А протчие присланные со оными старшиною Куватом и сотником Игибаем башкирцы Усергенской, Сувун-Кипчацкой, Бушмас-Кипчацкой, Карагай-Кипчацкой, Чамкин-Кипчацкой, Тамянской, Тенгаурской и Бурзенской волостей в допросах показали, что они с семействами своими всего во сте пятнатцати душах в прошлом 755 году разными партиями за Яик в Киргиз-кайсацкую орду при означенных старшине Кувате, сотниках Игибае, Асянке и Айсуле, с протчими уклонившимися башкирцами бежали, и будучи в оной, киргисцами семейство их, також скот и пажить разграблен без остатку, а они-де, сожалея своего отчечества, и слыша всемилостивейшие Е. и. в. в упущени вин их указы, непрестанные чинили происки, чтоб им в жительства свои возвратиться, и тако по неотступной их прозьбе привезены сюда в Оренбург Эрали-салтаном. Будучи ж во оной орде от киргисцов они никаких противных к российской стороне замыслов не слыхали и не знают.
Да в том же числе один Казанского уезду Зюреской дороги Смайловой сотни деревни Нижних Шитцу есашной татарин Анофия Курбанаев в допросе показал: в прошлом 755 году вешним времянем, а в котором месяце и числе, не упомнит, по прозбе ево, Анофия, дан был ему ис Казанской губернской канцелярии для прокормления печатной пашпорт с сроком на год, с которым того ж вешняго времяни, как сошел снег и скрылись воды, пришел он для работы в Уфинской уезд на Ногайскую дорогу в Усергенскую волость в деревню Баишеву, где и нанялся было в работу к башкирцу Байшу Мавлетову на два месяца за пять рублев, почему и жил у него с месяц, а потом, как Ногайской дороги разных волостей башкирцы, возмутясь, уклонились на побег в Киргиз-кайсацкую орду, тогда у ево, Анофия, вышеписанной башкирец Байш, взяв с сенокосу насильно с собою в собрани при старшине Кувате (с коих было семей с тысячю), увез, и пришли со всем собранием в Киргискую орду в каракисятской род, где их киргисцы, разграбя, розобрали по разным рукам, а ево, Анофия, взял того ж роду киргизец Казибек, у которого он и поныне жил, и всегда сожалея своего жительства, при котором имеет отца и мать, жену и детей, просился, чтоб отпущен был, но только он, ево, Анофия, не отпускал, но как сведал о нем Эрали-салтан, яко он не башкирец, но Казанского уезду татарин, то от реченного киргисца взял он, Эрали-салтан, к себе и с протчими ведущими башкирцами прислал сюда в Оренбург. Имеющейся же у него предписанной данной ему и с Казанской губернской канцелярии пашпорт при разграблении их киргисцы, отняв у него, изодрали; будучи ж в оной орде от киргисцов к российской стороне никаких он худых замыслов не слыхал, и до побегу в Башкири находился ни по какой засылке, но как выше значит, что был во оной для работы.
Тогож 25 числа приехав к генералу-майору Тевкелеву в Оренбург Киргиз-кайсацкой Меньшой орды семирод-табынского роду киргисцы Танас з братом Ишимом да Урус и объявили ему, генералу-майору, что они по приказу владельца своего Айчювак-салтана во исполнение высочайшаго Е. и. в. повеления живущих у них из беглых в прошлом 755 году Уфинского уезду Ногайской дороги Усенгенской волости деревни Сабыровой башкирцов Чинкыза Юсупова, Туржея Таирова с семейством их, всего в восьми душах, да деревни Ярышевой башкирскую женку Айсултану привезли сюда в Оренбург к нему, генералу-майору, за что он, генерал-майор, их, Танаса с товарыщи, похвалил, и в знак высочайшей Е. и. в. милости дано им в награждение: Танасу — сукна корноваго по шестидесят по шести копеек аршин восемь аршин на пять рублев на дватцать на восемь копеек, брату ево Ишиму-кожа — в девяноста копеек, да Урусу — сукна ж солдатского на кафтан по пятидесят по девяти копеек аршин три аршина с половиною на два рубли на шесть копеек с половиною, а всем — на восемь рублев на дватцать на четыре копейки с половиною.
