— Ладно, ладно, ухожу. До свидания, синьор, — он вежливо кланяется. А затем уходит.
Ники возвращается в Мерседес.
— Вот видишь. Сегодня мы оба познакомились с уважаемыми братом и сестрой друг друга.
— Сколько ему лет?
— Недавно исполнилось одиннадцать.
— Я вижу, он всё знает о твоей жизни, да?
— Он читает обо всём, знает обо всём, играет во всё, проводит жизнь в интернете... Это он сделал мне тот список знаменитых пар с разницей в возрасте...
— Мило с его стороны.
— Ага, очень. Взамен он попросил два билета на борьбу World Wrestling Entertainment, в «Палаттоматике». Его доброта мне дорого обходится!
— И подумать страшно, во сколько тебе обойдётся уничтожить фото и видео.
— Ещё чего! Он сам знает, что там не было ничего особенного. Всего лишь поцелуй. Если бы он снял жасминовую ночь, тебе пришлось бы помочь мне. Он ведь псих.
— Почему это?
— У моего брата есть мечта. Он любой ценой хочет получить XL 883c Sportster Custom – двухцветный Харлей, один из самых дорогих мотоциклов из всех существующих. Поэтому он везде ходит с мобильником папы, всегда, когда может его брать, потому что в нём больше фукций, чем в его собственном, и он надеется поймать какую-нибудь знаменитость на месте преступления, чтобы шантажировать его или её и содрать денег на свою мечту. А если не шантажировать, то отправить видео в какую-нибудь телепередачу, а фотографии в журналы со сплетнями.
— Неплохо для одиннадцатилетнего мальчика. У него светлое будущее.
— О да. Я только надеюсь, что эта идея закончится для него деньгами.
— Знаешь, он мне нравится. Я могу нанять его в свою компанию в качестве юного киношника. Неплохая идея: первая реклама, снятая одиннадцатилетним мальчиком!
— Мне бы хватило и того, что фильм о нас с тобой не увидит свет! Я дам тебе знать, как идут переговоры, — Ники наклоняется и целует его в губы, держа его лицо в руках. Потом она выходит из машины. — Теперь мы должны быть осторожными... У нас есть папарацци, который держит нас под каблуком.
— Да не парься, — смеётся Алессандро.
— Если только...
— Если?
— Может, представить тебя родителям.
— Ну да, как Бен Стиллер в «Знакомстве с родителями»... не приведи господь...
— Да, но я не думаю, что мои родители могут над кем-то так издеваться, как те, в фильме.
— Да ладно, я тебе точно говорю, твой отец будет как Джек Бирнс.
Ники захлопывает дверь машины.
— Я просто пошутила. Но всё равно уверена, что они нормально тебя примут.
Алессандро улыбается.
— Когда я буду готов к этому, дам тебе знать. И главное, когда я сам смогу убедиться в том, что твои родители хорошо это воспримут.
С этим он заводится и уезжает. Видит в зеркале заднего вида, как она машет ему издалека. Алессандро высовывает руку из окна и тоже машет ей. Видит, как она разворачивается и уходит домой. Самая прекрасная девушка. И её брат тоже мне симпатичен. Однако, надо же – такой маленький и уже шантажист. Но ведь недостатки не передаются братьям и сёстрам. Или да? Он вдруг видит, что вся его жизнь на волоске. Потом что-то вспоминает и понимает, что в первую очередь опасна эта ночь. Родители ждут его сегодня на ужин.
Мауро едет на своём старом потрёпанном скутере к Паоле. Поднимает голову и видит её на балконе. Она курит, когда вдруг замечает его появление.
— Эй, ты уже здесь!
Мауро приветствует её кивком головы.
— Подожди, я сейчас выйду!
Паола гасит сигарету об пол, притаптывает своими новыми сабо и пинает, она летит с балкона и приземляется рядом с Мауро. Он слезает со скутера и встаёт, опираясь на него. Немного спустя Паола выходит. Прекрасная, думает Мауро, да что я говорю, прекраснейшая. И такая высокая. Он улыбается ей. Паола расширяет глаза, счастливая, любопытная, нервная.
