— Круто, мне нравится. А что, если бармен притворяется? Берёт деньги с предыдущего, а следующему, кто входит, который хочет лишь кофе, ничего не говорит и с него тоже берёт деньги?
— «Подвешенность» строится на доверии. Я заплачу, бармен возьмёт деньги, и это будет безоговорочным обещанием, что всё честно. Я должен доверять хозяину бара. Это немного похоже на eBay, когда ты сначала оплачиваешь заказ и можешь быть уверен, что позже его тебе обязательно пришлют.
— Но в баре ты не сможешь потом оставить свои комментарии и оценку!
— Ну, я думаю, что в баре всё очень просто, платишь только за кофе и всё. Было бы хорошо, если бы можно было доверять незнакомцам в более серьёзных вещах. Иногда у нас не получается доверять даже тем, кто всегда был рядом…
Ники смотрит на него и по тону его голоса догадывается, что он говорит о чём-то глубоком и сам сейчас где-то далеко.
— Мне ты можешь доверять.
Алессандро улыбается.
— Конечно! Максимум, чего я могу лишиться, так это своей машины!
— Нет, максимум, что ты можешь потерять, – это страх.
— Что?
— Потому я заставлю тебя вновь поверить во всё то, во что ты перестал верить.
И вдруг всё вокруг замирает, остаются только взгляды, в которых переплетается всё: улыбки, аллюзии, что-то неизвестное, любопытство и веселье; мгновенное решение – перейти или нет на ту маленькую тропинку, что ведёт от главной дороги в лес. Но иногда это – самое прекрасное, даже больше, чем любая фантазия. И тут в их мысли вторгается пронзительный голос.
— Ваши коктейли: для синьорины – киви и клубника, для Вас – лесные ягоды.
Ники берёт свой. Она начинает пить его через соломинку, озорно глядя на Алессандро своим чистым взглядом, глубоким и прозрачным, ни о чём не думая. Потом перестаёт пить.
— Ммм, как вкусно. Тебе нравится твой?
— Очень вкусный.
— Какой он?
— В смысле?
— Что у тебя внутри?
— Тогда ты должна была спросить «из чего твой коктейль» или «какой вкус ты выбрал». Мой коктейль из лесных ягод.
— Боже мой, ты хуже, чем Бернарди.
— Кто это?
— Моя учительница итальянского. Ты мне так её напоминаешь! Слушай, ты же прекрасно понял, что я хотела сказать… или нет?
— Да, но всё зависит оттого, что ты хотела сказать, дело в восприятии… Ты знаешь, что итальянский – самый богатый на оттенки и интонации язык? Поэтому он так глубоко изучается, ведь наши слова позволяют выражать реальность очень точно.
— Ладно, ты совсем не как Бернарди.
— Именно это я и хотел услышать.
— Ты ещё хуже! — и она вновь принимается за коктейль. Но он заканчивается, и Ники начинает втягивать остатки через соломинку, издавая невыносимый звук, под шокированным взглядом пожилого туриста и смеющимся взглядом Алессандро. Она почти покончила с коктейлем, как вдруг…
— Чёрт.
— Что случилось теперь?
— Ничего, мой мобильник, — Ники достаёт его из кармана своих брюк. — Поставила его на виброзвонок, — она смотрит на номер, появляющийся на дисплее. — Вот дерьмо, это мой домашний.
— Наверное, они просто хотят с тобой поздороваться.
— Сомневаюсь. Как обычно, будет три вопроса.
— Какие?
— Где ты, с кем ты, когда собираешься домой. Ладно, я отвечу… Итак… — Ники открывает свой телефон. — Да?
— Привет, Ники.
— Это ты, мама, какой сюрприз!
— Где ты?
— Гуляю в центре.
— С кем ты?
— Всё ещё с Олли, — она смотрит на Алессандро и пожимает плечами, как бы говоря: «Какого чёрта, она сама заставляет меня соврать».
— Ники…
— Что такое, мама?