А оные башкирцы в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросами показали: что в прошлом 755 году, когда протчих волостей башкирцы, возмутясь, уклонились на побег в Киргиз-кайсацкую орду, тогда и они, Чингыз и Торжей со всем своим семейством, в ту Киргиз-кайсацкую орду бежали и находилися во оной семирод-таминского роду у киргисца Танаса, которой ныне по прозьбе их, Чингыза и Торжея, оставя у себя дву Чингизовых дочерей, привез сюда в Оренбург.
Женка Айсултана Иштерекова: что она в Киргиз-кайсацкую орду в собрани при старшине Кувате з детьми своими четырьмя сыновьями, с одною снохою и с тремя внуками бежала и находилась в семирод-таминском роду у киргисца Уруса, которой ныне по прозьбе ее сюда в Оренбург привез; дети ж ее три сына и сноха выбежали из той орды в прежнее жительство, а четвертой сын и внучки при разграблени взяты киргисцами, а кем имянно, и у кого ныне находятся, не знает. Почему оные башкирцы и башкирка з данными билетами и надлежащим подтверждением отпущены в домы их.
Того ж числа получено от киргиз-кайсацкого Эрали-салтана на имя ево, генерала-майора, письмо, при котором алчин-шиклярского роду с киргисцом Кияком прислал башкирскую женку Кызыкаю Кугавинову с сыном, которая в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросом показала то ж, что в прошлом 755 году с возмутившимися тогда башкирцами при муже своем Мрате Пукаеве, и з детьми — двумя сыновьями и с одною дочерью в собрани при старшине Кувате в Киргиз-кайсацкую Меньшую орду бежала, и находилась во оной в шиклярском роду у киргисца Кыяка, которой по прозьбе ее, оставя у себя дочь ее с меньшим сыном, привез ныне сюда, в Оренбург, а муж ее, будучи у оного киргисца, помер, а большей сын находится в том же роду у киргисца Кузябая.
26 числа июля получены от него ж, Эрали-салтана, два письма при которых прислал аккитинского роду с киргисцами Азибай-бия, братьями башкирцов, а имянно с Елумбетем — двух, з Баймурзою — двух, с Шахмурзою — двух же, с Кадыром — одного, с Улждубаем — одного, с Калдыбаем — шесть, всего четырнатцать душ, а оные башкирцы в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросами показали:
1-е. Уфинского уезду Ногайской дороги Тамянской волости деревни Кудайбердиной Аскар Максютов в прошлом 755 году обще с возмутившимися и бежавшими в Киргиз-кайсацкую орду башкирцами в собрани при знатном башкирце Салавате со всем своим семейством: з женою, з двумя сыновьями и с одною дочерью бежал и находился в Меньшой орде в аккитинском роду у киргисца Юлумбетя, которым по прозьбе ево з женою и с находящимся у него племянником ево Янибеком Игимбетевым привезен сюда, в Оренбург, а дети ево остались во оной орде в разных местах.
2-е. Ногайской же дороги Тамянской волости деревни Рагузиной Бердыбай Кардыбаев в прошлом 755 году, сообщась он с возмутившимися тогда башкирцами, со всем своим семейством: з женою, с сыном и з двумя дочерьми в Киргиз-кайсацкую орду в собрани при знатном башкирце Салавате бежал и находился во оной в аккитинском роду, у киргисца Иртая, которым по всегдашней ево и неотступной прозьбе с женою, и с сыном, и с родившеюся во оной орде дочерью годовою привезен сюда в Оренбург, две ж дочери ево остались у оного киргисца Иртая.
