Откровенный кризис
Автор: Bru
Бета: Terry
Рейтинг: NC-17
Пейринг: СС /ГГ
Жанр: Romance
Дисклаймер: Все герои принадлежат Дж. Роулинг.
Саммари: 16-я глава фика Банальный Кризис Среднего Возраста без купюр.
Размер: мини
Статус: закончен
ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленные и достигли возраста 18 лет.
Давно Гермиона не чувствовала себя настолько уютно. Она снова была дома.
Дом? Вот он, ее дом, прямо перед ней. Но почему он объят пламенем? На фоне яркого огня виднеется лишь черный остов здания, пожираемого огромным костром. Вдруг перед ней появляется человеческая фигура, идущая от дома, и она знает, что именно обладатель этого безликого темного силуэта и является виновником пожара. Человек делает еще несколько шагов, на его черты падает свет луны…
- Рон! – она удивлена и даже испугана, но тут чьи-то крепкие руки обнимают ее, унося прочь от страшного видения. Она не знает, кто этот человек, но с ним ее ждут защита и покой. Женщина чувствует, как он бережно кладет ее на траву, и как его рука, за которую она цепляется, выскальзывает из ее пальцев. Человек уходит, исчезая среди деревьев ночного леса, словно не слыша, как она просит не оставлять ее одну…
____
Гермиона проснулась прекрасно выспавшаяся и полная сил. Открыв глаза и потянувшись, она обнаружила, что провела ночь на диване у погасшего камина и полностью одетая. Несколько удивившись всему этому, Гермиона села и огляделась по сторонам.
Худая фигура зельевара обнаружилась на кухне. Гермиона с облегчением улыбнулась.
Чудесный настрой, подкрепляемый благоуханием свежего кофе, был несколько подпорчен видом Снейпа, вновь вырядившегося в старую мантию и даже ухом не поведшего в ответ на ее приветствие.
- Я, кажется, заняла вчера ваш диван… Вам пришлось спать на моей кровати?
- Нет, в кресле, - хмуро отозвался мужчина, не повернув в ее сторону даже головы.
Гермиона попыталась встать так, чтобы лицо Снейпа, опиравшегося обеими руками на кухонный стол, попало в поле ее зрения. Заправив за ухо непослушную прядь волос, она спросила:
- Что случилось, Северус? Есть новости?
- Нет, - его пустые глаза смотрели куда-то мимо нее. – Садитесь за стол, завтрак готов.
Стараясь казаться спокойным, он занял свое место, поставив перед собой кружку с черным кофе.
Притихшая и задумчивая, она тоже села, взяла обеими руками свою чашку и молча пригубила ее.
Не в силах выдерживать ее вопрошающий взгляд, мужчина отвернулся, делая вид, что его интересует густой молочно-белый туман, клубившийся за окном.
«Рон, не оставляй меня… Рон… Рон… Рон…» - набатом звучало в его ушах. Как только он осмелился думать, что?.. Она может сердиться на своего мужа, но вряд ли он перестал что-либо значить для нее. Ведь до сих пор она всегда выгораживала Рональда Уизли перед ним. Как там говорят? «Милые бранятся – только тешатся?» В очередной раз он позволил вовлечь себя в игру, к которой не имеет никакого отношения. Но вина в этом только его – не стоило верить в придуманный мираж. Желание чувствовать себя живым снова завело его в тупик, связало невидимыми путами.
Пульсирующая в висках боль не шла ни в какое сравнение с болью, пожиравшей его душу, подобно адскому огню. Ему казалось, что он ослеп, оглох и перестал существовать.
Придя в себя через какое-то время, он обнаружил, что сидит на полу перед угасающим камином, почти в полной темноте.
В комнате было тепло, но его пробирал до костей ледяной озноб. Кое-как поднявшись на ноги, Северус заметил стоявший у стены саквояж с мантиями. Призвав его заклинанием, зельевар вытащил свою старую потрепанную робу, одев которую, он почувствовал себя гораздо спокойнее.
К нему вновь вернулось ощущение того, что он сможет дойти до конца и в этом испытании, сделав то, что от него потребуется. Северус Снейп останется верен данному обещанию, чего бы ему это не стоило.
Подняв голову, он взглянул на спящую женщину, зная, что и впредь сможет делать это с безразличием. Где-то глубоко-глубоко внутри его что-то кольнуло, но, закрыв глаза, он приказал себе забыть все беспочвенные надежды.
Пустота и холод снова скроют густой пеленой боль в его сердце и горечь поражения в его глазах.
Абсолютно невозмутимый, он сел в кресло и провел остаток ночи, глядя в никуда.
Гермиона вздохнула, отставила чашку:
- Полагаю, что… раз новостей извне нет, значит, что-то случилось здесь. Признаться, я совершенно не помню, что происходило вчера вечером, - чуть заметная застенчивая улыбка тронула ее губы. – Я прилично вела себя, Северус?