— Олли только что звонила. Говорит, ты не берёшь трубку.
Ники поднимает глаза к небу. Движения её губ не оставляют никаких сомнений. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Алессандро смотрит на неё, абсолютно не понимая, что происходит. Ники стучит ногой по полу.
— Мама, ты просто не так меня поняла. Я гуляла с Олли, но потом она не захотела идти в центр, и мы разошлись. Я сказала ей, что пойду домой, но потом решила прогуляться одна. Катаюсь тут на скутере.
— Это невозможно. Она сказала, что во время перерыва ездила с тобой к механику. Когда ты успела его забрать?
Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Перед Алессандро, который с каждым разом всё меньше понимает, что происходит, разворачивается та же самая сцена, что и несколькими секундами ранее.
— Мама, как же ты не понимаешь? Это я сказала ей, что я на скутере, потому что мне не нравится, как она водит, мне было страшно ехать домой с ней.
— Да? Тогда с кем ты вернёшься?
— Я встретилась с другом.
— С твоим парнем?
— Нет, мама… И он уже бывший парень… Я тебе уже говорила, что мы расстались. Это другой друг.
Тишина.
— Я его знаю?
— Нет, не знаешь.
— А почему я его не знаю?
— Откуда я знаю? Однажды я вас познакомлю, когда-нибудь…
— Единственное, что я знаю, – ты говоришь мне неправду. Разве мы не пообещали всё друг другу рассказывать?
— Мама, — Ники переходит на шёпот и немного отворачивается, — вообще-то, он сейчас рядом. Не могли бы мы прервать допрос?
— Ладно. Когда ты вернёшься?
— Скоро.
— Скоро – это когда? Ники, напоминаю, тебе нужно учиться.
— Скоро, мама, я же сказала, скоро. — Она закрывает телефон: — Ох, с мамой иногда бывает очень сложно.
— Хуже, чем с Бернарди?
Ники улыбается.
— Я бы так не сказала, — потом она поворачивается к официанту: — Сделаете мне ещё?
— Такой же? Киви и клубника?
— Да, он просто шикарный.
Алессандро допивает свой и выбрасывает пластиковый стакан в урну рядом с кассой.
— Ты возьмёшь себе ещё один, Ники?
— А тебе-то что? Плачу я.
— Нет, я не поэтому спрашиваю. Просто два – это многовато, тебе не кажется?
— Знаешь, есть только один человек, который может превзойти и мою мать, и Бернарди.
— Кажется, я знаю, о ком ты.
Ники подходит к кассе. Алессандро идёт следом за ней.
— Давай я заплачу.
— Шутишь? Я проиграла – я плачу, ещё чего не хватало. Ладно, три коктейля и один «подвешенный».
Кассирша смотрит на неё озадаченно.
— Мне жаль, мы же взвешиваем коктейли.
— Сейчас объясню. Я оплачу ещё один коктейль, кроме наших трёх. Если войдёт кто-то, кто захочет коктейль, но не сможет заплатить, вы ему скажете, что есть один подвешенный коктейль. И вы должны ему сделать коктейль…
Ники даёт кассирше десять евро. Девушка берёт деньги за четыре порции и возвращает Ники два евро сдачи.
— Красивый жест. Ты сама это придумала?
— Нет, об этом мне рассказал мой друг Алекс. На самом деле, это неаполитанская традиция. Теперь всё зависит от Вас.
— От меня? Каким образом?
— Мы доверяемся Вам, понимаете? Подвешенное теперь в ваших руках.
— Ясно, ты мне всё уже объяснила… Я должна предложить это тому, кто нуждается.
— Именно, — Ники берёт только что приготовленный коктейль и собирается уходить. Но в дверях она останавливается. — Но мы можем провести здесь весь вечер, контролируя Вас… До свидания.
Алессандро протягивает руку кассирше.
— Простите, она такая недоверчивая.
Кассирша пожимает плечами. Алессандро ловит Ники, которая идёт по улице, потягивая свой коктейль через соломинку.
