Левитан Тим
Голос из Ниоткуда(НотРемастеред)
Вступление.
В самый хмурый из субботних вечеров я сижу за телевизором и прислушиваюсь к грохоту грома и стуку в окно крупных капель дождя. Маленький старый телевизор светит в моё полусонное лицо. Он весь барахлит из-за буйной грозы, но я не выключаю его, так как звук грома меня пугает, а трепетание телевизора успокаивает.
Пройдёт ли этот ливень вообще?
Теперь — никогда.
По телевизору идёт Шоу Бенни Хилла. Это старые, сотни раз всеми отсмотренные выпуски. Я пытаюсь приковать своё внимание к телевизору, но молнии сверкают словно бешенные, словно они рвутся с небес. Крупные капли дождя безумно бьются в моё окно. Можно было даже представить, что их привлекал свет телевизора и бежали они от беспощадных вспышек молний.
Несчастные капли, мне кажется, будто вы разобьёте стекло. Вам ведь тоже одиноко, верно? Давно вы не посещали здешние земли. По крайней мере, фермеры перестанут жаловаться на засуху, так как льёт уже не помню какой день подряд.
Я начал склоняться в сладкую дрёму, но вспышка молнии и грохот грома вновь заставили меня напугано шастать по комнате глазами. Место Бенни занял белый шум, который теперь драл мои уши. Я в растерянности. Белый шум тоже наводит на меня ужас. Затем яркая вспышка молнии. Я отключил телевизор.
Как жаль. Я не могу не вспомнить ту самую ночь. Она крутится у меня в голове, пожирая все остальные мысли, словно голодный и жадный зверь. Вспышки молнии освещают комнату быстрыми залпами. Ноги дрожат. Гром гремит.
О Боги, Рональд, если бы не та статуя! Ты бы сейчас был жив. Хотя смерть — всё же хорошо. Навряд ли ты сейчас страдаешь страхом заснуть из-за явственных кошмаров.
В тот день, когда всё началось, стояла та же самая гроза, шёл тот же самый Бенни Хилл. Я так же сидел на своём кресле и задумывался о том, когда эти дожди кончатся. Затем ты начал ломиться в мою дверь, сильно стуча в неё. Я даже встрепенулся от такой резкости. Дальше я соскочил с кресла и побежал к хлипкой деревянной дверце, сняв её с цепи, я открыл её. За ней стоял ты, Рональд. Весь обмокший под дождём и кошмарно возбуждённый. Я, недавно проснувшийся, глядел на всё тупым взглядом и не понимал твоей резкости. Затем ты ворвался в дом, спешно снял башмаки в коридоре и рванул к столу. Затем ты достал самую проклятую на свете вещь. Я тупо смотрел на тебя. Затем ты произнёс: "Эта вещь — невероятна!"
Богомерзкий Идол
Несмотря на дикие возгласы Рональда, я не нашёл в этой фигуре ничего невероятного. В первые минуты я даже думал, будто он надо мной смеётся. Но его дикие глаза заставляли опровергать эти сомнения. "Узри! Узри дар Божий! Неужели ты слеп, глупец?!" Его возгласы по поводу этой фигурки пугали меня, они напоминали возгласы конченного фанатика. Я не могу сказать вам точного описания сего идола, потому что я не уделил ему должного внимания, но что я точно могу сказать, так это то, что он был старый, расколотый и похож на фигурку осьминога с количеством глаз, равным пауку. А ещё эта фигура светилась при вспышках молнии. Выяснилось это наряду с осознанием фанатичности моего друга. Резкий удар молнии в тот день не заставлял себя ждать. Фигурка покрылась кроваво-красным цветом, он померк следом за молнией. Рональд истерически захихикал. "Узрел? Он упал с самих небес!"
Затем я ахнул и отодвинулся от него. Его белоснежная улыбка была сравнима исключительно со светом молнии. Эта улыбка говорила сама за себя, она говорила, что принадлежит умалишённому. Но внезапный грохот грома заставил эту улыбку исчезнуть. "Джеральд, разреши мне переночевать эту бурную ночь у тебя, на следующее утро я расскажу тебе, как всё случилось. А сейчас я очень сильно хочу спать". По крайней мере, он не утратил черту, присущую, как кажется, каждому третьему человеку на Земле — наглость. Я разрешил ему остаться, фигурку он заграбастал с собой. Мне очень хочется посмотреть на неё, она влечёт меня. Он просто лёг на мою кровать, не сняв мокрой одежды, и старался уснуть. Я слышал шёпот, доносящийся с его уст. Он шептал что-то в этом роде: "Боги обратили на мои мольбы внимание, внемли мне, заснувший!" Я даже забыл в тот момент о рокоте грома, блесках молний и Шоу Бенни Хилла.
