— Я вовсе не ревнива. Скажи, что делают мои родители.
— Ничего. Ладно, твоя мама… я тебе уже говорил, что она очень красивая? Она стоит перед машиной, осматривается. Что-то ищет.
— Меня она ищет, меня!
— Может быть… Она и в самом деле очень элегантная женщина… Ай! Почему ты меня кусаешь? — Алессандро потирает бедро.
— Я тебе уже сказала, чтобы ты о ней не говорил… И скажи спасибо, что это была только нога!
Она снова его кусает.
— А-ай!
Алессандро снова хватается за свою ногу.
— Скажи мне, что она делает сейчас.
— Она достала мобильник и ищет номер.
Через секунду звонит телефон Ники. Она берёт трубку.
— Да?
— Ники, можно узнать, где ты?
— Иду домой, мама.
— Почему ты так разговариваешь?
— Как, мам? Такой уж у меня голос…
— Не знаю… Как будто ты согнулась в три погибели.
— Ну, просто у меня немного болит живот, — Ники улыбается Алессандро. — Всё, пока, надеюсь, ты ничего не пропустишь, да?
— Ничего, кроме тебя! Слушай, мы с папой уходим, идём в кино с Маджоре. Твой брат тут один. Я бы очень хотела, чтобы через пятнадцать минут ты была дома. Так что позвони мне с домашнего, когда придёшь, а потом дай трубку брату.
— Будет сделано.
— Ты должна мне позвонить до того, как начнётся фильм.
— Не беспокойся, мама… Считай, что я уже дома.
Её мать вешает трубку. Ники слышит, как заводится машина. Потом она поднимается и осматривает улицу. Видит вдалеке машину своих родителей.
— Слава богу, они уехали, — Ники немного успокаивается. — Всё прошло хорошо.
— Конечно, раз ты так говоришь…
Мгновение они сидят в тишине. Ники улыбается.
— Такие моменты всегда очень странные, правда?
Алессандро смотрит на неё. Думает о том, сколько времени уже не встречался ни с одной девушкой, кроме Элены. Долго. И с кем он теперь? С какой-то малолеткой. Ладно, не так уж и плохо. Если кто-то хочет изменить свою жизнь, встречаться с детьми – не лучшая идея. Но реальность другая. Он не хотел менять жизнь. Ему было хорошо с Эленой. Очень хорошо. И, самое главное, он не встречается с Ники.
— О чём ты думаешь?
— Я?
— А кто ещё?
— Ни о чём?
— Ни о чём думать невозможно.
— Нет, серьёзно, я не думал ни о чём.
— Ах, да? Ну давай, попробуй сделать это.
Секунду они сидят в тишине.
— Видишь? Это самая невозможная вещь в мире. Мне пофиг, если ты не хочешь рассказывать, то это твоё дело…
— Если ты не хочешь мне верить, я не знаю, что могу сделать.
Ники в последний раз смотрит на него, а потом улыбается.
— Ладно, будет лучше, если я уйду.
— Я тоже выйду, провожу тебя до двери…
Они оба выходят из машины и молча идут к дверям дома Ники.
Алессандро останавливается перед ней, держа руки в карманах.
— Ну, вот мы и пришли… Насыщенный день, да?
— Ага.
— Созвонимся.
— Конечно. Нам всё ещё нужно обсудить аварию.
Ники задирает подборок и показывает им на Мерседес.
— Мне жаль, что я немного разбила и твою машину тоже.
— Не переживай, я уже привык.
— Мы могли бы притвориться, что всё это произошло за одну аварию. И мой ущерб значительно ниже твоего.
— Ни одна страховая компания не поверит, что скутер мог привести Мерседес в такое состояние! Как будто ты сбросила меня на машине с балкона!
Ники начинает смеяться.
— Почему нет? Всё могло произойти. Практически такое и случилось на эспланаде.
— Всё, всё, я ничего не говорил.