В его ответе прозвучала неприкрытая издевка:
- О, да, мисс Грейнджер, вы очень прилично вели себя. Приличней некуда. Соблюдали целомудренность даже во сне.
Она застыла на миг, потом резко вздохнула и несколько раз часто-часто моргнула. Затем опустила голову, и он едва расслышал ее слова:
- Полагаю… что не заслуживаю вашего сарказма… мистер Снейп. Вместо того чтобы ехидничать, могли бы просто сказать мне, что я чем-то обидела вас…
- Я совсем тут не причем, мисс Грейнджер, - он говорил тихо, сквозь зубы, словно выплевывая каждое слово. – Вас цепко держит ваше прошлое, хотя вы уже давно стали там лишним человеком. Вы, да и я сам, давайте будем до конца откровенны, сохраняем верность людям, которые этого не оценят. Вы не представляете своей жизни без Рональда Уизли; уверен, что если бы вы захотели вернуться к нему, он бы простил и защитил бы от грозящих вам опасностей.
Их взгляды встретились.
Дыхание Гермионы было редким и затрудненным. Она медленно встала, не отрывая глаз от лица Северуса:
- Ваше мнение полностью ошибочно, мистер Снейп…
- Во сне вы звали Рона и просили его не оставлять вас, - перебил он.
- Еще раз повторяю, это невозможно, - она покачала головой, в ее голосе звучала горечь. – Даже если Рон и простит меня, то я не прощу его. Никогда, - дрожь выдавала ее состояние. – То, как он повел себя со мной, жирной чертой перечеркивает все мои чувства к нему. Благодаря вашим словам я вспомнила свой сон. Рон… - она споткнулась, но потом продолжила с горячностью, - …его появление напугало меня. А защиты я просила у… совсем другого человека, - карие глаза на мгновение встретились с черными. – У вас. Простите, - она вдруг резко развернулась и, закрыв лицо руками, убежала в спальню.
Северус был совершенно раздавлен. Ее слова были подобны пощечине, от которой в его голове осталась лишь звенящая пустота. Только через какое-то время он смог осознать, где находится.
Словно пробудившись внезапно от тяжелого сна, мужчина еще колебался, не зная, где заканчивается иллюзия и начинается явь. Было необычно и странно испытывать одновременно такую гамму чувств – угрызения совести, бурную радость и щемящую печаль. Перед глазами все мелькало, как в калейдоскопе. Ему казалось, что он заглянул в пропасть Вечности, хотя на самом деле это его состояние длилось от силы несколько минут.
Внезапно Северус понял, что куда-то идет. Это было решение, которого он не принимал, но показавшееся ему единственно правильным. Найти ее, иначе он сойдет с ума.
Гермиона стояла посреди спальни, спиной к нему. Руками женщина обхватила себя за плечи, словно ища поддержки у своих внутренних сил. Она была неподвижна и молчала, и услышать именно это молчание ему было больнее всего.
Мужчина остановился в дверях.
Ее поза вдруг напомнила ему образ его матери, казалось, затерявшийся давным-давно среди забытых образов детства. Он – еще совсем подросток, пытается обнять и успокоить плачущую женщину, но та резко отталкивает его и что-то визгливо кричит.
Неприятный холодок пополз от затылка вниз по напряженной спине. Их разделяют всего несколько шагов, но воздух вдруг делается вязким, затрудняющим любое движение…
Несомненно, она слышит его. Но, пусть даже если она сейчас обрушит на него всю свою ярость, он все равно должен сделать это…
Последний, самый тяжело давшийся ему шаг, и его руки почти невесомо легли поверх ее рук.
Заключив Гермиону в объятия, Северус ткнулся носом куда-то в ее волосы и прошептал еле слышно:
- Прости меня.
Его сердце готово было выпрыгнуть из груди в тот краткий миг, пока он ждал ее ответа.
Изумление вытеснило все остальные его чувства, когда Гермиона вдруг повернулась, и, приникнув к его груди, перестала сдерживать рыдания.
Ему понадобилось какое-то время, чтобы полностью прийти в себя. Сам не отдавая себе отчета, Северус гладил по спине прижавшуюся к нему женщину. Видеть ее плачущей было невыносимо больно. Чувствуя себя виновником ее слез, он наклонился к ее уху и снова попросил:
- Пожалуйста, прости меня, - его губы коснулись ее виска, совсем случайно, но Гермиона почти тут же перестала всхлипывать.
Тогда он, все так же не совсем понимая, что делает, движимый необъяснимым внутренним порывом, легонько поцеловал ее где-то рядом с глазом, почувствовав, как защипало губы от солоноватой влаги.
Гермиона замерла и, незаметно даже для самой себя, чуть подалась навстречу почти невесомым прикосновениям мужских губ, которыми он пытался высушить ее слезы.