— И что? Где ты пропадал, Ма? Я только что тебе звонила. Твой мобильный был выключен. Я звонила тебе домой, но они и понятия не имели, где ты бы мог быть. Они волнуются.
— Они волнуются, только когда им самим того хочется.
Паола подходит и кладёт руки на его ремень.
— Так что? Давай, рассказывай. Пробы длились так долго?
Паола не убирает левую руку с ремня Мауро, но поворачивает её, чтобы посмотреть на часы.
— Сейчас девять пятнадцать.
— Неважно. Меня там так долго держали…
— Ну же, расскажи, я умираю от любопытства.
— Меня не взяли.
— Нет… Мне жаль, любимый.
Паола обнимает его, приближается, чтобы поцеловать, но он отстраняется.
— Перестань.
Паола немного отдаляется. Ей хочется разозлиться и обидеться, но она решает быть умнее.
— Да ладно, Мау, не реагируй так. Это нормально, со всеми бывает. Это были твои первые пробы.
Мауро скрещивает руки. Потом достаёт сигарету из кармана. Паола замечает новую куртку.
— Какая классная! Новая?
— Это от Fake.
— Офигеть, ты будешь иметь успех у девчонок!
Мауро делает затяжку, затем выдавливает из себя улыбку.
— Ещё чего! Я купил её специально для проб. Деньги на ветер. Как и с фотографиями, которые стоили мне порции пасты.
Паола вздрагивает. Она снова становится любопытной.
— Слушай, а они у тебя с собой? Дашь посмотреть?
Мауро достаёт из-под сиденья сумку. И делает это с большой неохотой.
— Вот, держи.
Паола ставит её на скутер. Открывает сумку и рассматривает фото.
— Такие красивые. Этот фотограф – чудо. Эта просто классная! А на этой ты тоже отлично вышел. Похож на Брэда...
Мауро смотрит на неё.
— По мне, так ты можешь их все себе оставить. Я похож на Брэда, но они выбрали другого чувака; хотя не так уж он и похож был на плохого парня. Уверен, что его по блату взяли...
Паола возвращается к фотографиям.
— Ма, ты хоть знаешь, сколько проб пришлось пройти мне, прежде чем меня взяли в рекламу на днях? Ты вообще представляешь?
— Нет, не представляю.
— Тогда я тебе скажу. Просто кучу. И ты злишься, потому что тебя не взяли после первых же? Слушай, дядя, тебе предстоит долгий путь перед тем, как ты чего-нибудь достигнешь, и если кто-то изначально боится и в себя не верит, у него никогда не получится! — Паола поправляет блузку, подтягивает её вниз. — Но эти фотографии отличные. По-моему, ты очень фотогеничный, а может, просто такой красавец. Я говорю это тебе серьёзно, а не потому, что тебя не выбрали.
— Да брось...
— Клянусь тебе.
Мауро берёт сумку, открывает её и смотрит на фотографии. Кажется, она его немного убедила.
— Ты думаешь?
— Не сомневайся.
Мауро становится немного увереннее. Достаёт одно фото.
— Посмотри на эту. И на кого я похож?
— Думаю, здесь ты Бандерас.
— Да, да, Бандерас. Сначала Брэд, теперь Бандерас, издеваешься? Здесь я пытался встать в позу того актёра, когда он пытался завоевать ту актрису...
— Не могу вспомнить имя...
— Джонни Депп, точно! Когда он появляется в дверях, в том фильме, где мать и дочь каждые несколько минут меняли города. Да, «Шоколадница».
— Я поняла, о чём ты, но фильм назывался «Шоколад».
— Ага, ну, в общем, неважно, — он продолжает изучать фотографию. — Ну, ты поняла, о какой сцене я говорю? Неплохо вышел, правда?
Паола улыбается.
— Да-да, отлично получилось.
Немного расслабившись, Мауро прячет фотографии в сумку.
— Но каким бы я ни был, меня не взяли.