— В любом случае, будь спокоен и не заставляй меня чувствовать себя более виноватой, чем я должна. Я подумаю об этом и найду какое-нибудь решение, — она приближается к нему на шаг и целует в щёку. А потом убегает домой.
Алессандро улыбается и идёт к машине. Обходит её, оценивая ущерб. После этого улыбается немного меньше. Быстро садится внутрь. Он уже собирается заводить мотор, когда ему приходит сообщение. Он снова начинает улыбаться. Должно быть, это от Ники. Потом ему вдруг приходит на ум «Маленький принц», и он немного начинает волноваться. Неужели я как Лис? И я буду приручён ею? Как же там было? «Сперва сядь вон там, поодаль, на траву — вот так. Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. Слова только мешают понимать друг друга. Но с каждым днём садись немножко ближе… Лучше приходи всегда в один и тот же час. Вот, например, если ты будешь приходить в четыре часа, я уже с трех часов почувствую себя счастливым. И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. Я узнаю цену счастью! А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не знаю, к какому часу готовить свое сердце… Нужно соблюдать обряды». Да. Нужно соблюдать обряды. И я правда ожидал смс именно от неё? Алессандро читает сообщение. Нет. Это Энрико. Лис поднимается и уходит, покидая сцену в его мыслях.
«Мы все в «Сицилии», на виа Фламиния. Собираемся съесть немного вкуснейшей рыбки. Что вы делаете? Приедете? Ответь».
«Скоро буду, — быстро отвечает Алессандро, — но я один». Сообщение отправлено. Он заводит мотор и уезжает. Немного позже звонит его телефон. Номер скрыт. Не понимаю тех, кто скрывает свой номер. Кто бы это мог быть? Слишком много предположений. Он останавливается, прежде чем ответить.
— Да?
— Это я.
— Кто это – я?
— Это я, Ники. Ты меня уже забыл?
Нет, думает Алессандро. Как можно тебя забыть? Разве только если бы я снова попал в аварию. Но он не говорит ей этого. Понимает, что снова превзошёл бы Бернарди или, возможно, мать Ники по какому-нибудь очередному критерию. Лис снова возвращается на сцену и покорно слушает.
— У тебя не высветился мой номер, потому что я звоню с домашнего. На мобильном деньги закончились.
Я бы мог пополнить твой счёт, думает Алессандро целое мгновение.
— Просто хотела сказать тебе, что отлично провела этот вечер с тобой. Было очень весело.
В глубине души Алессандро чувствует себя немного странно. Лис недобро поглядывает на него.
— Я тоже, Ники, — Лис успокаивается.
— Знаешь, что мне понравилось больше всего?
— Коктейль?
— Нет, дурачок. Что благодаря тебе я почувствовала себя женщиной.
Алессандро улыбается.
— Хорошо, ты и есть женщина.
— Спасибо, я знаю. Просто иногда у меня не получается чувствовать себя таковой. И знаешь, что самое прекрасное? Это первый раз, когда кто-то… то есть… я хотела сказать, никогда раньше ни один мужчина не делал такого со мной…
Алессандро это шокирует.
— Знаешь, я очень рад тебя слышать, — Алессандро думает, о чём ещё с ней поговорить, но в голове пусто.
— То есть, ты понимаешь, что я имею в виду?
— У меня есть смутные предположения, но будет лучше, если ты сама скажешь.
— Окей… Так вот, когда ты провожал меня до двери, ты не попытался меня поцеловать. Серьёзно. А мне хотелось умереть. Это был первый раз, когда мужчина провожал меня до двери и не попытался сделать этого. Поздравляю! Ты уникален! Пока! Скоро созвонимся, доброй тебе ночи.
Как обычно, Ники вешает трубку, не давая времени ответить.
Алессандро сидит в ступоре с мобильником в руке. Поздравляю. Ты уникален. Она хотела сказать, что я уникальный придурок! Не зная, как истолковать себе этот звонок, он отправляется на виа Фламиния.
Иногда Мауро пинает заднее колесо своего старого скутера, заставляя его поворачиваться. Сейчас он стоит и курит. Немного ранее он уже выкурил пять или шесть сигарет Winston. Он снова смотрит в конец улицы. И видит её.