Он вовсе не собирался целовать ее, просто не смог остановиться в тот момент, когда почувствовал, как ее губы, дрогнув, едва приоткрылись, встретившись с его губами. Он не хотел, не хотел снова причинять ей боль. О нет! Не хотел, не хотел останавливаться, чтоб ему гореть в адском пламени, тысяча чертей! Это было в сотню, в тысячу раз лучше, чем впервые ощутить, что тебе подвластна твоя магия. Перед глазами мелькали звездочки, под ложечкой мягко щекотало, а внизу живота рождалась приятная горячая тяжесть. То, что творилось с его телом, привязывало его к земле, в то время как ему хотелось взмыть в воздух.
Настолько восхитительно было чувствовать, что она отвечает ему и, вся дрожа, прижимается теснее, а он, желая помочь, крепко обнимает ее за талию одной рукой, и, запустив пальцы другой в каштановый беспорядок на голове Гермионы, легко надавливает на ее затылок.
Неожиданно Гермиона обмякла в его руках, ее ноги подкосились, и Северус едва успел подхватить ее, прежде чем она осела на пол. Снейпа самого шатало от нахлынувших эмоций, и большого труда ему стоило донести Гермиону до постели и уложить со всей возможной бережностью, обессилено опускаясь рядом.
Просто быть в непосредственной близости с ней наполняло Северуса щемящим восторгом, он и желал, и боялся того момента, когда Гермиона очнется.
Наконец, женщина вздохнула чуть глубже и пошевелилась, заставив его отстраниться с мыслью уйти. Но она, словно почувствовав это, не открывая глаз, протянула руки, ухватившись за ворот его мантии, и прошептала:
- Останься.
Застыв в неудобной позе, Северус не смел даже пошевелиться, в то время как Гермиона разжала пальцы, но не убрала их, а наоборот – приподняла руку, прикоснувшись к шее под ухом, отчего у него перехватило дыхание, и мурашки побежали по спине. Затем ее пальцы медленно прошлись по его щеке легким изучающим движением, погружаясь вслед за этим в волосы на виске мужчины, нежно перебирая черные пряди.
Не в силах больше сдерживаться, Северус еле слышно застонал, прикрывая глаза, а когда вновь открыл их, встретился с взглядом Гермионы, смотревшей на него так, будто видела его впервые.
Он и сам не замечал, что дышит в унисон с ее прерывистым дыханием, и, стоило ей облизать сухие губы, как он тут же повторил ее действие.
Пальцы Гермионы, лежавшие на его затылке, снова слегка шевельнулись, и он вдруг почувствовал, как она легонько притягивает его к себе, приближая его лицо к своему.
Этот поцелуй был даже лучше предыдущего. Начавшись осторожным прикосновением, он незаметно перетек в тесное слияние губ. Более чувственный, нежный, но в то же время требовательный. Каждое соприкосновение губ дарило ощущение забвения. Ничто не было так важным в то мгновение, как два горячо смешавшихся дыхания и громкое биение сердец.
Северус чувствовал, как она пытается ласкать его плечи, и что мантия служит этому помехой. В следующий миг Гермиона резко отстранилась и, прерывисто дыша, прошептала:
- Сними ее.
Быстро кивнув, мужчина попытался снять робу из грубой материи через голову, путаясь в крючках. Не без помощи умелых рук Гермионы ему это удалось. Мантия полетела на пол, туда же отправился свитер.
В комнате было холодно, но они не замечали этого. Северус снова сел на кровать и помог Гермионе избавиться от водолазки. Лишь увидев ее в тонкой маечке, он подумал, что стоит использовать Согревающие чары, после чего в спальне стало намного уютнее.
Теперь они и не думали останавливаться. Все происходящее виделось им обоим настолько правильным, насколько оно может быть в мире, где существуют только двое, и эти двое согласны друг с другом.
Глубокие, долгие поцелуи, наполненные чувственностью и нежностью, кружили голову. Ее руки, забравшись Северусу под рубашку, блуждали по его телу, то поглаживая, то чуть надавливая, то слегка царапая кожу. Мелкая дрожь начинала охватывать его, стоило ей запустить пальцы за пояс его брюк.
Сам он позволял себе всего лишь поглаживать талию Гермионы, и кровь бешено застучала в его висках, когда женщина мягко положила его ладонь на застежку у нее на поясе.
Онемевшими пальцами Северус справился с пуговицей, после чего стянул вниз твидовые брючки. Теперь он мог ласкать бедра чувственно постанывающей в ответ Гермионы.
