— Ты в этом уверен?
— Абсолютно. Они улетели в страшной спешке. Я заметил их, когда они уже выходили на орбиту.
— Ясно. Клайд, что там со шлюзом?
— Это Ллойд, сэр. Он вернулся и привел с собой пленного.
— Пленного? Какого черта… Ну ладно, пусть оба идут сюда.
Затем пришла очередь радиста Клейристенфилда.
— Сэр, сообщение с базы на Фейсолте. Они подтверждают взлет звездолета с Фафнира. Они думали, что это мы.
— Передай этим идиотам, что они ошиблись! — рявкнул Харскин. — И пусть они не спускают глаз с ригелианского корабля. Вероятно, он вернется на Фейсолт.
Звякнул дверной сигнал, Харскин нажал кнопку «открыть», дверь скользнула в стену, появился Ллойд в бластером в руке, держа на мушке рассерженного ригелианина.
— Где ты его нашел? — спросил Харскин.
— Болтался возле звездолета, — ответил бледный и взволнованный Ллойд. — Я патрулировал окружающую территорию, когда раздался страшный грохот. Подняв голову, я увидел набирающий высоту ригелианский корабль. Тут из кустов вываливается этот тип и начинает костить всех и вся по-ригелиански. Он не заметил меня, пока я не поднес бластер к его носу.
Харскин взглянул на ригелианина.
— Твое имя и должность?
— Триста-Девяносто-Седьмой-Неукротимый, — ответил огромный детина ростом в семь футов, весь заросший жесткими черными волосами. Его тело перетягивала светло-желтая кожаная портупея. Глаза ригелианина блестели холодным огнем. Видно было, что он очень рассержен. — Разведчик первого класса.
— Тогда ясно, как ты оказался возле нашего звездолета, Триста-Девяносто-Седьмой-Неукротимый, — продолжил Харскин. — Что ты можешь сказать о столь поспешном взлете вашего корабля?
— Ничего. Я узнал, что они взлетели, когда увидел их в воздухе. Они бросили меня! Они оставили меня здесь! — ригелианин перешел с галактического языка на родной и, судя по всему, проклинал всех улетевших, а также их дальних и ближних родственников.
— Оставили тебя здесь? — в изумлении повторил Харскин. — Должно быть, что-то заставило их улететь столь поспешно, — он повернулся к Ллойду. — Отведи пленного на гауптвахту. Затем возьми двух человек и отправляйся на поиски Арчера. Я хочу знать, почему ригелиане убрались отсюда так быстро, что не успели забрать своего шпиона.
Однако искать Арчера не пришлось. Не прошло и часа после прихода Ллойда, как он вернулся на «Пеккэбл», запыхавшись от быстрого бега. Ему потребовалось еще пять минут, чтобы отдышаться, а затем связно доложить о случившемся.
— Я пошел прямо к ригелианскому звездолету. Они собрались у трапа, а я затаился в кустах. Когда они двинулись к деревне гнорфов, я последовал за ними.
— Тебе пытались помешать? — спросил Харскин.
— Да, сэр, — Арчер потупился и переступил с ноги на ногу. — Я его убил.
Харскин кивнул.
— Продолжай.
— Они дошли до деревни. Я держался ярдах в тридцати сзади и, включив транслейтор, мог слышать их разговор.
— Ты вел себя неосмотрительно, — отметил Хаскин, — но, похоже, не мог поступить иначе. А если б кто-то из оставшихся на корабле следил за выбросами энергии? Но, вероятно, им было не до того. Что случилось в деревне?
— Они представились, затем началось, как обычно, о дружбе, мире и прочем. Потом они принялись выкладывать подарки. Капитан Четырнадцатый-Бессмертный сказал, что подарки скрепят дружбу Ригеля и Фафнира… Естественно, он назвал Фафнир иначе. Они раздавали зеркала, маломощные генераторы силового поля, разные безделушки. Гнорфы все брали и складывали в кучу. Ригелиане доставали все новые и новые подарки, куча росла. Наконец, капитан Четырнадцатый-Бессмертный сказал, что на сегодня достаточно, и начал объяснять суть предлагаемого договора. Один из гнорфов выступил вперед и указал на кучу подарков.