3-е. Тое ж Ногайской дороги Усергенской волости деревни Муталаповой Елдаш Абдрахманов показал тож, что и означенные башкирцы, что он в Киргиз-кайсацкую орду с протчими башкирцами в собрани при старшине Кувате з женою и з дочерью бежал и во оной находился в аккитинском роду у киргисца Алыбая, которым по прозьбе ево ныне сюда в Оренбург и привезен, а дочь ево оставил у себя, жена же ево выбежала в прошлом 755 году в прежнее свое жительство.
4-е. Уфинского уезду Ногайской дороги Бурзенской волости деревни Бекбулатовой Булгаир Усеинов в прошлом 755 году, сообщась он с возмутившимися тогда башкирцами, в собрани при старшине Кувате в Киргиз-кайсацкую орду с семейством: з женою и з двумя сыновьями бежал и, во-первых, находился в семирод-таминском, а потом в чиклинском родах у киргисца Калдыбая, и ныне по прозьбе ево з женою, и с одним сыном, да з другим, в той орде рожденным, привезен им сюда, в Оренбург, а другова сына оставил он, Калдыбай, у себя.
5-е. Тое ж Ногайской дороги Усерганской волости деревни Аслыевой Яхия Ишкуватов с возмутившимися-де башкирцами в прошлом 755 году в собрани при сотнике Асянке в Киргиз-кайсацкую орду с отцом своим, с матерью, двумя малолетними братьями и с сестрою бежал и находились, во-первых, в табынском роду, отколе отец ево и мать с одним ево братом и с сестрою выбежали в прежнее жительство, а он, Чхия, ис того роду продан был в шиклярской род киргисцу Чакатаю, а брат ево в китинской род киргисцу, как зовут, не знает, от которого по прозьбе ево он, Яхия, отпущен, и едучи сюда мимо того китинского роду, и брата своего выпросил и пристал на дороге к едущему сюда киргисцу Калдыбаю, и с ним обще в Оренбург приехал.
29 числа июля получено от киргиз-кайсацкого Эрали-салтана письмо, при котором прислан китинского роду с киргисцами Чакатаем и Тюгалбаем Уфинского уезду Ногайской дороги Усергенской волости деревни Кучюковой башкирец Янбек Купаев с семейством в четырех душах, а оной башкирец в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросом показал, что в прошлом 755 году с протчими возмутившимися башкирцами бежал он в Киргиз-кайсацкую Меньшую орду и находился во оной аржай-китинском роду, у киргисца Арасланбека и по прозьбе ево им з женою ево и с одним сыном, да з дядею ево родным Кулуем отпущен и отдан для отвозу к Эрали-салтану киргисцам Чакату и Тюгалбаю, а от него, Эрали-салтана, со оными ж киргисцами прислан сюда, в Оренбург. Почему вышеписанные башкирцы со всем их семейством з данными билетами и надлежащим подтверждением отпущены в домы их.
