ВОПРОСЫЧАСТНОГО ПРАВА И ЦИВИЛИСТИКИ
© 2002 г. Н. В. Аполинская
О СТАТУСЕ БИОЛОГИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ РФ
Необходимо сразу оговориться, что речь в данной статье пойдет только о тех биологических объектах, которые имеют непосредственное отношение к человеку, т.е. об объектах производных из организма человека. Круг их весьма широк и включает в себя трансплантаты – органы и ткани, которые изымаются для дальнейшей пересадки реципиенту; отдельные части человеческого тела (например, ампутированные при операции части тела пациентов); различные выделения, естественного происхождения; абортированные плоды и эмбриональный материал; остриженные волосы, ногти и др., а также кровь.
Масштабные исследования вопросов в сфере обращения данных объектов начались не так давно, однако, первые работы появились еще в 1928 г. Юридическую науку часто обвиняют в том, что, занимаясь своими чисто юридическими, догматическими исследованиями, она отстала в оценке медицинских исследований, опоздала и оставила без внимания проблемы прав человека в медицине, биологии, генетике[1]. «Современные достижения медицинской науки и активное вмешательство медиков в жизнедеятельность человеческого организма нуждаются в правовом регулировании и исследовании, как юристами, так и медиками, особенно такие достижения медицинской науки, как трансплантология, генетика, искусственное оплодотворение и пересадка эмбриона»[2]. Современная трансплантология не может усовершенствоваться без решения ряда проблем, требующих четкого юридического толкования и регулирования, обеспечивающих защиту конституционного права человека на охрану жизни и здоровья, на личную неприкосновенность, исключающих возможность злоупотребления. Развитие правового регулирования данной сферы в первую очередь ставит задачу определения статуса объектов такого регулирования.
Разрешение сомнений в правовом статусе биологических объектов имеет не только теоретический интерес, но представляет и практическое значение, например, в рамках решения вопроса о возмещении вреда при повреждении трансплантата, повлекшее за собой невозможность проведения операции по трансплантации. В данном случае проблемным является вопрос, причинен вред имуществу или нет, что влияет на выбор нормы, подлежащей применению.
Естественно, в основе решения данного вопроса должно лежать специальное законодательство, например, ФЗ РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека»[3] (далее – Закон О трансплантации), ФЗ РФ от 9 июня 1993 г. «О донорстве крови и ее компонентов»[4]. Однако, данные нормативные акты не дают конкретного ответа, к каким объектам гражданского права относятся рассматриваемые биологические объекты. В связи с отсутствием законодательного урегулирования этого вопроса существует множество точек зрения, основные из которых мы постарались изложить и высказать собственное суждение.
По мнению Л. О. Красавчиковой[5], органы и ткани человека являются личными неимущественными благами, по поводу которых складываются гражданские отношения донорства и трансплантации. После отделения от конкретного человека предполагается, что трансплантаты теряют свою индивидуально-личностную определенность.
Однако, самой распространенной точкой зрения является та, согласно которой органы и ткани человека, отделенные от организма, признаются вещами, ограниченными в обороте[6]. Например, В. Л. Суховерхий отмечает, что кровь человека представляет собой часть материального мира и, «будучи отделенной от организма, кровь, например, является ничем иным, как вещью, имуществом, точно так же, как волосы (например, косы) становятся имуществом, составляющим предмет сделок, совершаемых парикмахерскими с гражданами по скупке кос. Как бы ни противоречило это сложившимся в юридической науке представлениям, что часть человеческого тела не может быть имуществом, способным удовлетворять потребности других лиц, следует все-таки признать, что подобные взгляды устарели и представляют собой проявление морального консерватизма»[7]. С этой точкой зрения согласны многие иные авторы. «Кровь человека, отделенная от организма, это особый вид вещи, имущества, выполняющий функцию спасения жизни и восстановления здоровья больных. В настоящее время из крови как сырья изготавливают лекарственные средства и препараты (фибриноген, альбумин и др.), т.е. кровь как вещь представляет собой определенную ценность, имеет потребительскую стоимость»[8]. Данная точка зрения распространяется не только на кровь, но и иные объекты донорства. «Объекты правоотношения донорства – органы и ткани – часть материального мира, т.е. имущество»[9]. Некоторые категорично заявляют: «Право должно выразить однозначное отношение к телу человека и его составным частям (органам и тканям) с точки зрения их признания или непризнания объектами гражданских прав (в частности, признания их «вещами, ограниченными в обороте»)»[10].
