(Русский Инок № 43, Октябрь 1911 г.)
Великая важность церковного чтения заключается в том, что оно составляет значительную часть Богослужения, которое есть выражение нашего духовного общения с Богом, частью молитвенного, частью священно-таинственного. Из сего открывается, что церковное чтение должно быть совершеннейшим и наилучшим, насколько Бог выше и совершеннее всего, и насколько отношения наши к Богу должны во всем быть запечатленными самыми высокими качествами и свойствами.
Если и к земным владыкам и царям люди благоразумные посылают для выражения их желаний, просьб и всякого рода заявлений таких представителей, которые могут высказаться наилучшим образом, то тем более наилучшим образом должны выражаться представители церковные, передающие от лица множества людей их мысли, чувства и пожелания пред Царем царей и Господом господей, пред Богом и угодившими Ему приближенными к Нему - Богородицею и всеми святыми.
Церковное чтение это - дело Божие, а пророк Божий гласит: "проклят человек творяи дело Господне со небрежением" (Иер. 48, 10). Небрежности противоположно тщание. Посему добрые чтецы должны быть тщанием не ленивы, Господеви работающе.
Но как исполнять этот великий и святой долг церковным чтецам? Какие можно указать о сем руководстве иные взгляды и правила?
Это великое и святое дело должно быть совершеннейшим.
Но всякое совершенство имеет свои степени или ступени, которым предшествует много других ступеней, ведущих к совершенству. И само собою понятно, что есть разные ступени чтения плохого, небрежного, даже кощунственного, за которое виновные подлежат суду и наказанию весьма тяжкому, а также и извержению из церковного причта.
Из множества возможных степеней совершенства в церковном чтении можно указать важнейшие три степени.
Первая степень хорошего церковного чтения состоит в правильности, т.е. в таком произношении слов, какое требуется церковнославянскою речью, не допускающей тех видоизменений, какие бывают при произношении русской речи; там нередко "е" переходит в "ё", "а" - в "о", и наоборот, так что "его" нельзя заменить "ево", "помилуй" - "памилуй". Непростительно также смешивать "нижЕ" (и не) с "нИже" (русск. слов., не употребл. в слав), "горЕ" с "гОре". Далее правильностью требуется, чтобы такие славянские слова, как, напр., "и" (их) не произносились за союз "и". Понятно, что знаки препинания тоже должны быть строго соблюдаемы, причём для запятой может быть уделяемо время в один такт, для двоеточия - в два такта, для точки - в три, а когда ею оканчивается особливое чтение (псалом) - четыре и более, так при окончании, для означения необходимости петь или сказывать ектению, должно ещё сделать некоторое удлинение последних звуков чтения, что придает чтению особенный характер, который и везде должен быть несколько певучим, а вместе с тем и неторопливым.
Неспешность чтения есть одно из первых условий правильности чтения. Неспешность требуется как механикою чтения, так и способностью восприятия произносимого и многими другими обстоятельствами.
Всем известно, сколь не скоро даётся механизм правильного чтения, ибо для этого требуется глазам восприять каждую букву, сочетать их в слоги и слова, передать это сочетание в сознание, которое должно сделать распоряжение в область звуковых органов, чтобы те произнесли это слово чрез сложную механику гортанного и устного произношения, И за одним словом должна сейчас же происходить работа над другим словом, потом над третьим, сотым, тысячным. Не меньшая работа, как слуховых, так и других органов восприятия, должна быть и у слушателей, молящихся Богу теми молитвенными чтениями, которые читает церковный чтец.
Крайне неудобны никакие ошибки при всяком общем чтении, особенно при чтении написанного важными лицами напр., Царями. Здесь всякое искажение слов может быть сочтено за непочтительность великих особ. Также дерзостным является и чтец церковный, читающий неправильно, потому здесь искажение слов может быть хулою на Бога и святых Его.
Напр., когда вместо - "во утрие избивах" - читают "избавлях", чем извращается всё содержание псалма (на первом часе).
Чтобы избежать сих и подобных ошибок, нужно не только читать не торопливо, но и готовиться к чтению, или, по крайней мере, просмотреть то, что предстоит читать, особенно в новом месте, по новым невиданным книгам. Может, например, случиться читать канон по книге, где, очевидно, должна быть замена именем Царя. Но бывает, когда этой замены и не должно быть, напр., когда упоминается ранее живший православный царь. Может случиться, что выпадет следующий лист, оторвётся угол листка, или закапано будет необходимое слово. Чрез предварительный просмотр все затруднения, вытекающие из сих обстоятельств, могут быть устранены, а с ними и ошибки. Неспешность чтения полезна и самому читающему, ибо чрез это он своевременно имеет необходимый отдых, неизбежный при чтении длинном. И таковой чтец постепенно привыкает к чтению отчетливому, раздельному и ясному. Напротив, тот чтец, который читает торопливо, - постепенно крадёт сначала многие слоги, потом слова и даже речения, так что у него правильности чтения уже не бывает никогда, ибо он не читает, а как бы отбарабанивает языком своим что-то неопределённое, в котором слышится какой-либо излюбленный звук, напр., е, е, е, или о, о, о, который он гудит и тогда, когда не разберёт то или другое слово. Это,- так называемое, "пономарское" чтение, безсмысленное, о котором эти несчастные люди сами говорят: "отзвонил и с колокольни долой". Но быть медью звенящею, вместо человека, стыдно и грешно. Ещё грешнее отзываться потом, что язык перебит и потому не может прочесть даже "Отче наш" или "Верую".