Впервые он думал не о том, насколько хорошо у него получается, и какое впечатление произведет то, как он целуется. Неведаное доселе древнее умение, естественное для любого человека, проснулось в нем. Сейчас ему хотелось лишь доставить этой женщине удовольствие. Просто видеть ее раскрасневшееся лицо, опухшие от поцелуев губы, с которых срывались страстные стоны, чувствовать ее пальцы, сжимающие его плечи – все это несказанно возбуждало его. Ему хотелось увидеть ее изгибающейся от нахлынувшего блаженства и услышать свое имя из уст ее в самый сокровенный момент.
В тот момент, когда он обнял Гермиону, блаженный покой охватил все ее существо. Это был он, человек из ее сна, которому можно доверять и с которым можно пойти на край света. Ей хотелось прижаться к нему, слиться с ним.
Кто только придумал эту глупую мешающую одежду? Хочу тебя, хочу. Его гладкая кожа под ее ладонями. Горячее дыхание опаляет шею. Твердая плоть, кажется, заполняет ее всю, без остатка, как вода заполняет пустой сосуд. Безграничное упоение накатывает на нее, в то время как он плавно и неспешно движется в ней.
- Хочу тебя, хочу… - сумбурный жаркий шепот вывал сладостные спазмы внизу его живота.
Огромного труда Северусу стоило сдерживать дикое желание, овладевшее им, и ласкать женское тело со всей нежностью, на какую он только был способен. Но вырвавшиеся у нее слова свидетельствовали о том, что Гермиона тоже хочет большего.
Несколько движений – и ее трусики отправились на пол, куда незамедлительно последовали и его брюки.
Он позволил себе лишь слегка провести пальцами по истекающей соками вульве, зная, что может запросто кончить от одного только созерцания раскрытого перед ним нежного цветка. Его напряженный, сочащийся спегмой пенис легко нашел себе дорогу внутрь, заставив Гермиону глухо застонать. Медленно двигаясь, Северус чувствовал, как его плоть раздвигает тугие складки горячего влагалища, восхитительно скользкого и невероятно уютного.
Входя до предела, он крепко прижимался к низу ее живота, замирая на миг, медля, не желая начинать движение обратно. Потом, нехотя, скользил назад, чтобы снова вернуться.
Гермиона прижималась к нему все теснее, словно в беспамятстве, шепча что-то неразборчивое. В конце концов он вынужден был почти лечь на нее, что, как ни странно, пришлось ей весьма по вкусу, о чем свидетельствовал глубокий удовлетворенный стон. Еще несколько движений – и женщина кончила, издав полувсхлип-полустон и мелко вздрагивая всем телом.
Он стиснул зубы, почувствовав, как ее лоно мягко сжимается. Все еще сипло дыша, Северус приподнялся, освобождая от своей тяжести лежавшую почти без чувств женщину. Ее руки, только что до боли стискивавшие его спину, легонько соскользнули, падая на кровать. Все еще чувствуя горячую тяжесть от прилившей к паху крови, но, тем не менее, очень довольный, Снейп укрыл их обоих одеялом и растянулся рядом с Гермионой.
Еще какое-то время она лежала, не шевелясь, с блаженной полуулыбкой на лице. Каждую частичку тела приятно покалывало в охватившем женщину чувстве неги. Теперь она знала, что означает «родиться заново»: все казалось новым, иным, не таким, как до этого. Воздух, которым она дышала, краски окружающего мира, да и сам этот мир.
Осторожно приоткрыв глаза, Гермиона с изумлением огляделась вокруг. Неужели все это происходит с ней и наяву?..
Легкий вздох привлек ее внимание. Ей показалось, что на его лице промелькнула странная болезненная гримаса, тут же исчезнувшая. Гермиона приподнялась на локте и ее глаза встретились с глазами Северуса. Робкая улыбка тронула ее губы, мужчина улыбнулся в ответ, почти сразу за этим болезненно скривившись.
- Что с тобой? – спросила Гермиона несколько обеспокоено, протягивая руку и касаясь его щеки. Совершенно незаметно они перешли на «ты», найдя это абсолютно естественным.
- Пустяки, - Северус поймал ее ладонь в свою и нежно коснулся губами запястья. – Я так давно мечтал об этом.
- Кхм… - она смущенно опустила глаза, заставив его фыркнуть:
- Просто поцеловать тебя здесь, не более того.
Гермиона подавила готовый вырваться у нее смешок:
- Тогда… - с хитринкой улыбаясь, она запустила пальцы в его волосы, замерев, стоило Северусу хрипловато застонать, прикрывая глаза. – Ох, - догадалась вдруг она о причине его состояния: ведь, кажется, он не кончил вместе с ней, а опадающая эрекция – это достаточно неприятно, если вспомнить, как на это реагировал Рон, когда ей приходилось бросать того на произвол судьбы в такой момент и бежать к детским кроваткам.
Мужчина лежал, закрыв глаза, верхняя губа его нервно подергивалась, а дыхание стало частым и затрудненным. Гермиона внезапно почувствовала прилив нежности по отношению к человеку, доставившему ей наслаждение, но самому сумевшему сдержаться по каким-то ему одному ведомым причинам. Возможно, он думает, что попросту недостоин этого или опять боится обидеть ее. Наверное, стоит показать ему, что это не так, для чего придется взять инициативу в свои руки.