— Знаешь, Ники, тебе не приходится много говорить, чтобы быть понятой.
— Моя мама меня научила, что доверять – хорошо, а не доверять – ещё лучше. Об этом можно говорить часами. Мама меня научила куче пословиц и примет. Ты веришь в них?
Так они и идут дальше прогулочным шагом, разговаривая, рассуждая о божественном и человеческом, о своих прошлых путешествиях, о мечтах, о праздниках, о недавно открывшихся местах и о тех, что закрыли, о других новостях, Ники и Алессандро, которые могут слушать друг друга, посмеяться и на несколько мгновений забыть о разнице в двадцать лет.
— Дашь попробовать свой коктейль?
— Ага, теперь ты хочешь?
— Если ты купила ещё один, значит, он очень вкусный.
— Пробуй, — Ники протягивает ему стакан.
Алессандро отодвигает соломинку и делает глоток прямо из стакана. Потом возвращает его Ники.
— Правильно сделала, что попросила ещё один. И в самом деле очень вкусно.
— Ты убрал соломинку. Неужто ты такой брезгливый?
— Это я сделал ради тебя. Пить через одну и ту же соломинку – это практически как будто целоваться.
Ники смотрит на него и улыбается.
— На самом деле – нет. Это другое. Совсем другое.
Тишина. Некоторое время они просто стоят, глядя друг другу в глаза. Потом Ники снова протягивает ему стакан.
— Хочешь ещё?
— Да, спасибо, — на этот раз Алессандро пьёт через соломинку. И смотрит на неё. Неподвижно. Напряжённо.
— Вот сейчас ты словно поцеловал меня.
— И тебе понравилось?
— Ммм, да, очень. Это был поцелуй со вкусом киви и клубники!
И они смотрят друг на друга. И улыбаются. И на мгновение становится непонятно, кто из них старше. Или младше. Вдруг что-то возвращает их в реальность. Моторола Алессандро.
Ники вздыхает.
— Что случилось? Опять из твоего офиса?
Алессандро смотрит на экран.
— Нет. Хуже. Да?
— Здравствуй, сокровище моё, как ты?
— Привет, мама.
— Ты в офисе? С директором? У тебя совещание?
— Нет, мама.
Алессандро смотрит на Ники и пожимает плечами. Потом прикрывает микрофон рукой.
— Моя – ещё хуже, чем твоя и Бернарди вместе взятые.
Ники начинает смеяться.
— А где ты тогда?
— На виа дель Корсо.
— Шопинг.
— Нет, я тут по работе. Исследование. Мы изучаем людей, чтобы лучше понять, как выйти на рынок.
— Хорошо. Мне кажется, это отличная идея. Если брать глубже, люди – это то, что они выбирают, не так ли?
— Именно.
— Слушай, поужинаешь с нами в пятницу? Придут твои сёстры с мужьями и детьми. Можешь прийти с Эленой. Мы будем рады.
— Мама, я сейчас не могу говорить, мне нужно заниматься исследованием.
— Конечно, к чему забивать себе голову нами.
— Но я правда очень занят.
— Да, но при этом ты можешь развлекаться в центре!
— Я тебе уже сказал, что изучаю рынок!
— Это ты будешь рассказывать своему шефу, а не мне. Должно быть, ты сейчас гуляешь, веселишься со своими неудачниками-друзьями… Ну ладно, постарайся приехать в пятницу, хорошо? — Она вешает трубку.
Ники поднимает брови.
— Скажи мне кое-что: сколько тебе лет?
— Тридцать шесть.
— А выглядишь старше.
— Ну, спасибо большое…
— Ты меня не понял. Я имела в виду не возраст, а то, как ты выглядишь, как ведёшь себя, твою культуру.
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет, я говорю серьёзно. Я просто подумала… когда мне будет тридцать шесть, мама всё равно будет также со мной разговаривать?
— Слушай, однажды ты поймёшь, как тебе этого не хватает.
