– Здравствуй, Николай Александрович.
– Привет, Валера. Ну? Готов принимать хозяйство?
– Готов-то – готов, Николай, но Скрынников приказал завтра начинать.
– Ничего страшного! Разберемся.
– Я не об этом. Может, правильней будет, если сначала представиться Семкину, а то поймет неправильно...
Николай задумался.
– Пожалуй, ты, прав, проходи, пообщаемся.
– Спасибо.
Мы вошли в расположение командира полковых разведчиков. Небольшой закуток в палатке был огорожен простыней, разделявшей его «апартаменты» от кроватей личного состава. Он же служил ему канцелярией командира и местом отдыха. Кровать, два письменных стола, пара табуретов, тумбочка – весь интерьер. Ротный писарь колдовал над расписанием, встав, принял положение «смирно».
– Иди, перекури.
Ефрейтор вышел. Мы с Николаем сели за стол и включились с ним в очень полезный и интересный разговор. Николай Александрович был опытнейшим разведчиком, воспитавшим многих командиров, ушедших на повышение. В полку служили офицеры, прошедшие с ним суровую школу разведки. Уверенно командовал парашютно-десантным батальоном Вадим Войцеховский – мне довелось при вводе в Афганистан обеспечивать в Баграме посадку его батальона. Невозможно было представить, что гвардии майор Войцеховский через полгода погибнет в бою. В боях в Кунаре сложил голову Иван Прохор, ставший командиром парашютно-десантной роты. Успешно командовал ротой Эдик Козлихин. Офицеры-разведчики не жалели себя, выполняя интернациональный долг.
– С чего начнем?
– С чего? Расскажи, Николай, о задачах полка и вообще о жизни части, роты. Пройдись обзором, а то улетишь в батальон, а я толком ничего не узнаю.
|
|
– Добро.
Часа полтора мы сидели с Литошем, беседуя на различные темы. Меня интересовала полковая жизнь, ее особенности, отдельные моменты, которые пригодятся в дальнейшей работе. Хотелось больше узнать о начальниках служб, командовании полка, коллективе, где предстояло служить в новом качестве. Николай Александрович негромким спокойным голосом делился богатым опытом в командовании разведывательной ротой. Делал он это искренне, без прикрас, вещи называл своими именами. Я остался благодарным ему за теплоту, участие в совершении своих первых шагов командира полковых разведчиков. Должен сказать, до сих пор с гвардии полковником запаса Николаем Александровичем Литошем мы поддерживаем добрые отношения.
Я попросил Николая рассказать об офицерах, прапорщиках роты.
– Хорошо. Ну, заместителя ты знаешь – Платонов, 1979 года выпуска, грамотный, подготовленный офицер. Спортсмен, специалист рукопашного боя, энергичный, принципиальный парень, хорошо знает личный состав. Москвич.
– Ну, если москвич – можешь не продолжать.
– Что так?
– У меня к ним особая любовь. Один из моих друзей по училищу – москвич…
– Хм.
Засмеялись. Литош дал характеристику заместителю по радиоразведке старшему лейтенанту Владимиру Кожевникову, офицеру своеобразному, с необыкновенным чувством юмора, знающего свое дело специалисту, ветерану разведывательной роты. Рассказал о работе командиров разведывательных взводов, которыми командовали Сергей Петренко, Александр Ивашко, Сергей Воронин. Отдельной характеристики удостоился старшина роты Савельев, как требовательный прапорщик, наставник солдат, сержантов подразделения. Посидев, мы пообщались о проблемах, общих знакомых, задачах, которые предстояло решать. Не злоупотребляя доверием Николая Александровича, мы договорились с ним, что встретимся утром после моего представления командиру полка, проведем официальную процедуру приема-передачи подразделения. На том и расстались. Вне всякого сомнения, общая тема, канва разговора имела для меня в будущем большое значение.
|
|
Утро следующего дня не принесло неожиданностей. Разведчики дивизии занимались по плану боевой работы: занятия, несение службы, отдых после ночного выхода. Мое внутреннее состояние я бы не сказал, что было спокойным: ночь просидел перед печкой, слушая приглушенный гул пламени, думал, прикидывал, размышлял. Конечно же, самому себе задавал вопрос – насколько я был готов командовать разведкой парашютно-десантного полка? Анализировал общую ситуацию, ее составляющие, самоедством не занимался, но давал собственную оценку своим возможностям. Беспокоило одно – полковая система, чуждая нам, дивизионным разведчикам. В полку у меня появится куча командиров и начальников, с которыми необходимо будет ладить, решать, согласовывать многие вопросы. Себя я считал самостоятельным офицером, не терпел опеки, покровительства, не гнушаясь черновой работы – уверенно чувствовал себя на любых мероприятиях. Но полковая «мясорубка» перекрутит любого отчаянного парня. Примеров тому было сколько угодно! Поэтому, размышляя о своем положении, я вводил коэффициент на собственную задиристость – за что можно было попасть под раздачу. Тем не менее, утром наступившего дня, умывшись холодной водой, я мысленно сказал себе: «Вперед!» и внутренние сопереживания сами по себе развеялись. Я подошел к Ленцову, присел.
– Сань, я схожу, представлюсь Семкину, вернусь, поговорим. Ты прикидывал кого на мое место?
– А твои предложения?
– Надо ставить Перепечина.
– Что ж, Александр вдумчивый парень, сработаемся.
– Пожалуй. Не испорчен, трудолюбив, порядочен.