Мауро гасит сигарету и бежит ей навстречу.
— Где, чёрт возьми, ты была? Где пропала? А? Где ты нахрен была?
Паола спокойно подходит к нему. Она выглядит счастливой. У неё сияющая улыбка.
— Любимый, меня взяли, взяли!
— А почему ты мне не позвонила?
— У меня закончились деньги, и я даже не смогла отправить сообщение, а моя мама болтала по домашнему. Меня позвали на повторные пробы…
— Куда?
— Повторные пробы! Это когда тебя зовут попробоваться снова. Я поехала на автобусе, поэтому не могла тебя ждать, а потом ещё на метро. Но это было не так уж далеко, снова в «Чинечитта».
Она его обнимает, целует, нежная, сладкая, чувствительная, какой Паола умеет быть, когда захочет.
— Но почему ты такой? Не рад за меня? Меня же взяли!
Мауро продолжает дуться. Он высвобождается из её объятий.
— Блин, я тебе тысячу раз говорил… мне не нравится, когда ты ходишь одна. — Паола закатывает глаза. — Пойми меня, дело не в том, что я не хочу, чтобы ты ходила на пробы, как раз наоборот, но мне бы хотелось быть там с тобой.
— Прости, но никто из других девушек не ходит в сопровождении своего парня.
— Спасибо большое, но это просто потому, что им главное потрахаться. Но я за тебя переживаю. И ещё, я ведь тебе уже тысячу раз говорил, когда не остаётся денег на счету, скажи мне об этом. Моя мать работает в киоске на углу. Я позвоню ей, и она пополнит твой счёт. Или я просто сам тебе буду звонить. — Мауро замолкает. Да, откуда у меня деньги, думает он про себя. Но сейчас не время вспоминать об этом.
Паола открывает свою огромную сумку.
— Смотри, после проб я пошла в «Чинечитта 2» и взяла для тебя вот это, — она достаёт плюшевого медведя в футболке команды Roma.
— Вау! Он такой милый, спасибо, любимая.
— Видишь? Это медвежонок Тотти, как твой капитан, маленький гладиатор… пушистик.
— Он очень красивый.
— Понюхай, — Паола тычет ему медведем в лицо.
Мауро отходит от него, пока она не поцарапала ему нос.
— Ай, я сейчас начну чихать, хватит!
— Ты заметил это?
Мауро подносит медведя к своему носу, уже сам и спокойно. Паола улыбается.
— Я немного побрызгала его своими духами, чтобы, когда ты возьмёшь его с собой в кровать, ты думал обо мне. Над чем ты смеёшься? Я переборщила, Ма?
Мауро улыбается и засовывает медведя во внутренний карман пиджака.
— Нет… нет. Просто я так сильно хочу тебя, что этого медведя недостаточно, солнце… Ты лучше него.
Мауро целует её с языком, прижимает её к себе, чтобы она почувствовала, как он возбуждён.
— Серьёзно, я очень хочу тебя. Пойдём к тебе в гараж, в машину твоего отца…
Паола чувствует жар внизу живота.
— Не могу. Когда я собиралась на пробы, у меня начались месячные. И слава богу, что я купила это.
— Зачем ты мне это показываешь?
— Я как раз занимаюсь их рекламой, — она достаёт из сумки коробочку, в которой двадцать тампонов. — Должно быть, я не зря прошла пробы именно сегодня. Смотри, как круто, мне даже дали пакет!
— Что ты несёшь? Ты ведь шутишь? — Мауро отодвигается от неё. — Ты на самом деле должна сниматься в рекламе этих штук? Это как будто говорить всему миру, что у тебя месячные!
Паола поражена.
— Прости, но что с тобой сегодня такое? Ты хочешь обсудить это? Это абсолютно естественно! В этом нет ничего вульгарного, что ты видишь плохого? У всех женщин это бывает каждый месяц. И нормальные мужчины не злятся из-за этого, потому что…
— Я понял, но мне по-прежнему кажется, что в этом мало приятного.