— Вы перестали отдавать вещи? — сердитым, даже обиженным тоном спросил он.
Четырнадцатый-Бессмертный замялся, но ответил, то остальные подарки будут переданы после подписания договора. Тут все и началось.
— В каком смысле?
— Все произошло так быстро, то я не заметил никакого сигнала, — продолжил Арчер. — Но все гнорфы вдруг затрясли дротиками, заорали и кто-то из них бросил дротик в ригелиан. У них было лишь легкое оружие, и они стояли слишком близко к гнорфам. Началась настоящая резня. Спаслась лишь половина ригелиан, включая капитана Четырнадцатого-Бессмертного. Я не выходил из кустов, пока гнорфы не вернулись в деревню. Затем помчался к звездолету.
Харскин взглянул на социолога Янга.
— Ну? Что ты на это скажешь?
— Очевидно, это очень алчный народ, — ответил социолог. — Ригелиане допустили ошибку, поскупившись на подарки. Я бы рекомендовал подождать до утра, самим пойти в деревню и обо всем договориться. С отлетом ригелиан дорога нам открыта, и планета будет нашей, если мы проявим достаточную щедрость.
— Мне бы твою уверенность, — задумчиво ответил Харскин.
— Эти ригелиане ничуть не глупее любого из нас. Мы пойдем в деревню хорошо вооруженными.
Деревня гнорфов, широкий полукруг соломенных хижин, стояла на заросшем мхом болоте. Когда земляне подошли к ней, и Антарес, и его голубой спутник поднялись над горизонтом, а Фейсолт исчез в свете гигантской красной звезды.
Харскин взял с собой шестерых: Янга, Лифмана, Моули, Рамоса и Карвера. Еще шестеро остались на борту, готовя «Пеккэбл» к немедленному взлету.
Сваленные в кучу дары ригелиан, разбитые и поломанные, валялись посреди деревни. Тут же были и обезображенные тела убитых. Харскина передернуло. Эти гнорфы оказались хладнокровными не только биологически!
Обитатели деревни выходили из хижин и направлялись навстречу землянам. В смешанном красно-голубом свете двух солнц, одного, гигантского и тусклого, другого, крошечного, но столь же тусклого, непроницаемые, покрытые чешуей лица выглядели угрожающе.
— Что вам здесь нужно, незнакомцы? — спросил предводитель.
— Мы пришли поблагодарить вас, — ответил Маули, — за то, что вы убили наших врагов, покрытых волосами, — он нарочно сделал упор на различие между людьми и ригелианами. — Они приходили сюда прошлой ночью, принесли жалкие подарки. Они — наши враги. Мы, представители Земли, предлагаем вам мир и добрые отношения.
Гнорфы уставились на жмущихся друг к другу землян. Каждый из посланцев держал в руках мощный парализатор, весьма эффективное, хотя и не смертоносное оружие ближнего боя. В случае нападения они могли дать отпор гнорфам.
— Чего же вы хотите? — повторил их предводитель, едва сдерживая нетерпение.
— Мы хотим подписать договор между нашими планетами, — ответил Моули. — Договор о вечной дружбе, верности и сотрудничестве.
Где-то вдалеке заревело неведомое чудовище. "Как не вовремя", — подумал Харскин.
— Дружба? Сотрудничество? — повторил гнорф. Подрагивание челюстных наростов свидетельствовало, что ему трудно осознать эти понятия.
— Да, — кивнул Моули. — И в знак нашей дружбы мы принесли вам подарки, не ту ерунду, что пытались всучить вам наши враги, а дары несравненно более ценные, которые станут частью того богатства, что вы получите по подписании договора.
По знаку Каренина земляне начали выкладывать принесенные подарки: миниатюрные видеокамеры, охотничьи детекторы, десятки других удивительных устройств, которыми они надеялись поразить гнорфов.
Но их постигла участь ригелиан.
Харскин был наготове и, едва увидев дротики, замелькавшие в рядах гнорфов, пустил в ход парализатор.