Однако, признавая части тела человека вещами, те же авторы говорят, что, вряд ли можно считать, что при жизни гражданин имеет право собственности на свое тело и осуществляет правомочия по владению, пользованию и распоряжению им как вещью. По нашему мнению, говорят они[11], использование правовых конструкций вещного права, права собственности в отношении человеческого материала противоестественно. Как отдельный самостоятельный объект телесную оболочку человека признать нельзя, поскольку сама по себе при жизни человека она не существует, а является неотъемлемым компонентом индивида. В связи с этим пользование и распоряжение человека своим организмом происходит не путем осуществления правомочий собственника, а через совершение иных правомерных действий по реализации права на физическую неприкосновенность. После отделения органов и тканей человека от его тела они становятся вещами и, соответственно, на них в полной мере распространяется такое вещное право как право собственности. Тело человека после смерти также является вещью, ведь субъекта как такого уже нет, а есть только его телесная оболочка – объект.
Данный вопрос аналогичным образом разрешатся в японском законодательстве. Согласно мнению японских ученых, тело человека не является вещью. Человек не может существовать вне своего тела, поэтому современное право считает человека лишь субъектом прав, но не объектом. Вместе с тем, отмечают японские ученые, безусловно, останки человека и отделенные от его тела части являются вещами. На останки человека право собственности распространяется в принципе лишь в связи с погребением и заупокойной службой[12].
Однако, сторонники рассматриваемой точки зрения, в своих рассуждениях часто допускают различные неточности. В частности, они замечают, что плата при возмездном донорстве – это не вознаграждение за предоставленные органы (ткани), а компенсация донору в связи причиненными ему неудобствами, физическими или моральными страданиями, риском возможного ухудшения здоровья и предлагают считать возмездную сделку донорства не разновидностью купли-продажи, а договором sui generis[13]. Однако в таком случае непонятно, почему если биологический материал представляет собой вещь, его отчуждение должно обсуждаться в координатах некой «компенсации» и почему возмездные договоры донорства следует все-таки считать договорами особого рода?[14]
Р. А. Квернадзе вообще считает, что жизнь и здоровье в одних отношениях выступают как нематериальные, абстрактные блага, в других – как материальные, вещные, когда жизнь как материальный объект, состоит из элементов: органов, тканей, самого организма человека. Отношения в сфере здравоохранения и медицины носят специфический характер, ибо их объектами являются здоровье, жизнь, органы, ткани и сам организм человека, которые в зависимости от характера отношений могут быть и нематериальным благом, и материальным, условно говоря, вещью[15]. Эта позиция является изначально противоречивой и может только усложнить решение проблемы, т.к. сразу появляется еще несколько вопросов, требующих разрешения: когда конкретно, например, органы и ткани можно считать нематериальными объектами и как следует подходить к их урегулированию, и когда они носят материальный характер и, соответственно, какому регулированию подлежат в этом случае?
По мнению третьей группы авторов, к слову сказать, не менее многочисленной, биологические объекты человека не являются ни нематериальными благами, ни вещами. Так, Г.Н.Красновский считает, что органы и ткани человека образуются в результате естественного биологического процесса и поэтому не подпадают под понятие вещи, имущества, не имеют рыночного эквивалента; в отношении них невозможно говорить о каких-либо сделках гражданско-правового характера. Затраты же труда по консервации органов не изменяют свойства самого органа, а направлены только на создание возможности использования его по целевому назначению и поэтому составляют стоимость услуг, связанных с осуществлением трансплантации, а не органа или ткани, изъятых для пересадки[16].
В советской юридической и медицинской науке по поводу природы данных объектов также существовали различные мнения. Так, З. Л. Волож отмечал, что кровь человека является частью его организма, а не частью материального мира. Кровь человека не имеет рыночного эквивалента и не может быть предметом сделки, поэтому он не признавал донорство гражданско-правовым отношением[17]. Такую же позицию занимала Л. Г. Богомолова. «Кровь человека – часть его организма не подходит под понятие вещи (имущества). Кровь человека не может иметь рыночного эквивалента и делаться предметом ничем не регулируемой свободной купли-продажи. Отношения людей в процессе донорства не могут быть построены на товарном фундаменте»[18].