Паола подходит к нему и целует в шею.
— Ты слишком нервный. Пойдём со мной на съёмки, вот увидишь, в этом нет ничего такого. Слушай, хочешь, мы пойдём поесть пиццы? Я приглашаю.
— Нет, — Мауро идет к своему скутеру, — идём, конечно, но приглашаю я.
— Как хочешь, я просто хочу отпраздновать удачные пробы!
— Ты ведь мне уже подарила медведя, так?
— Хорошо… Поедем в «Парадизо»? Это недалеко, и там всегда куча актёров.
— Да, поехали, — Мауро протягивает ей шлем, потом берёт свой. Паола садится сзади и просовывает свою огромную сумку между собой и спиной Мауро.
— Паолина, ты представляешь, как однажды станешь знаменитой, и люди будут приходить в «Парадизо» посмотреть на тебя? — Мауро улыбается ей, глядя на неё в зеркало заднего вида.
— Да перестань, сейчас-то я с тобой.
— Почему? Всё ведь может произойти…
В этот самый момент подъезжает большой мотоцикл и останавливается рядом с ними. Мотоциклист слезает и открывает стекло на шлеме.
— Привет, Мауро. Синьорина… Что вы делаете?
Мауро улыбается.
— Едем есть пиццу.
— А я ездил к тебе домой, но тебя уже не было. Дай мне денег в долг.
— Я тебе уже сказал, что не могу.
— Когда решишься, дай мне знать. Когда захочешь, я подарю тебе этот мотоцикл. И даже если вы идёте есть обычную пиццу, не траться. Кстати, твоей девушке будет гораздо удобнее на моём мотоцикле. А женщинам нравится удобство. Не забывай об этом!
Парень опускает стекло на шлеме. Залезает на свой скутер и быстро уезжает, всё время вставая на переднее колесо. Два, три, четыре раза. В конце концов, он исчезает в конце улицы. Мауро медленно заводится. Паола обхватывает его сзади.
— Кто это был, Ма?
— Никто.
— Как это – никто? Скажи мне.
— Я уже сказал, что никто. Мы вместе учились в школе, но я давным-давно с ним не встречался. Его называли Сова. Хороший парень.
— Может быть, но мне он показался устрашающим, опасным. И кстати, что это за глупость, будто нам, женщинам, нравится удобство? Женщинам нравится любовь, можешь передать это Сове, когда снова встретишься с ним. — Мауро улыбается и проводит рукой по её ноге. Паола нежно касается его руки. — Нет, лучше не надо. Не говори ему. Он всё равно не поймёт.
Мауро ускоряется, и они едут в «Парадизо», самый большой ресторан после «Чинечитта». А скутер разрезает ночь на последнем дыхании, со спущенным колесом и двумя пассажирами, полными иллюзий и надежд.
Машины всех его друзей припаркованы у «Сицилии». Перед тем как войти, он смотрит назад. Улыбается своим мыслям. Думает об этом ровно одно мгновение. В конце концов принимает решение. Всё равно весь сегодняшний день уже так и прошёл. Потом он берёт телефон и быстро пишет сообщение. Отправляет. Разве не этим должен отличаться креативный директор? И только потом он входит в ресторан. Пахнет сицилийской едой, его охватывают ароматы и специи.
— Да ладно! Он приехал! Это невероятно!
Его друзья сидят за столом в глубине зала. Энрико и Камилла. Пьетро и Сюзанна. Флавио и Кристина. Алессандро машет им издалека и подходит.
— Мы не верили, что ты приедешь! — Кристина смотрит на него. — А Элена?
— На совещании. Пришлось работать допоздна. Передавала вам привет, — и ничего больше не говоря, он садится на свободное место во главе стола.
Кристина смотрит на Флавио так, словно говорит: «Вот видишь? Я была права».
Алессандро рассматривает меню.
— Кажется, что всё будет вкусно. Все лучшие рецепты Сицилии…
Энрико улыбается ему.