Звезда - неотъемлимая часть грезы.
Затем вновь молния. Затем вновь белый шум. Но тогда я не стал отключать телевизор, а просто убавил звук, любуясь беспорядочными метаниями белых и чёрных личинок по экрану. Дальше мои веки начали cмыкаться. Отголосок мыслей слышался отдалённо, а звук белого шума был прерывист. Засыпая, я вспомнил о том, как я сидел в школе на классном часу и учитель проигрывал нам песни на английском. В число этих песен попала моя любимая песня группы The Beatles — Yellow Submarine. Все мои одноклассники до такой степени заворотили песню своими беспорядочными, хаотичными выкриками, что моим ушам перестала быть мила музыка, к счастью, лишь на некоторое время. Но самое отвратительное то, что учитель воротил эту песню в плеере, как хотел. То останавливал её перед припевом, то начинал с конца, то включал минусовку. Я слышал храп Рональда. Я заснул.
Грёзы обещали быть сладкими, по началу. Мне снилось поле колосьев. Поздний, кровавый закат. Я бесцельно бродил по нему, предаваясь звучанию мелких насекомых и завываниям ветра. Затем солнце начало пропадать впереди, на меня ложилась тревога. Тревога переросла в панику. Паника — в безумство. Вой ветра стал невыносим для моих ушей, в дополнение, мне казалось, будто я слышу каждую букашку, обитающую на этом поле. Наступила ночь. Всё накрылось томной и душной тьмой. Я перестал дышать. В мозг отдавались биения утомлённого шоком сердца. Затем был голос. Голос, сравнимый с эхом бездны.
— Ты больше никогда не спрячешься средь снов, глупец! Твой друг принёс в твой дом разруху и несчастье, он принёс фигуру Заснувшего! Отныне твои грёзы будут наполнены болью, мученьями и умственными истязаниями! — сказал голос из ниоткуда.
Единственное, что я и смог выкрикнуть в тот момент, так это пресловутое: "Где я?!" И неудивительно, я был тогда дико ошарашен и напуган. Затем была лишь только тьма. Я присутствовал в ней довольно-таки долгое время. Я ей надоел, она хочет придушить меня. Дальше я уже проснулся.
Проснулся я на полу. По телевизору шло очередное религиозное шоу. Утро, утро воскресного дня. Я начал вставать, но разбившаяся на тысячи осколков голова с трудом позволила мне это сделать. Мой взгляд первым делом упал на "Незваного Гостя". Он лежал боком, согнув ноги, и с жадностью обнимал этого идола. Тут же мне в голову ударил мой сон. Колени мои подкосились, я плюхнулся задом на пол, на котором я спал. И лишь через десять минут очухался, успокоив себя убеждением, что это был лишь сон и большего тут сказать нельзя.
Продолжать пусто убеждать себя мне не позволил мой друг, вытащив меня из забытья своим душераздирающим воплем. "Он говорил со мной, он оставил меня во тьме избранных! Он показал мне, что такое настоящий СОН!" Его лицо старалось скорчить тысячи гримас одновременно. Затем мы смотрели друг на друга, словно сквозь стену. Дальше взгляды наши упали на статуэтку осьминога. Рональд сделал дико радостное лицо и завопил, как бешеный. Он сорвался с места и без башмаков убежал на улицу. Я почувствовал прилив усталости и отключился.
Дальше — вновь подобие сна, даже не сна, а транса. Я стоял на улице и видел девочку, прыгающую на скакалке по кругу. Смотря на неё, я решился подойти к ней поближе, но я словно отдалился от неё ещё дальше, будто она отбросила меня. Я шёл вперёд. Затем чувствовался ветер, с каждым моим шагом он всё упорнее и упорнее бил мне в лицо. Затем скакалка начала поднимать вокруг себя клубы пыли, поднялась буря, но я шёл, закрыв глаза рукой. Потом всё это остановилось(видимо, я подошёл слишком близко), и девочка посмотрела на меня разочарованным взглядом ребёнка. "Мистер, проснитесь! Сию минуту же проснитесь!" Дальше картинка свернулась и стала лишь звездой в огромном, безграничном Космосе, что был передо мной. И тут передо мной открылась бредовая, но ужасающая мысль. Звёзды — это воспоминания из снов.