Первое предупреждение против перебитости языка - это чтение не наизусть, а по книге, как бы по складам, и певуче.
Певучим, а не разговорным или речитативом, церковное чтение должно быть потому, что этого требует общий тон церковного Богослужения, имеющего много чтений, поющихся скоро и протяжно. Общность тона (тональность) требует и того, чтобы чтение было одинаково громко или тихо, сообразно с числом молящихся и местом чтения, ибо понятно, что чтение для двух лиц не может быть такое же, как и для тысячи, где требуется наибольшее усилие голоса. Однако, никаким стечением народа нельзя оправдать того выкрикивания конечных слов апостольских чтений, которое практикуют некоторые дерзкие чтецы. Вместе с тем нельзя не замечать, что Великим постом и особенно на похоронах должен поддерживаться иной тон, нежели за великопраздничными чтениями.
Вообще же церковное чтение всегда должно быть в границе средних тонов, чтобы быть вполне членораздельным, ясно слышимым даже старцами, из коих у многих начинает притупляться слух. А чтобы помочь этой немощи, должно читать с мест серединных и, по возможности, возвышенных. Заведомо же глуховатых нужно просить становиться поближе к чтецу, а также и позаботиться о том, чтобы никто и ничем не нарушил достодолжной тишины и порядочности, вообще необходимых всегда и, в особенности, при чтении церковном.
Вторая степень лучшего чтения есть чтение толковое, когда чтец читает, разумея, что читает, и так осмысленно читает, что даёт возможность понимать читаемое и слышащим. Здесь особенное значение имеет, так называемое, логическое ударение на главной мысли или чувстве, изображаемом в читаемом, при чтении толковом всякий оттенок мыслей и чувств выражается соответствующим тоном голоса, но особенно своеобразный тон придается тем словам, в которых заключаются главные мысли и чувства. Глубокая печаль, торжественная радость, величественное славословие, все это должно находить в голосе читающего свое особое выражение.
Эта ступень чтения может быть доступна людям более или менее разумным, получившим достаточное развитие, когда человек бывает в состоянии не только понимать мысли каждого отдельного предложения, но способен следить за общим ходом их, уразумевать ту (логическую) нить, которая внутренно связует их и даёт им то или другое достоинство и значение молитвенное.
Кроме осмысленности, здесь много зависит и от способности выразить толково читаемое.
Посему, кроме изучения читаемого (всестороннего), требуется ещё и не малое упражнение в том, чтобы понятое (надлежаще) выразить в соответственных толковых способах произношения.
Толковое чтение так ценится повсюду, что ему обучают в старших отделениях нашей школы, а еще более в школе средней, в которой почти нельзя и учиться, не умея читать толково.
Церковь есть училище благочестия для малых и совершенных. Посему требование от церковных чтецов чтения толкового есть требование насущное. Еще ап. Павел говорил, что лучше сказать несколько слов с пониманием, нежели тысячи без понимания. Но если читающий сам не понимает читаемого, то он затрудняется прочесть так, чтобы самым чтением дать понять читаемое, хотя бы и отчасти. Отсюда очевидно, что для толкового чтения необходимо чтецу много и долго готовиться, как теоретически, так и практически.
Теоретическая подготовка к толковому церковному чтению должна обнимать разное знакомство со всеми предметами, входящими в состав церковного чтения, особенно же с книгою Псалтырь, так как почти на каждой службе читаются несколько псалмов. Можно сказать даже, что вся Псалтырь каждым чтецом должна быть пройдена с возможным для его возраста и понимания толкованием, начиная с перевода слов и оканчивая усвоением содержания всего псалма. Такие псалмы, как 50 и 33 должны быть изучены наизусть, равно как и молитвы, постоянно употребляющиеся, как, напр., "Иже на всякое время"... Незнание их же не извинительно, как и незнание редко встречающихся и, так сказать, необычайных слов, напр., котва (якорь), иеродиево (аиста) жилище, нырище (развалина), неясыть (пеликан) и т.п. Еще непростительнее многие славянские речения понимать по-русски, напр., выну - всегда в смысле глагола вынимать.