Июля 31 числа учинено генералом-майором Тевкелевым определение, что понеже в приезд сюда Киргиз-кайсацкой Меньшой орды владеющаго Эрали-салтана как при трактовании ево и находящихся при нем салтанов, старшин и киргисцов, здесь у него, генерала-майора, так и для посылки к нему, Ерали-салтану, в лагирь, куплено и употреблено разных съестных и протчих припасов, а имянно: баранов девять, каждой по семдесят по пяти копеек, на шесть рублев на семдесят на пять копеек; пшена сорочинского один пуд двенатцать фунтов, по два рубли по пятидесят копеек пуд, на три рубли на дватцать на пять копеек; яиц двести на сорок копеек, пять куриц, каждая по семи копеек, на тритцать на пять копеек; цыплят дватцать три, каждой по три копейки, на шездесят на деветь копеек; молока два ведра на десять копеек, свежины три пуда на один рубль на десять копеек, муки пшеничной сееной семь пудов, по тритцати по пяти копеек пуд, на два рубли на сорок на пять копеек; вотки ведро по указной цене (на четыре) на четыре рубли на сорок на семь копеек, меду два пуда восемь фунтов, по рублю по осмидесят копеек пуд, на три рубли на девяноста на шесть копеек, луку на двенатцать копеек; итого на дватцать на три рубли на шездесят на четыре копейки. Да наличных прежней покупки, имеющихся при коммисии припасов же: масла коровьева один пуд на два рубли, перцу полфунта на пятнатцать копеек, инбирю полфунта на пять копеек, гвоздики десеть золотников, по три копейки по три чети золотник, на пятьдесят на две копейки с половиною; изюму один фунт на восемь копеек, сахару два фунта, по дватцати по две копейки с половиною фунт, на сорок на пять копеек; табаку два фунта на восемь копеек с половиною; итого на три рубли на тритцать на четыре копейки, а всего притом употреблено на дватцать на шесть рублев на девяноста на восемь копеек. Да выдано в награждение за привод и объявление беглых со здешней стороны башкирцов из имеющихся при коммисии ево, генерала-майора, казенных вещей, а имянно: по письму от Эрали-салтана, с которым он прислал к нему, генералу-майору, первых башкирцов сто сорок шесть душ, солтану Дербешале да алчин-чюмекейского роду старшине Маметю сукна береславского по четыре аршина, а обоим восемь аршин по рублю по дватцати по пяти копеек аршин на десять рублев, да киргисцам, у которых те башкирцы содержаны были, смотря по числу семейства, а имянно: Баждан-бию сукна кармазинского, по три рубли по тритцати копеек аршин, четыре аршина на тринатцать рублев на дватцать копеек; Акману и Улжую береславского по четыре аршина, а обоим восемь аршин, по рублю по дватцати по пяти копеек аршин, на десять рублев; Карадвану, Мныбаю, Сигизбаю, Ширназару, каждому корноваго по четыре аршина, а всем четырем шеснатцать аршин, по шестидесят по шести копеек аршин, на десять рублев на пятьдесят на шесть копеек; да сверх оных киргисцам дватцати пяти человеком, которые помянутых присланных от Эрали-салтана башкирцов, не имеющих лошадей, везли на своих и пищею довольствовали, каждому сукна салдатского по три аршина с половиною, а всем дватцати пяти — восемдесят семь аршин с половиною, по пятидесят по девяти копеек аршин, на пятьдесят на один рубль на шездесят на две копейки с половиною; да за привод и объявление башкирцов девяти душ семирод-табынского роду киргисцам Танасу сукна корноваго по шестидесят по шести копеек аршин, восемь аршин на пять рублев на дватцать на восемь копеек; брату ево Ишиму-кожа — в девяноста копеек, Урусу — сукна салдатского на кафтан по пятидесят по девяти копеек аршин, три с половиною аршина на два рубли на шесть копеек с половиною; а всем на восемь рублев на дватцать на четыре копейки с половиною. Еще по письмам же ево, Эрали-салтана, с коими прислано было от него башкирцов четырнатцать душ, Кыяку, Елумбетю, Баймурзе, Шахмурзе, Кадыру, Улждубаю, каждому корноваго по четыре аршина, а всем шестерым дватцать четыре аршина, по шестидесят по шести копеек аршин, на пятнатцать рублев на восемдесят на четыре копейки; Чакатбаю и Тюгалбаю — салдатского по три аршина, а обоим шесть аршин по пятидесят