Все еще медля, Гермиона легонько провела пальцами по шее Северуса, чувствуя пульсирование крови в артериях. Шрамы уже не казались свежими, хотя были еще прекрасно заметны, и сейчас ей не хотелось заострять на этом внимание. Как-нибудь в другой раз. Если он будет, этот другой раз.
Подушечки ее пальцев скользили по его груди, рисуя замысловатые узоры, изучая каждый сантиметр его тела. Северус напряженно сглотнул, когда она слегка задела бледно-коричневый сосок, и это заставило Гермиону улыбнуться, довольную тем, как он реагировал на ее действия.
Дурачась, она потерлась о сосок носом. Идея, раньше показавшаяся бы ей шокирующей, сейчас неожиданно подтолкнула ее к тому, чтобы прикоснуться к его груди губами.
Губы женщины мягко сжали напряженную плоть соска, а он в ответ хрипло застонал, руками комкая простыни. Чувствуя, что ее саму возбуждает увиденное, Гермиона дразняще прошлась по груди мужчины язычком. Ее волосы щекотали его необычайно чувствительную в этот момент кожу, в то время как она медленно спускалась вниз. Поцелуи то становились быстрыми и едва касались тела Северуса, то вдруг она принималась целовать его медленно, то легко закусывала кожу зубами.
Гермионе безумно нравилось наблюдать за тем, как мужчина отвечает на ее ласки: его дыхание становилось все более резким, иногда он закусывал губу, пытаясь сдержать низкий стон.
Ей почти некогда было рассматривать то, как он выглядит, хотя она не могла не отметить сильную бледность, с которой контрастировала дорожка темных волос, начинавшаяся ниже пупка. То, куда она уходила, все еще было скрыто одеялом, но Гермиона решила, что уже зашла чересчур далеко, чтобы теперь вдруг идти на попятную.
Нервно облизав губы, женщина отбросила одеяло и замерла на миг, созерцая открывшуюся ей картину. А потом, сама не понимая толком, почему, наклонилась и легонько поцеловала напряженный орган Северуса.
Тот рвано дернулся, его пересохшие губы произнесли не то изумленно, не то протестующее:
- Гермиона!
Но она, не слушая его, уже взяла в рот бордово-красную головку, нежно облизывая ее и чувствуя странный кисловатый привкус. Мысль о том, что это ее собственный вкус, и этот твердый пенис только что побывал в ней, заставила ее задрожать, вспомнив недавнее блаженство, доставленное ей Северусом.
Мужчина уже в открытую стонал. Одна его рука судорожно вцепилась в простыни, а другая, легко подрагивая, легла на затылок Гермионы, принимаясь перебирать пряди ее волос. Все его тело выгибалось навстречу ее горячему рту. Сейчас Северусу казалось, что он попал в поглощающий его бурный водоворот, и бессмысленными были попытки всплыть на поверхность. Он чувствовал себя полностью подчиненным ее воле, и это было безумно… прекрасно… невероятно…
Достаточно быстро женщине удалось найти нужный ритм, ее губы двигались вверх-вниз по всей длине ствола, чувствуя его восхитительную твердость. Казалось, что он не перестает увеличиваться в размере и вскоре, действительно, перестал помещаться целиком у нее во рту.
Чтобы не оставлять ни одну частичку мужской плоти без внимания, Гермиона принялась помогать себе рукой, туго сжав пальчиками блестящее от слюны основание пениса. Другая ее рука, не переставая, ласкала бедра Северуса, с каждым разом ее поглаживания становились более давящими: ей казалось, что тот только громче стонет при этом.
Вдруг мужчина замер на мгновение, тут же в рот Гермионы ударила тугая струя спермы, и, прежде чем она успела о чем-то подумать, уже глотала горячую вязкую жидкость, слыша, как его вскрик перешел в гортанный стон.
Тяжело дыша, она выпустила опадающий орган, наблюдая с гулко бьющимся сердцем за последними каплями беловатой жидкости, пачкавшими черноту волос на его лобке. Гермиона попыталась еще раз нежно поцеловать его пенис, но Северус, вздрогнув, отстранился, заставив ее вспомнить, насколько чувствительным становится эта плоть после того, как мужчина кончил.
Найдя руку Гермионы, Северус привлек женщину к себе, и в его быстром сдавленном шепоте та разобрала виноватое:
- Прости… прости…
Не без удивления она подняла голову:
- За что?
- Я не сдержался… - он явно был раздосадован на себя самого.
- Северус…- она прижалась к его груди, - …мне безумно приятно как женщине, что ты… не сдержался.