Ники делает последний глоток и бросает стакан в полуоткрытый мусорный контейнер рядом.
— Прямо в цель! — Она берёт Алессандро под руку. — Видишь? Когда ты говоришь такие вещи, твои тридцать шесть лет кажутся мне старостью! — Они уходят. То почти бегут, то останавливаются. То разговаривают, то говорят ещё больше. Не торопясь, ни о чём не думая, без телефонных звонков. Пока не доходят до места, где припарковались, и их не встречает сюрприз. Мерседеса нет на месте.
— Дерьмо… Его угнали.
— Может, он был не здесь… А немного дальше…
— Нет, нет, он был здесь. Я хорошо помню. Не могу поверить, у меня угнали машину ранним вечером, в центре города, на виа делла Пенна. Это абсурд.
— Ну, не совсем так. Абсурдом было думать, что она всё ещё будет здесь.
Голос за их спинами. Охранник всё слышал.
— Вы припарковались в зоне действия эвакуатора. Вы не видели дорожный знак?
— Нет, меня отвлекли, — он смотрит на Ники с вымученной улыбкой. — Так где теперь мне её искать?
— Машину увёз эвакуатор, она либо на стоянке в Понте Мильвио, либо в Вилладжио Олимпико, очевидно, — он уходит со своим блокнотом в руках, готовый отчитать следующего.
— «Очевидно». А как мы теперь уедем отсюда?
— Это очень просто. Идём. Думал ли ты, что я могу научить тебя стольким вещам?
Ники берёт его за руку и начинает бежать. Они пересекают пьяцца дель Пополо, почти перекрывая всё движение, словно двое туристов, которые намереваются провести время в музее, который вот-вот закроется. Они влетают в первый же трамвай, который едет через виа Фламиния. Садятся на первые же места, которые оказываются свободными.
Всё ещё задыхаясь, Алессандро достаёт бумажник, чтобы заплатить, но Ники его останавливает и шепчет ему:
— Не нужно, мы выйдем на первой же остановке.
— Да, но если войдёт контроль?
— Тогда нас высадят на следующей.
Но нет. Нужно ехать ещё две остановки. И именно на предпоследней входит проверяющий.
— Билеты, билеты.
Алессандро смотрит на Ники и качает головой.
— Почему я сделал по-твоему?
Но она не успевает ответить. Проверяющий подходит к ним.
— Билеты, — Ники пытается что-то сделать. Она оправдывается, как только может, строит глазки, упоминает штраф, рассказывает странные истории об украденной машине, о недавно закончившейся любви, рассказывает о подвешенных коктейлях, о своём щедром жесте, который подтверждает её честность. Но это не помогает. Никак. И этот некупленный билет оборачивается для Алессандро потерей пятидесяти евро.
— И это я вам ещё скидку сделал. Как если бы у одного из вас был билет, ясно?
С ума сойти, думает Алессандро. Но вот они выходят, и Ники не ждёт ни одного момента. Она снова начинает бежать так быстро, как может, оставляя его позади, а он чуть не врезается в неё, когда она останавливается у стоянки городской полиции.
— Здравствуйте… Мы ищем машину.
— Хорошо, где вы припарковались?
— На виа делла Пенна.
— Да, нашёл. Мерседес ML, так? С вас сто двадцать евро и шестьдесят за транспортировку. Всего – сто восемьдесят евро.
Алессандро протягивает свою кредитку. Наконец, им позволяют войти на парковку.
— Так, так, вот эта? — Ники бегает вокруг Мерседеса, припаркованного в полутени. Алессандро жмёт на кнопку на ключах, машина отзывается четырьмя подмигиваниями фар.
— Да, это моя.
Ники немедленно садится в неё. Алессандро делает то же самое. Они осторожно выезжают с парковки. Он смотрит на неё с немного приподнятыми бровями.
— Эта авария дорого мне обходится. И если бы мы вели себя как нормальная пара, я бы сэкономил.