по девяти копеек аршин, на три рубли на пятьдесят на четыре копейки да Калдыбаю за шесть душ — береславского четыре аршина, по рублю по дватцати по пяти копеек аршин, на пять рублев; а за означенное ево, Эрали-салтана, по прошлогодскому в Илецкой крепосце положению в самом деле исполнение и ревностное усердие в знак высочайшей Е. и. в. милости, и дабы он впредь, будучи с здешней стороны удовольствован, мог ревностнее и со тщанием усердствовать, дано ему, Эрали-салтану, деньгами сто рублев, да находящемуся при нем салтану Дусалию, о котором он, Эрали-салтан, просил, что он во всяких делах ему, Эрали-салтану, с отличностию против других вспомогает и к здешней стороне усердствует, тритцать рублев, да послано с ним же, Эрали-салтаном, к матере ево Пупай-ханше, понеже он, Эрали-салтан, объявил ему, генералу-майору, что и она в положенных на них отсюда делах участницею бывает, голь красная малой руки в четырнатцать рублев в пятьдесят копеек, китайки тюнь в шесть рублев в восемдесят пять копеек, кожа одна в девяноста копеек, итого на дватцать на два рубли на пятнатцать копеек, да сверх того отослано к нему, Эрали-салтану, для роздачи находящимся при нем старшинам и киргисцам, кому он, салтан, по услугам за способно сам признает, сукна корноваго, по шестидесят по шести копеек аршин, семдесят пять аршин на сорок на девять рублев на пятьдесят копеек; салдатского, по пятидесят по девяти копеек аршин, семдесят пять же аршин на сорок на четыре рубли на дватцать на пять копеек; итого на девяноста на три рубли на семдесят на пять копеек, всего же употреблено в награждение как ему, Эрали-салтану, так и приезжавшим с ним салтанам, старшинам и киргисцам и з деньгами на триста на семдесят на три рубли на девяноста на одну копейку, итого б ради как за помянутые покупные и употребленные при трактовани припасы дватцать три рубли шездесят четыре копейки выдать, так и прежней покупки имеющияся при коммисии припасы, також деньги и вышеозначенные вещи записать в росход, и о том к находящемуся с казначейской должности капитану Ружевскому наслать ордер. Почему ко оному капитану Ружевскому того ж числа ордер и наслан.
Августа 3 числа приехал к генералу-майору Тевкелеву в Оренбург Киргиз-кайсацкой Меньшей орды чиклинского роду киргизец Итзимас и объявил по приказу владельца своего Нурали-хана: живущаго в их Киргиз-кайсацкой орде из беглых в прошлом 755 году Уфинского уезду Ногайской дороги Бурзенской волости деревни Кйгулиной башкирца Унгара Киздикеева с семейством в четырех душах, а оной башкирец в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросом показал, что в прошлом 755 году бежал он с возмутившимися тогда башкирцами в Киргискую Меньшую орду и находился во оной в ужрай-китинском роду у киргисца Идиги, которым по прозьбе ево з женою, с одним сыном да с родственником малолетным Мусою Абулгайровым отпущен и сюда, в Оренбург, предписанным киргисцом Итзимясом привезен.
Того ж числа учинено им, генералом-майором Тевкелевым, определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб за привод и объявление помянутого башкирца Унгара Килдыкеева предписанному киргисцу Итзимясу выдать в знак высочайшей Е. и. в. милости в награждение сукна корноваго, по шестидесят по шести копеек аршин, три аршина с половиною на два рубли на тритцать на одну копейку да кожу в девяноста копеек, итого на три рубли на дватцать на одну копейку.
Августа 5 числа получено от киргиз-кайсацкого Эрали-салтана письмо, при котором с киргисцом Мамутом-батырем присланы Уфинского уезду Ногайской дороги Бушмас-Кипчацкой волости две башкирские женки: деревни Аптраковой Алтын Куллубердина, деревни Япаровой Сявря Арасланбекова. А оные башкирские женки допросами показали, что они в Киргиз-кайсацкую орду при мужьях своих бегали и находились в Средней орде, откуда мужья их в прежние свои жительства выбежали, а они по прозьбе их присланы сюда от киргиз-кайсацкого Эрали-салтана. Почему вышеписанной башкирец с семейством и оные башкирки з данными билетами и надлежащим подтверждением отпущены в домы их.
