Когда я проснулся, уже стоял день понедельника. Голова моя жутко болела и жаловалась на эти хаотичные походы по мирам, но и возразить ей я не мог. Я слишком напуган и смущён тем, что со мной происходит. Встав с пола, я перебрался на кресло, в квартире было жутко грязно и пахло вздыбившейся пылью и запахом дождя. Открыв окно нараспашку (жил я на шестом этаже многоквартирного дома), я с ужасом глянул вниз. Там было совершено убийство. По мокрому асфальту ручейком текла кровь, большие лужи смотрели прямо на меня. "Рональд, неужели ты..?" — спросил я вслух, опасаясь получить ответ на свой вопрос. Но ответ в голове был самый громкий и абсурдный средь всех мыслей, даже несмотря на эти бредовые похождения во снах.
Зеваки копошились внизу, затаптывая асфальт, эксперты рылись в крови, труп всё ещё оставался там. Кто-то что-то кричал, кто-то куда-то торопился, а я просто боялся стать фигурантом этой расправы. Но любопытство драло, искушало меня. Я ужасно хочу узнать, кого же ты убил, Рональд. И всё же я решился выйти, хлебнув холодного и отвратительного кофе перед этим. Напялив плащ (на небе до сих пор гуляли тучи), я спустился по лестнице. Опустившись до третьего этажа, я увидел своего любимого чёрного кота, Румпеля. "Дружок, что ты делал на улице в такой дождь?" — с изумлением произнёс я своим хриплым голосом. Погладив его и дав ему обещание, что чуть позже пущу его в квартиру, я продолжил опускаться вниз.
И вот я открываю тяжёлую дверь и сразу же оказываюсь в толпе разносортных зевак. Где-то играет музыка, где-то бибикают автомобили, где-то кто-то визжит или смеётся. А я иду вперёд. И примерно минуты через три я оказался уже у самого ограждения, хотя и далось мне это с трудом, но пережить увиденное было сложнее... Я увидел девочку, девочку семи лет, белокурую девочку, в крови. "РОНАЛЬД! ТЫНЕ МОГ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, ЭТО ВЕДЬ ТАК?! О Боже... О Боже... Это не был ты, Рональд! Я не могу доказать это пока ничем. Я не могу. Я слишком шокирован. Она ведь такая маленькая! Это зверство. Лишь бы это был несчастный случай, а не убийство. На это может решиться только самый последний зверь, а не человек".
Взгляд её смотрел словно на меня. Я до сих пор не мог во всё это поверить. Каждое моё телодвижение обходилось резким шоком. Дышать душным воздухом становилось труднее. Мгновение — и я уже завис, пялясь себе под ноги. Где-то играет музыка, где-то бибикают автомобили, где-то кто-то визжит или смеётся, где-то громко и быстро бьётся моё облитое кровью сердце. И вот мне вновь удалось себя нетвёрдо убедить, что это не Рональд, что всё это чистая случайность. Но её напуганный взгляд говорит совершенно об обратном, её мёртвый, холодный испуганный взгляд. Ручеёк крови подтёк к моим ногам, я не заметил, как по щеке прошлась слеза и упала прямо на ручеёк из крови. Затем ручей растекается в разные стороны, как и мой ход мыслей насчёт этого беспощадного убийства. Во мне до сих пор хлипко хранится нотка неуверенности в том, что её убили. Это ведь совершенно не по-человечески, а может, уже и наоборот. "Что могло тебя вынудить, Рональд?"
Я, качаясь, ушёл из толпы, кормить кота по имени Румпель. Я вновь поднялся по бесконечным лестницам, от которых несло "подъездным" смрадом, я открыл дверь своей однокомнатной квартиры. Я положил Румпелю больше еды, чем потребовалось (оно и к счастью). Затем побрёл к своему креслу. Включил телевизор. Прикрыл лицо рукой, вскоре из-под неё потекли ручьём слёзы. Я вовремя взял себя в руки. Показывали сегодняшние новости.
— И первый вопрос Джеральду! Джеральд, что же показывают сегодня по телевизору под графой Экстренные Новости?
— Рональда.
И это правильный ответ, вы срываете куш!
— Не сегодня, отнюдь нет.
"Сегодня на улице Дром совершилось дерзкое убийство маленькой Аделаиды Дженкинс, по этому делу задержан Рональд Уилкс", — сказал голос из телевизора.
"Но зачем?" — спросил вслух я, беседуя с пустой комнатой и чавкающим Румпелем. Потом молчание, потом фотография погибшей девочки. И мой разум вновь встрепенулся. Аделаида — это та девочка из моего сна.