— Да ладно тебе. Деньги должны циркулировать, это помогает национальной экономике. Ты должен это знать. К тому же, прости, но креативный директор у нас ты, не так ли? Это просто исследование рынка. Ты увидел людей, насладился реальностью, так не похожей на твою. Ах да, в свой список сегодняшних расходов добавь и мои.
— За что?
— Восемь евро за коктейли.
— Мда… Если бы у нас в компании не хватало бухгалтера, я посоветовал бы тебя.
— Поворачивай, здесь направо.
— Ты даже хуже GPS.
Они проезжают Чинепорто и выезжают на огромную эспланаду, полностью пустую. Только вдалеке припаркована одна машина.
— И что здесь?
— Ничего.
— Тогда что мы здесь делаем? — Алессандро смотрит на неё ошеломлённо. Он поднимает одну бровь. — В такие места обычно приезжают парочки, — говорит он ей. И улыбается.
— Да. А ещё ребята из автошкол.
— А мы к какой категории принадлежим?
— Ко второй. Эй, успокойся и дай мне опробовать твою машину.
— Ты шутишь?
— Так, не усложняй всё. Всё равно тебе уже поздно ехать в офис. Мы ведь целый день изучали рынок, и, как бы смешно это ни прозвучало, я научила тебя многим вещам. Без меня это тебе обошлось бы в кругленькую сумму. А теперь всё, что от тебя нужно, – проявить немного щедрости. У меня уже есть права. Давай, позволь мне поводить.
— Хорошо, но давай потише и не выезжай отсюда.
Алессандро вылезает из машины и обходит её спереди. Он смотрит на неё, пока она пересаживается с одного сиденья на другое, перелезая над рычагом переключения передач. Она располагается поудобнее, ставит один из дисков, которые они купили вместе, и включает музыку на всю громкость. Не успевает Алессандро закрыть за собой дверь, как Ники разогоняется.
— Ей, медленней! Тише! И пристегнись!
Мерседес резко тормозит. Потом снова резко срывается с места. Алессандро наклоняется к Ники.
— Эй, ты что делаешь? — протестует она. — Чего ты хочешь? Какого хрена ты меня лапаешь?
— Что ты несёшь? Я пристёгиваю тебя ремнём безопасности!
Алессандро регулирует его и пристёгивает. Ники пытается переключить скорость, но путает педали и замедляется.
— Эй, здесь нет сцепления!
— Нет.
— Как это так?
— Рычаг, который ты схватила, как осьминог, не переключает скорости… Здесь автоматическая коробка передач. Если быть точнее, она называется 7G-Tronic, и ещё этот автомобиль оснащён системой автоматического выбора. Достаточно лёгкого касания, чтобы ускориться.
— Ну, так не пойдёт. Это не для меня. — Однако Ники заводится снова, оставляет небольшой кривой след на земле, ускоряется. Она не замечает, что в тот самый момент на эспланаду заезжает другая машина. Она тормозит, как может, но всё равно врезается, разбивает правую фару и оставляет вмятину на боку. Алессандро, который сам ещё не успел пристегнуться, летит вперёд и разбивает щёку о стекло.
— Ай! Не могу поверить, я просто не верю, ты катастрофа ходячая! — В ужасе он неоднократно проверяет свой нос, смотрит на руку, проверяя, не пошла ли кровь.
— У тебя не идёт кровь, — говорит Ники. — Да хватит, я ничего тебе не сделала.
Алессандро её даже не слушает. Он открывает дверь и очень быстро выходит из машины.
Ники тоже выходит.
— Синьор, куда же вы смотрите? Я ехала по главной!
Водитель другой машины выходит к ним.
— Что?!
Высокий, толстый, просто огромный, около пятидесяти лет, тёмные волосы и грубые руки. В общем, один из тех типов, которые, если захотят, могут сделать больно. И очень больно.
— Слушай, девочка, ты издеваешься? Я ехал по правой полосе. А ты меня даже не видела. Ты врезалась в меня. И слава богу, что я затормозил в последний момент, иначе мы с тобой, возможно, сейчас бы не разговаривали. Смотри, смотри, что ты наделала…
— Да, но вы не смотрели на дорогу. Я видела, вы отвлеклись на синьору.
