Смолюк Андрей Леонидович
Андрей Смолюк
Это мой мир
Повести и рассказы
SKLENĚNÝ MŮSTEK KARLOVY VARY 2015
Skleněný můstek s.r.o.
Vítězná 37/58, Karlovy Vary
PSČ 360 09 IČO: 29123062 DIČ: CZ29123062
© Смолюк Андрей Леонидович 2015
© Skleněný můstek s.r.o. 2015
ISBN 978-80-7534-008-5
Содержание Поцелуй Платье
Медсестра
Котлетки Гибкий график Носок
Воскресенье или нервная жизнь Лягушка
Встречный план Непонятливый доктор Рюмашка
Тонометр
Поход к невропатологу Бальзам Биттнера
«Зигзаг» Компьютер Подушка
Азов-гора
Сборы В пути
Ночлег под Полевским Азов-гора
Рыбный день или 23 февраля
Часть 1. Брат
Часть 2. Рыбалка Заключение
Гуси Опята
Незапланированная поездка
Поцелуй
В канун праздника восьмого марта это случилось, когда и весна, и женщины, как сами понимаете, прекрасны. Случилось, и вот уже как три года забыть не могу. Всё снится мне по ночам. Уж не влю- бился ли я? Человек я, надо сказать, влюбчивый, вдохновляют меня женщины на всякие там подвиги.
Так вот, стою я, значит, на остановке автобусной после работы, автобуса жду, чтобы домой поехать. Тудамо гляжу, сюдамо гляжу, чтоб нескучно было ждать. Вижу, девушка идёт. Я, естественно, на неё глаз положил: смотрю, любуюсь. Высокая такая, стройная и ужасно симпатичная. А она к остановке подходит и останавливается недалеко от меня. Сердце моё затрепетало, застучало – взволновала, одним словом, меня эта девушка. И до того взволновала, что я чуть автобус свой не пропустил.
А автобус подошёл полный-преполный, да и на остановке народу было много, так что пришлось мне немножко локтями поработать, чтобы место в автобусе отвоевать. Даже про девушку я на некоторое время забыл.
|
|
Влез я, значит, в автобус и в середину пробираюсь. В середи- не, как известно, народу всегда поменьше. Пробираюсь я и вдруг смотрю – стоит девушка, та, что на остановке меня взволновала. Конечно, можно было с ней пообщаться, но устал я что-то за день, и настроения пыль в глаза пускать у меня не было. Хотел я мимо девушки протиснуться, да не получилось. И сзади народ, и спереди народ, все толкаются и давят друг друга. Встал я, в общем, напротив девушки и как Сивка-Бурка стою. Ни рукой пошевелить, ни ногой двинуть. Мало того, что я встал перед ней, так ещё прямо в глаза ей смотрю и в губы её дышу. Да к телу её ещё прижимаюсь. Неловкое, конечно, положение, засмущался я, да ничего не поделаешь!
А сзади ещё тётка какая-то на плече повисла, так что не только конечностями, но и головой пошевелить не могу. И в этот момент тронулся автобус с остановки. Дёрнулась моя голова, и рот мой так и прильнул к губам девушки. Поцеловал я её, значит. Покраснел я весь в смущении. Ну, думаю, сейчас девушка мне оплеуху и отве- сит. А девушка и отвесила бы, да только сама ни рукой, ни ногой пошевелить не может. Смотрит на меня своими ясными глазами и в
смущении моргает.
А автобус дёргается, народ давит, тётка на плече висит – ну, ни- какой жизни. И до того мне неудобно, что просто жуть. А поделать ничего не могу. Всё девушку целую.
А девушка мне вдруг и говорит:
– А вы знаете, даже приятно, только вот усы у вас ужасно колю- чие!
От таких слов отлегло у меня на сердце.
|
|
– Вы уж извините, но поделать ничего не могу, – говорю. – При- дётся вам терпеть меня до моего выхода из автобуса!
– Да уж, придётся, – весело ответила мне девушка.
Не зря мне эта девушка понравилась. Умная она, видать, и всё понимает. Разговорились мы с ней. Болтаем о пустяках, а между де- лом всё целуемся. Да вот беда: подошёл автобус к остановке, где вы- ходить мне надо. А жалко: закончились мои поцелуи. И если честно, я бы ещё в автобусе поездил.
Хоть и отошёл я от смущения маленько, но из автобуса весь в волнениях вылез, красный. От этого волнения даже забыл, что нуж- но мне было хоть телефончик у этой девушки взять – так, на всякий случай, может быть, и позвонил бы.
И снится мне это с тех пор по ночам, покоя не даёт. А автобусы наши переполненные я даже полюбил. Мечтаю всё опять с той де- вушкой встретиться, вдруг у меня с ней опять поцелуи получатся. А хорошо было бы!
15.01.02.