— Помнишь нашу поездку в Палермо?
Камилла закатывает глаза.
— Мы уже начинаем с воспоминаний, как старики.
Энрико не обращает на неё внимания.
— Да, перед той поездкой у тебя оставался последний экзамен в университет и ещё тест. Мы поехали на Ситроене твоего отца и ещё взяли Пьетро.
— И я помню, — вмешивается Пьетро, — у нас были проблемы с мотором…
— И ни один из вас двоих не хотел делить расходы!
— Да ладно, Алекс, ведь ты бы всё равно поехал, правда? Даже без нас. Ты бы взял ту же машину, и случилось бы то же самое, даже если бы нас двоих не было!
— Тогда было бы лучше, если бы я поехал один!
— Вовсе нет. Потому что именно благодаря нам ты познакомился с теми немками!
— О Господи! — восклицает Сюзанна. — У вас нет ни одной истории, где вы не познакомились бы с иностранками!
— Естественно. Это они называют итальянцев за границей latin lover.
— Ага, но так странно, что вы бываете такими только за пределами Италии, — Кристина берёт себе кусочек хлеба. — Как будто иностранки вам везде подмешивают виагру.
Сюзанна и Камилла смеются. Энрико продолжает:
— Как бы там ни было, они правда были шикарными. Высокие блондинки, очень красивые, в хорошей форме, как в рекламе пива Перони.
— Ага, та реклама, которую я делал через пять лет после поездки.
— А, так значит, это мы проводили кастинг!
Энрико и Флавио смеются. Алессандро тоже. Потом он вспоминает русских и в одно мгновение становится серьёзным. Пьетро сразу всё понимает и быстро меняет тему.
— Жаль, что ты не ездил с нами, Флавио, тебе бы было очень весело. Помните ту ночь, когда мы купались голыми в Сиракузе?
— Да, с иностранками!
— Ты спрятал нашу одежду! Ты думал, что это нас разозлит, но мы все наоборот развеселились!
— Было классно, можешь использовать это для рекламы. А почему ты не ездил, Флавио? Был в армии?
— Нет, меня забрали только через год.
— А вы с Кристиной уже были вместе? Потому что следующей зимой, когда мы поехали в горы… — Пьетро будто что-то вспоминает. — Нет, нет, ничего.
Кристина улыбается и прекрасно понимает, какую игру он ведёт.
— Да, да, там тоже были иностранки, шведки… Он тоже ездил… Но Флавио ничего не делал! Он всегда был до скучного верным.
— Нет, нет, подожди… Там, на вечеринке, устроенной отелем, была стриптизёрша, был порно-спектакль… Кроме шуток, парни, вы помните?
— А как же… Как она садилась ко всем нам на колени!
— Да, она ходила среди публики, выбрала одного типа, совершенно голая, обмазалась кремом, и заставила его слизывать.
— Да, ужас. А среди зрителей ведь были дети. Думаю, они так и не оправились. Один из них наверняка стал другом Паччани, того убийцы.
— Пьетро! Какую чушь ты всё время несёшь! Ты просто ужасен!
— Но, дорогая, ужасен не я, а их родители. Ну как они могли допустить, чтобы их дети такое увидели? Ты бы позволила нашим детям присутствовать на шоу, не зная, в чём суть?
— Я – нет. Проблема в том, что на спектакль такого рода их повёл бы не кто иной, как ты.
— Да, но это не то же самое, я бы повёл их в образовательных целях.
— Ах, ну конечно… Это так похоже на тебя.
К ним подходит официант.
— Добрый вечер, вы уже определились с заказом?
— Да, спасибо.
Сюзанна открывает меню в нерешительности.
— Помните тот раз, когда мы пошли в Бускетто и официант не стал нас обслуживать, потому что мы миллион раз меняли заказ?
— Опять? — злится Камилла. — Снова воспоминания? Что с вами такое, неужели жизнь для вас – это прошлое? Жизнь – это сейчас.
