День 1: Письмо
- Жила-была девочка, и была она маленькой и глупенькой занозой в заднице, особенно когда подросла. Лет до тринадцати-четырнадцати. И тогда она просто ныла, ныла и ныла целыми днями, правда, в основном – самой себе. Ибо люди обыкновенные такое выслушивать не хотят, но и сами говорить о своих проблемах страшатся. Все мы в душе немножко нытики, но латентные. Правда ведь? – сказала какая-то чуви с ярким длинным шарфом.
- Что? – Настя не знала, что ответить. Часть она прослушала, но говорить об этом было неудобно, и ещё более неудобно – осознавать, что часть сказанного как раз-таки про неё, в чём она еле-еле признавалась только самой себе, да и то хотела, чтобы её не было, когда такие мысли думала. – Что Вы хотели?
Её пугала эта девушка. Она казалась слишком сильной по сравнению с ней. Но и тянуло её к ней с той же силой.
«Мотылёк. Она точно как мотылёк.
Мотылёк ночной, мотылёк в банке, мотылёк задыхающийся, но поднимающий лапки – жить он не особенно хочет, потому что дурачок» - так думала Настя постарше.
«Надо что-нибудь сказать» - так подумали обе.
«Мне неудобно, я хочу уйти» - подумала та, что помладше.
«А если я сейчас тако-о-ое скажу» - подумала та, что постарше.
- Ты думаешь фигню. Перестань думать фигню.
- Странная Вы…
- Фигню надо делать. Когда-нибудь вспом… Не вспомнишь. Эта фраза какая-то дурацкая. Когда ты вспомнишь (или не вспомнишь) эти слова, они ведь будут уже твоими.
- …
- Ладно. Сегмент хочешь? Пошли.
- Мне родители брать чужое не разрешают…
- Вот они пусть и не берут. – Говорю нарочито и ускоряю шаг.
Лёд тронулся. Настя помладше догоняет и спрашивает что-то вроде «не можем ли мы встретиться как-нибудь ещё».
|
|
- +375445718396. Только если не дозвонишься – не расстраивайся. Я бываю занята. – Но похлопываю её по плечу. Она такая – хочет странных диалогов, другого мира, а между тем сама может создавать это. Только смелости не хватает.
- Угу. – И повторяет номер. И, уверена, про себя тоже несколько раз. Кивает будто бы своим мыслям. Но надежда у неё появилась. Может, на неделю, а может, и на месяц. Сколько будет помнить, столько и будет. Ещё и в дневник запишет.
Номер Настя помладше, сколько ни повторяла, забыла. Оно и к лучшему – сколько бы ни старалась увидеть будущее, а со временем осознает, что это – занятие бесполезное. Спойлеры. Спойлеры. Спойлеры. Спойлеры.
Слева – моё любимое детское фото в года четыре, когда я была ещё в детском саду.
Песня, ассоциирующаяся с моим личным счастьем:
Lumen – Назови своё имя.
День 2: Страх
Почему?
Прежде всего, вопрос возникает такой.
Я знаю, что это не страшно, но я боюсь, когда с этим встречаюсь снова.
Страхов – множество, и когда я была с ними одна, они казались мне бушующим морем, которое куда-то уносит. Сейчас – заставляю себя не думать о том, что есть что-то такое. Заставляю себя быть человеком, который ничего не боится.
Ничего не бояться можно по-разному.
Можно делать вид, что тебя это не касается, контролируя себя.
Можно делать то, что тебя пугает; начинать и достигать такой точки, когда назад повернуть ты уже не можешь.
Когда я училась в университете, у нас был один преподаватель, которому хотелось проверить те эксперименты, о которых он читал где-то или слышал на тренингах. Психологические эксперименты. Он считал себя самым умным человеком, он думал, что ему всё можно. И именно этот преподаватель, как ни странно, стал моим самым большим страхом, ведь он пытался своими пусть и примитивными способами, но разрушить цепи, соединяющие мой разум и тело, и под телом я понимаю всё – рот, данный мне, чтобы говорить, руки, данные мне, чтобы творить, уши, которые не всегда хотели слушать. Одно только, что не подводило – так это ноги, которые водили меня кругами, чтобы заглушить разъедающие эмоции из-за отсутствия всего остального.
|
|
Он заставил меня сказать, что мне нужна помощь, именно его помощь, ведь я такая серая и тихая мышка.
Он поставил меня на парту перед всем потоком и заставил стоять (так мне казалось, я ведь не считала себя свободным человеком), пока я не скажу, чего я боюсь больше всего.
Когда я попыталась что-то сказать, он просто продолжил лекцию.
И так я стояла большую часть пары, около минут сорока – точно.
Когда он наконец меня спросил про мои самые главные страхи, я сказала, что больше всего я боюсь публичных выступлений, пауков и стоматологов.
А это ведь было неправдой!
Категории моих страхов две:
- Я боюсь, что воспринимаемая мной реальность не та, коей она является на самом деле, а «на самом деле», конечно, берётся из мнения окружающего меня – я тот, кто подстраивается, а не настраивает. Боюсь, что то, что я знаю, подвергнется моей собственной переоценке и будет сломано. Будет сломано и создано уже в другом варианте. Я боюсь перемен.
- Я придумываю себе страхи. Каждый день. С какими-то кажется возможным бороться, с какими-то – нет. Я боюсь когда-нибудь придумать их столько, что не смогу вытеснить их из своей головы и начну их из неё выбивать. Я боюсь страхов.
|
|
Чтобы это понять, потребовался далеко не один день.
Теперь можно без страха придумывать страхи (простите за тавтологию), и кидать себя в них же, словно они ничего не значат – картонные стены. Теперь можно создавать свою реальность и заражать ей то, что меня окружает, или заражаться самой, если она близка.
Слева – фото, выбранное мной. Кот и боится, и шаг уже сделал, и сам тому же и поражён. Мне так кажется.
Тревожная музыка: *мьяяяяу, мьяааааау!*.
Как сирена пожарной машины, только на кошачий лад. Чем не музыка?
День 3: Инверсия
«Назад!» - что-то вроде этого говорила интуиция, но было слишком поздно. Я должна рассказать о себе.
И вот на этом моменте что-то в мозгу сломалось. Что-то – пошло не так. И вот здесь начинается наше повествование.
- Я должын расказать а сибе! О, слышь, слышый миня, телевизор, слышый, мой любимы зомбояшшык.
Когда-нибудь эти пять историй закончатся. Но, увы, не сейчас.