В Салинас он вернулся с разбитымсердцем и вскоре познакомился с Кэрол, милой, заботливойи надежной. Поначалу все было хорошо. Но после того, как судьба дала ему то, о чем он мечтал, пришла скука - и первый брак начал разваливаться.
В Салинасе хорошо помнили Кэрол, его первую жену. Всем соседям она казалась сущим ангелом. Да и кто еще выйдет замуж за человека без профессии, кропающего никому не нужные книги, которые никто не печатает? Она работала в офисе и содержала мужа на свою зарплату. Жили он в деревушке Пасифик-Гров в бывшем летнем домике родителей Джона, ездили на старом, разваливающемся на ходу «Форде» - соседи никак не могли понять, почему такая приятная женщина терпит подобную жизнь.
Затем Стейнбек прославился и разбогател. После того как вышел «Квартал Тортилья-Флэт», каждая его книга становилась бестселлером. Они с женой завели прекрасный лимузин, газеты писали о них в рубрике «Светская хроника». Но Кэрол выглядела все грустнее и грустнее, и в один прекрасный день газеты написали, что мистер и миссис Стейнбек разводятся после двенадцати лет брака. Соседи решительно ничего не понимали, и в конце концов решили, что союз их распался из-за отсутствия детей.
Кэрол могла бы объяснить им, в чем на самом деле причина, но она никогда ни с кем не откровенничала. Никто не узнал о том, что их жизнь затрещала после того, как Джон добился успеха. Нужда сплачивала, у них не оставалось ни сил, ни времени думать о том, не построены ли их отношения на песке.
Нужны были деньги на хлеб, бензин и ремонт машины. Ему же надо было писать. Тогда они были командой, какое-то время это продолжалось и после того, как к нему пришла слава: они с женой колесили по стране, собирая материал для книг, держались спиной к спине, когда ему сулили иски за клевету, угрожали поджогом.
А потом он стал пить, начались бесконечные ссоры, и их жизнь стала расползаться по всем швам, словно истлевшая одежда, - отправить на помойку жалко, но и носить нельзя...
Однажды Кэрол собрала вещи и ушла, напоследок заявив, что он никогда ее не любил. Теперь, через шесть лет после первого развода, ему казалось, что это - правда: Джон боялся себе признаться - любить он действительно не умел, не получалось.
Гвендолин, или И грянул гром…
Стейнбек коротал вечер на кухне. Уютно потрескивал камин, на плите гудел кофейник, на душе, как это ни странно, было легко - тот, кто все потерял, ни о чем не жалеет. Его первый брак длился двенадцать лет, второй продержался только четыре года: он влюбился в певицу из Лос-Анджелеса, приехавшую в Нью-Йорк на гастроли, и сделал ей предложение на пятый день знакомства.
Теперь ему кажется, что Гвендолин ответила «да» только потому, что ей льстила слава Стейнбека. Впереди были два года счастья, год обоюдного уныния и год четвертый, окончательно погубивший их брак: она тосковала по Голливуду, он снова начал пить.
Джон Стейнбек сорвался, когда жена была в отъезде. Стоявшая в баре бутылка бурбона быстро опустела, за кукурузным виски последовали граппа и французский коньяк - а вечером домой вернулась жена. Она должна была задержаться еще на несколько дней, но, видно, ей позвонили и сказали, что у мужа снова начался запой. Гвендолин сорвалась и примчалась в Нью-Йорк из Салинаса, оставив детей с подругой.
Позже он никак не мог вспомнить, что между ними произошло: зеркало разбито вдребезги, письменный стол перевернут, на обоях пятно, от которого разит спиртным... Во хмелю он бывал буен и часто делал вещи, за которые потом становилось стыдно, но на этот раз превзошел самого себя. Утром он проснулся с мерзким привкусом во рту и сильнейшей головной болью.
Знаменитый писатель Джон Стейнбек обнаружил себя лежащим на диване полностью одетым и в ботинках. Это поразило его больше всего - уж ботинки-то Гвендолин могла бы с него снять! Но худшее было впереди.
Завтрака в этот день он так и не получил. Жена встретила его на кухне одетая в черное и смертельно бледная, и он, растерявшись и слегка струхнув, спросил, не умер ли кто из ее родни. Гвендолин ответила, что она действительно пережила огромную потерю: вчера вечером у нее скончался муж. Их семейная жизнь подошла к концу: любовь давно ушла, и она жила с нимтолько ради детей, но это тоже лишилось смысла. Он не хозяин своего слова: кто обещал бросить пить? Кто клялся, что никогда больше не скажет ей ни одного грубого слова, не поднимет на неё руку?