Кроме того, трудно, на наш взгляд, говорить о данных объектах как о вещах, пусть даже ограниченных в обороте, из моральных соображений. Сложно представить себе порядок обращения с данными объектами как с простыми вещами. Такие же сомнения возникают у иностранных законодателей. Так, в январе 2001 года палата лордов Великобритании вслед за палатой общин одобрила законопроект о возможности использования в научных целях клонированных клеток человеческого организма. Принятию этого закона предшествовали долгие и жаркие дебаты. Противники проекта подчеркивали моральную сторону проблемы. По их мнению, обращение с человеческим эмбрионом как с вещью, которую можно создать, обменять, заморозить или уничтожить недопустимо с моральной точки зрения. В свою очередь, сторонники клонирования настаивали, что принятие этого закона – это вопрос жизни и смерти многих людей.
Может быть, изначально проблема определения места биообъектов среди объектов гражданского права возникла в связи с законодательной незакрепленностью понятия вещи в гражданском праве РФ? На данный момент существуют доктринальные наработки по этому вопросу, некоторые, из которых создали почву для отнесения биологических объектов именно к категории вещей.
На наш взгляд, вещь как объект гражданского права РФ необходимо определять через ее признаки – материальность, доступность, полезность (последний является дополнительным). Поскольку биологические объекты – предметы материального мира, то многие авторы причисляют их к вещам только в силу этого факта; кроме того, налицо еще один признак вещи, наличествующий у биологических объектов – полезность, т.е. возможность удовлетворения человеческой потребности. А органы и ткани человека, исходя из самой своей природы, удовлетворяют важнейшую потребность человека – потребность в здоровье. Однако, как было уже отмечено, на наш взгляд, полезность – это дополнительный признак, не обязательный для вещи как объекта гражданского права РФ. Что же касается материальности, то можно заметить, что «если вещи, действительно представляют предметы материального мира, то этот тезис сам по себе вовсе не предопределяет и не предрешает вопроса о том, что всякий предмет материального мира должен с неизбежностью отождествляться с понятием «вещь», а потому не исключает существования наряду с вещами также самостоятельной категории невещных материальных благ. Таким образом, поскольку вещи могут не охватывать собой всего многообразия предметов материального мира, постольку и рассмотрение всякого материального блага сквозь призму вещи, по крайней мере, нуждается в более обстоятельном теоретическом обосновании»[19].
Следовательно, не признавая биологические объекты человека ни материальными благами, ни вещами, нам необходимо определиться, чем же они будут являться? Известно, что перечень объектов гражданского права не является исчерпывающим. Следовательно, ничто не мешает нам посчитать их за самостоятельный объект гражданского права, ограниченный в обороте, к которому возможно применение правил, предусмотренных для оборота вещей в части, не противоречащей законодательным актам и существу объекта.
Придерживаясь в дальнейшем той точки зрения, что биологические объекты – это самостоятельные объекты гражданского права, попытаемся рассмотреть еще ряд вопросов.
Необходимо сказать, что среди биологических объектов можно выделить две группы.
Первая включает те части человеческого тела, органы и ткани и др., при отделении которых либо не происходит каких-нибудь неблагоприятных изменений в организме человека, т.е. отделение их от тела человека в некотором смысле «нормально», к ним, например, можно отнести ногти, волосы, продукты выделения и т.д., либо если изменения происходят, то они носят временный характер и не имеют серьезных последствий для здоровья человека.
Ко второй группе относят такие части человеческого тела, изъятие которых в некоторых случаях хотя и возможно при жизни (например, почка, роговица), но очень болезненно и чревато различными последствиями для здоровья донора, а также те, изъятие которых при жизни невозможно вообще (печень, сердце), т.к. приведет к смерти человека.
При этом необходимо упомянуть, что, например, кровь и ее компоненты можно отнести и к первой группе объектов, если изъятие производится с учетом всех медицинских требований (возраст, здоровье донора, максимальный объем), т.к. потеря небольшого количества крови для здорового человека не опасно, кровеносная система быстро восполнит потерю; и ко второй группе, когда идет нарушение этих нормативов.
Выделяя данные две группы объектов, производных от человеческого организма, необходимо сразу оговориться, что это деление несколько условно, поскольку не должно сказываться на их правовом статусе. Таким образом, несмотря на особенности и различия данных двух групп, не следует по-разному определять гражданско-правовой статус данных биологических объектов, т.к. их объединяет один существенный признак, – все они происходят из организма человека.
Мы согласны с тем, что первая группа объектов по своим характеристикам наиболее приближена к вещам, в том понимании, в каком о них говорится в законе. Они имеют определенную ценность в гражданском обороте и законом не запрещаются сделки (как возмездные, так и безвозмездные) в отношении данных объектов, что делает их близкими по своей сути также к товару. Но сказанное отнюдь не означает, что они являются вещами.