В его вздохе послышалось некоторое облегчение, он даже позволил себе легкую усмешку:
- Это было… м-м-м… бесподобно.
- Правда? – Гермиона не осмеливалась смотреть ему в лицо, чувствуя, как румянец заливает ее щеки. – У меня это был первый раз… так. Я только читала про это в Магии Любви.
Северус приподнял ее лицо, взявшись пальцами за подбородок. Чувствуя на губах терпкий привкус, он нежно поцеловал Гермиону:
- У меня тоже… это первый раз… - в его голосе слышалась усталость, глаза слипались.
Вскоре он действительно спал, измотанный проведенной без сна ночью и сильной эмоциональной встряской.
____
- Гарри, нет, ты даже представить себе не можешь!.. Однажды она хотела сделать такое!.. – Рон Уизли пылал возмущением.
Неизвестно, каким образом их совместное совещание по поимке беглецов перешло в обсуждение странностей в поведении данных личностей.
- Ну, так что же она хотела сделать? – Гарри скрестил руки на груди, уже устав доказывать, что Снейп – не преданный Волдеморту ублюдок, и что Гермиона – верная и несправедливо обиженная женщина.
- Ну-у-у… - протянул Рон, отчаянно краснея. – Она… хотела взять в рот… ну там, внизу.
Гарри пожал плечами и спокойно поинтересовался:
- Так тебе не понравилось, что ли?
- С ума сошел?! Я не позволил ей. Подумать только, ведь она потом этими губами моих детей целует!
- В этом нет ничего страшного, поверь мне, - Гарри кривовато улыбнулся. – Ты очень много упустил, запрещая ей…
- Можно подумать, что ты!.. О, нет!.. – в ответ на кивок старого друга Рон вскочил и подступил к Гарри вплотную. – Ты ведь не заставляешь мою сестру делать подобные гадости?!..
Черноволосый мужчина тоже резко встал. Его щека нервно подергивалась. Неторопливым движением он поднес плотно сжатый кулак к веснушчатому носу своего начальника:
- Не смей!.. Я безумно люблю и глубоко уважаю твою сестру. Джинни – на редкость понимающая и мудрая женщина. Думаю, что любая могла бы стать такой, будь рядом с ней не махровый остолоп.
- Например, грязный ублюдок Снейп, - зло процедил Рон сквозь зубы. Тяжелый взгляд исподлобья не предвещал Гарри ничего хорошего. – С этого момента ты отстранен от дела. Уже давно я подозреваю, что ты вставляешь нам палки в колеса.
Гарри только мрачно усмехнулся, когда Рон указал ему на дверь:
- Вы свободны, мистер Поттер.
____
Подложив себе под спину подушку, Гермиона полусидела на кровати, опираясь на изголовье.
Белесый свет пасмурного дня, проникавший в комнату сквозь небольшое окно, позволял ей изучать черты лежавшего рядом мужчины.
Северус безмятежно спал.
Даже сейчас она не назвала бы его красивым, но это не мешало ей смотреть на него с нежностью. Он был и похож и одновременно не похож на того человека, которого знала Гермиона. Глубокая вертикальная складка между бровей разгладилась, став едва заметной. Легкая улыбка играла на его губах. Сейчас он казался очень молодым, почти мальчишкой, и сердце Гермионы сжалось при мысли, что не так уж и часто на его долю должны были выпадать подобные счастливые моменты.
Почти невесомо касаясь волос Северуса, она перебирала черные пряди, пропуская их сквозь пальцы, стараясь делать так, чтобы эта осторожная ласка не потревожила его сна. Несколько раз женщина пыталась завязать скрученную тонкую прядь узлом, но волосы упрямо разворачивались, что не могло не пробудить у Гермионы мысли о схожести с характером их владельца.
Увлеченная своей игрой, она не сразу заметила, что улыбка Северуса стала шире: он чуть приоткрыл глаза, жмурясь спросонья:
- Ты мне снишься? – спросил он Гермиону, которая в ответ покачала головой и улыбнулась.
Прочистив горло, очевидно, все еще не очень уверенный в реальности того, что он видел, Северус задал еще один вопрос:
- Это правда, что мы… эм… - он зачем-то скосил глаза вниз, - … целовались?
Подавив готовый вырваться у нее смешок, Гермиона наклонилась, крепко прижимая свои губы к его губам.
Момент спустя женщина почувствовала, как под одеялом ладонь Снейпа легла на ее коленку, несильно сжимая ее.
Резковато вздохнув, Гермиона замерла, но прикосновение теплой руки было приятным, а взгляд черных глаз, в глубине которых снова плясали бесенята, завораживал, делая так, что ей хотелось позволить ему все, что угодно.
Его ладонь медленно ползла вверх по ее бедру. Обнаружив отсутствие трусиков, Северус слегка изогнул брови и закусил зубами нижнюю губу, напоминая своим видом сорванца, нашедшего оставленной без присмотра лавку сладостей.