Того ж числа учинено генералом-майором Тевкелевым определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб помянутому присланному от Эрали-салтана з двумя башкирскими женками киргисцу Мамуту в знак высочайшей Е. и. в. милости и во удовольствие ево, Эрали-салтана, выдать в награждение сукна корноваго три аршина с половиною, по шестидесят по шести копеек аршин, на два рубли на тритцать на одну копейку; да кожу в девяноста копеек, итого на три рубли на дватцать на одну копейку.
Августа 9 числа присланная со знатного меновнаго двора, привезенная на оной киргисцом маскарского роду Нуралыем Уфинского уезду Ногайской дороги Тамянской волости деревни Мусиной башкирская женка Фатма Япанова в порученной генералу-майору Тевкелеву коммисии допросом показала, что она в прошлом 755 году при родственниках своих бежала в Киргиз-кайсацкую Меньшую орду и находилась во оной в маскарском роду у показанного киргисца Нуралы, которой ныне по прозьбе ее, привезя на Оренбургской азиатской меновной двор, оставил, почему оная башкирка з данным билетом и надлежащим подтверждением отпущена в прежнее ее жительство.
Августа 9 и 12 чисел учинены генералом-майором Тевкелевым два определения и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому насланы ордеры о выдаче присланным от киргиз-кайсацкого Нурали-хана с письмами на общее имя господина действительного тайного советника и кавалера Неплюева, и ево, генерала-майора, киргисцу Утямышу да теленгуту Сарайкулу. Которые обратно к нему, хану, отправлены во удовольствие ево, хана, Утямышу сукна салдатского трех аршин с половиною, по пятидесят по девяти копеек аршин, на два рубли на шесть копеек с половиною; Сарайсулу — кожи в девяноста копеек, а обоим на два рубли на девяноста на шесть копеек с половиною.
Августа 19 числа привез к генералу-майору Тевкелеву в Оренбург присланного от киргиз-кайсацкого Нурали-хана при печате максарского роду с киргисцом Дюняном живущего у него, Дюняна, из беглых в прошлом 755 году Уфинского уезду Ногайской дороги Усергенской волости деревни Аслаевой башкирца Янибека Исянгулова з женою да з дочерью, да объявил к нему ж, генералу-майору, чиклинского роду киргизец, ханской зять Кузей з братом своим Досаем означенной же деревни Аслаевой башкирца Солтангула Зиянгулова з женою ж, да с сыном, за что он, генерал-майор, их похвалил и в знак высочайшей Е. и. в. милости дано им в награждение из имеющихся при коммисии ево, генерала-майора, казенных сукон, а имянно: Дюняню и Кузею — корноваго, по шестидесяти по шести копеек аршин, по четыре аршина; а обоим восемь аршин на пять рублев на дватцать на восемь копеек; Досаю — салдатского, по пятидесят по девяти копеек аршин, три аршина с половиною на два рубли на шесть копеек с половиною, итого на семь рублев на дватцать на восемь копеек, а оные башкирцы в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросами показали, что они в прошлом 755 году с протчими возмутившимися башкирцами в Киргиз-кайсацкую Меньшую орду бежали и находились во оной: Янибек у Дюняня, а Солтангул у ханского зятя Кузея, и у брата ево Досая, коими-де по многой их прозьбе и сюда, в Оренбург, привезены. Почему оные башкирцы и с тем их семейством з данными билетами и надлежащим подтверждением отпущены в прежнее их жительства.
Августа 20 числа послано в Государственную Коллегию иностранных дел доношение следующаго содержания:
«В Государственную Коллегию иностранных дел генерала-майора Тевкелева покорнейшее доношение.