Платье
Получил, значит, Анатолий премию. За что – не важно, а важно то, что получил. А раз премию получил, то и потратить ее нужно. Свойство у премий такое, что любят они, когда их тратят.
И вот на семейном совете решено было, что пора жене Анатолия, Свете, гардероб свой подновить. Купить, значит, ей платье нужно. Ни Анатолий в этом вопросе не возражал, ни тем более сынишка их Костя. Одним словом, приятное решили мужчины сделать их маме.
И вот субботним утром пошла вся семья в магазин выбирать
Свете обнову. А в магазине чего только нет: и такого, и этакого, и всякого. Дорого, правда, но не беда, в конце концов, не жалко было денег нашим героям.
Как платье выбирать, то отдельный рассказ писать надо, так как дело это хлопотное и очень трудоемкое, особенно если платье это для души выбирается. Но скоро ли, медленно ли, но платье куплено было. Красивое, симпатичное, как раз по Светиной фигурке и как раз такого цвета, который Света больше всего любила.
|
|
Заплатил Анатолий денежку, продавцы платье завернули и пошли наши герои домой, довольные и радостные.
Шел Анатолий и думал, что вот сейчас они придут домой, и слав- ная примерка будет. Приоденется его жена и перед ними попочкой повиляет, вся нарядная такая. Любил Анатолий смотреть, как жена его прихорашивается, да и попочкой, вся такая нарядная, перед ним виляет.
А Костя, хоть и маленький еще, но тоже любил смотреть на кра- сивую свою маму да еще в нарядном платье.
В общем, ждали все мужчины, как мама Света дома примерять новое платье будет.
Но дома их ждало разочарование. Вместо того чтобы платье при- мерять Светлана всем сказала:
– Прежде, чем, что-то с платьем делать, его нужно постирать. Не могу я платье грязное на себя надевать.
– Да какое же оно грязное? – удивился Анатолий, которому не терпелось посмотреть, как жена его попочкой вилять будет. – Только что из магазина. Можно сказать, новье, муха не сидела.
– Вот раз из магазина, то и постирать платье нужно, – не унима- лась Света. – Поди, в магазине его разные люди тысячу раз примеря- ли, а я просто не могу ходить в платье, которое кто-то надевал.
– Да где ж его кто-то надевал? – опять удивился Анатолий. – Сама ведь видела, что платье из мешка полиэтиленового доставали, а ме- шок этот фирменной наклейкой закрыт был. Так что не выдумывай ничего, надевай платье к нашей с Костей радости.
Но Света была неумолима: грязное платье, да и все тут. А раз грязное, то постирать его нужно. И с этими словами закрылась она в ванной, загремев тазами.
Мужчины, Анатолий и Костя расстроились. Ожидали они слав- ную примерку с вилянием попочки, а тут тебе здрасти: постирушку Света устроила. И до того они сильно расстроились, что даже ужи- нать не стали, а просто молча занялись своими делами. Анатолий газету читать стал, а Костя любимый свой телевизор включил.
– Да ладно вам кукситься, – миролюбиво сказала Света, – к завт- решнему дню платье высохнет, я его поглажу да и попочкой перед вами повиляю, раз вам этого так хочется.
Однако завтра это завтра, а мужчинам хотелось сейчас, не зря ведь они платье помогали Свете выбирать и покупать.
– Завтра мы праздничный вечер устроим, – продолжала Света,
– куплю я кому – пивка, кому – лимонадику, и показ мод устроим.
Ну, насчет пивка и лимонадика – это очень даже замечательно, так подумали Светины мужчины, так что, в принципе, можно и до завтра подождать. Тем более что завтра-то воскресенье.
Воскресный праздничный вечер удался на славу. И пивко было, и лимонадик, и еще много разных вкусных блюд. Но все ждали, когда же Света платье свое примерит.
И вот торжественный миг настал. Надела Света платье и стала перед мужчинами попочкой вилять. И до того это у нее здорово по- лучалось, что Анатолий не удержался и сказал:
– Какая же ты у нас, мама, красивая. Просто поглядеть на тебя одно удовольствие.
А Костя добавил:
– Будь, мамочка, всегда такой!
И после этой примерки благодать в семье настала. Рады все были, что не зря подарок такой Свете сделали, не зря ей платье купили. А про то, что не сразу платье Света надела и тем самым мужчин рас- строила, все как-то забыли. Ну, и слава богу, тем более не такое уж это огорчение большое: подождать, когда мама платье постирает. В конце концов, раз так маме хотелось это сделать, то значит так и надо, ведь в платьях все-таки женщины больше разбираются, чем мужчины.
14.10.03.
Медсестра
Весна, значит, пришла! Дело, в общем-то, хорошее, правда, не для всех. Вроде и радоваться надо, да вот только хандрить я начал. И в голове шум какой-то, и конечности какие-то вялые, и в душе упадок сил.