Затем внезапно веки мои насильно закрылись, я начал задыхаться, тело переставало слушаться. А потом я впал в транс.
Аделаида.
Моё тело словно плавало на воде. Я плыл на спине с открытыми навзничь глазами. Я был в своём Космосе. Вода была тёплой, она текла быстро, но не журча. Я успокоился, зажмурился и вновь открыл свои уставшие от этих похождений глаза. На меня всё так же смотрели верхушки деревьев. Их зелёные листья приветливо шелестели на лёгком ветру. Моё тело плыло по реке. Впервые во время транса мне стало приятно. Но это длилось недолго, так как я начал слышать громкий шум воды. Всё ближе и ближе, всё громче и громче, всё быстрее и быстрее. Сомнений не оставалось, впереди — водопад. Я начал уже плыть самостоятельно, стараясь уплыть от всепожирающего течения пресной воды. Как я ни старался, бездна тянула меня, но уже помедленнее. Силы мои иссякали, я поддался. Затем чувство падения. Безумный крик, а дальше — тьма.
Я ей надоел, она хочет придушить меня. Я уже даже не задавался вопросом где я. В этот раз уже всё началось мгновенно. Аделаида чертит на тёмном полу белыми мелками. Она рисовала себя и какую-то женщину рядом с собой. И получалось у неё мило, но коряво.
— Аделаида, что ты здесь делаешь? — спросил мирным тоном я.
— Рисую себя и маму, — ответила Аделаида. — Мистер, а пройдёмте за мной в ту дверь!
— Ну я... я не знаю, что за ней, — замямлил я.
— Не бойтесь, Мистер! Космос лишь рассказывает истории, так раньше говорила моя мама, — сказала она и побежала вперёд к нежданно появившейся белоснежной двери.
Я уже хотел окликнуть её, но не успел. Она приоткрыла дверцу, из которой сочился красный свет, и исчезла. Я побрёл вслед за ней. Я ей надоел, она хочет придушить меня. Когда я открыл дверь, мне в лицо ударил жар пожара. Передо мной горела церковь. Я прошёл через дверь полностью и свалился на землю, двери за спиной уже не было. Аделаиду я нигде не видел. Дышать с каждой секундой становилось всё сложнее и сложнее. Она хочет придушить меня. Передо мной стояла церковь с башней, которая вот-вот обвалится из-за пожара, из главного входа выбегали люди. Я закричал. Увидев Аделаиду и её мать, которая несёт её на руках.
Здание уже разрушалось изнутри, это было заметно по обвалившимся балкам, лежащим около главного входа в церковь. Она отчаянно бежала, Аделаида ревела у неё на руках. Я был шокирован происходящим и совершенно ничего не понимал. Затем у главного входа обрушилась и башня. Они были заперты. Затем послышались её крики.
— Помогите! Заберите её с моих рук, умоляю, Мистер! — кричала она.
Между провалившейся башней и главным входом было место, откуда она могла пропустить маленькую Аделаиду, которой было на тот момент примерно года два. Я залез на горящую башню и быстро забрал ребёнка с её рук. Затем она крикнула, её придавило упавшей балкой.
Когда я слез с упавшего строения, в мои глаза бросился Рональд, наблюдавший из-за кустов за всей этой сценой. Девочка на руках плакала, не останавливаясь.
— ИДИОТ! ТЫНЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ВСЁ ЖЕРТВЫ! ЖЕРТВЫ, ВЫСОСАННЫЕ ИЗ ПАЛЬЦА, ДЖЕРАЛЬД! — заорал он.
— Нет... нельзя было её оставлять там... считанные секунды и...
— ОНА НУЖНА НАМ МЁРТВОЙ! НААМ! ПОНИМАЕШЬ?! НАМ С ТОБОЙ, ДЖЕРАЛЬД! ЭТО ВСЁ ВЫМЫСЕЛ, СОН! ТУТ НЕ МЕСТО ДЛЯ ТАКОГО КРУТОГО ГЕРОЯ И ПЕРЦА, КАК ТЫ! ТАК ЧТО ДАЙ ПРОФИ ДОДЕЛАТЬ СВОЮ РАБОТУ!
— Даже будь это сном. Но убийство — грех, — сказал я, даже от самого себя не ожидая таких набожных слов.