Женщина поняла, что неудержимо краснеет.
Тем временем его палец подцепил маечку Гермионы и так же неторопливо потащил ее вверх.
Внезапно Гермиона перестала дышать и судорожно вцепилась в ткань, снова натягивая ее на живот, невзирая на сопротивление мужской руки.
- Эй, - усмехнулся он, - это несправедливо. Ты уже видела гораздо больше меня.
- Боюсь, что тебе не понравится то, что ты увидишь, - произнесла она дрожащим голосом.
Упорно не желая поднимать глаза, Гермиона не заметила, как взгляд Северуса на миг изменился: в нем отразилось все, что он подумал о человеке, по вине которого она уверилась в собственной некрасивости. Однако ему тут же удалось совладать со своими эмоциями. Мягко погладив сжатые в кулак пальцы Гермионы, он попросил:
- Может быть, позволишь мне составить собственное мнение? Впервые вижу, что гриффиндорка чего-то боится.
Она напряженно сглотнула, при этом в ее горле что-то пискнуло, а потом с обреченным видом стянула через голову злосчастную майку, оставшись в простом бюстгальтере.
С глубоким вздохом Снейп привлек ее к себе, позволив спрятать лицо у себя на груди:
- Ты очень смелая девочка, Гермиона, - тихо заметил он, поглаживая ее спину и плечи.
Она в ответ издала сдавленный звук и плотнее прижалась к нему. Закрыв глаза, Гермиона позволила Северусу ласкать себя и, незаметно даже для себя самой, расслабилась, доверяясь его рукам.
Сидеть им вскоре показалось неудобным, и нежно целуя шею Гермионы, Северус заставил ее лечь на спину, склоняясь над ней. Не став бороться с искушением, нашел губами ее губы и почти невесомо коснулся их, а уже в следующий момент проделал то же самое кончиком языка.
Слегка ошеломленная, Гермиона вздохнула чуть резче, при этом ее губы приоткрылись, позволяя его языку проникнуть внутрь. Ощущение было давным-давно забытым. Настолько, что казалось новым. Осторожно и деликатно язык мужчины раздвинул ее зубы и принялся заигрывать с ее язычком, заставив женщину абсолютно забыть обо всем на свете. Она настолько увлеклась поцелуем, что совсем не обратила внимания на то, что Северус, положив ладонь на ее грудь, нежно поглаживает мягкое полушарие. А когда его большой и указательный пальцы слегка сжали сквозь тонкую ткань напряженный сосок Гермионы, чуть покручивая его, у той вырвался легкий удивленный стон, будто она сама не могла поверить в то, что так быстро возбудилась от его ласк.
Она уже совсем не возражала, когда Северус потянул вверх чашечку бюстгальтера и тут же приник к ее груди, нежно целуя ее. Наоборот, Гермионе хотелось, чтобы это длилось вечно: она не могла и думать, что ее тело способно быть настолько отзывчивым. Легчайшее прикосновение вызывало у нее все новые волны блаженства. Неземной музыкой прозвучали для нее слова Северуса, уже давно освободившего ее от бюстгальтера и беспрепятственно наслаждавшегося лаской ее грудей:
- Они прекрасны… - выдохнул он, на миг оторвавшись от своего занятия и созерцая нежные округлости Гермионы, - …посмотри на них… прикоснись к ним…
Не прекращая ласкать одну грудь женщины, он положил ее руку на другую.
Гермиона приоткрыла глаза, почти тут же закрывая их, чтобы полнее сосредоточиться на своих ощущениях. Ее пальцы задели напряженный чувствительный сосок, заставив женщину выгнуться и застонать.
В ее голове шумело, и словно сквозь вату услышала она раздавшийся вдруг смешок Снейпа:
- М-м-м… мисс Грейнджер, да вы – обладательница самого настоящего золотого руна!
Задыхаясь, она остановилась, приподняла голову. Ей тут же стало жарко: она увидела, что лежит совершенно обнаженная, с раскинутыми коленками перед Снейпом, разглядывающим треугольник шелковистых волос внизу ее живота. Словно под действием Парализующего заклятия Гермиона застыла, глядя, как он, удобно устроившись между ее ног, нежно целовал внутреннюю поверхность ее бедер, неторопливо приближаясь к самому центру ее женского естества. Только когда его дыхание коснулось вульвы, Гермиона вздрогнула, и Северус, почувствовав это, поднял глаза, встречаясь с ней взглядом:
- Я тоже читал когда-то Магию Любви, - его голос звучал хрипло. – Не останавливайся, я хочу видеть, как ты ласкаешь себя, - и очень легко, словно пробуя на вкус неизвестный плод, Северус коснулся языком ее розовой плоти.
