Вопрос добра и зла.
В экзистенциальном направлении важное место имеет отношение к негативу и позитиву в человеке, и здесь мы вплотную подходим к пониманию добра и зла в консультировании.
Здесь я лишь коснусь этой обширной темы, так сказать, намечу ее контуры в свете экзистенциальной психологии. Вопросы добра и зла непосредственно связаны с проблемами этики и сферой человеческих ценностей. С одной стороны, любой практикующий психолог сталкивается с этими вопросами и должен как минимум иметь свою собственную позицию. С другой стороны, возникает вопрос: может ли психолог браться за проблемы этики. Я на этот вопрос могу ответить словами Э Фромма: Психология должна не только разоблачать ложные этические оценки, но и может сверх того, быть основой для построения объективных и правильных норм поведения. Наши ценностные суждения определяют наши действия, на их правильности покоится наше духовное здоровье и счастье.
Экзистенциалисты утверждают относительность таких вещей как добро и зло, а так же человеческих ценностей. По сути - ценности продукт столкновения человека с жизнью. Без человека мир не содержит ценностей, они не есть объективная реальность. И потому наши иллюзии, и заблуждения часто принимают большое участие в формировании наших ценностей и наоборот. У человека никогда нет абсолютных и бесспорных критериев того, как он поступает. Все оценки относительны. Например «Хороший» ребенок может быть запуганным, неуверенным, желающим лишь угодить своим родителям, покоряясь их воле, в то время как плохой ребенок может обладать собственной волей и иметь достойные интересы, но неугодные, однако, его родителям. Словами Бубера: человек как таковой – рискованная попытка жизни, не определенная и не утвержденная.
Если внимательно посмотреть на то, что говорят экзистенциалисты не трудно выделить основы их этической системы. Корни зла с этой точки зрения кроются в нежелании человека делать выбор и нести ответственность за свою жизнь, в отсутствии подлинности жизни, в нежелании человека быть сознательным. Есть фрагмент Торы, где говорится: «Все добрые мысли, все добрые слова, все добрые дела я совершаю сознательно. Все злое я совершаю бессознательно». Избегая подлинности жизни, человек пытается обмануть себя, бога и само существование и в этой лжи коренится зло. Например, в ведах понятием лжи иногда обозначается тревожная попытка скрыться во тьме души, где она, человеческая душа, уклоняется от самой себя, уходит от самой себя, прикидывается перед самой собой. И эта ложь собственному бытию есть изначальное зло.
Другой причиной зла является отсутствие целостности человека. Становление целостности, кристальности души связано с громадным риском. Ведь должно быть преодолено и интегрировано все, что нам свойственно – склонности, удобства, привычки, … ибо подлинная целостность не будет обретена там, где подавленные желания ютятся по углам. Словами Мартина Бубера: зло не может совершаться всей душой при полной ясности сознания, а добро может совершаться только всей душой. Здесь возникает вопрос: как человек может прийти к добру, целостности и подлинности?
Таким образом мы выходим на вопрос о совести.
Философская литература, касающаяся совести, дает богатое разнообразие ответов на поставленный вопрос. Цицерон и Сенека говорили о совести как о внутреннем голосе, обвиняющем и оправдывающим наши поступки с точки зрения их нравственного достоинства. В схоластической философии совесть понималась как закон разума, внушенный человеку богом.
Вслед за Фроммом мы можем понимать совесть в двух ее ипостасях:
1. Авторитарная совесть – характеризуется страхом наказания или ожиданием поощрения, награды и всегда зависит от внешнего авторитета и его способности, реальной или мнимой карать и миловать. Часто переживание чувства вины, якобы исходящее из совести, на самом деле есть не что иное, как страх перед авторитетом. Подчиняясь такому виду совести, человек не только становится покорным рабом, но и строгим надсмотрщиком, который относится к самому себе как к своему рабу. Такого рода совесть ослабляет волю человека к жизни, делая его невротиком (классический вариант невроза соответствия). Важно отметить, что чувство вины или стыда ни в коей мере не является совестью, ее частью или ее проявлением.
2. Гуманистическая совесть – реакция нашей целостности (организмического центра оценивания) на ее собственное функционирование или дисфункцию. Совесть - это знание-в-себе о всех наших успехах или неудачах в искусстве жить. Совесть это голос нашего подлинного я ориентированный на продуктивность, адекватность миру и на счастье, как результат первых двух. Совесть можно понимать и как голос бога звучащий в нашей душе и только для нас.
Совесть - это результат нашего целостного опыта жизни, голос и чувство позволяющие делать выбор и брать за него ответственность. Совесть - это прежде всего способность слушать и слышать, осознавать самого себя, что крайне трудно для современного человека. Совесть - это голос целостного осознания открытого миру. С обретением целостности голос совести становится громче. Трудно слышать голос совести еще и потому, что для этого нужна редкая для современного человека способность, оставаться наедине с самим собой, оставаться в тишине, остановить бег и отказаться от свободно висящего в воздухе долженствования. Страх остаться наедине с самим собой обязан скорее чувству замешательства, растерянности, граничащему с ужасом увидеть в столь хорошо знакомом человеке незнакомца. Нам страшно и мы бежим от самих себя, тем самым, упуская возможность слышать себя, и продолжаем быть глухими к голосу собственной совести.
Продолжая разговор о негативе и позитиве в человеке, необходимо отметить, что идеальный образ человека необходим для того, чтобы понять то негативное, что есть в человеке. В этом исключительная сила экзистенциальных романов, в контрасте негатива и позитива который показывается и подразумевается. Альберт Камю говорил, что наше стремление к интеграции к внутреннему единству развивается на основе осознания противоречивости и расколотости. Любое человеческое усилие направлено на придание жизни целостной и законченной формы.
