженни. После гудка наступила пауза, потом женский голос произнес:
– Трэвис, сними трубку. – Это была не Дженни.
Трэвис посмотрел на Рассола:
– Никто не знает, что я здесь.
– Теперь знают. Ответь.
Трэвис снял трубку, и автоответчик щелкнул.
– Трэвис слушает.
Рассол заметил, как от лица демоновода отливает краска.
– С ней все в порядке? – спросил Трэвис. – Дайте мне с ней поговорить. Кто вы? Вы вообще знаете, во что ввязались?
Рассол даже представить себе не мог, о чем идет речь.
Неожиданно Трэвис завопил в трубку:
– Он не Дух Земли – это демон! Господи, ну почему вы такая дура?
Потом послушал еще минуту, взглянул на Августа Рассола и прикрыл трубку рукой:
– Вы знаете какие-нибудь пещеры к северу от города?
– Да. Старая грибная ферма.
Трэвис сказал в трубку:
– Да, я смогу их найти. Буду там в четыре. – Потом тяжело опустился на табурет и уронил трубку на аппарат.
– Что случилось? – спросил Рассол.
Трэвис качал головой.
– Какая-то женщина взяла в заложники Дженнифер и Аманду с мужем. С ними Цап, подсвечники тоже у них. И вы были правы – там три заклинания.
– Не понимаю, – ответил Рассол. – Чего она хочет?
– Она считает, что Цап – некий добрый Дух Земли. И хочет завладеть его силой.
– Люди так невежественны, – вздохнул джинн.
– Но чего она хочет от тебя? Ведь и подсвечники, и заклинания уже у нее.
– Заклинания написаны по-гречески. И они с Цапом хотят, чтобы я перевел их на английский. Иначе они убьют Дженни.
– Пускай, – сказал джинн. – Быть может, тебе удастся вернуть власть над демоном, как только женщина умрет.
– Да они уже это предусмотрели, глупый гоблин! – взорвался Трэвис. – Если я не появлюсь там в четыре, они убьют Дженни и уничтожат заклинание. И тогда никто и никогда не сможет отправить Цапа в ад.
Август Рассол посмотрел на часы:
– На разработку плана у нас есть ровно полтора часа.
– Давайте же удалимся в салун и рассмотрим все варианты, – предложил джинн.
“Пена дна”
Август Рассол вошел в “Пену дна” первым, Трэвис – за ним. Сзади шаркал Джан Ген Джан. Салун был почти пуст, только у стойки сидел Роберт, да за столиком в темном дальнем углу кто-то еще. За стойкой царила Мэвис. Они вошли, и Роберт обернулся, увидел Трэвиса, соскочил с табурета и, сжав кулаки ринулся навстречу.
– Ах ты похотливый урод!
Роберт успел сделать лишь четыре шага. Август Рассол выбросил вперед огромную ручищу и попал ему точно в лоб. В воздухе мелькнули теннисные тапочки – Роберт на собственной шкуре испытал, что такое третий закон Ньютона. В следующий миг он он бездыханно распростерся на полу.
– Кто это? – удивился Трэвис.
– Муж Дженни, – ответил Рассол, склоняясь над Робертом, чтобы проверить, не торчат ли у бедняги из шеи переломанные позвонки. – С ним все нормально.
– Может, пойдем куда-нибудь в другое место?
– Нет времени, – отмахнулся Рассол. – Кроме того, он может нам пригодиться.
Мэвис Сэнд, взгромоздившись на пластиковый ящик из-под молока, перегнулась через стойку.
– Хороший удар, Асбест, – сказала она. – Ох, и нравятся мне мужчины, умеющие себя вести.
Рассол проигнорировал комплимент.
– У тебя соль ароматическая есть?
Мэвис сползла с ящика, пошарила под стойкой и извлекла галлонный пузырь нашатыря.
– Хватит? – Она повернулась к Трэвису и джинну: – Вам чего-нибудь налить, мальчики?
Джинн шагнул к стойке:
– Не мог бы я обеспокоить вас, испросив небольшое количество...