Что касается второй группы, то их тем более трудно назвать вещами по вышеперечисленным причинам.
К вопросу о статусе данных объектов тесно примыкает вопрос о том, кто имеет право на распоряжение органами, тканями человека, иными частями его тела и др. При жизни человека об этом говорить не имеет смысла, поскольку человек самостоятельно так сказать распоряжается своим телом и даже жизнью. Что же касается вопроса о разрешении на изъятие органов и (или) тканей после смерти человека, то данный вопрос урегулирован законодателем, но не в полной мере. Право на разрешение таких действий законом закреплено за родственниками умершего, что, однако, не совсем понятно. На каком основании они будут разрешать что-либо, высказывать свое собственное мнение, т.е. распоряжаться относительно тела своего родственника? Является ли это распоряжение одним из правомочий, предоставленных собственнику вещи (в данном случае вещью является тело человека) в отношении его собственности или распоряжение осуществляется в рамках иного какого-либо права? Ответ пока не ясен.
Некоторые авторы вопрос о том, вправе ли вообще кто-либо из управомоченных (законом) лиц обращаться с такой ценностью как тело человека после его смерти, считают спорным. Они обращают внимание на то обстоятельство, «что при жизни пользование этим правом принадлежало исключительно лично умершему человеку, и даже ближайшие родственники не имели права повелевать этим телом»[20].
Согласно нашему мнению, позиция, закрепленная в законе, будет верной только в том случае, если признать, что родственники, давая согласие (или несогласие) на изъятие органов и тканей умершего будут выражать не собственную волю, а волю покойного. Такой же точки зрения придерживается М. И. Ковалев: спорным представляется содержание ст. 8 Закона О трансплантации, в соответствии, с которой право давать согласие на трансплантацию принадлежит близким родственникам и даже законным представителям покойного. Вряд ли сам труп, его органы и такни можно рассматривать как нечто, что можно наследовать как обычное имущество[21]. М. Н. Малеина в своей монографии указала, что закон (ФЗ РФ от 12 января 1996 г. «О погребении и похоронном деле»[22]) следовало бы дополнить указанием на то, что если волеизъявление умершего о месте и способе погребения не было выражено при жизни, то пожелание супруга, иных лиц, осуществляющих погребение не должно нарушать уважение к памяти умершего[23]. Если применить данный подход по аналогии к нашему вопросу, то получается, что если при жизни человек не выразил явно свое согласие на изъятие у него трансплантата, то супруг, иные лица, указанные в Законе О трансплантации, при выражении своего согласия или несогласия на изъятие трансплантата не должны нарушать уважение к памяти умершего по данному вопросу.
Еще одним немаловажным вопросом, который необходимо затронуть в рамках данной статьи, является обсуждение проблемы оборота данных объектов в гражданском праве РФ,
Некоторые авторы, признающие рассматриваемые объекты вещами, предлагают внести изменения в законодательство в части распоряжения донором своими органами и тканями. В настоящее время согласно действующему законодательству эта ситуация выглядит следующим образом – согласие на изъятие органа или ткани человек дает свободно, но вот куда так сказать «уйдет» орган донор не знает и самовольно решать этот вопрос не может. Причем донорство (кроме донорства крови) в настоящее время предполагается безвозмездным. Однако предлагается закрепить правило, что гражданин должен иметь возможность распорядиться своими органами и тканями при своей жизни, т.е. фактически у донора появляется право самому выбирать, кому из физических или юридических лиц он возмездно(!) «отдаст» свой орган или ткань. Конечно, данные указания могут даваться на распоряжение своими внутренностями только после смерти, но с предварительной оплатой или выплатой части суммы гражданину, а оставшейся части – наследникам умершего[24].
На наш взгляд, такие изменения закона ограничат или сделают сложным реализацию права донора на отказ от изъятия у него органа в любой из моментов до фактического изъятия, т.е. даже в кабинете у врача. Предварительное распоряжение и получение денег донором от будущего приобретателя его органов делает реализацию данного его права проблематичным. Таким образом, донор заранее обрекает себя на невозможность изменения ситуации без серьезных проблем. Но в жизни все может измениться, начиная с изменений в жизни самого донора, как ему тогда быть? Изменения могут коснуться и «заказчика» – его может не устроить «качество» изъятых органов, кому в таком случае он сможет предъявить претензии? Можно добавить, что это наименьшая проблема, которая может возникнуть, если законодательно закрепить данную позицию, поскольку начнется распродажа своих органов лицами малоимущими, но желающими обеспечить будущее своих ближайших родственников; увеличится количество принуждений к изъятию.