— Может быть, они просто искали не Джонни Деппа.
— Ничего не поделаешь, — Мауро как-то неодобрительно качает головой и улыбается ей. — А ты всегда подбираешь правильные слова в правильный момент.
— Я правда так думаю.
Мауро приближается к ней и обнимает.
— Окей, забьём, а ты знаешь, говорят, у Джонни Деппа огромный? И прямо сейчас я... чёрт... мне кажется, я весь горю... Не знаю, из-за чего. Интересно. Будто я пьян, а перед этим смотрел, когда ты снимала блузку, на твою грудь, о Господи, я завёлся, как мотор. Потрогай. — Он берёт руку Паолы и кладёт её на свои джинсы.
Она быстро вырывается.
— Хватит, не будь придурком, здесь, у моего дома, где мой отец, который вот-вот появится в окне. Если он увидит, что ты делаешь это, знаешь, что тебя ждёт? Да ты и через два года не сможешь написать на него заявление, потому что у тебя опухоли к тому моменту не заживут!
— Как же ты всё преувеличиваешь, — Мауро приближается к ней. — Любимая, — нежно целует он её, — пойдём ненадолго в гараж? Давай, я так хочу тебя.
Паола наклоняет голову набок. Слова, что шепчет Мауро, внезапно заставляют её дрожать, её кожа покрывается мурашками. Он знает, как её убедить.
— Ладно, хорошо, идём. Но мы не можем задерживаться там надолго, ладно?
Мауро улыбается.
— Ладно, немножечко... С некоторыми вещами нельзя спешить.
— Да, ты так говоришь, а потом разгоняешься, как Феррари.
— Блин, ты просто змея.
Мауро заводит скутер. Он переполнен радостью. Он надевает шлем, в то время как Паола садится сзади и обнимает его. Они объезжают дом и направляются в гараж.
— Тссс, — шикает Паола, слезая. — Осторожно, езжай медленно, если отец услышит, то у нас будут проблемы.
Мауро ставит скутер в вертикальное положение.
— Да, но всё равно твой отец должен проявить к нам немного понимания. Ты хоть знаешь, как часто он зажимал вот так вот твою мать?
Паола бьёт его по плечу.
— Ай, мне ж больно!
— Мне не нравится, когда ты шутишь о моих родителях в этом смысле.
— В каком ещё «этом смысле»? Это любовь. Самое прекрасное в мире.
— Да, но ты мог бы проявить больше уважения.
— Что ты говоришь, дорогая? Они никогда не занимались любовью? Нельзя говорить? Извини, а ты как на свет появилась? От Святого Духа? Давай, идём.
Не переставая болтать, он сажает её в машину её отца, старый синий Golf с пятью дверьми.
— Ай, спокойно, не торопись!
Мауро быстро расстёгивает её брюки, проводит рукой по её шее и забирается к ней в декольте. Его пальцы расстёгивают ей лифчик, ласкают грудь, ищут соски.
— Ты не представляешь, как сильно я тебя хотел, когда мы были на улице.
— А теперь нет? — Паола целует его в шею.
— Теперь хочу ещё больше.
Мауро расстёгивает свои брюки и сбрасывает их с себя. Затем берёт руку Паолы и проводит ею вниз. Как чуть ранее на улице. Но сейчас по-другому. Сейчас это правильно. Паола покусывает его губы и понемногу спускает резинку его боксеров. Засовывает туда руку и тоже исследует его. Медленно двигает ею. Затем находит, что искала. Мауро испускает стон. От этого резкого движения что-то выпадает из кармана его куртки. Мауро замечает это. Рука Паолы останавливается. Он начинает смеяться.
— Именно этого не хватало, за нами подглядывают! — говоря это, он достаёт из тени… — Медвежонок Тотти!
— Офигеть, ты носишь его с собой?
Мауро пожимает плечами.
— Да, чтобы приносил удачу, но сегодня он мне не помог.
— Он пытался, но даже Гладиатор[12] иногда может оступиться, так ведь? Вот увидишь, в следующий раз у него всё получится, он сделает так, что тебя выберут, даже больше, произойдёт что-то волшебное!