Хочешь – не хочешь, а к врачу идти надо, раз в организме непо- рядки. Ну, я и собрался к этому самому врачу, к терапевту.
А врач меня послушал, давление померил, горло посмотрел да и говорит:
– Ничего с вами страшного не происходит, все у вас в норме. А что касается дискомфорта вашего, так это весна действует. Авита- миноз по-научному. Я вам витаминчики пропишу в укольчиках, а вы в процедурный кабинет походите, эти укольчики поставьте. Думаю я, что после этого все у вас в норму придет.
Ну, сами понимаете, врача слушать надо, верить ему, а посему я эти витаминчики в укольчиках в аптеке купил (дорогие зараза, как, впрочем, и все лекарства сейчас) и в процедурный кабинет напра- вился.
Очередь туда была небольшая, всего минут десять я прождал, и вот вхожу в храм, так сказать, укольчиков и шприцов. А в этом храме
– ну, точно как Артемида – сидит на стуле и смотрит на меня девуш- ка-медсестра. И надо признать, влюбился я в нее с первого взгляда. Бывает такая любовь, надо сказать. Все мне в этой девушке понра- вилось: и прическа, и глазки, и ротик, и фигурка, и прочие женские прелести. Я аж просто залюбовался на эту медсестру. Кровь по жи- лам забурлила, а в голове приятное кружение такое появилось. Стою и девушку эту, как прекрасное, изучаю. Однако медсестра долго со- бой любоваться мне не дала. Спустила она меня с облаков на греш- ную землю, запросто так сказав:
– Ну, что там у вас такое?
Я от грез встрепенулся и отвечаю:
– Да вот укольчики мне прописали, ходить теперь к вам буду де- сять дней.
Девушка-медсестра на мои слова улыбнулась (ангельской улыб- кой, между прочим), что привело меня в состояние блаженства, да и говорит:
– Давайте ампулки, направление на укольчики, а сами проходите в кабинку номер … и готовьте ягодицу!
Ну, я все сделал как надо: в кабинку вошел, штаны спустил, да и на кушетку лег. А сам думаю:
– Как бы этой девушке понравиться, чтоб влюбилась она в меня. Наверное, нужно для начала поболтать с ней, заговорить ее!
А тут как раз и эта девушка-медсестра в кабинку входит, и шприц в руках держит. Вроде и момент есть подходящий для разговора, да вот только одно неудобство: лежу-то я на кушетке лицом вниз. А в таком положении вести разговоры и неудобно. Повернуться же к де- вушке лицом со спущенными штанами, прямо скажем совершенно невозможно. Неприлично и неэтично. Одно лишь мне остается: сде- лать так, чтоб попочка моя этой девушке понравилась, вдохновила, чтоб она ее на разные там подвиги. А задача это трудная, поскольку, как вы сами понимаете, в этом мире в попочку мужскую еще не одна женщина не влюблялась. Это в женскую попочку еще влюбиться можно, а вот в мужскую – проблема. И так мне грустно стало, что не могу я к девушке-медсестре лицом повернуться: ну, просто жуть.
А девушка, между тем, и говорит мне:
– Вам в какую половинку: в правую или левую?
– А какая вам больше всего нравится, – отвечаю, а сам бога молю, чтоб попочка моя девушке понравилась.
В правую девушка мне сделала, больше она ее собой привлекла, Не знаю только вот, правда, чем. Приятно так спиртиком помазала для дезинфекции, чтоб там СПИДы разные и прочие бациллы в мой организм не попали, и сделала. Я только «ой» и сказал.
Чувствую, витамин разливается по моему телу, по жилам, так сказать, пошел. А от этого говорливость на меня напала. Да только начал я мозги девушке пудрить, как она мне сказала:
– Подержите ваточку, и если крови не будет, можете одеваться!
И с этими словами выскочила она из кабинки. Я даже глазам моргнуть не успел.
– Все, – с грустью подумал я, – не понравилась девушке моя по- почка, не влюбилась она в нее.
Натянул я штаны и из кабинки выхожу.
– Может, сейчас, – еще подумал, – мне удастся с девушкой пере-
говорить!
Ан нет. Следующий пациент уже в процедурный кабинет вошел, и им девушка занялась. Точно не влюбилась она в мою попочку. А жаль!
Однако надежда, как известно, умирает последней. Еще девять раз мне на прием к этой девушке ходить. Так что, думаю, может, еще влюблю ее в нижнюю часть моего тела, раз глаза в глаза не получа- ется. Может, заприметит она, что эта часть тела у меня очень даже ничего, как, впрочем, и весь я. А раз заприметит, то и разные знаки внимания ей можно будет оказывать. Цветы, например, или там шо- коладку подарить. А после этого, глядишь, и взаимные симпатии у нас начнутся.