— Не смеши меня, Джеральд. — Тон Рональда притих, и место истерического крика заняла речь с затаённой злобой. — Все Боги мертвы, кроме одного, который просто спит. И я хочу, чтобы он жил. Но, как известно, Богам всегда нужно жертвоприношение. Отдай мне ребёнка и просто отвернись, я покончу с этим быстро.
— Нет, Рональд, ты сумасшедший. (Я сошёл с ума, это Космос, всего этого нет). Я не отдам тебе её, она должна жить здесь. Хоть ты и убил её там.
Рональд вцепился в девочку и выдрал её из моих рук. Он действовал во всю силу, он перешёл границу между здоровым рассудком и безумием, как и я, впрочем, тоже. Дальше Рональд нажал ей на череп и сдавил его до такой силы, что он просто лопнул в двух его руках, словно арбуз.
— Прости, Джеральд, но это ещё не конец, не смей мне противостоять. Ты понимал, что смерть на руках матери была намного гуманнее этой участи. Ты вынудил меня, Джеральд. Её кровь теперь и на твоих руках.
Я ей надоел, она хочет придушить меня. Тьма. Бензопилой по голове. Резкая боль. Необъятная тьма.
Триумфальная Арка
— Вновь ты? — проговорил громоподобный голос из ниоткуда. — Ты отлично понимаешь, человечишка, что Рональд разрушает хрупкое мироздание. Ты должен предотвратить это, иначе на твоих руках будет море крови невинных. Сейчас, я тебе покажу, что станется со всем миром. И как выглядит тот, кого ты должен спасти.
Головная боль утихла, затем я оказался в недалёком будущем. Красное небо, здоровенная воронка в небосводе, разрушенные здания, и люди бросаются друг на друга, разрывая своих же соседей на части. И вот он я. Моя голова надета на копьё Рональда.
— Достаточно! Прекрати, я всё понимаю! — завопил испуганным визгом я.
— Славно, останови его, любой ценой.
Затем голос стих. Затем всё потемнело.
Тьма. Я ей надоел, она хочет придушить меня.
В глаза забил яркий белый свет. Теперь я уже в своём кресле, и мне в глаза светит сияние телевизора. По которому идёт Бенни Хилл. Румпель уселся у самых ног. Всю оставшуюся ночь я провёл в раздумьях о том, как же мне остановить похождения Рональда в других мирах. Я немного задремал, наконец-то. Наконец-то спокойный и чистый сон. Затем за окном начало вставать солнце. По телевизору пошли новости.
— Рональд Уиклс находится в психбольнице имени Братьев Гримм, — произнёс голос из телевизора. — Сегодня ночью прервалась постройка сгоревшей три года назад церкви, в которой умерла мать покойной Аделаиды Дженкинс, Катрин Дженкинс. Отец Аделаиды — Альберт — на данный момент находится в той же самой лечебнице, что и Рональд Уилкс.
— О Милорд, в той же лечебнице...
— Лечебнице имени Братьев Гримм.
— Вы сорвали куш, Джеральд. О да, определённо.
Я быстро вспрыгнул с кресла, напялил пальто и боты, затем выбежал на улицу ловить такси. Корма Румпелю я навалил достаточно. Я сел в такси.
Приехали.
Когда я вышел из машины, моим глазам предстала приятная психушка. Да-да, именно приятная, потому что она скорее была похожа на белоснежный домик из сказок. Домик из сказок с забитыми окнами и мрачными узниками. Но посерёдке этого здания было большое стекло, похожее на арку, за которым была лестница, а на верху третьего этажа — Холл. Я вступил на белоснежный тротуар, по бокам которого был газон. Газон и Газонокосильщик.
Прямо как в романах Кинга, верно, Джеральд?
Он очень был похож на очередного полоумного. И косил газон явно на автопилоте, поначалу он даже не заметил меня. Я спокойно вошёл через дверь. В холле первого этажа всё было чисто. Проходя через санитаров и прочих, я смог добраться до второго этажа, затем до третьего. У меня возникало ощущение, будто охраны здесь не было. И все здесь были сами по себе.
Я добрался до третьего этажа. Вот он, Альберт. Седоволосый и крупный мужчина, военный. Сидит в кресле-коляске и смотрит в арку. А вот и Рональд, крадётся, готовясь удушить его. Затем настал момент их схватки. Альберт сильнее, чем мне казалось. Но это мне суждено прикончить Рональда, а не ему. Пусть даже мне это будет стоить моей жизни. Я расцепляю их обоих. Затем бросаюсь вместе с Рональдом в арку. Окно разбивается, прощай, Рональд.