Они слышат писк. Мобильный Паолы. Снова.
— Кто это? Кто тебе пишет в такое время?
Дьявол, думает Паола, разве я его не выключила?
— Ничего особенного, просто я оставила заявку... чтобы меня приняли завтра утром, — и прежде чем Мауро успеет даже задуматься об этом, она взбирается на него и обнимает. Снова залезает рукой в его трусы и берёт его, а затем, глядя ему прямо в глаза, начинает двигать им вверх и вниз.
— Хочешь взять меня? Я говорю это, потому что сама умираю от желания.
Мауро целует её и говорит полуоткрытыми губами, не прерывая поцелуя:
— Я тоже.
— Есть презервативы?
— Нет, забыл взять.
— Ну, ничего. Тебе придётся довольствоваться моим ртом. — Она в последний раз смотрит ему в глаза, прежде чем пропасть из виду, затем медленно наклоняется в темноту машины, между его ног, где пульсирует его желание. Такое сильное желание, которое заставило его забыть о сообщении, пришедшем на мобильный Паолы.
Энрико только что вернулся домой.
— Милая, ты дома? — он вешает куртку на спинку стула в гостиной.
— Я здесь, уже иду.
Камилла выходит из спальни.
— Прости, не слышала, как ты пришёл. Я разговаривала по телефону, — чмокает она его в губы. Затем берёт куртку и уносит.
Энрико идёт за ней. Когда она открывает шкаф, он обнимает её сзади. Утыкается носом в её шею, теряется в запахе её духов. Целует в шею.
— С кем ты говорила?
Камилла вешает куртку на место, закрывает шкаф и искусно высвобождается из объятия.
— Ты её не знаешь. Девушка из спортзала. Они хотят организовать праздник по поводу окончания курса на следующей неделе. Приготовить тебе поесть, или ты хочешь куда-нибудь сходить?
— Да нет, я устал. Хочу побыть с тобой дома.
— Я тоже, я просто убита. К тому же, завтра мне рано вставать.
Энрико идёт за ней на кухню и смотрит, как она расстилает скатерть.
— Куда тебе завтра нужно?
— Мама попросила, чтобы я съездила с ней и посмотрела ткани. Хочет сменить шторы.
Энрико вновь смотрит на неё.
— Хорошо. Я помою руки, а потом вернусь и помогу тебе.
— Нет, перестань. Сядь на диван. Если хочешь, можешь немного посмотреть телевизор. Как только будет готово, я тебя позову.
Энрико идёт в ванную, но проходит дальше. Останавливается и смотрит назад. Видит её на кухне, как она берёт запеканку. Дальше Энрико идёт на цыпочках и заходит в спальню. Садится. Видит её мобильный телефон. Несколько мгновений осматривает его. Осматривается вокруг себя. Берёт его, нажимает на кнопку, включается подсветка. Камилла его не блокирует. Зелёная кнопка. Последние исходящие звонки. Он замирает с открытым ртом. Ничего. Ни одного звонка. Всё удалено. Энрико оставляет телефон в покое и идёт в ванную. Чёрт. Я должен был посмотреть входящие. Он моет руки. Но я не могу этого сделать. Я слишком люблю Камиллу, чтобы не волноваться. Он вытирается. В любом случае, через несколько дней его избавят от сомнений. Он узнает. И уже не сможет спокойно мыть руки. Значит, он должен будет принять решение.
Флавио полулёжа разваливается на диване. Маленькая Сара взбирается на него, играя. Ей уже больше года. Ей кажется забавным мешать ему спокойно смотреть телевизор, и ему это нравится. Тут он слышит звук закрывающейся двери.
— Кристина, это ты?
— Что за вопрос? Если бы это был вор, что бы он, по-твоему, ответил? Нет, это не вор. Я просто постучался, а сейчас ухожу.
Флавио встаёт и пытается поцеловать её. Но она пришла с кучей пакетов, и тут же отдаёт ему два.