А что касается авитаминоза, так он у меня сразу и прошел, сразу я и вылечился. Так вот девушка-медсестра на меня подействовала. Но уколы я все равно все поставлю, а вот почему, думаю, что и объ- яснять это совершенно не к чему. И так все понятно.
06.11.03.
Котлетки
Когда мы с братишкой были маленькие, мне – лет четырнадцать, а брату, соответственно, шесть, то мы всегда очень любили тот мо- мент, когда наша мама жарила котлетки. Нет, вы не подумайте, что мы не любили всего остального, что готовила мама, пирожки там, тортики или, на худой конец, супчик, но котлетки мамины нам нра- вились больше всего. Мы готовы были их есть в неограниченном ко- личестве и в течение всех суток, даже ночью. И мама, зная эту нашу прожорливость, всегда эти котлетки куда-нибудь прятала, причём так, что найти их было совершенно невозможно. Прятала мама от нас и всё остальное, всякие пироги да куличи, но что самое интерес- ное – эти пироги да куличи, в конце концов, мы с братом находили, устраивая праздник живота, а вот найти котлетки нам не удавалось ни разу.
Мы с братишкой, когда мама жарила котлеты, всегда вертелись около закрытой двери на кухню, подсматривая в щёлочку и приго- варивая:
– Во, сейчас будут котлетки!
Конечно, заводилой здесь был я, поскольку мне уже было до- статочно лет, и я маленько кое-что соображал. Ну, а мой братишка, которого я, кстати, очень любил, и который любил меня тоже, всегда подражал мне, повторяя все мои слова и действия.
– Самое главное, – говорил я ему, – это проследить за мамой, не упустить того момента, когда будут готовы котлетки!
Брат со мной соглашался, кивал головой и не отходил от кухон- ной двери, ощущая сногсшибательный запах, который исходил из кухни.
Но мама была хитрей нас. Пока котлеты остывали, она из кухни не уходила. Сами понимаете, мама хотела, чтобы этих котлет хвата- ло, ну, хотя бы на два дня, и поэтому её совершенно не прельщала перспектива уничтожения нами котлет за пять минут. А как только котлетки остывали, и нужно было их от нас прятать, мама говорила нам:
– Ну-ка, сбегайте-ка в магазин за конфетками, а заодно и молока купите!
Ну, а кто из нас мог отказаться от конфеток? Ни я, ни братишка. Поэтому, на мгновение позабыв о котлетках, мы в один момент со- бирались и бежали в магазин, до которого, кстати сказать, было пять минут ходьбы.
Когда мы возвращались домой, котлетки уже были спрятаны к нашему великому сожалению. И сколько мы ни просили маму, что бы она хотя бы дала нам котлетку одну на двоих, ничего у нас не получалось.
– Будет время обеда, – говорила нам мама, – и вы по котлетке получите!
Но нам совершенно не хотелось ждать до обеда. Жуя конфеты, которые мы только что купили в магазине, мы с братом начинали поиски того места, где должны были лежать спрятанные котлетки. Мы знали, что поиски наши не дадут никакого результата, но с упор- ством, достойным лучшего применения, начинали шастать по всем углам нашей двухкомнатной квартиры.
Куда мы только с братом ни заглядывали: и в шкафы, и на антре- соли, и за телевизор. А уж кухню мы изучали так тщательно, что
казалось – нет такого места, где бы мы не посмотрели. Впрочем, это можно было сказать и про всю остальную квартиру. Даже раз- движной диван, тяжеленный и здоровый, мы раздвигали, хотя это давалось нам с трудом.
А мама подтрунивала над нами:
– Ищите-ищите, всё равно не найдёте!
А кончалось всё это тем, что брат мой начинал рыдать. В эти ми- нуты отчаянья я, как старший брат, всегда говорил:
– Терпи, мужчина должен быть мужественным!
Так, по крайней мере, всё время нас учил отец, я ему верил и с невероятной точностью повторял его слова и даже интонацию. И са- мое что удивительное, мои слова братом воспринимались, и рыдать он, как правило, переставал.
Что касается отца, то в наших поисках он вставал на сторону мамы, говоря нам, что мужчины должны быть не только мужествен- ными, но и очень терпеливыми. А посему он всегда посмеивался над нами и даже подыгрывал нам в наших поисках.
Но все наши попытки, как я уже говорил, ни к чему не приводи- ли. Так что, поискав с часик, мы в расстроенных чувствах шли на улицу погулять и развеется от грустных мыслей!
И вот прошли годы. Мне уже пятьдесят, а брату сорок два. Мама наша состарилась: так, к сожалению, весь устроен этот мир. Однако котлетки, по крайней мере, я, да и брат мой тоже, не забыл. Мама это знает, поэтому всегда, когда она жарит котлетки, то звонит нам и приглашает на обед. Мы с братом всегда с удовольствием соглаша- емся и идём к маме всеми семействами с жёнами и детьми.