Его луч смел первый ряд гнорфов — они свалились. Остальные угрожающе загудели, но двинулись вперед.
Всем семерым землянам пришлось взяться за оружие. Парализованные гнорфы падали и падали, но из хижин появлялись все новые туземцы. Земляне почувствовали, что не выдержат натиска, и решили вернуться к кораблю.
Отступление было долгим и опасным: над головами то и дело свистели дротики.
Корабль находился за четверть миллиона миль от Фейсолта, когда радист Клейристенфилд доложил, что на связи Четырнадцатый-Бессмертный.
— Мы видим, что вам тоже пришлось улететь, — начал ригелианин, когда Харскин взял трубку переговорного аппарата. — Вероятно, вас постигла та же неудача, что и нас.
— Не совсем, — возразил Харскин. — По крайней мере мы обошлись без потерь. В деревне я насчитал шестерых убитых ригелиан. Не считая шпиона, которого вы послали следить за нами. Он у нас на гауптвахте.
— Ага. А я-то гадал, что с ним стало. Ну что, Харскин, объявляем Фафнир нейтральной планетой и улетаем? Итог нашей неожиданной встречи оказался весьма неутешительным.
— Целиком с вами согласен. Мы оставили там подарков почти на пятьдесят тысяч.
— Вы, земляне, слишком расточительны, — ответил ригелианин. — Наши не стоили и половины.
— Что было, то прошло, — отрезал Харскин. — Всего вам наилучшего, Четырнадцатый-Бессмертный.
— Одну минутку! Вы согласны на взаимный отказ от Фафнира?
— Не уверен, — ответил Харскин и отключил связь.
После посадки на Фейсолт Харскин срочно собрал команду на совещание. Разговор с Четырнадцатым-Бессмертным навел его на интересную мысль.
— Дары ригелиан стоили двадцать пять тысяч кредиток, и гнорфы с позором выдворили их. Наши подарки были вдвое дороже, и, судя по рассказу Арчера о приеме, оказанном ригелианам, нас выгнали вдвое быстрее. Янг, ты можешь что-нибудь сказать?
Социолог потер лоб.
— Общая картина все еще не ясна, сэр.
— Я с тобой не согласен, — Харскин переплел пальцы рук.
— Вот какое сложилось у меня впечатление: степень возмущения гнорфов находится в прямой зависимости от стоимости предложенных им подарков. Логично?
Янг кивнул.
— Скажи мне, — продолжил Харскин, — что произойдет, когда изолированную от галактики цивилизацию потомков рептилий посетят теплокровные инопланетяне, с тем чтобы заключить договор о дружбе, и предложат плату за него? Как отреагируют местные жители, Янг?
— Я вас понял. Предложение инопланетян их глубоко оскорбило. Мы обошлись с ними слишком бесцеремонно.
— Более того, принятие подарков накладывало на них определенные обязательства. Своими дарами мы покупали договор. И, очевидно, в их представлении, подписав договор, они остались бы у нас в долгу. Их это не устраивало, и они нас прогнали. А теперь, — продолжал Харскин, — если мы поменяемся местами, если мы покажем, что чем-то обязаны им, и будем просить их подписать договор вместо того, чтобы покупать подпись под ним, возможно, мы дадим гнорфам шанс не унизить себя в собственных глазах, — он повернулся к Рамосу, военному атташе.
— Рамос, как по-твоему, стоит сотрудничество с планетной системой одного звездолета?
— Э…?
— Если возникнет необходимость пожертвовать нашим кораблем ради союза взаимодействия с системой Антареса, будет ли это стратегически оправданно?
— Полагаю, что да, — осторожно ответил Рамос.
Харскин смахнул со лба капли пота.
— Отлично. Моули, ты, я и навигатор Доминик поведем «Пеккэбл» в его последний полет. Клейристенфилд, установи подпространственный передатчик в мой скафандр и позаботься о том, чтобы он мне не мешал. Сноллгрен, продолжай наблюдение и докладывай мне обо всех действиях ригелиан.
Затем он повернулся к навигатору.
— Доминик, нам предстоит рассчитать очень сложную орбиту.