— … Да, в старом общежитии «Земля», и каждый в своей комнате…
— Какая хорошая фраза. Она может стать отличным слоганом.
— Повторяю, — продолжает Камилла, — хватит оглядываться назад, если бы будете продолжать в таком же духе, то потеряете настоящее. Нужно всегда жить настоящим.
Официант, который наблюдал всю эту сцену, вежливо спрашивает:
— Хотите, чтобы я подошёл позже?
Кристина берёт ситуацию в свои руки.
— Нет, нет, извините, мы закажем сейчас. Так, я будут капонату…
Звонит мобильный Алессандро. Он смотрит на дисплей. Улыбается. Поднимается и выходит из-за стола.
— Извините меня… И принесите мне карпаччо из рыбы-меча и рулетики по-мессински… — Он удаляется, выходя из здания. Все смотрят на него. Он берёт трубку, только когда оказывается на улице.
— Да…
— Не могу поверить! Всё было отлично, а потом ты просто берёшь и всё портишь!
— Но, Ники, я просто сделал тебе одолжение…
— Да, но есть одна маленькая деталь! Я тебя об этом не просила. Все парни так делают, они думают, что могут покорить меня деньгами. Но ошибаются.
— Но, Ники, на самом деле…
— И эта фраза… «Привет, я пополнил твой счёт. Я плачу за тебя, ты платишь за меня, он платит за себя». Мать моя, это ужасно.
— Я только хотел быть вежливым.
— Ну, ты был просто придурком. И чтоб ты знал, ты не платишь за меня, ты просто положил мне деньги на телефон! Здесь огромная разница. В лучшем случае, русские оценят такое, но я – нет.
— Послушай меня, это был просто жест…
— …неслыханной щедрости. Сто евро. Что ты хотел этим показать?
— Я чувствовал, что в долгу перед тобой, и поэтому…
— И поэтому мы больше не сможем погулять вместе.
— А теперь ты всё усложняешь.
Ники молчит.
— Что случилось?
— Я думаю. Что случилось? Что раз ты кинул мне на счёт так много денег, значит, ты хочешь больше общаться со мной по телефону.
— Хватит, не оборачивай всё так, я просто хотел сделать тебе приятное. Ну, пусть будет так: ты теперь должна мне пятьдесят коктейлей.
— Нет, сорок семь с половиной.
— Почему?
— Потому что пять евро от твоего платежа оставили себе ублюдки из телефонной компании.
— Ладно, тогда я потребую с них два с половиной коктейля. Ладно, кроме шуток… Всё в порядке? Помиримся?
— Хм… Мне надо подумать.
— Знаешь, когда ты такая, то ты ещё зануднее Бернарди.
— И не говори. Ладно. Мир.
Алессандро не успевает ничего добавить. Ники уже повесила трубку. Именно в этот момент Пьетро, Флавио и Энрико выходят из ресторана.
— Мы смогли сбежать от них под предлогом, что внутри нельзя курить! Эй, это была Элена? Вы помирились?
— Нет, это одна моя подруга.
Пьетро зажигает сигарету и с любопытством начинает его расспрашивать.
— Твоя подруга? И с каких пор у твоей подруги есть доступ к твоему номеру телефона?
— Не совсем подруга… Просто надо было как-то её назвать. Мы столкнулись сегодня утром.
— И сколько ей лет?
— Семнадцать.
— Проблемы со зрением.
— Да, у тебя, потому что ты больной. А для меня это была авария, так что «подруга» – это очень сильно сказано.
— Я даже слишком прав. Большие проблемы со зрением. — Пьетро зажигает ещё сигарету. Потом выбрасывает её. — Ребята, я пойду внутрь. Нас уже обвинили в том, что мы говорим о прошлом, мне бы не хотелось, чтобы заподозрили неладное в настоящем. Да и вообще… — Пьетро смотрит на Алессандро, — я выходил не только для того, чтобы обсуждать аварию.
Флавио идёт за ним.
— Я с тобой.
Энрико спокойно закуривает.