И вот однажды, когда мы только что отведали маминых котлет, я вспомнил, как мы в детстве искали эти самые котлеты, а посему не выдержал и спросил маму:
– Мам, а куда же всё-таки ты прятала эти самые котлетки, при- чём так, что мы с братом не могли их найти?
Мама на это рассмеялась и просто ответила:
– Да в стиральную машину!
Вот уж что-что, а про эту самую стиральную машину мы, ко- нечно, с братом не догадывались. Стиральная машина для нас была чем-то несерьёзным, и про неё мы, просто говоря, забывали.
Вот так просто и открывался этот «ларчик». Мы с братом по это- му поводу рассмеялись, причём вместе с мамой, с жёнами и детьми, и нам стало от этого хорошо и уютно. Было ощущение, что мы вновь вернулись в детство, а в детство иногда взрослым людям возвра- щаться очень даже нужно. Все знают, что детство – самая хорошая пора всей жизни, со всеми вытекающими из этого последствиями!!!
14.10.2004 9:12
Гибкий график
Лет десять-пятнадцать назад попробовали у нас на производстве так называемый гибкий график ввести. Это значит, что на работу, в принципе, можно приходить в любое время, а кончать работу в со- ответствии с тем, когда ты пришел. И обед тоже можешь по своему желанию устраивать.
Вроде и хорошее начинание, да только ведь у нас все получа- ется шиворот-навыворот. Не учитывают почему-то при всех ново- введениях наш российский менталитет. Это у немчуры, где все по правилам, по порядочку, а у нас как бог на душу положил, так и получается.
Вот и у нас в семье с этим гибким графиком история такая вы- шла.
Прихожу я как-то с ночной смены домой, на часах полдевятого утра и дома, естественно, никого нет. Сын в школе, жена на службе. Запаску вот только она мне на столе такую оставила:
«На обед я приеду домой. Подогрей все и приготовь, а еще мор- ковочки натри на терке, очень мне ее что-то захотелось».
Ну, приготовить, так приготовить, натереть, так натереть. Дело нехитрое. Но сначала поспать маленько надо. Ночная смена много сил отнимает.
Поспал я пару часиков, отдохнул хорошо и пошел на кухню – к обеду, значит, готовиться. Время как раз к одиннадцати часам под- ходило.
И только я, значит, морковку натер, как неожиданно дверь в квар- тиру открывается, и жена моя дорогая входит. Я, естественно, ее спрашиваю:
– Что-то ты сегодня рановато? Отпросилась, что ли или просто пораньше ушла? До обеда ведь твоего еще почти целый час.
– Не волнуйся, – супруга мне отвечает. – Просто гибкий график работы у нас ввели. А это значит, что на обед я могу пойти когда кушать захочется. А сегодня мой рефлекс от живота сработал по- раньше, и вот я взяла и пришла на обед.
Ну, пораньше так пораньше, я особо возражать не стал. Пообе- дали мы, значит, с женой, я и подумал, что она сейчас на работу отправится. А она вместо этого мне говорит:
– Поскольку у нас гибкий график, то я, пожалуй, и вздремнуть успею.
И, представьте себе, разделась, легла на диван, укрыла себя оде- ялом и преспокойно уснула. А я на кухне сижу и не знаю, что и де- лать. То ли будить жену, то ли нет. А если будить, то когда?
Дал я ей полчаса поспать и разбудил. А жена на часы посмотрела и сказала:
– Рано ты меня разбудил, еще можно было мне пол часика вздрем- нуть. Да ладно, разбудил, так разбудил. Пожалуй, постираю-ка я.
И представьте себе, не одевшись, пошла, включила стиральную машину. А я, если честно, то вообще ничего не понимаю. График гибкий, конечно, графиком, да только странно все это как-то.
Вот я и говорю:
– Ты б, дорогая, оделась бы, а то вид твой меня на любовные под- виги тянет и вообще, ты на работу сегодня собираешься или отгул взяла?
– Да успокойся ты, – жена мне отвечает, – гибкий график у нас. Его люди умные придумали, не я. Так что все в порядке.
После таких слов, чтоб меня не возбуждать, супруга моя все-та- ки оделась, но стирать не перестала. А время уже к полвторому под- ходит.
– Ладно, – заявляет мне жена, – достираешь сам, я вот только немножко белье поглажу и пойду.
В общем, достала она утюг и стала преспокойно гладить. А я уж вообще ничего не понимаю. От изумления аж курить пошел, хотя вот уже как неделю бросаю.
Где-то примерно полтретьего жена моя, наконец, успокоилась в
смысле домашних работ и на службу свою отправилась.
– Когда придешь? – спрашиваю.
– Да наверно как обычно: в пять-полшестого. Ведь у нас гибкий график.