Из машины выходит женщина.
— Извини, что ты такое говоришь? Мы даже не разговаривали…
Алессандро решает вмешаться.
— Ладно, все успокоились, главное ведь, что никто не пострадал, так?
Синьор качает головой.
— Я – нет. А ты, Джованна? Не ударилась головой? Всё в порядке? Ничего не болит?
— Нет, Джанфра, ничего.
— Отлично, — Алессандро направляется обратно в машину. Ники идёт за ним.
— Ну что, мне идёт распухший нос?
— Ещё бы, ты просто красавец. Кажется, я знаю, зачем они сюда приехали… Понимаешь? И они так поддерживают друг друга. Как будто женаты. Если ты скажешь, что собираешься звонить в полицию и подать заявление, то, возможно, они испугаются и уедут.
— Ты так думаешь?
— Конечно.
— Ники…
— Что?
— До сих пор ни одна твоя идея не увенчалась успехом… Парковка, билеты в трамвае. Уверена, что хочешь поговорить с полицией?
Ники упёрлась руками в бока.
— Коктейли были вкусные?
— Самые лучшие на свете.
— Вот видишь, иногда что-то у меня получается. Дай мне ещё один шанс…
— Окей.
Алессандро выходит из Мерседеса.
— Я думал, что мы можем уладить вопрос миром, но вижу, что нет. Мы должны позвонить в дорожную полицию, чтобы они всё зафиксировали… и мы можем подать в суд.
Женщина смотрит на водителя.
— Джанфра, мне кажется, эта история затянется надолго.
Ники удовлетворённо смотрит на Алессандро и подмигивает ему.
Джанфранко потирает свою бороду, раздумывая. Тут вмешивается Ники.
— Глядя на нашу ситуацию… сделаем вид, что ничего не произошло: вы уедете, мы – тоже.
Немного шокированный, Джанфранко смотрит на неё. Он не понимает.
— А что с моей машиной?
— Получишь деньги от страховой компании, типа, издержки профессии, — предлагает Ники.
— Что? Ты охренела? Это был единственный раз, когда я выбрался со своей женой, чтобы побыть немного вдвоём, потому что это редкая возможность, наши дети всегда дома с десятком друзей, я нашёл место, где мы спокойно можем побыть вместе, и теперь, по твоей вине, мне придётся платить за ремонт! Слушай, да я сам прямо сейчас позвоню в полицию, и мне всё равно, что эта история затянется! Даже если мы будем разбираться целый год! — Джанфранко достаёт из кармана свой мобильный и набирает номер.
Ники подходит к Алессандро.
— Окей, я просто безнадёжна…
— Именно так.
— У тебя ещё есть деньги в машине или нет?
— Конечно, есть, но я всё поставил на твою прекрасную историю о двух любовниках.
— Мы должны им заплатить…
— Но он уже звонит в полицию.
— Будет лучше, если ты им заплатишь… Поверь мне!
— Но тогда они поймут, что мы блефовали!
— Алекс… У меня ещё нет прав, и мне только семнадцать…
— Но ты же мне сказала, что… а-а-а, конечно же, ты соврала…
Алессандро залезает в машину и через секунду появляется со своим бумажником в руках.
— Джанфранко, смотри! Я нашёл его! Какая удача, да?
Комната цвета индиго. Она.
Это сложно. Кажется, будто земля уходит из-под ног. Дорога, с которой ты давно знакома, слова, которые ты знала, запахи и вкусы, которые заставляли тебя чувствовать себя защищённой… со всем этим покончено. Ты чувствуешь, будто всё останется таким навсегда, и ты останешься такой же, притворяясь, будто живёшь. Но была ли настоящей та любовь, которая закончилась вот так? Мне это не нравится. Я не хочу страдать. Он того не стоит. Он всегда был хорошим парнем со мной. Он любит меня. Беспокоится. Только немного ревнивый. Вчера, когда я ему говорила это, мне хотелось умереть. Он ведь мне рассказывал, как прошёл его день, о своей новой работе, о каникулах, мы хотели поехать куда-нибудь вместе в августе, чтобы отпраздновать моё поступление. Она включает ноутбук. Открывает жёлтую папку. Выбирает случайный документ.