— Возьми, сделай что-нибудь полезное. Неси их на кухню. Осторожно, там яйца.
Затем она видит Сару, которая пересекает гостиную нетвёрдым шагом с игрушкой в руке.
— Флавио! Почему Сара всё ещё не спит?
— Она ждала тебя, хотела пожелать тебе доброй ночи.
— Она уже час как должна спать. Ты мне сказал, что можешь прийти пораньше. И я попросила тебя уложить её. Так она бы проснулась в час, надо было бы накормить её, и она спала бы дальше, а главное, я тоже могла бы поспать. Завтра утром у меня пробный экзамен на промоутера... Ну да, разве тебя это волнует? В этом доме всё должна делать я...
Кристина пересекает гостиную и, ничего не говоря, хватает Сару с такой силой, что у девочки чуть не выпадает из руки игрушка.
— Пойдём, малышка, пора спать.
Кристина уходит, исчезает в комнате с ребёнком подмышкой, как с мешком.
Флавио садится обратно на диван. Заканчивается очередной выпуск программы «Друзья». В последнем кадре появляется Мария Де Филиппи.
— Добрый вечер, мы здесь, готовые к вызову этой ночи. Без противника чахнет и добродетель, как сказал Сенека.
Флавио улыбается. Будет ли знак?
— Дорогая, я ухожу!
Сюзанна бежит в прихожую, где Пьетро снова надевает пиджак и галстук.
— Что? Я думала, что сегодня вечером ты спокойно останешься дома и поужинаешь с нами.
— Нет, любовь моя, ты забыла? Этой ночью я ужинаю в «Ла Пергола» с управляющим нового сообщества, теперь это наши клиенты. Я заскочил на секунду, чтобы повидать Каролину и Лоренцо. — Он берёт в руки лицо жены. Долго и страстно целует её. Или, по крайней мере, так кажется. — И чтобы поцеловать тебя. — Сюзанна улыбается. Пьетро заставляет её чувствовать себя красивой, желанной. У него всегда это получается.
— Возвращайся не очень поздно. Мы никогда не бываем вместе.
— Я постараюсь, солнышко моё. Никогда не знаешь, как пойдёт в таких делах.
Он открывает дверь и выбегает, чтобы быстро исчезнуть на лестнице. Она подходит к перилам и смотрит на него. Он в последний раз оборачивается к ней и снова прощается. Сюзанна заходит домой. Закрывает дверь. Нет, я не знаю, как пойдёт.
— Он никогда не берёт меня с собой.
Несколько мгновений спустя, Пьетро летит. Берёт мобильный и быстро набирает номер.
— Солнышко моё, я еду.
Алессандро жмёт на звонок, он задыхается. Опоздал.
Кто-то отвечает.
— Кто это?
— Я!
Дверь открывается. Алессандро поднимается по подъездной лестнице на второй этаж и вызывает лифт. Когда он приезжает на нужный этаж, двери открываются. Она уже ждёт его.
— Алекс, слава богу, я уже начала волноваться. Почему ты так опоздал? Мы уже все за столом, хоть ещё и не начали.
Алессандро наспех целует мать.
— Ты права, мама, было совещание до последнего момента, — они вместе входят в гостиную. Кто-то ещё на ногах. Другие уже заняли свои места.
— Всем добрый вечер! Простите за опоздание.
Мать берёт его под руку.
— А Элена? Где ты её оставил?
Клаудия смотрит на него. Алессандро хочется ответить: «Нет, мама, ты ошибаешься, это она оставила меня». Но он хорошо знает, что его мать не поймёт такого юмора, и, по правде говоря, не поймёт большая часть присутствующих.
— Она сегодня закончила работу ещё позже меня.
— Как же много вы работаете! Так жалко. Я бы хотела увидеться с ней. Ладно, давайте рассаживаться.
Алессандро садится рядом с отцом.
— Как дела? Всё хорошо?
— Хорошо, сынок. А тебя я не спрашиваю, ты в отличной форме!