Финал
При полёте из стекла время значительно изменялось. Оно то останавливалось, то замедлялось. Но не менялось одно — злая гримаса Рональда, которая говорила о том, что с его планами покончено. По крайней мере, мне так казалось. Я был на нём во время падения, его спина изобиловала разноцветными осколками от арки, которые были и в моей щеке. Затем мы рухнули на мягкую, ещё нестриженую траву. А дальше я вырубился.
ТЬМА. ОНА ХОЧЕТ ПРИДУШИТЬ НАС.
Зал заседания суда, пустой зал заседания суда, в котором эхом отзывается голос из ниоткуда.
— Рональд Уилкс, этот человек одержал над тобой победу, дабы ты не тревожил Заснувшего. Человек, вы знаете ваш вердикт.
— УЙДИТЕ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ. ЧЕРТИ, Я НИКОГДА НЕ ДАМ СОБОЙ ОВЛАДЕТЬ! В ОТЛИЧИЕ ОТ ЭТОГО СЛАБОУМНОГО ДЖЕРАЛЬДА! СЛЫШИТЕ? НИ-КОГ-ДА! — гневно кричал Рональд, заседая в клетке. Он был обвиняемым.
— Ваше последнее желание — закон для нас, Уилкс, — сказал томный голос, Рональд исчез из клетки. Я глянул наверх, там простиралось небо, небо полное звёзд. — Джеральд, а вам ваш вердикт ясен?
— Какой вердикт, где мы!? Где Рональд?! Я сплю? — произнёс запуганный я.
— Верно, ты спишь, человек.
Очнулся я лежащим на Рональде. Он был парализован болью, глаза его были открыты на полную силу. Его рубашка пропиталась кровью. Его ещё вполне можно было спасти.
— Ты глупец, Джеральд. Мы все будем непросвещённые и мёртвые. Всегда. Но у меня есть её последняя надежда на тебя, — произнёс он, воткнув мне в живот осколок стекла.
Тьма. А удушишь ли ты меня?
Как в романах Кинга, верно, Джеральд?
— Верно. — Изо рта у меня пошла кровь.
Тьма
Я и Джеральд стояли на широкой земле из мяса, средь которой стоял необычный храм. Впереди виднелся Космос. Я направил свой взор на храм. Охраняли его две статуи. Две статуи с человеческими телами, рваными платьями и с головой, похожей на щупальце с одним глазом. Сам храм весь был из мрамора и не был таким огромным.
— Ты станешь моей последней жертвой, Джеральд. Прости меня, но я обязан. Я просто обязан перевернуть этот слепой мир. Пусть это будет стоить мне единственного друга, — произнёс Рональд на полном серьёзе. — Иди вперёд.
Он подтолкнул меня тем же осколком стекла. Я шёл вперёд. Навязчивые взгляды этих двух статуй пугали меня. Мы прошли внутрь, я загляделся на маленький алтарь.
На который он прольёт мою кровь.
Рональд уже начал открывать рот. Затем мы услышали, что эти статуи — живые. В сценарий Рональда это явно не входило.
— Сейчас или никогда! — с этими словами он провёл мне по горлу острым осколком. Голова моя рухнула на маленький алтарь.
В последние минуты своей жизни я видел, как Рональда беспощадно посадили на копья эти две твари, затем они ушли из храма, закрыв двери. И треклято бросив Рональда с копья на пол.
Тьма. Она хочет удушить меня.
После тьмы я очнулся. Я был дико этому удивлён. Шок до сих пор не отходил от меня, а Рональд лежал и захлёбывался в своей блевотине. Я смотрел и наслаждался тем, как задыхается мой друг. Никакой жалости. Затем появился полоумный газонокосильщик. Рёв его газонокосилки мог сравнится с рёвом буйвола. Он мчался прямиком на голову Рональда.
— Вжик! —
Газонокосилка встала прямо на его лице.
— Вы сделали правильный выбор, человек, — произнёс голос из ниоткуда. Затем я заметил, что у Газонокосильщика вместо лица — белоснежная маска.
Я встал, усталый и вконец обезумевший, затем я побрёл домой. Наложив Румпелю еды, я уселся спать.
Всё же он убил меня в том мире. Мне снятся кошмары, но я в скором времени привыкну к ним, я уверен. Чувство одиночества меня захлёстывает каждый день. Не знаю, сколько я ещё так протяну, Рональд.
Я выхожу на балкон. Сверкает молния, по телу бежит электричество. Я падаю на пол. Теперь я полностью лишён ума. Как и тот Газонокосильщик. На лице моём застыла маска сострадания.
Конец.