Чтения парамий, канонов и т. под., переменных чтений, представляют ещё большие трудности, а потому и изучение их должно быть более тщательное. Практически можно подготовляться ко всякому чтению, чтобы оно было толковым хотя бы чтение это было и знакомое, ибо для произношения вслух многих должны быть особые приёмы, которых мог не держаться прочитывающий для себя. Имеющий возможность приготовиться читать толково может, так сказать, разумно служить Богу, содействуя молитве общей. И наоборот, читая не толково, чтец может своим безпорядочным чтением расстраивать доброе религиозное настроение и вводить даже в соблазн. Посему всемерно должно работать над собою, чтобы сознание ума и желание воли послужить общему благу и спасению могли осуществляться, по силе нашего участия в оном, и чрез церковное чтение и его благодетельное влияние на слушателей.
Существенное свойство разумного чтения определяется логическим ударением, которое должно делаться на главной мысли в читаемом вообще, и, в частности, в каждом предложении. А посему очевидно, что для толкового чтения необходим грамматический разбор читаемого и в особенности отличие глаголов, как выразителей сущности дела, мысли или чувства. Отсюда открывается, что для навыка чтению толковому необходимо многократное прочтение того, что должно читаться, и притом прочтение с глубокою вдумчивостью содержание чтения.
Третью степень более совершенного чтения составляет умилительность, которая состоит в том, что чтец читает с духовною настроенностью сердца, когда он ведёт правильный духовный подвиг, и тем самым производит душеспасительное действие на слушателей.
Умилительность, как показывает и это самое слово, есть приятность. Потому читаемое должно быть мило, приятно самому чтецу. Он должен, так сказать, сам пережить, перечувствовать те чувства, которые должны быть внушаемы чтением, и, переживши их, чрез свое умилительное чтение передать их слушателям. В мире светском такие чтецы называются художниками, а чтение их художественным. Для церковного чтения требуется меньшее. Тут не столько важен талант, сколько живая сердечность и, вообще, духовная настроенность. Эта духовная настроенность, как благодатный дар (помазания), должна быть всегда присуща церковному чтецу. Но разности чтений должны возбуждать в нём разные виды и формы умилительности. Так, напр., при чтении о могущественном творении мира Божия чрез слова: "рече и быша, повеле и создашася", необходимо выразить такую силу, которая бы невольно возбуждала в слушателях страх и благоговение пред всемогуществом Божиим. При чтении грустной истории о продаже Иосифа должно постараться возбудить печаль о нашей жестокости и чёрствости, как при чтении о злостраданиях Иова - чувство безпредельной преданности Богу и могуществу Его Провидения.
Грозные речи пророков и особенно прещения Божия, угрозы и проклятия должны иметь свой особый характер произношения. Но при этом должно помнить, что много из того, что свойственно было ветхозаветным людям, теперь должно иметь более умеренную силу, так как в Новозаветной Церкви более царствуют благодать и милость, нежели страх и наказания. Особенною любвеобильностью должны быть проникнуты поучительные чтения из Апостола, где нередко встречаются живые обращения к слушателям с наименованием их братиями. Следовательно, здесь братская любовь, желающая спасения верным, должна быть самым господствующим чувством церковного чтеца.
При чтении поучительных и назидательных чтений, чтец является, как бы благовестником и проповедником Церковным, посему во многом он может руководствоваться здесь теми правилами и советами, которые предписываются наукою о проповедничестве (гомилетикою). А когда чтец выступает как молитвенник от лица предстоящих, то он является как бы предстоятелем или священнослужителем церковным, а потому он должен руководствоваться всеми теми высокими правилами, которые внушаются пастырям Церкви для их спасительного воздействия на вверенных их помощи и руководству в деле спасения. Из сего открывается, что, хотя наши чтецы называются церковнослужителями, но, пользуясь высшими способами своего служения, они могут быть и бывают и священнослужителями, действуя на слушающих их священно-таинственно, чрез влияние глагола Божия, возвещаемого ими в речах Пророков, Апостолов, Святых Божиих и Самого Христа и Бога.
Сознание Божественности совершаемого дела и особенно его великой важности и спасительности для множества християн должно всегда возбуждать и воодушевлять к наилучшему чтению церковному, чтобы всячески помочь общему спасению всех. Только нравственно глухой и бездарный человек может не понимать своего высокого священного назначения. И напротив, всякий, сознающий себя християнином, постарается всемерно соответствовать своему великому назначению.
Св. Церковь наша, стараясь приготовить чтецов к достодолжному служению их, так увещевает каждого из них, чрез Епископа, при посвящении в стихарь: "Чадо первая степень священства есть степень чтеца. Поэтому тебе следует ежедневно читать Божественные писания, чтобы слушающие, видя это, восприняли бы это к созиданию их спасения и тебе самому дана была бы большая степень, и никоим образом ты не постыжал бы жребия избрания твоего, и живя целомудренно, свято и праведно, ты сподобился бы наибольшего служения во Христе Исусе Господе нашем, Ему же слава во веки веком. Аминь".
Этот глас церковный призывает и всех вас к достодолжному служению в степени чтецов. И вам всем обещаются возможные возмездия здесь, а ещё большие там, на небесах, ибо непреложно слово Господне: "иже сотворит и научит, сей велии наречется в Царствии Небеснем".