Антарес опускался к горизонту, частично затмив голубое солнце. «Пеккэбл» с ревом ворвался в атмосферу Фафнира, оставляя за собой два дымовых шлейфа.
Троих землян вдавило в противоперегрузочные кресла. Ускорение приближалось к предельно допустимому. Внизу, готовясь встретить звездолет, простирался Фафнир.
Спина у Харскина взмокла от пота. Слишком многое могло сложиться не так.
Ошибись они на доли градуса… и врежутся прямо в болота.
Если факел маршевого двигателя повредит сопла стабилизации, удар о поверхность Фафнира станет смертельным.
Воздушный шлюз может не открыться.
Гнорфы поведут себя не так, как он рассчитывал.
Это, корил он себя, безумная авантюра.
Звездолет внезапно задрожал — заработали сопла стабилизации. «Пеккэбл» на десятые доли секунды завис в воздухе, затем заскользил вниз.
Он вошел в кроваво-красный океан носом вперед. Харскин поспешно выбрался из противоперегрузочного кресла и надел скафандр. Теперь, успел подумать он, если они правильно рассчитали плавучесть…
В воздушном шлюзе Харскина уже ждали. Он помахал Моули и Доминику рукой и направился в переходной отсек. Открылся люк, жидкость с ревом устремилась в звездолет. Харскин шагнул ей навстречу, оттолкнулся от пола и вынырнул на поверхность океана. Вскоре над поверхностью показались головы Моули и Доминика.
Харскин обернулся. От «Пеккэбла» остались лишь сопла маршевого двигателя да кончики могучих крыльев. Ярко-красную поверхность затянула маслянистая пленка. Звездолет быстро шел ко дну.
— Смотрите туда! — раздался крик Моули.
К ним приближалось нечто, напоминающее маленький остров с высоко торчащей над ним головой; огромное существо с тонкой ящероподобной шеей и украшенной гребнем головой, покрытой мясистыми наростами, походило на черепаху. А в седле на широкой спине этой фафнирской черепахи сидели три гнорфа, они с любопытством поглядывали на барахтавшихся, закованных в скафандры землян.
Спасательная экспедиция подоспела вовремя.
— Помогите! — закричал Харскин. — Спасите нас! Спасите нас, и мы будем у вас в вечном долгу!
Он надеялся, что транслейтер сможет донести до гнорфов не только смысл слов, но и интонацию, соответствующую их бедственному положению.
СВЕРХСВЕРХСРОЧНО 03-16-2952 АБС ХПФ ЭКС. КОРПУС СИСТЕМЫАНТАРЕС ВЕРХОВНОМУ КОМАНДОВАНИЮ ЗЕМЛИ: ИЗВЕЩАЕМ О СОГЛАСИИ СИСТЕМЫАНТАРЕСА НА СОТРУДНИЧЕСТВО С ЗЕМЛЕЙ. ПРИСУТСТВУЮЩИЕ ЗДЕСЬ РИГЕЛИАНЕ ПРИЗНАЛИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ НАШ ДОГОВОР С ОБИТАТЕЛЯМИ ЕДИНСТВЕННОЙ НАСЕЛЕННОЙ ПЛАНЕТОЙ СИСТЕМЫАНТАРЕСА. ВСЕ ЗДОРОВЫ, ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ПОТЕРЬ НЕТ. ЗВЕЗДОЛЕТ «ПЕККЭБЛ» ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ АВАРИИ. ПЯТНАДЦАТЬ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА И ОДИН ПЛЕННИК-РИГЕЛИАНИН ЖИВУТ ПОД КУПОЛОМ СОЗДАННОЙ НА ФЕЙСОЛТЕ БАЗЫ. ТРОЕ — НА ФАФНИРЕ. ПОЖАЛУЙСТА, КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ, ПРИШЛИТЕ СПАСАТЕЛЬНЫЙ КОРАБЛЬ, ИБО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МЫНАХОДИМСЯ НА ПОЛОЖЕНИИ РАБОВ. С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ, ХАРСКИН.
ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК
[17] Перевод В. Вебера
Эл Миллер снял трубку, чтобы позвонить во "Френдли файненс компани" по поводу увеличения предоставленной ему ссуды. Он успел лишь трижды повернуть диск, набрав МУ4, когда в трубке что-то щелкнуло и раздался чей-то незнакомый голос:
— Оператор девять, говорите. Оператор девять, вы меня слышите?
Эл нахмурился.
— Мне не нужен оператор. Должно быть, меня неправильно…
— Одну минуту, — перебили его. — Кто вы?
— Я хотел задать вам тот же вопрос. Каким образом вы подсоединились к моему телефону? Я даже не успел набрать номер.
Я…
— Не успели? Вы набрали МУгвамп4 и соединились с нами. Что же вам еще надо? — Последовала короткая пауза. — Послушайте, вы не оператор девять?
— Нет, я не оператор девять, и мне нужен номер МУ4-1111. Положите трубку и давайте закончим этот беспредметный разговор.
— Постой-ка, приятель. А вы, часом, не нормальный?
Эл шумно глотнул.
— Да… да, полагаю, что да.
— Тогда откуда вы знаете номер?
— Я ничего не знаю, черт побери! Я звонил во "Френдли файненс компани", а вы влезли…
— Ничего подобного, вы сами соединились с коммуникационным центром МУгвамп4. Это очень подозрительно. Придется вас проверить.
В телефоне булькнуло. Эл почувствовал, что его ноги приросли к полу. Он не мог двинуться с места. Все, казалось, застыло. Кроме времени. Эл увидел, как стрелка больших настенных часов перескочила с 3:30 на 3:31.
Пот катился по спине Эла, безуспешно пытавшегося положить трубку на рычаг. Шевельнуть ногой тоже не удавалось. Он не мог даже мигнуть. К счастью, легкие продолжали сокращаться. Иначе он давно бы задохнулся.
Прошло еще несколько минут, и запертая дверь его квартиры распахнулась. В гостиную вошли три незнакомца, похожие как близнецы, ростом не выше пяти футов, с лысыми, круглыми как шар головами, вросшими в широкие плечи, в плохо сшитых костюмах из голубой ткани.
Эл хотел извиниться за столь неожиданный паралич, лишивший его возможности встретить гостей, но язык не слушался. К тому же он подумал, а не эти ли лысые карлики виновники возникшей ситуации?
Самый краснолицый из карликов махнул рукой, и сила, державшая Эла, мгновенно исчезла, а он сам от неожиданности едва не упал.
— Какого черта…
— Вопросы задаем мы, — прорычал краснолицый. — Ты — Эл Миллер?
Эл кивнул.
— И, очевидно, ты — нормальный? Значит, произошла ошибка. Мордекай, проверь телефон.
Второй карлик поднял телефонный аппарат и быстро разобрал его. Нахмурившись, он достал кусачки и перерезал провод.
— Эй, — возмутился Эл, — по какому праву вы разворотили мой аппарат? Вы же не из телефонной компании.
— Заткнись, — бросил краснолицый. — Ну, Мордекай?
— Вероятность один на миллион, — ответил тот. — Не сработал блок защиты, и частота его телефонного аппарата совпала с частотой нашей линии. Он случайно соединился с центром, Уолдмер.
— Значит, он не шпион?
— Вряд ли. Как вы видите, у него лишь зачатки интеллекта.
— Теперь ему известно о нашем существовании, — вмешался третий незнакомец. — Я предлагаю дезинтеграцию на молекулярном уровне.
— Опять жажда крови, Джованни? — одернул его Мордекай.
— Пока я командир, не будет никакой дезинтеграции, — добавил Уолдмер.
— Так что нам с ним делать? — недовольно спросил Джованни.
— Заморозим и отвезем в штаб-квартиру. Такие вопросы решают только они, — ответил Мордекай.
— Ну, с меня хватит! — взорвался Эл. — Не знаю, как вы попали в мою квартиру, но если вы немедленно не уберетесь отсюда, я…
— Хватит, — буркнул Уолдмер и топнул ногой.
Эл застыл, так и не успев закрыть рот.
Он пришел в себя в ярко освещенной комнате, заставленной сложными механизмами непонятного назначения. Число карликов-близнецов увеличилось до дюжины.
