Как уже отмечалось, в человеческих взаимоотношениях симметричность и комплементарность могут сложным образом сочетаться. Поэтому уместно спросить, что дает основание приписывать этим принципам настолько фундаментальный характер, что их можно называть "эпистемологическими" даже в естественнонаучном изучении культурных и межличностных предпосылок.
Можно предположить, что ответ зависит от того, что имеется в виду под "фундаментальным" при изучении естественной истории человечества. Складывается впечатление, что это слово имеет два значения.
Во-первых, я называю более фундаментальными те предпосылки, которые более глубоко внедрены в сознание, более "жестко запрограммированы" и менее подвержены переменам. В этом смысле алкогольная гордость, или hubris ["гордыня" - греч.] фундаментальна. Во-вторых, я должен назвать более фундаментальными те психические предпосылки, которые относятся к большим, а не к меньшим системам или гештальтам вселенной. Высказывание "трава зеленая" менее фундаментально, чем высказывание "различные цвета различаются".
Однако если спросить, что же случается при изменении предпосылок, то становится ясно, что эти два определения "фундаментального" в очень большой степени перекрываются. Если человек достигает или претерпевает перемену глубоко внедренных в его сознание предпосылок, он обязательно обнаружит, что результаты этой перемены распространяются на всю его вселенную. Такие перемены мы вполне можем назвать "эпистемологическими".
Еще остается вопрос о том, что такое "эпистемологически правильный" и "эпистемологически неправильный". Является ли переход от симметричной "гордости" алкоголика к разновидности комплементарности, даваемой в АА, коррекцией его эпистемологии? И всегда ли комплементарность лучше симметричности?
Вполне возможно, что для члена АА комплементарность всегда предпочтительнее симметричности и даже тривиальное соперничество при игре в теннис или шахматы может быть для него опасно. Поверхностный эпизод может затронуть глубоко внедренную симметричную предпосылку. Но это не означает, что игра в теннис или шахматы является эпистемологической ошибкой для всех.
Этические и философские проблемы в действительности касаются только широчайшей вселенной и глубочайших психологических пластов. Если мы глубоко и даже бессознательно верим, что наши отношения с наибольшей из затрагивающих нас систем ("Силой больше нас самих") симметричны и соревновательны, - вот тогда мы ошибаемся.
Ограничения гипотезы
Вышеприведенный анализ содержит следующие ограничения и импликации.
(1) Я не утверждаю, что все алкоголики действуют на основании описанной здесь логики. Очень возможно, что существуют другие типы алкоголиков и почти наверняка в других культурах алкогольная зависимость развивается по-другому.
(2) Я не утверждаю ни того, что путь АА - единственно правильный способ жить, ни того, что их теология - единственно правильный вывод из эпистемологии кибернетики и теории систем.
(3) Я не утверждаю, что всем трансакциям между человеческими существами следует быть комплементарными, хотя ясно, что отношения между индивидом и большей системой, частью которой он является, неизбежно должны быть такими. Отношения между людьми всегда (я надеюсь) будут комплексными.
(4) Тем не менее я утверждаю, что неалкоголический мир может извлечь много уроков из эпистемологии теории систем и методов АА. Если мы будем продолжать действовать в духе картезианского дуализма "сознание против материи", то, вероятно, мы будем продолжать воспринимать мир через термины: "Бог против человека", "элита против народа", "избранная раса против всех прочих", "нация против нации", "человек против окружающей среды". Сомнительно, чтобы вид, имеющий одновременно и передовую технологию и этот странный взгляд на мир, смог бы выжить.
Комментарий к части "Форма и паталогия взаимоотношений"
В статьях, собранных в этой части, я говорю о действии или высказывании как случающемся "в контексте", и этот общепринятый способ выражаться предполагает, что действие есть "зависимая" переменная, тогда как контекст "независимая" или детерминирующая переменная. Однако такой взгляд на связь действия и контекста способен отвлечь читателя, как он отвлек и меня, от восприятия экологии идей, которые вместе составляют ту небольшую подсистему, которую я называю контекстом.
Эта эвристическая ошибка, вместе со многими другими скопированная со способов мышления физика или химика, требует коррекции.
Важно увидеть частное высказывание или действие как часть экологической подсистемы, называемой контекстом, а не как продукт или порождение того, что останется от контекста после вырезания из него той части, которую мы хотим объяснить.
Это та же самая формальная ошибка, которая упоминалась в комментарии к части II, где я обсуждал эволюцию лошади. Мы должны думать об этом процессе не просто как о серии изменений в адаптации животного к жизни на травянистых равнинах, но как о постоянстве отношений между животным и окружающей средой. То, что выживает и медленно эволюционирует, - это экология. В этой эволюции связанные части - животные и трава - претерпевают изменения, которые в интервале от момента t1 до момента t2, конечно, являются адаптивными. Но если бы не происходило ничего, кроме адаптации, то не возникало бы системной патологии. Неприятности появляются именно из-за того, что "логика" адаптации отличается от "логики" выживания и эволюционирования экологической системы.
Как сказал Уоррен Броуди (Warren Brodey), "зернистость времени" различна для адаптации и экологии.
"Выживание" означает, что определенные описательные суждения о живой системе продолжают оставаться истинными в течение некоторого периода времени. Напротив, эволюция касается изменения истинности определенных описательных суждений о живой системе. Трюк состоит в том, чтобы определить, какие суждения о каких системах остаются истинными или же подвергаются переменам.
Парадоксы (и патологии) системных процессов возникают именно из-за того, что постоянство и выживание некой большой системы поддерживается изменениями в составляющих подсистемах.
Относительное постоянство (т.е. выживание) отношений между животными и травой поддерживается изменениями у обоих участников. Но любая адаптивная перемена у любого из участников, не скорректированная переменой у другого, всегда будет вносить напряженность в их отношения. Эти аргументы предлагают новую концептуальную схему для гипотезы "двойного послания" и для размышлений о "шизофрении". Они дают новый взгляд на контекст и уровни обучения.
Короче говоря, шизофрения, вторичное обучение и "двойное послание" перестают быть предметами индивидуальной психологии и становятся частью экологии идей в таких системах "разумов", границы которых более не совпадают с поверхностью кожи индивидуальных участников.