— Да, — смотрит он на своё отражение в застеклённой картине. Решает отвлечься, здороваясь со своими сёстрами и их мужьями.
— Как поживаете?
— Хорошо!
— Всё окей!
— Да, окей!
— Окей, не считая голода, — Давид, занудный, как всегда. Алессандро разворачивает свою салфетку. Какой грубый способ заставить меня почувствовать вину за опоздание. Он смотрит на Клаудию. Они улыбаются друг другу. Алессандро подмигивает ей и садится. Словно говорит: «Молодец, что разводишься с ним». Но мгновение спустя он отмахивается от этой мысли. Это неправильно. Клаудия, не делай глупостей.
Мать звонит в звонок, соединяющий их с кухней. Тут же появляется Дина. Вечно повторяющийся ритуал.
— Дина, дорогая, извини, не могла бы ты убрать эти приборы? Это не нужно. К сожалению, Элены нет. Она приедет позже, к десерту.
Алессандро наклоняется к матери.
— Мне кажется, она и позже не появится.
— Я знаю это. Но не считаю, что должна что-то объяснять. Тем более прислуге...
— Ясно... — Алессандро вновь устраивается в кресле. — Какой же я идиот.
Через некоторое время Дина возвращается с тележкой, заставленной блюдами. Алессандро рассматривает их. Клёцки с томатами и тальолини с кабачками. Два вида пасты. Неплохо. Дина раскладывает блюда перед всеми, кто сидит за столом.
— Принеси также приборы, чтобы раскладывать по тарелкам, пожалуйста...
— Да, сейчас, синьора.
Дина быстро возвращается на кухню.
— Я не могу с ней. Она забывает о них с того момента, как появилась в этом доме, уже тридцать лет, и даже когда уйдёт, всё равно будет забывать!
Маргерита, самая младшая сестра, вытирает рот салфеткой.
— Мама, скажи спасибо, что она здесь столько времени. У большей части наших друзей в домах работают филиппинцы или другие иностранцы сомнительного происхождения, которые не умеют так хорошо готовить... Наша хотя бы итальянка!
Луиджи, её муж, наклоняется вперёд, сам не понимая, к кому именно.
— И самое главное, — говорит он, — что в таких случаях никогда не знаешь, кого впускаешь в свой дом. Посмотрите на синьору Дева Марре, к примеру, и как плохо всё закончилось.
Дальше ужин продолжается в таком же духе. Новые налоги, книга, которая никак не может закончиться. Шведский фильм. Китайский. Фестиваль. Выставка. Новая стрижка. Какая-то американская новинка, о которой Давид много слышал, но конкретно ничего не знает, даже того, насколько она хороша, было бы неплохо, если бы он сам понимал, о чём говорит. Затем – котлеты с жареными артишоками, картофельным суфле и овощами. Ещё какое-то открытие. Дальше – обсуждение новостей. Ужасная новость. Юноша, убивший своих родителей. И другие банальные новости, но уже радостные. Дети друзей собираются жениться. Билеты на будущий концерт какого-то известного певца в Милане. Сплетня о какой-то знаменитости, кто-то из завсегдатаев, какие-то выдумки, ложь, как он бегает за каждой юбкой. Также возможность сходить на спектакль Фиорелло, хоть билетов уже и не осталось, а ведь цена заоблачная – даже дороже, чем отдых для всей семьи.
Маргерита вдруг встаёт на ноги. Бьёт по бокалу ложечкой.
— Минутку внимания. Я тоже должна рассказать вам новость. Наверное, она не настолько важная, как предыдущие, но для меня она самая главная! Скоро я догоню свою любимую сестру Клаудию. У меня тоже будет второй ребёнок!
Сильвия, мать, быстро встаёт и подходит к Маргерите. Обнимает её и покрывает поцелуями.
— Дорогая моя, какая прекрасная новость. Скоро я стану бабушкой четверых внучков! Ты уже знаешь, кто будет?
— Мальчик. Через четыре с половиной месяца.
— Чудесно! У вас будет парочка, как у Клаудии!
Старшая сестра съедает жареный артишок.