— Она красивая?
— Очень.
— Я тебя сегодня искал в офисе. Но тебя не было.
— Я гулял с ней.
— Я рад, что ты встречался с девушкой.
— Знаешь, сейчас мы с Эленой переживаем особенный момент…
— Алессандро…
— Да?
— Все знают, что она тебя бросила.
— Она меня не бросала…
— Алекс, уже несколько месяцев её никто не видел, и в твоём доме нет ничего из её вещей.
— Тебе Пьетро рассказал? Не надо было приглашать его к себе прошлой ночью.
— Мы же твои друзья, мы всегда были рядом, мы любим тебя. Если ты не можешь поговорить с нами… то с кем?
— Ты прав. Зачем ты меня искал?
— Это очень деликатный вопрос, мне не хочется говорить об этом сейчас.
— Ладно, но завтра ты мне всё расскажешь.
— Конечно. Давай зайдём.
Алессандро и Энрико подходят к столу.
— Эй, наконец-то вы зашли.
Алессандро садится.
— Перед тем, как приступить к еде, я бы хотел вам кое-что сказать.
Все поворачиваются к нему.
— Что такое? Молитва Тайной вечери?
Сюзанна бьёт Пьетро локтем.
— Тсс…
Алессандро смотрит на своих друзей. Натягивает лёгкую улыбку, пытаясь преодолеть боль.
— Нет… Мы с Эленой расстались.
Дом Ники. Роберто, её отец, в постели. Он читает. Симона с разбегу прыгает и приземляется рядом с ним, смеясь. Она теряет равновесие и падает на Роберто, который складывает руки, чтобы не получить удар в живот.
— Ай, как больно, ты меня ударила!
— Ты меня не узнал?
— Прости, ты случайно не моя жена?
Симона бьёт его в живот, на этот раз нарочно.
— А-ай! Что с тобой сегодня?
— Что со мной? Это же идеальное представление, достойное Оскара, а ты не реагируешь. Я не показалась тебе похожей на Джулию Робертс в «Красотке», когда она бежит счастливая и прыгает в кровать?
— Показалось на секунду, но потом я подумал, как я могу думать так о своей жене?
— Что ты имеешь в виду?
— Не думал, что ты можешь быть счастливой, изображая проститутку.
— Смотри, какой ты простой. Иногда ты ужасен, — Симона вздыхает. — Я предупреждаю тебя, ты рискуешь браком.
— Каким?
— Нашим.
— Вовсе нет, можешь быть спокойна, с ним уже покончено.
— И всё это ты говорил мне той ночью… И, кстати, твои слова не показались мне…
— Всё ради того, чтобы затащить тебя в постель.
Симона прыгает на него сверху и колотит, дурачась и смеясь.
— Идиот, обманщик! Ну, как бы там ни было, ты зря потратил силы, — Симона ложится на своё место, поднимает брови и улыбается ему.
— Почему?
— Потому что я всё равно легла бы с тобой в постель. Хватало и того, что ты был таким несчастным.
— Тогда получается, что это правда, что брак – это могила любви. Ты видишь наши отношения как контракт. Ты знаешь, что есть люди, которые отводят специальный день на неделе для секса?
— Серьёзно? Не могу поверить. Как грустно…
— А мы с тобой делаем это в любой момент.
— О да, мы ненасытные!
— Можно узнать, почему ты такая счастливая?
— Это из-за Ники.
Роберто закрывает книгу и кладёт её на столик.
— Думаю, у меня пропало всё желание читать сегодня. Подожди секундочку… — он начинает глубоко дышать.
— Что ты делаешь? Что происходит?
— Я читал статью, в которой говорилось, что всё безнадёжно. Я практикую самовнушение. Рассчитываю все возможные вещи, которые ты мне можешь сказать, и готовлю свои разум и душу к эмоциональной встряске, которую мне может причинить любая новость о Ники.
— Мне кажется, что это отличная идея.
Роберто продолжает дышать, делая глубокие и длинные вздохи.