«Он выглядел погружённым в свои фантазии, когда разговаривал с той милой и самой красивой девушкой, сидящей рядом с ним в комнате, полной книг, картин, вкуса и интеллекта, залитой ярким светом, теплом и блеском…»
Она перестаёт читать. И вдруг начинает чувствовать себя той девушкой. И эту комнату, полную книг. И смотрит на картины. Чувствует яркий свет, который освещает её и делает красивой. А рядом – он, он, в котором нет никаких черт её бывшего, зато есть черты нового парня, которого она себе пока только воображает. Кто-то, кто смог написать эти слова, которые заставили её мечтать. Как же это верно: у каждого должна быть мечта.
Немного позже, в машине. Алессандро бормочет что-то сквозь зубы. Ники слышит, но не понимает.
— Что ты делаешь, молишься?
— Нет, я считал, сколько потратил… Посмотрим, я точно потеряю страховку, плюс штраф за парковку, штраф за поездку без билета, транспортировка моей машины, авария… Это как если бы я купил тебе новый скутер.
— Да, но когда ты мне заплатишь за Миллу?
— Я могу не отвечать?
Ники отворачивается к окну.
— Грубиян!
Алессандро продолжает вести машину, иногда поглядывая на Ники. Ники продолжает отворачиваться. Она постукивает по приборной панели пальцами в ритме музыки Дамьена Райса. Алессандро замечает это и выключает её. Ники резко поворачивается к нему. Потом она приближается к окну и дышит на стекло. Что-то пишет указательным пальцем. Алессандро нажимает на кнопку, крыша открывается, и в машину попадает воздух с улицы, стирая написанное Ники. Она вздыхает.
— Мать моя, какой ты недружелюбный.
— А ты становишься просто невыносимой, когда ведёшь себя, как ребёнок.
— Я тебе уже говорила – я и есть ребёнок! А когда ты делаешь так, то кажется, будто ты даже младше меня!
В этот момент до них доносится звук приближающейся сирены. Полицейская машина несётся в противоположном направлении на всей скорости. Ники поднимается на ноги и высовывает голову и отверстие в крыше. Поднимает руки и начинает кричать, как сумасшедшая.
— Не гоните, придурки!
Они пересекаются с полицейской машиной. Алессандро тянет Ники за блузку, заставляя сесть на место.
— Успокойся. Зачем тебе постоянно кричать какую-то чушь?
Алессандро слышит писк. Смотрит на зеркало. Полицейские резко затормозили, развернулись и, не сбавляя скорости, стали преследовать его машину.
— Прекрасно, я так и знал. Поздравляю, теперь ты довольна? Пристегни ремни, сделай что-нибудь полезное!
— Да, но ты видишь, как я была права? Если у них есть время преследовать нас, это значит, что они никуда не торопились, а просто гоняли по городу.
— Слушай, Ники, я очень тебя прошу: помолчи. Просто помолчи сейчас!
Полицейские догоняют их и дают знаки, чтобы они остановились. Алессандро кивает головой, тормозит рядом с ними. Полицейские выходят из машины. Алессандро опускает стекло.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, ваши права и документы на машину, пожалуйста.
Алессандро наклоняется и достаёт папку, где хранит документы на машину, протягивает их полицейскому. В то же время второй полицейский обходит машину, видит разбитую фару и помятое крыло.
— Кажется, всё в порядке, — говорит первый. Но документы не возвращает.
— Что кричала ваша подруга? Так и охрипнуть можно.
— Да ничего.
— Извините, мы хотели бы это услышать от неё.