— Я так и знала. Но в нашем случае старший всё-таки мальчик!
— Уже придумали имя?
— Решаем между Марчелло и Массимо.
Алессандро смотрит на свою сестру Маргериту и поднимает брови.
— По-моему, лучше Массимо...
Клаудия и Маргерита поворачиваются к нему.
— Почему это?
— Ну, это имя победителей.
— А...
Луиджи встаёт.
— Я согласен... — кладёт руки на грудь и делает торжественное лицо. Он начинает декламировать, чтобы убедить всех в своём предпочтении: — Меня зовут Максимус Децимус Меридий, командующий северной армией, генерал легионов Феликс, преданный слуга истинного Императора Марка Аврелия, отец убитого сына, муж убитой жены, и я сумею отомстить. В этой жизни или в следующей.
— Да, он бы хотел назвать сына Массимо. Как гладиатора.
— Конечно. И однажды мы с ним сделаем одинаковые татуировки, как у нашего великого капитана! — так он абсолютно естественно выражает свой исторический взгляд на футболиста.
Сильвия смеётся и садится. Целует своего мужа.
— Луиджи, ты слышал, какая хорошая новость? Видишь, какую прекрасную семью мы создали, любовь моя?
Сильвия удобнее располагается в кресле. Потом берёт Алессандро за локоть.
— А ты, милый? Когда поделишься с нами какой-нибудь хорошей новостью?
Он вытирается салфеткой.
— Прямо сейчас, мама, но не знаю, хорошая ли она.
— Ладно, скажи нам. А потом мы решим.
— Окей. Господа, мы с Эленой расстались.
Стол вдруг погружается в ледяную тишину. Полнейшую. Клаудия смотрит направо и налево. Наконец, вмешивается, чтобы спасти брата.
— Извините, а ещё артишоки остались?
Позже. Все выходят из дома. Поцелуи в щеки. Все протягивают друг другу руки и обещают скоро увидеться. Поесть пиццы, сходить в кино, почему бы и нет? Хоть в итоге ничего этого не будет. Маргерита подходит к Алессандро, который говорит ей:
— Пока, сестрёнка, я рад за тебя!
— А я за тебя нет. Элена мне нравилась. Где ты теперь найдёшь такую, как она? — она прощается с ним поцелуем, не переставая качать головой.
Клаудия провожает её взглядом. Затем подходит к Алессандро.
— Всегда думает, что лучше нас всех знает, как нам жить. По крайней мере, что касается любви.
— Ты ведь её знаешь.
— Это так отталкивает. Слишком уверенная. Она всё знает... Сменим тему. Алекс, я на секунду даже подумала, что ты собираешься поделиться настоящей великой новостью.
— Что ты имеешь в виду?
— Господа, я встречаюсь с Ники, взрывной семнадцатилетней девушкой.
Алессандро смотрит на Клаудию и улыбается.
— С ума сошла? Для начала надо будет сказать маме, но ведь ещё придётся и папе объяснить... У него будет инфаркт от такой новости!
— Наоборот, я думаю, папа лучше это воспримет. Ты всегда его недооцениваешь.
— Думаешь? Может быть...
— Ладно, пора прощаться, — Клаудия целует его в обе щёки и собирается уходить.
— Клаудия...
— Да?
— Спасибо.
— За что?
— За артишоки, которых тебе не хотелось.
Клаудия отмахивает от него.
— Что ты! Ничего особенного. В следующий раз, в следующую ночь вроде этой, тебе придётся пригласить меня прямо в «Мессеге».
— Сделаю это с превеликим удовольствием. Есть вместо того, чтобы принимать странные решения.
— Идиот! Слушай, дай мне знать, когда решишь поделиться очередной новостью, которая разорвёт всех, как бомба... Два дня назад я села на диету!
Бывают дни, которые тянутся медленно. Когда бывает грустно. А другие проходят слишком быстро. Когда ты счастлив. Дни в подвешенном состоянии, когда остаётся немного до ответа японцев. Дни поездок на машине под CD Баттисти. Энрико сделал для них идеальную подборку. А у Ники сейчас внезапная вспышка счастья.