Ушла, значит, жена, а я опять же в недоумении. Либо я ничего не понимаю, либо на производстве все с ума сошли.
– Наверное, – подумал я, – жена в пять не придет. Позже. Часов в семь, наверное.
Нет, в пять часов пришла и мне сразу заявила:
– Гибкий график – замечательная штука. Мало того, что я с рабо- ты вовремя ушла, так еще отгул сумела заработать. Гибким графи- ком приплюсую его к остальным своим отгулам, так что их у меня семь штук теперь будет.
Тут уж я вообще свое изумление скрыть не смог. Ничего не по- нимаю. Опять курить потянуло, хоть неделю уж как бросаю. Я ведь работу жены в принципе знаю. Там программы, компьютеры, диски, байты и мегабайты. Не может без них нормально наше производ- ство функционировать. Если с женой что-то случится, то все и зам- рет, остановится. Важная персона у меня жена.
Однако на мое недоумение супруга опять мне говорить стала про гибкий график. Какая это хорошая штука, и как замечательно, что его придумали.
В общем, недели три у нас этот гибкий график продолжался все в таком духе, как я выше описал. И все я никак понять не мог, что это за график, что позволяет ничего не делать и вести себя как захо- чется. У меня на заводе такое не допустят, лишь в конструкторском бюро это возможно. Но в конце третьей недели жена приходит до- мой и в расстроенных чувствах мне говорит:
– Отменили у нас гибкий график. Жалко-то как. Придется теперь опять с восьми утра до пяти вечера на службе быть. Все мы пережи- ваем это на работе.
А я, если честно, как-то сразу успокоился. Войдет все теперь в нормальную колею. Все станет ясно и понятно.
Вот, что значит – не подумав всякие там гибкие графики на про- изводстве вводить, особенно в наших, российских условиях. Думать надо, господа законодатели, господа руководители, а то ведь черт-те
что у нас с этим гибким графиком получается. По крайней мере, не тот оказался результат, на который рассчитывали. У нас ведь не Америка, не Япония, и даже не Германия.
19.06.03.
Носок
– Папа, – сказал мне сын. – Ты знаешь, я сейчас очень занят, физику учу, некогда мне, постирай, пожалуйста, мои носки. Совсем ходить не в чем.
Постирать, так постирать. Тем более что сынишка действитель- но физику учит, закон Ома.
Налил я в тазик воды, сыпанул туда стирального порошка и гряз- ные сынишкины носки бросил. Странно только, что количество но- сков было нечётным, пять штук. Зная способности сына разбрасы- вать свои вещи, пошёл я по квартире искать этот шестой носок. И там посмотрел, и этам, нигде носка нет. Тогда я обратился к сыну.
– Серёжа, – говорю, – ты куда шестой носок подевал? Нигде най- ти не могу. Помоги!
Сын подумал немного и ответил:
– Ты, папа, в грязном белье смотрел?
– Смотрел, – отвечаю, – нету.
– А в стиральной машине?
– И в стиральной машине смотрел, тоже нету.
– А в платяном шкафу?
– И там он мне не попадался.
Сын маленько задумался и снова спросил:
– А на кухонном столе нет?
– Смотрел, и там его нет!
– А в книжном шкафу?
– Нет, нету!
– А в духовке газовой плиты? Помнится, на днях я там что-то сушил!
– И в духовке смотрел, нигде носка нету!
– Ну, если он в школьном портфеле не лежит, тогда я уж совсем не знаю, – завершил свои вопросы сынишка.
Посмотрели мы в школьном портфеле, но там были только учеб- ники и тетради.
Тогда я снова пошёл по квартире искать этот шестой носок. Уве- рен был я, что где-нибудь он валяется. И точно. За телевизором на- шёл, причём совершенно случайно.
– Сын, – говорю, – ну, почему у тебя носок за телевизором ока- зался? Неужели нельзя было сразу всё в грязное бельё положить?
– Не знаю, – ответил Сергей, – лично я за телевизор носка не клал. Наверное, его туда мышка утащила.
– Знаю я эту мышку, – проворчал я. – Двуногая она и двурукая, и Серёжей зовут.
Стирал я сынишкины носки, а сам всё думал: ну, что это за без- алаберная мышка. Никакого порядка у ней нету, никак её к этому я приучить не могу. Однако теперь знаю: если что – за телевизором искать нужно. Там любимое мышкино место!
21.08.02.
Воскресенье или нервная жизнь
Скажу прямо я, дорогие читатели, что выходные – суббота и вос- кресенье – вещь очень даже замечательная. Однако Света, если го- ворить откровенно, воскресенье не любила. Субботу любила, а вот воскресенье нет. Нервная жизнь у нее в воскресенье всегда начи- налась. В субботу нет, а в воскресенье начиналась. Надо признать, Света боролась, чтоб этого не было, причем не внешне, а внутри себя, поскольку, в общем-то, понимала, что она не совсем права, но ничего у нее не получалось. А вот почему, сейчас я попробую объ- яснить!