— Вы шпион? — спросил один из них, с толстыми румяными щеками.
— Какой еще шпион?! Я начал набирать телефонный номер, когда кто-то назвал меня оператором девять. И все.
— Не сработал блок защиты, — пробормотал Мордекай. — Совпадение частот.
— Да, печально, — покачал головой толстощекий. — Мы должны избавиться от него.
— Нет ничего лучше дезинтеграции, — пробурчал Джованни.
— Зачем прибегать к крайним мерам? Достаточно вывести его из текущего пространственно-временного интервала. Он действительно слишком много знает.
— Но я ничего не знаю! — простонал Эл. — Будьте любезны объяснить мне, кто вы такие и какого…
— Хорошо, — кивнул толстощекий. — Уолдмер, расскажи ему о нас.
— Вы находитесь в штаб-квартире тайного общества мутантов, ставящих целью захват власти на Земле. Как оказалось, вы случайно включились в нашу закрытую коммуникационную сеть МУтант4.
— Я думал, это МУгвамп4, — заметил Эл.
— Это кодовое название, — пояснил Уолдмер. — Теперь вам известно слишком много, и мы не можем оставить вас в текущем пространственно-временном интервале. Таким образом, мы вынуждены…
— Дезинтегрировать, — добавил Джованни.
— Вынуждены избавиться от вас, — твердо закончил фразу Уолдмер. — Но мы не хотим причинять вам страдания. С другой стороны, вам нельзя оставаться в этом пространстве-времени. Надеюсь, вам ясна наша точка зрения.
Эл покачал головой. Значит, эти карлики — мутанты, плетущие заговор против человечества? Вероятно, да. С какой стати они будут его обманывать?
— Послушайте, я не хотел набирать ваш номер. Вы сами говорите, что все произошло случайно. Выпустите меня отсюда, и я никому не скажу ни слова. Делайте что хотите, я вам не помешаю. Если вы мутанты, то, должно быть, можете прочесть мои мысли и понять, что я совершенно искренен…
— Мы еще не развили в должной мере телепатические способности, — ответил толстощекий. — Иначе мы не пользовались бы обычными средствами связи. Что касается вашей искренности, мы в ней не сомневаемся. Но у нас есть враги. И если вы попадете к ним в руки…
— Я не скажу ни слова! Я не открою рта, даже если мне станут загонять под ногти иголки.
— Нет, риск слишком велик. Вы должны уйти. Приготовьте темпоральную центрифугу.
Четверо мутантов во главе с Мордекаем сняли чехол с какого-то устройства, отдаленно напоминающего бетономешалку. Уолдмер и Джованни подтолкнули Эла к люку. На панели управления машины весело перемигивались разноцветные огоньки.
— Темпоральная капсула забросил вас в будущее, — объяснил Уолдмер. — Там о вас позаботятся. К двадцать пятому веку мы, несомненно, возьмем власть в свои руки. Вы будете единственным нормальным, оставшимся на Земле. Этаким живым ископаемым. Вас будут беречь. Вы станете музейной редкостью.
— При условии, что эта штука работает, — мрачно добавил Джованни. — Пока мы этого не знаем.
Эл шумно глотнул. Его уже привязывали к креслу в чреве центрифуги.
— Вы даже не знаете, работает ли она?
— В общем-то, нет, — признался Уолдмер. — Существующая теория подтверждает возможность лишь одностороннего перемещения во времени — в будущее. Поэтому нам не известно, что стало с теми, кого мы отправили туда. Разумеется, они исчезали из капсулы, поэтому мы полагаем, что они должны где-то появиться.
— О, — вздохнул Эл и закрыл глаза.
И кто вспомнит о его исчезновении, подумал он. "Френдли файненс компани"? Скорее всего. Плакали их денежки. Ну и поделом. В некотором смысле они виноваты в том, что произошло.
А больше никто не станет возражать против путешествия Альберта Миллера. Его родители умерли, единственную сестру он не видел пятнадцать лет, а девушка, с которой он дружил в школе, давно вышла замуж и, по последним сведениям, родила уже третьего ребенка.