Из того, что случилось вчера вечером, он не помнил ничего и не знал, как себя вести: промямлил что-то примирительное, попытался взять её ладонь в свою, но Гвендолин отшатнулась от его руки, как от гремучей змеи. Он попробовал ее успокоить:
-А как же дети? И наш дом? Послушай, ведь за эти четыре года мы с тобой построили наш общий мир...
В ответ он услышал, что дети, разумеется, останутся с ней, а их мир давно рухнул, и виноват в этом он - его любовь к выпивке и неумение себя контролировать.
Кофе выкипел, залив плиту, часы пробили девять раз. Он взглянул на них и подумал, что ему, по крайней мере, запомнится, когда отдала богу душу его семейная жизнь. Голос жены доносился глухо, как сквозь вату. Она говорила, что свяжется с адвокатом, что его долг - обеспечить её и детей, и что особняк на Манхэттене должен отойти ей…
Джон Стейнбек плохо понимал, о чем она ведет речь, но машинально кивал головой. Произошло непоправимое, все остальное большого значения не имело.
Все было сделано так, как того хотела Гвендолин. Он перевел на ее имя большую часть денег со своего банковского счета, оставил ей нью-йоркский дом со всей обстановкой, а себе забрал лишь одежду, которой у него было немного, да груду старых бумаг - его архив.
Кончилось все тем, чем и должно было закончиться. Но у него есть двое отличных ребят, и его адвокаты выговорили право видеться с ними, когда он пожелает...
«Неужели я никогда не буду счастлив?»
Спустя годы к Стейнбеку как-то заглянул университетский друг Тоби Стрит, живущий неподалеку. Они славно поболтали, Стейнбек пожаловался на своих женщин: Кэрол ушла, не пожелав ничего объяснить, а теперь он потерял и вторую жену.
- Что за дела, друг?- недоумевал Стейнбек.- Неужели я никогда не буду счастлив?
Затем они выпили. Джон опять сорвался, но на этот раз обошлось без мордобоя - Тоби был ему как брат, он помнил об этом и во хмелю. Проснувшись наутро, Стейнбек не мог разобрать, где он и сколько ему сейчас лет: накануне Джон подробно вспоминал свое первое путешествие в Нью-Йорк, и то, что он сейчас чувствовал, как две капли воды походило на тогдашние пробуждения. Головная боль, ломота в костях, отвращение к самому себе и ужас перед наступающим днем - надо было встать, позавтракать тушенкой и бежать на стройку.
Он вспоминал, как, придя домой, в маленькую, выкрашенную масляной краской комнату, с тускло горевшей под потолком лампочкой без абажура, он наскоро перекусывал и валился на кровать - у него не было сил ни читать, ни писать.
В те времена по воскресеньям Джон Стейнбек старался развлечься и забыть о плохом: чистил ботинки, надевал свой лучший костюм и отправлялся в бар. Широко гулять он себе позволить не мог, но на скромную выпивку денег хватало, и бар Джон каждый раз выбирал новый - это придавало жизни хоть какое-то разнообразие.
Тоби тем временем приготовил завтрак. Потом они расположились на веранде, пили пиво и говорили о женщинах.
Скромница Кэрол оказалась другом и помощницей, поддерживала, пока он оставался никем: был управителем и сторожем, вкалывал на фабрике и писал книги, не приносившие ни денег, ни славы. Гвендолин же была настоящей королевой - красавица, умница, замечательная певица, на нее заглядывались все мужчины! Они были такими разными, и обе его бросили. Почему, неужели дело только в том, что он время от времени напивался?
Тоби напустил на себя важный вид и сказал, что последняя подружка часто таскала его к психоаналитику, он часами лежал у него на кушетке и потратил кучу денег. Джейн все равно от него ушла, зато он многому научился и теперь способен решить проблему друга:
- Твоя проблема в том, что на самом деле ты любил не их, а кого-то другого. Девчонку, много лет назад оставившую тебя с носом. Тебе надо было устроить свою жизнь, вот ты и сделал предложение Кэрол, а потом и Гвендолин. Но ничем хорошим это кончиться не могло, в конце концов, женщина всегда почувствует, что ее дурят. Да и себя до бесконечности обманывать нельзя, поэтому ты запивал, потому и срывался.
А может, ты никогда и не умел любить - отсюда твоя тяга к саморазрушению. Тебе надо найти ту, в которую ты когда-то был влюблен, или жениться на даме, которая будет видеть тебя насквозь и примет таким, какой ты есть. Ты должен стать чьей-то великой любовью!