Вот что по этому поводу определило мировое сообщество в Конвенции о защите прав человека и человеческого достоинства в связи с применением биологии и медицины: конвенции о правах человека и биомедицине от 19 ноября 1996 г.[25] – его мнение тоже резко отрицательное к свободному возмездному изъятию: тело человека и его части не должны как таковые являться источником финансовой выгоды
(ст. 21), любая часть человеческого тела, изъятая в ходе вмешательства, может храниться и использоваться для целей, отличных от тех, для которых она была изъята, только в соответствии с надлежащими процедурами предоставления информации и согласия (ст. 22). Эти правила были разработаны в Европе, которая не считает для себя возможным закрепить свободное распоряжение, обращение органов и тканей человека, на данном этапе развития с учетом роста преступности. Что касается нашего мнения по данному вопросу, то мы также не считаем возможным закрепить данное положение в законе по указанным выше причинам.
Помимо уже рассмотренных нами биообъектов, производных от организма человека, существуют такие, специфика которых требует
самостоятельного и более пристального изучения. К ним относят человеческий эмбрион и абортированный материал. Данным объектам необходимо уделить особое внимание, поэтому мы оставляем за собой право вернуться к этому вопросу позже.
В заключение необходимо сказать, что, как оказалось, несмотря на многочисленность точек зрения, правовой статус биологических объектов производных от организма человека остается неопределенным и законодательно неурегулированным, что сказывается на практике при «работе» с данными объектами. При этом, хотелось бы еще раз отметить, что мы не считаем возможным признать биологические объекты человека вещами, а относим их к особым самостоятельным объектам гражданского права РФ.
ð ð ð ð ð
[1] Квачадзе М. О. Эксперименты в сфере генной инженерии и правовые вопросы// Моск. журнал международного права. 1999. № 3. С.3.
[2] Иойрыш А. И., Красновский О. А. Правовые аспекты генной инженерии// Государство и право. 1997. № 3. С.112.
[3] Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РФ. 1992. № 2. Ст. 62.
[4] Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РФ. 1993. № 28. Ст. 1064.
[5] Красавчикова Л. О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в гражданском праве Российской Федерации. М., 1994. С. 101.
[6] Малеина М. Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2001. С. 87.
[7] Суховерхий В. Л. Гражданско-правовое регулирование отношений по здравоохранению// Сов. государство и право. 1975.
№ 6. С. 109.
[8] Маргацкая Н. Гражданско-правовые вопросы трансплантации и донорства// Вестн. Моск. ун-та. Сер.11. Право. 1980. №.2.
С. 86.
[9] См.: там же. С. 89.
[10] Клык Н., Соловьев В. Медицинский кодекс России: каким ему быть?// Рос. юстиция. 1997. № 9.С. 22.
[11] Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2001. С. 88; Клык Н., Соловьев В. Указ соч. С. 22.
[12] Вагацума С., Ариидзуми Т. Гражданское право Японии. Кн.1./ Под ред. Р. О. Халфиной. М., 1983. С. 93.
[13] Малеина М.Н. Человек и медицина в современном праве. М., 1995. С. 90.
[14] Ровный В. В. Новейшее исследование предмета гражданского права (рецензия на монографию М. Н. Малеиной «Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита») // Сибирский юридический вестник. 2000. № 3. С. 78.
[15] Квернадзе Р.А. Некоторые аспекты становления и развития законодательства в области здравоохранения// Государство и право. 2001. №.8. С.104.
[16] Красновский Г.Н. Биоэтические и уголовно-правовые проблемы в законе Российской Федерации о трансплантации органов и (или) тканей человека// Государство и право. 1993. № 12. С. 74–75.
[17] Волож З. Право на кровь// Вестн. сов. юстиции. 1928. № 7.
С. 216.
[18] Богомолова Л. Г., Гаврилов О. К. Донорство. Л., 1971. С. 22.
[19] Ровный В. В. Указ. соч. С. 78.
[20] Дргонец Я., Холлендер П. Современная медицина и право. М., 1991. С.132.
[21] Ковалев М.И. Юридические проблемы современной генетики// Государство и право. 1995. № 6. С. 20.
[22] Собр. законодательства РФ. 1996. № 3. Ст. 146.
[23] Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2001. С. 93.
[24] Малеина М. Н. Человек и медицина в современном праве. М., 1995. С. 90–91.
[25] Моск. журнал международного права. 1999. № 3. С. 304.