В субботу, как я уже сказал, Света чувствовала себя дома ком- фортно, ведь суббота – это такой день, когда обычно все нормальные семьи наводят в квартирах порядок, отдыхают и ничем, в общем-то, другим не занимаются. Ну, а какая женщина не любит убираться в доме, чтобы были и порядок, и уют? А относительно отдыха, так это совсем хорошо. Это все тоже знают. Так что Светина семья в субботу убиралась, отдыхала, гуляла, читала книжки и смотрела те- левизор. А вот в воскресенье начинался тихий ужас!
С утра, часов так с девяти-десяти, мужики Светины (муж ее Ана- толий и сынишка Костя) впадали в детство. Ну, Косте это прости- тельно, так считала Света, а вот Анатолию – не очень. Но мужики, как известно, как малые дети. А посему начинали они ползать по полу, катать машинки, паровозики, бегать и скакать по квартире, изображая лихих всадников времен Отечественной войны 1812 года. Я не хочу говорить, что это ползанье и скакание вредно отражались на одежде (протертые коленки), а лишь замечу, что от этого всего по квартире начинала летать пыль, с которой борись, не борись, а она всегда будет! И это Свете не нравилось, что вызывало внутри ее нервное возбуждение. Света понимала – она была неглупой жен- щиной – что в целом не права, мужикам тоже иногда в детство надо впадать, так уж они устроены, и поэтому молчала, но нервничала.
А после скаканий и ползаний, начиналась протирка. А мужики они такие: старайся, не старайся, а протирают они все значительно хуже, чем женщины. Поэтому Свете все приходилось доделывать за своих мужчин. Это ей не нравилось, и нервничала она здесь очень даже сильно.
А после машинок-паровозиков, скаканий-ползаний у Светы во- обще жизнь трудная начиналась. Мужики ее начинали пилить, свер- лить, строгать, забивать гвозди и делать прочие мужские дела, без которых нормально существовать они, мужики, не могут. Что впро- чем, естественно, так уж мир наш устроен. Ну, а какой порядок и уют в доме, когда пилят, сверлят, забивают гвозди и т.д.?
То, что все гремит и грохочет, это Света еще терпела, но вот то, что везде начинали валяться стружки, опилки, железки и гвозди, ко- торые из кухни, где обычно пилили и строгали Светины мужчины, постепенно переходили на пол всей квартиры, Света спокойно пе- реварить не могла. Она как женщина стояла на страже уюта и покоя в доме, а мужики ее переворачивали весь этот уют и покой с ног на голову. Что, впрочем, для мужиков вполне естественное и, можно сказать, любимое занятие.
Света понимала – я уже говорил, она была неглупой – что если она начнет «пилить» своих мужчин, то будет еще хуже. Мужики из принципа начнут греметь и разносить стружки по квартире еще ин- тенсивней. Поэтому она молчала, но нервничала и ничего не могла
с собой сделать, лишь вздыхая грустно-прегрустно, когда уж совсем ей было нехорошо.
После сверления, пиления и забивания гвоздей, мужики Свети- ны все, естественно, прибирали, но хотят того мужики или нет, так уж мир устроен, впрочем, это я уже говорил, прибирают они, поло- жа руку на сердце, хуже, чем женщины. Так что домывать все Свете приходилось самой! И при этом по всей квартире. Свете это, опять же не нравилось, и мужикам ее здесь доставалось. Но что подела- ешь, мужики есть мужики! А это все нервы, нервы, нервы, которые в женском, хрупком теле имеют толщину совсем не канатную!
Поэтому Света здесь иногда и выговаривала своим мужчинам, что она про них думает, но мужики ее говорили здесь только что-то вроде «хи-хи-хи», целовали свою маму и жену, которую очень люби- ли и обожали, и все оставалось по-старому.
Потом наступал обед, и здесь у Светы начинался отдых до четы- рех-пяти часов вечера, поскольку все ее мужики после обеда шли спать. Поспать в воскресенье – дело святое. Света отдыхала и на- слаждалась покоем и тишиной. Она смотрела на кухне телевизор, иногда для полноты чувств при этом подкрашивая губки и глазки. Она знала, что подкрашенная очень нравится своим мужикам, и это была правда.
Однако после сна для нее, вообще, начинался кошмар. Мужики шли мыться в ванную. Сначала Костя, потом Анатолий. А дело тут заключалось в том, что вода, как ни странно, имеет свойство раз- брызгиваться. И пусть в ванной у них была шторочка, которая, по идее, должна была защищать эту ванную от попадания воды на пол, но мужики есть мужики, и вода почему-то находила способы пре- одолеть эту шторочку. У Светы такого не случалось. У нее в ванне после ее мытья было сухо. А после мужиков был потоп. Света нерв- ничала, потому что вода могла просочиться через стены и затопить соседей, и это была, в общем-то, правда. А соседей затапливать – дело суровое, если не катастрофическое.