Алессандро поворачивается к Ники. Она смотрит на него.
— Ничего. Я просто кричала, что тоже хочу работать в полиции. Вы же не собираетесь останавливать нас из-за этого, правда?
— Не в этот раз, синьорина.
Именно в тот момент второй полицейский подходит к окну Алессандро. Они смотрят друг на друга. И узнают друг друга. Алессандро понимает. Карретти и Серра, двое полицейских, которые приходили к нему домой прошлой ночью.
— Добрый вечер! Снова Вы… Эта девушка – тоже русская?
— Нет, итальянка, и ей бы очень хотелось быть такой, как Вы. Она Вас очень уважает.
Альфонсо Серра даже не смотрит на неё.
— Вот Ваши документы. А Вы больше не высовывайтесь так. Это и для Вас опасно, и отвлекает тех, кто едет навстречу.
— Конечно, спасибо.
— И скажите спасибо, что мы только что получили сигнал об ограблении, иначе Вы, — он снова переключается на Алессандро, — не отделались бы так просто после вчерашней истории с русскими и сегодняшней с этой девушкой.
Даже не давая ему времени ответить, полицейские возвращаются в свою Alfa 156 и быстро уезжают. Алессандро тоже трогается с места.
— Теперь я отвезу тебя домой… и надеюсь вернуться к себе живым и невредимым.
— Где тебя ждут русские…
— Что?
— Да, я слышала, что сказали полицейские, представляешь? Я не глухая… Но с другой стороны, чего ждать от такого, как ты? То, что тебе нравятся иностранки, – просто классика. Ты обещаешь им работу, сделать рекламу с ними, «слушай, я сделаю из тебя звезду», и всё такое… Чтобы затащить их в постель со своими дружками. Браво. Как же это жалко. Давай, вези меня домой…
— Слушай, ничего, кроме небольшой вечеринки у меня дома, не было. Всё, что случилось, так это мой сосед позвонил в полицию и сказал, что мы шумим, хотя мы сидели тихо.
— Конечно, конечно, как же иначе? Но ты ведь сам сказал… Кто побеждает – празднует, кто проигрывает – оправдывается. А ты сейчас оправдываешься.
— И что в данный момент доказывает эта фраза? Я имел в виду футбол.
— Точно…
— И к тому же, я не понимаю, почему должен тебе что-то объяснять.
— Конечно…
— Слушай, серьёзно, мне нечего скрывать, да и вообще я не обязан перед тобой отчитываться.
— Да-да. Здесь поворачивай направо и потом езжай прямо. Конечно, если бы не эти полицейские, то ты бы мне всё рассказал о прошлой ночи с русскими, правда?
— Ты такая надоеда. Почему я должен был что-то тебе рассказывать? Я ведь уже сказал, что нечего объяснять.
— В конце улицы – налево. То есть, ты бы в любом случае не рассказал.
— Кем ты себя возомнила? Моей девушкой? Так вот, это не так, и почему я должен тебе что-то объяснять? Почему я должен оправдываться? Как будто мы с тобой пара!
— Нет, абсолютно. Мы почти приехали. Дом тридцать пять. Вот там.
Вдруг Ники сначала набрасывается на него, а потом исчезает под приборной панелью.
— Дерьмо!
— Что случилось теперь?
— Тссс, те, что выходят, – мои предки.
— И что?
— Как это – что? Если они увидят меня, то у тебя будут проблемы.
— А ты можешь перестать, наконец, говорить, что мы с тобой вместе.
— Всё равно будут проблемы.
Алессандро смотрит на Ники, которая прячется у него на коленях.
— Если они тебя увидят вот такой, тогда у меня точно будут проблемы, и серьёзные. Расскажешь мне потом, как ты собиралась объяснить им, что ты просто пряталась.
Ники смотрит на него снизу.
— Ты просто одержимый! Конечно, ты ведь уже привык к такому со своими русскими.
— Да хватит! Мне жаль тебя, но я не собираюсь участвовать в этих твоих играх с ревностью.