Как я уже отмечал ранее, говорить о свободе, добре или зле в человеке мы можем только тогда, когда он противопоставляет себя ограничениям природы, когда он перестает слепо и покорно подчиняться ограничениям, налагаемым биологическими (раса), социальными (Класс, общественное устройство…) или психологическими (темперамент, характерологический тип, нормы и правила других людей) факторами, только тогда его можно оценивать с точки зрения добра и зла. В противном случае человек это лишь безгласное орудие, робот начиненный программами и чужими ценностями, и в этом случае нет никакого смысла говорить о добре и зле, робот или компьютер не отвечает за те программы что в него встроили другие. Смысл понятий добро и зло появляется или пропадает в зависимости от нашей веры в подлинную способность человека быть свободным, не просто принимать вышеупомянутые ограничения и быть объектом воздействия внешних сил, но вместо этого рассматривать их как вызов ему самому формировать свою судьбу и свою жизнь.
Желание целостности и полноты жизни - это основной мотив всех появляющихся в психотерапии. Экзистенциальная терапия это больше чем лечение, она связана с помощью человеку испытать свою подлинность. Лечение симптомов здесь является побочным эффектом и не на них направлены наши усилия, они направлены на понимание человеком своей жизни, посредством этого понимания и решаются проблемы. Очень часто участники личностных групп подвержены иллюзии, что когда до меня дойдет очередь, начнут лечить, вот тогда и начнет меняться моя жизнь. Дело в том, что часто в ходе понимания других и их жизненной ситуации возникает понимание себя, и исчезают симптомы.
Следующий важный момент экзистенциального консультирования состоит в том, что крайне важно не только понимание, но и осуществление, реализация. Об этом говорил уже Кьеркегор, он говорил, что истина существует только тогда, когда индивид создает ее в действии. С этим связан другой принцип - решение идет прежде знания. Мы часто думаем, что клиент приобретает вовремя встреч с нами все больше знаний о себе, получает все больше инсайтов о себе, и лишь после этого он может принять правильное решение. Это только полуправда, другая ее половина в том, что человек не может приобрести знания себя, пока у него нет внутреннего решения. Вокруг много знания, но оно остается человеку недоступно. Под решением здесь подразумевается не окончательное решение, типа выйти замуж, а решение в форме готовности - установки на действие на осуществление. В этом случае знания и инсайты идут наоборот после решения. (Пример со сновидением. О чем-то говорящий нам сон, может возникнуть лишь после того, как созрела готовность эту подсказку получить)
Следующий очень важный момент состоит в том, что во многих видах психологической помощи есть тенденция устранить все негативные переживания, особенно тревогу, отчаяние, вообще все трагические переживания и аспекты жизни, причем применяются различные способы устранения негатива, вплоть до наркотиков. Кто-то может сказать, что на это и направлена наша работа. Вместе с этим в Э. консультировании цель - помочь понять, что эти переживания могут дать в жизни. Страдание, разочарование, неудовлетворенность абсолютно необходимая предпосылка для роста, для движения к другому плану сознания. Профессор кафедры психологии Гарвардского университета Ричард Альперт, говорит, что негативные чувства и переживания это не патология. От них не нужно лечиться. Он говорит: отнеситесь как к сокровищу к своей неудовлетворенности, уважайте свое разочарование, пусть они станут вашими советниками, и тогда вы получите импульс к росту и прогрессу.
Страдание в самом широком смысле слова может дать очень многое. Приведу небольшой пример из жизни. На одном из семинаров по психосинтезу, с его ориентацией на позитив, известный психолог Алексейчик задал вопрос о месте страдания. Ведущая, молодая девушка, ответила: а страдание для чего? Алексейчик встал, сказал: вы ничего не понимаете в жизни, и ушел. Страдание занимает важное место в жизни человека и дает очень многое. В Э. терапии этому уделяется много времени. Экзистенциалисты понимают страдание как сигнал о том, что человек делает что-то не так, что необходимо изменить себя, свое поведение, свою жизнь. Чаще всего именно так мы относимся к физическому страданию – боли. Мы меняем себя: научаемся не хвататься за раскаленные предметы, не совать булавку в розетку, и тд. Избавлять человека от страдания как такового очень опасно. По сути, страдание это сигнал, что человек находится на пути к саморазрушению, как игра в тепло – холодно. И одна из негативных иллюстрации состоит в том, что в последнее время в свободной продаже появилось множество, широко рекламируемых, обезболивающих препаратов, люди довольны – они избавились от боли, а врачи скорой помощи забили тревогу, резко увеличилась смертность. Люди, принимая обезболивающие препараты, доводят вполне излечимые болезни до такой стадии, когда им помочь уже нельзя.
Крайнее проявление страдания – самоубийство, вместе с этим символ самоубийства как возможности имеет очень позитивную роль в жизни человека. Ницше говорил, что мысль о самоубийстве спасла очень много жизней. Сомнительно, что можно серьезно смотреть на свою жизнь без понимания, что во мне есть сила, которая может определить жить мне или умереть. Это понимание очень важно для человека.
Смерть это то, что создает абсолютную значимость настоящему моменту. Я хочу в этом контексте еще раз процитировать одного студента, который сказал, на мой взгляд, гениальные слова:
Я знаю только две вещи:
Во первых, в какой то день я умру,
Во вторых, сейчас я жив.
И остается один вопрос: что я буду делать
между этими двумя точками?
Здесь понимание конечности жизни ставит основной вопрос жизни:
как я буду жить, что делать, чем заполню свою жизнь. Стоит сказать, что подавляющая часть культуры, науки и религии создана только для того, чтобы ответить на вопрос человека – Что мне делать сейчас, сегодня, завтра, а если я что-то делаю то что это - добро или зло?.