Тем не менее он любил свой двадцатый век. А как его встретит двадцать пятый? Если он вообще попадет туда.
— Приготовьтесь, — промурлыкал над ухом Мордекай.
— Жаль, что так получилось, — добавил толстощекий. — Но вы должны понимать, что никто и ничто не может стоять на пути Идеи.
— Естественно, — пробормотал Эл.
Люк закрылся и «бетономешалка» начала вращаться. Эла вдавило в кресло. Послышалось зловещее гудение, с каждой секундой оно усиливалось. Наконец раздался громкий хлопок — и все провалилось в темноту.
Он пришел в себя посреди широкого, безупречно чистого, слегка пружинящего шоссе, глядя на колеса автомобилей, проплывающих над головой. Прошло несколько минут, прежде чем Эл понял, что они не летят по воздуху, а движутся по прозрачной подвесной дороге.
Значит, машина времени сработала! Эл огляделся. Вокруг собиралась толпа. Все показывали на него пальцем и что-то кричали. Никто не решался подойти ближе, чем на пятьдесят футов.
Эл с облегчением заметил, что и мужчины и женщины высоки ростом и обладают пышной шевелюрой. Их легкие одежды, похожие на туники, переливались всеми цветами радуги.
Эл поднялся на ноги и выдавил из себя улыбку.
— Я — Альберт Миллер. Из 1969 года. Не могли бы вы сказать…
Конец фразы заглушили испуганные вопли. Собравшиеся отпрянули назад и в ужасе бросились врассыпную, будто увидели перед собой страшное чудовище. Тут Эл заметил приближающийся к нему черный приземистый, похожий на жука автомобиль. Он остановился в футах двадцати, откинулась дверца, и на дорогу выбрался водитель, облаченный в громоздкий скафандр.
— Доззинон мурифа волан, — прогремел усиленный динамиками голос.
— Я не понимаю, — ответил Эл. — Я тут впервые.
Водитель поднял какой-то предмет, напоминающий автомат, и направил его на Эла. Руки последнего тут же взметнулись вверх. Из широкого дула появился голубой шар. Он повис в воздухе, а потом поплыл к Элу. Тот кинулся в сторону, поскользнулся и упал. Шар опустился и поглотил пришельца из прошлого.
Элу показалось, что он попал в мыльный пузырь. Упругая, почти прозрачная поверхность подавалась при нажатии, но проткнуть ее не удалось.
Пузырь вместе с Элом вновь поднялся в воздух и подлетел к черному жуку. Водитель закрепил его за задний бампер, сел в кабину, и машина рванулась с места, потащив за собой пойманную добычу.
Освоившись, Эл с интересом смотрел на высокие башни домов, площади, скверы, фонтаны. Прохожие провожали взглядами проплывающую мимо клетку-пузырь.
Спустя минут десять, машина остановилась перед внушительным зданием. " Истфакью барнолл ", — прочел Эл надпись на фасаде.
Из подъезда вышли трое в скафандрах и потащили пузырь с Элом внутрь здания.
Втолкнув пузырь в небольшую комнату, они захлопнули дверь. Через мгновение пузырь лопнул. Одна из стен отошла в сторону, открыв толстое стекло, за которым оказалась такая же комната. Трое мужчин мрачно смотрели на пришельца из прошлого.
— Миррифар алтроск? — прогремел динамик.
— Эл Миллер, из двадцатого века. И, уверяю вас, я попал сюда не по своей воле.
— Дарберал хазник? Квиттимар? Дорбфенк?
Эл пожал плечами.
— Я не понимаю вашего языка.
Мужчины переглянулись, один из них вышел из комнаты и спустя пять минут привел четвертого, высокого субъекта с окладистой рыжей бородой.
— Откуда вы? — спросил тот на чистом английском языке.
— Из 1969 года. А куда я попал?
— В 2431 год. Каким образом вы здесь оказались?
— Если бы я знал… — вздохнул Эл. — Я хотел позвонить насчет ссуды, а… в общем, меня поймали толстобрюхие лысые карлики, жаждущие захватить власть на Земле. Они называли себя мутантами. И чтобы я им не помешал, засунули меня в машину и закинули в двадцать пятый век.