– “Соленого пса” и разливного, пожалуйста, – перебил его Трэвис.
Рассол подхватил Роберта под мышки и подтащил к столику. Усадив тело на стул, он взял со стойки бутыль нашатыря и помахал горлышком у Роберта перед носом. Фотограф пришел в себя, и его чуть не вырвало.
– Принеси мальчонке пива, Мэвис, – распорядился Рассол.
– Он у нас сегодня не пьет. Я ему с самого полудня только “кока-колу” наливаю.
– Тогда “кока-колу”.
Трэвис с джинном взяли стаканы и подсели к столику. Роберт озирался так, точно столкнулся с реальностью впервые в жизни. На лбу его наливалась огромная шишка. Он потер ее и поморщился.
– Чем это в меня попало?
– Мной, – ответил Рассол. – Роберт, я знаю, что ты сердишься на Трэвиса, но злость сейчас надо придержать. У Дженни неприятности.
Роберт хотел было возмутиться, но Рассол поднял руку, и он умолк.
– Раз в жизни, Роберт, сделай хоть что-нибудь правильное. Выслушай.
Краткое изложение истории Цапа заняло у Рассола пятнадцать минут. Рассказ прерывал только визг слухового аппарата Мэвис, который она выкрутила на максимальную громкость, чтобы комфортнее было подслушивать. Замолчав, Рассол выпил пиво и заказал кувшин.
– Ну? – спросил он.
– Гас, ты самый здравый человек, которого я знаю, – ответил Роберт. – И я верю, что Дженни в беде, но я не верю, что этот человек – джинн. В демонов я тоже не верю.
– Я видел демона, – раздался голос из темного угла. Фигура, сидевшая там, поднялась и направилась к ним.
Все повернули головы: из тьмы приближался изрядно помятый Говард Филлипс. Он был пьян.
– Я видел демона вчера ночью у собственного дома. Мне показалось, что это одно из тех существ, что прислуживают Древним.
– Говард, что, к чертовой матери, вы мелете? – спросил Роберт.
– Не важно. Важно то, что эти люди говорят правду.
– И что теперь? – спросил Роберт. – Что нам теперь делать?
Говард вытащил из жилетного кармана часы на цепочке.
– У вас ровно час на то, чтобы выработать план действий. Если я могу быть вам полезным...
– Сядь, Говард, пока не упал, – посоветовал Рассол. – Давайте разберемся. Мне кажется, всем уже ясно, что демон неуязвим.
– Верно, – согласился Трэвис.
– Следовательно, – продолжал Рассол, – единственный способ остановить демона и его новую хозяйку – изъять заклинание из второго подсвечника. Письмена либо отправят Цапа обратно в преисподнюю, либо дадут больше силы Джан Ген Джану.
– А почему не напасть на них и не забрать заклинание, а Трэвис их тем временем отвлечет? – спросил Роберт.
Трэвис покачал головой:
– Цап расправится с Дженни и Эллиотами, не успеем мы и близко подойти. Даже если мы получим заклинание, его нужно будет перевести. На это уйдет время. Я уже много лет ничего не читал по-гречески. Цап прикончит вас всех, а потом просто найдет себе другого переводчика.
– Вот еще что, Роберт, – добавил Рассол. – Мы не сказали тебе, что в нормальном состоянии Цап невидим для всех, кроме Трэвиса.
– Я бегло читаю по-древнегречески, – вдруг произнес Говард. Все посмотрели на него.
– Нет, – ответил Рассол. – Они ждут, что Трэвис будет один. От входа в пещеру до ближайшего укрытия – по меньшей мере пятьдесят ярдов. Как только Говард выйдет наружу, все будет кончено.
– А может, и следует со всем этим покончить? – задумчиво спросил Трэвис.
– Нет. Секундочку, – произнес Роберт. Из кармана Говарда он вытащил ручку и принялся писать на салфетке какие-то цифры. – Вы говорите, что ближайшее прикрытие – в пятидесяти ярдах от пещеры, так? – Рассол кивнул. Роберт что-то царапал на салфетке. – Хорошо. Трэвис, насколько крупный шрифт в этих заклинаниях?