Это прикосновение обожгло ее; по мере того, как его ласки становились все более смелыми, внизу живота рождались горячие волны, прокатывавшиеся по всему ее телу. Гермионе казалось, что она отдалась воле огромного океана, нежно качающего ее вверх и вниз. Женщина уже не слышала собственных стонов, не видела ничего вокруг. Следующей ее мыслью было, что она лежит на песчаном берегу, и ее окатывают набегающие волны прибоя: чем дальше, тем горячее, заставляющие внутренности плавиться, а сознание покрываться туманной дымкой. Она чувствовала, что прямо между ног у нее набухает уже совсем невыносимо горячая тяжесть, ищущая себе выхода, как пробивающийся из-под земли родник. Еще миг – и обжигающие струи потекли, сметая все на своем пути.
Она уже не стонала, а кричала, сжимая ладонями свои груди, терзая темные напряженные соски дрожащими пальцами.
Совсем освоившись, Северус ласкал языком раскрывшиеся половые губки, а потом, заметив, что она стонет громче, стоит ему задеть клитор, принялся сосать его твердую горошину. Вначале он был осторожен, но, чувствуя, что Гермиона приподнимает бедра, чтобы теснее прижаться к его губам, начал тереть клитор пальцами, надавливая и сжимая отзывчивый комочек плоти.
Не прекращая ласкать Гермиону рукой, он позволил себе полюбоваться ее красной и набухшей от прилившей к ней крови вульвой. Запах женщины сводил его с ума, Северус сам был заведен до предела. Проглотив стоящий в горле сухой комок, он коснулся входа во влагалище, обильно истекающего смазкой. Гермиона вскрикнула и подалась вперед, насаживаясь на его пальцы, крутя тазом.
Не в силах больше сдерживаться, он сел между ног женщины, притягивая ее к себе за бедра, и одним упругим движением вошел в нее.
Рот Гермионы был раскрыт в беззвучном крике, казалось, она совершенно не отдавала себе отчета в происходящем, хотя ее тело изо всех сил стремилось помогать Северусу: она приподнимала попку, лежавшую в мужской ладони, в такт его резким и сильным движениям. Пальцами другой руки он, не переставая, теребил разбухший клитор, почти сходя с ума при виде того, как его пенис, блестящий от смазки, пронзает междометие женского естества.
Северус страстно желал ощутить Гермиону своей на мгновение, наполнить ее своим семенем. Зарождаясь в паху, вверх по его позвоночнику пробегали горячие снопы искр, лишая мужчину силы воли, подчиняя все его действия проснувшимся древним инстинктам. Еще быстрее… еще… еще… Накативший мгновенный яркий оргазм погасил сознание в ослепляющей вспышке. На миг он перестал существовать, без остатка растворяясь, превращаясь… нет, не в частичку Вселенной. Он сам был Вселенной, и Вселенная была им.
Еще не до конца придя в себя, Северус чувствовал, как в его непослушных руках бьется в экстазе женское тело, слышал словно издалека доносящиеся постепенно затихающие стоны Гермионы.
Он даже не помнил, как очутился рядом, заключая ее в объятия. Все еще вздрагивая, она прижалась к нему, и какое-то время они лежали молча, боясь спугнуть охватившее их ощущение безграничного покоя.
_____
Гермиона пошевелилась первой:
- Северус… - позвала она.
Он откликнулся звуком, похожим на кошачье мурлыкание.
- У меня нет слов… - ее дыхание приятно щекотало шею мужчины.
- Знаю, - прошептал он. – У меня тоже.
Гермиона приподняла голову, встречаясь с ним взглядом. Этот человек действительно понимал ее без слов. Должно быть, дело было в том, что он сейчас испытывал те же самые чувства. Вместо обычной в таком случае усталости Гермиона ощущала замечательную легкость во всем теле. Ей хотелось прыгать и петь или кричать что-нибудь радостное и нелепое. Судя по тому, что Северус тоже не мог сдержать широкую улыбку, хотя изо всех сил кусал губы, он тоже испытывал нечто подобное. Засмеявшись, она обняла его за шею и чмокнула в щеку, почти тут же замерев, когда поняла, что нечто горячее захлюпало у нее между ног и потекло, пачкая простыни.
- Ой… мне надо в ванную… - пролепетала Гермиона.
Снейп усмехнулся, дотянулся до палочки, но она остановила его руку:
- Пожалуйста… нет.
- Хорошо, - мужчина пожал плечами, - тогда позволь мне пойти первым. Пока ты моешься, я приготовлю нам что-нибудь перекусить.
Гермиона кивнула, откидываясь на подушки. Действительно, ей очень хотелось есть. Она наблюдала за тем, как мужчина встал. Из одежды на нем лишь рубашка. При виде его поджарого зада у Гермионы несколько сбилось дыхание, и она поняла, что опять краснеет, хотя самым сокровенным желанием ее в этот момент было, чтобы он повернул