— Так, но задумайся, что рано или поздно моё сердце остановится благодаря вам двоим. Окей, — он закрывает глаза, — я готов.
— Готов?
— Да, я уже сказал. Говори.
— Хорошо, — Симона теребит свою ночную рубашку, — недавно мы с Ники… гуляли вместе.
— Пока всё в порядке.
— Ходили по магазинам.
Роберто открывает только один глаз и искоса смотрит на неё.
— Ладно, я знал, знал, я ещё не готов к этому. — Он ударяет по кровати ладонями. — К чёрту моё самовнушение. Я знаю. Завтра мне позвонят.
— Кто позвонит?
— Директор банка. Потому что вы опустошили наш счёт, разве нет?
— Ну какой же ты идиот.
— Просто в книге по самовнушению я читал ещё и о шопоголиках. Думаю, это одна из главных причин всех разводов.
— Мы купили всё, но не купили ничего.
— Больше, чем всё, или больше, чем ничего?
— Не будь скупердяем. Шопинг – это больше, чем просто покупки и товарно-денежные отношения, это возможность поддерживать отношения матери и дочери, что-то, что невозможно объяснить мужчинам. Ники хотела открыться мне. Это же важно, так ведь?
— Ну, всё, о чём ты сейчас говоришь, напоминает мне сериал «Дерзкие и красивые», теперь я всё ясно вижу. Я понял.
— Что понял?
— Что скоро стану дедушкой. И он, отец моего внука, это племянник брата зятя соседа директора моего банка, секретный агент с сомнительным прошлым, который реабилитировался за счёт участия в проекте в Уганде. Они оставят его?
— Кого?
— Моего внука.
— Нет.
— Тогда они сбегут в Америку за мой счёт, чтобы поддержать древнюю традицию знаменитого побега влюблённых?
— Нет.
— Ещё хуже. Я понял. Не говори ничего. Директор банка не должен волноваться. Его должны уволить за то, что он принял такого клиента, как я, способного стать причиной кризиса в Сан-Патрисио. Они ведь собираются пожениться?
— Нет. Почему ты выдумал такой драматичный сюжет?
— Потому что эпизоды жизни нашей дочери всегда имеют некий оттенок триллера.
— Но говорят о любви…
— Да, но не о морях.
— Ха, отлично. Мы в хорошем настроении, а? Хорошо, просто отлично. Кстати, у твоей дочери есть голова на плечах. Она спокойная, рассудительная… Иногда даже слишком.
— Согласен. И после этого заявления я вернусь к своей книге. С тобой невозможно ничего понять. Ты самая нелепая мать в мире. Но зато отличаешься от всех остальных. Ты вообще сама понимаешь? Ты сейчас чувствуешь себя разочарованной, потому что Ники – тихая и спокойная девочка, — он открывает книгу и качает головой.
— Любимый?
— Да?
— Ты не думаешь, что женился на мне именно поэтому?
— Честно говоря, я иногда спрашиваю себя, по какой причине сделал это двадцать лет назад.
— Ты сожалеешь?
— Да нет, но… — он смотрит на неё с подозрением, — возможно, ты дала мне выпить какое-то зелье, что я попросил тебя пуститься со мной в это прекрасное и тревожное приключение? Если нет, то это необъяснимо.
— Я тебя ненавижу. Я обиделась. И завтра мы пойдём с Ники по магазинам. Вовсе не ради разговоров, а за покупками. И это правда. И долг на кредитке будет таким огромным, что тебе придётся сбежать с директором банка.
— Ага, как те двое в «Горбатой горе».
— Да, только вы двое скроетесь не в Вайоминге, а максимум в Пескассероли, где и погрязнете в долгах.
— Кажется, я должен сделать запись, ведь это экономический шантаж. Ладно, хорошо, я скажу это. Я знаю, почему женился на тебе, — Роберто поворачивается, смотрит на неё и молчит несколько мгновений, чтобы заинтриговать, потом улыбается ей.
— Так что это? Ты заставляешь меня нервничать.