Мужики, Костя и Анатолий, со Светой соглашались, что затапли- вать соседей лучше не стоит, что это плохо, когда вода на полу, но на этом все кончалось и через неделю повторялось опять. Костя и Анатолий протирали пол в ванной и под ванной тряпкой, но делали
это качественно лишь с мужской точки зрения, поэтому Света после них опять все протирала сама. Особенно под самой ванной. И сколь- ко тут Света не билась, ничего не помогало. Биться, в конце концов, она перестала, но нервничать – нет.
И еще тут был один аспект. Под ванной стоял тазик, куда вся семья складывала грязное нательное белье: трусы и носки. Так вот, мужики-то складывать туда все складывали, а вот при этом тазик обратно под ванну почему-то не задвигали. Причем совершенно, со Светиной позиции, непонятно почему. Так и стоял этот тазик посре- дине ванной комнаты. А ведь убрать его под ванну, как сами пони- маете, совсем нетрудно. Но ни Костя, ни Анатолий этого не делали, потому что просто с чисто мужской позиции этого не замечали. Бро- сили грязное белье, которое, кстати, стирали они сами, ну, и ладно. И опять Света с этим боролась-боролась и, в конце концов, видя бес- полезность, бороться бросила, но нервничать по этому поводу – нет.
Вот, собственно говоря, и все. Думаю, дорогой читатель, теперь вам ясно, почему для Светы воскресенье было тяжелым днем, нерв- ным, и почему это воскресенье она не очень любила. Субботу лю- била, а воскресенье нет. Но все течет, все изменяется, а посему, мо- жет быть, когда-нибудь это все и переменится. И мужики Светины в чем-то изменятся, и сама Света поймет, что это все нервничанье выеденного яйца не стоит. Мужчины ведь ее, несмотря на все свои недостатки, были мужиками настоящими, стоящими и работящими, а это очень многое в жизни значит.
24.06.2004 22:43
Лягушка
Лето, сад. Работаем мы с женой не покладая рук. Она что-то гра- блями разгребает, блезир, так сказать, создаёт, а я пилю доски для забора. Развалился он, зараза, вот и приходиться пилить. А настрое- ние у нас прекрасное, только вот работать немного поднадоело, лето ведь. На озеро бы куда-нибудь, на природу.
Неожиданно ко мне подходит мой сосед по саду Анатолий и го- ворит:
– Знаешь, Андрюха, у нас в колодце завелась лягушка. Хочешь
посмотреть?
– Хочу, – отвечаю. – Лягушка – это интересно. Пошли, посмо- трим. А как она в колодец попала?
– Свалилась туда, наверное, от жажды, – ответил Анатолий.
Подошли мы к колодцу, смотрим вниз. Действительно, сидит внизу на приступочке большая такая лягушка и жалобно так квакает. Дескать, помогите мне отсюда выбраться.
– Надо помочь лягушке отсюда выбраться, иначе она помрёт, – сказал я.
– Что помрёт, это точно, – заметил Анатолий, – только вот как её отсюда, из колодца вытащить?
Закурили мы по вкусной папироске, стоим, думаем, как помочь этой несчастной лягушке. Долго стояли, курили и думали – минут двадцать. А женщины наши вовсю работают. У Анатолия жена по- лет, моя всё граблями чего-то гребёт.
– Давай, Толь, спустим в колодец ведро и спихнём в него лягуш- ку, – предложил я.
– Давай, – согласился Анатолий и пошёл за ведром.
Опустили мы ведро в колодец, пытаемся спихнуть в него лягуш- ку. А она, дурёха, брыкается и лезть в ведро не желает.
– Во, дура-то, – говорю я, – сама себе помочь не хочет!
Минут двадцать мы промучились, не лезет в ведро лягушка и всё тут. Ничего не получается. А женщины наши всё пашут. У Анатолия жена полет, моя с граблями управилась, вилы взяла, что-то таскать собирается. Навоз, например. Как раз женское занятие.
– Ладно, – думаю, – сейчас лягушку достанем, помогу я жене! Лягушка же никак в ведро не лезет, видать боится.
– Надо ещё мужиков позвать, – говорит Анатолий. – Вдруг у них идея возникнет относительно того, как лягушке помочь.
Позвали мы всех соседей. Пять нас теперь мужиков. Стоим, ку- рим, про лягушку, что естественно, рассуждаем. А женщины наши всё работают. У Анатолия жена полет, моя вилы в сторону отложила, тоже полоть начала.
– Ладно, – опять думаю, – сейчас лягушку достанем, тогда и по- могу жене! А пока лягушку спасать надо, она, в отличие, от жены подождать не может!