– Какая разница?
– Разница есть, – настаивал Роберт. – Так насколько?
– Откуда я знаю? Все это было так давно. Написано там все от руки, а свиток довольно длинный. Буквы, наверное, – полдюйма высотой.
Роберт яростно царапал салфетку, потом бросил ручку.
– Если ты вытащишь свитки из пещеры и повернешь их заклинанием к нам – ну, например, скажешь, что тебе требуется больше света, – я пристрою на штативе телеобъектив, и Говард по-быстрому переведет.
– Думаю, они не дадут мне свиток надолго. Говард просто не успеет все перевести. Они что-нибудь заподозрят.
– Нет, ты не понимаешь. – Роберт подтолкнул салфетку к Трэвису. Вся она была исчеркана какими-то дробями и пропорциями.
Трэвис озадаченно посмотрел на листок.
– Что это значит?
– Если я подцеплю к своему “Никону” мыльницу “Поляроид”, а ты поднимешь свитки, то я их щелкну, и через тридцать секунд у Говарда будут моментальные снимки. Расчеты показывают, что на карточках шрифт должен отчетливо читаться. Мне нужно только время, чтобы навести резкость и поставить выдержку – секундное дело. – Роберт оглядел присутствующих.
Первым заговорил Говард Филлипс:
– Звучит возможным, хоть и чреватым непредвиденными обстоятельствами.
Август Рассол улыбнулся.
– А ты как думаешь, Гас? – спросил Роберт.
– Знаешь, я всегда считал тебя безнадежным случаем, но похоже, пора изменить мнение. Хотя Говард тоже прав – слишком много всяких “если”. Но может и получиться.
– Он по-прежнему безнадежный случай, – подал голос джинн. – Заклинание бессильно без серебряной Печати Соломона, а она – в одном из подсвечников.
– Все это бестолку, – вздохнул Трэвис.
– Нет, толк есть, – сказал Рассол. – Хотя это и трудно. Мы должны забрать у них подсвечники, пока они не смекнут про печать. Используем отвлекающий маневр.
– Снова хочешь взрывать муку? – испугался Джан Ген Джан.
– Нет. Приманкой на сей раз будешь ты. Если Цап ненавидит тебя так, как ты утверждаешь, он тут же кинется на тебя, а Трэвис схватит подсвечники и сбежит.
– Мне это не нравится, – сказал Трэвис. – Сначала нужно вывести оттуда Дженни и Эллиотов.
– Согласен, – поддержал его Роберт.
– У вас есть предложение лучше? – осведомился Рассол.
– Рэчел, конечно, – редкая сука, – задумчиво произнес Роберт, – но не думаю, что она хладнокровная убийца. Может, Трэвису удастся отослать из пещеры Дженни с подсвечниками – как условие того, что он переведет заклинание?
– Все равно остаются Эллиоты, – возразил Рассол. – А кроме этого, неизвестно, знает ли демон о печати. Мне кажется, отвлекающий маневр все-таки лучше. Как только Говард переведет заклинание, Джан Ген Джан выйдет из леса – и приступим.
– Но даже если у вас будет и печать, и заклинание, – сказал Говард, – слова-то все равно нужно прочесть до того, как демон нас всех прикончит.
– Точно, – согласился Трэвис. – И процесс должен пойти, как только Рэчел начнет читать слова, которые я переведу, иначе Цап поймет – что-то не так. Со своей стороны в переводе я блефовать не могу.
– А тебе и не придется, – сказал Рассол. – Просто не спеши.
– Секундочку. – Роберт вскочил с места и метнулся к стойке, за которой стояла Мэвис. – Мэвис, дай мне свой диктофон.
– Какой еще диктофон? – кокетливо спросила та.
– Не компостируй мне мозги! У тебя под стойкой диктофон с микрокассетой, чтобы ты могла подслушивать разговоры клиентов.
Мэвис неохотно извлекла из-под стойки машинку и вручила Роберту.