— Алекс, мне только что пришла в голову крутая идея.
Алессандро обеспокоенно смотрит на Ники.
— Так и быть. Рассказывай.
— Ты бы не хотел попробовать сделать всё, о чём говорится в следующей песне?
— Да, но… всё-всё?
— Ну, конечно, не из тех, что были раньше.
— Согласен. Тогда я выбираю песню.
— Нет, так не пойдёт... Поставь воспроизведение в случайном порядке, песня найдёт нас сама.
Алессандро нажимает кнопку на плеере. Любопытные и весёлые, они вдвоём слушают и ждут, какая песня станет их инструкцией на будущее. «В огромном супермаркете раз в месяц, вести полную тележку под руку с тобой...»
— Поверить не могу... Самая скучная песня!
— Мы ведь уже договорились, и должны сделать это. Давай, идём.
Немного позже они паркуются рядом с супермаркетом в Вилладжио Олимпико и быстро выходят из машины. Евро за тележку. Они решают заполнить холодильник на тысячи ужинов вперёд.
— Наверняка однажды мы сможем пригласить всех наших друзей, правда? Как ты думаешь?
— Конечно!
Алессандро представляет Пьетро, Энрико, Флавио, главное, каждый со своей женой, рядом с Ники, Олли, Дилеттой, Эрикой и их компанией. Это был бы идеальный ужин. Единственной трудностью стало бы подобрать нормальную тему разговора, подходящую абсолютно каждому в мире.
«Обсуждать, как дороги заморозки, стоять с тобой в конце очереди».
Он видит, как она улыбается, бегая по разным отделам. Она теряется за салатами, которые ей взвешивают, и персиками, которые так ей нравятся. Он сам становится ребёнком. Между тем, песня продолжается. И действия становятся сложнее.
— Так ты уверена? А если родители тебя поймают?
— Всё под контролем... Я сказала, что еду в институт, а потом переночую у Олли. Она меня прикроет... Идём! Мадонна, смотри-ка, ты такой трусишка! В конце концов, это ведь я иду на риск...
— Как хочешь.
«Приготовить лыжи и ботинки, проснуться ещё до шести...»
Алессандро приезжает за ней очень рано, паркуется неподалёку от её дома и видит, как она выбегает, сонная, ещё теплая ото сна. Они быстро уезжают. Через некоторое время Ники вновь засыпает в куртке. Он смотрит на неё, не забывая о дороге, и улыбается. И она кажется такой прекрасной, что даже не найти слов.
«Войти в какой-нибудь бар, просто чтобы съесть бутерброд...»
Это проще. Они оба голодны. Просят большой бутерброд, хорошо наполненный начинкой, свежеприготовленный, хорошо пропитанный соусом со всех сторон. Съедают его со смехом.
— Сколько ещё? Это далеко? Мы с тобой уже так долго в машине!
— Мы почти приехали. Уж извини, Ники, но это ты хотела снега, разве не так? Ну, так именно для этого нам и нужно ехать в Бреннеро.
— Блин! Как же далеко этот Бреннеро!
— Уж там, где он есть! И убери ноги с приборной панели, милая!
На ресепшене отеля у них впервые просят документы. Но молодой человек ни на что не обращает внимания. Даже на возраст.
«И валяться два дня в кровати, никуда не выходя...»
С этим пунктом тоже не возникнет проблем. С этого они и начали.
— Алекс, можно я позвоню родителям? Чтобы они не волновались.
— Конечно. Почему ты меня спрашиваешь? У тебя ведь есть телефон.
— Тссс, помолчи, идут гудки. Мама? Всё окей.
— Ники, где ты? На телефоне вышел странный код, 0043, Австрия...
Алессандро, который появляется в дверях комнаты, делает глаза размером с блюдца и качает головой. Говорит ей шёпотом:
— Ты что, свихнулась? И что теперь ты ей скажешь?
Но Ники смеётся. Уверенная, спокойная.