— Значит, вы — их шпион?
— Шпион? Причем тут шпион? С чего вы взяли?
— Они послали вас сюда, чтобы вызвать среди нас эпидемии давно забытых болезней. И нас не обманет ваша наивная история. Вы не первый, кто попадает к нам. И вас ждет та же судьба, что и остальных.
— Послушайте, тут какая-то ошибка, — пытался возразить Эл. — Я не шпион. Я не хочу участвовать в вашей войне с мутантами…
— Война закончена. Последний мутант уничтожен пятьдесят лет назад.
— Ну и отлично. Так почему вы боитесь меня? Я не причиню вам никаких хлопот. Если мутантов нет, чем я смогу им помочь?
— В пространстве-времени нет ничего абсолютного. В нашем четырехмерном континууме мутантов нет, но они затаились вокруг и ждут, чтобы ворваться сюда и сеять разрушения и смерть.
У Эла голова шла кругом.
— Хорошо, допустим, вы правы. Но я не шпион. Проверьте меня. Дайте мне испытательный срок. Оставьте меня здесь, и я докажу, что ни в чем не виновен.
— Вы забываете о том, что ваше тело кишит болезнетворными микроорганизмами. Лишь благодаря тому, что сразу после прибытия вас поместили в силовое поле, нам удалось избежать ужасных эпидемий.
— Сделайте мне прививки и убейте этих микробов, — молил Эл. — Для такого высокоразвитого общества, как ваше, это сущий пустяк.
— А генный код, — возразил бородач. — Вдруг вы несете в себе рецессивный мутантный ген, один из тех, что стоили человечеству нескольких столетий кровопролития.
— Нет! — воскликнул Эл. — Посмотрите на меня. Я высокий, стройный, без намека на лысину.
— Я говорю о рецессивном гене. Он может проявиться совершенно неожиданно.
— Даю слово не иметь детей, — твердо заявил Эл. — Чтобы не портить своими генами ваш сверкающий новый мир.
— Ваша просьба отклоняется, — последовал суровый ответ.
— Хорошо, — смирился Эл, понимая, что спорить бесполезно. — Да и не хочу я жить в вашем веке. Когда экзекуция?
— Экзекуция? — изумленно повторил бородач. — Термин двадцатого века, означающий… да, это значит… Неужели вы думаете, что мы можем… — он умолк, не в силах повторить страшное слово.
— Убить меня? — помог ему Эл.
Бородач скривился. Казалось, его вот-вот вырвет.
— Гонним деф ларримог! — пробормотал он, обращаясь к стоящим рядом.
— Миррифор алтраск, — предложил один из них.
Бородач кивнул. К нему постепенно вернулась уверенность.
— Только такой варвар, как вы, — он взглянул на Эла, — мог предположить, что его хотят убить.
— А что же вы намерены со мной сделать? — поинтересовался Эл.
— Послать вас сквозь временную мембрану в мир, где правят ваши друзья мутанты.
Открылась дверь, в проеме появилась фигура в скафандре, раздался выстрел, и Эл вновь оказался в голубом пузыре силового поля.
Не слишком дружеская встреча, думал он, проплывая по коридору. Но их тоже можно понять. Пришелец из прошлого действительно опасен. Выдыхая воздух, он может заразить окружающих. Не удивительно, что толпа разбежалась, как только он открыл рот.
С другой стороны, просто смешно считать его шпионом мутантов. Тем более, что последнего из них истребили пятьдесят лет назад. Хорошо хоть, что люди смогли победить этих лысых карликов. Он с удовольствием бы вернулся в 1969 год, чтобы сообщить Уолдмеру и остальным, что их план не удался.
А куда его теперь отправят? Через временную мембрану в мир, где правят мутанты, говорил бородач.
Из коридора Эл попал в просторную лабораторию и вместе с пузырем оказался на странном сооружении, чем-то схожем с электрическим стулом. Два техника деловито привязали его и теперь возились со стулом, щелкая тумблерами и проверяя контакты.