При указе Е. и. в. оной Государственной Коллегии от 22 февраля сего году приложена с поданного Правительствующему Сенату 14 числа генваря из оной Коллегии доношения копия, которым по представлению моему о выданных киргиз-кайсаками башкирцах требовано, чтоб за оказанную в склонении киргисцов, яко народ дикой и издревле в самовольстви закоснелой, на добровольную оных башкирцов з женами и з детьми отдачею и отпуск киргиз-кайсацким Эрали и Айчювак салтанами, дабы они к здешней стороне так, как и брат их Нурали-хан, которой ежегодное Е. и. в. жалованье по шестисот рублев получает, к здешней стороне обязанными были, при нынешнем случае дать по сабле да товарами рублев на двести каждому и о том отправить к ним от его сиятельства канцлера графа Алексея Петровича Бестужева-Рюмина письма, дабы оное награждение они за такое, которое им от высочайшаго Е. и. в. двора чинится, принять могли, а в тех письмах отчасти их похвалить и за возвращение беглых к ним башкирцов и притом требовать, чтоб они и оставшихся у них також-де возвратили, и что когда на оное требуемая резолюция воспоследует, то и надлежащия о сем от его сиятельства канцлера письма, также и сабли отправлены ко мне быть имеют, точию и поныне еще оных в присылке не имеется.
А понеже как в прошлом году во время свидания моего с ними — ханом и салтанами, они положили и утвердили, чтоб находящихся в их владениях башкирцов з женами и з детьми и с оставшими после разграбления их пожитками по-прежнему сюда высвободить, коих успеют тогдашним летом, а коих за дальностию невозможно, то нынешнею весною, чего ради Айчювак-салтан нарочно для лучшаго и скорейшаго их сюда отпуску употребил знатных своих старшин Исеть-тархана, Худайназара, Тюлебай-бия и Юлан-батыря, а Эрали-салтан в дали имеющихся нынешнею весною обещал сам сюда привести, почему так самым делом и учинили, ибо еще того ж лета и осенью немалое число их, башкирцов, со всем семейством от них, хана и Айчювак-салтана, было как самими ими привезено, так и присылано владения их с киргисцами, о чем оной Государственной Коллегии тогда ж, то есть сентября от 21 числа 1756 году, нижайше с приложением журнала от меня донесено. А Эрали-салтан по тому прошлогодскому положению ныне из своего владения с собою привез и ко мне в порученную коммисию прислал их, башкирцов, со всеми их семействами и со скотом, всего мужеска и женска полу сто шездесят девять душ, в том числе и бывшаго старшину Кувата с сотником Игибаем, да Айчювак-салтан как с собою же привез, так и пред тем прислал оба его полу дватцать шесть, от хана — дватцать шесть же, а всех двести дватцать одна душа, а за всем тем и ныне почти всегда от них присылаются, только они, Эрали и Айчювак салтаны, как присланным ко мне из них Эрали-салтан письмом, так и оба они в бытность свою здесь мне представляли и усильно просили, чтоб о той их службе и особливой к здешней стороне усердности представить к высочайшему Е. и. в. двору, объявляя при том, чтоб о той их службе у высочайшаго Е. и. в. двора было известно и протчее, что пространнее значит в держанном при конференциях с ними журнале, с которого також и что еще по порученной мне коммисии происходило, копию при сем всепокорнейше прилагаю. Во время же их, Эрали и Айчювак салтанов, здесь бытности как при трактовании в городе, так и в их лагире, употреблено от порученной мне коммисии для Эрали-салтана с старшинами на дватцать на шесть рублев на девяноста на восемь копеек, а для Айчювак-салтана — только на восемдесят на пять копеек, да дано им, салтанам, в поощрение того, дабы они при таком случи вовсе не почли себе неудовольствия в знак высочайшей Е. и. в. милости, а имянно: Эрали — деньгами сто рублев, да приехавшим с ним брату ево двоюродному Дусали-салтану тритцать рублев, старшинам и киргисцам, у кого те башкирцы пребывание имели — сукнами и кожами на двести на дватцать на восемь рублев на дватцать копеек, да послано с ним, Эрали-салтаном, к матере ево Пупай-ханше по ево прошению голь малой руки в четырнатцать рублев в пятьдесят копеек, тюнь китайки в шесть рублев в семдесят пять копеек, кожа в девяноста копеек; Айчюваку — черная лисица в дватцать четыре рубли, да старшинам и киргисцам владения ево — на тритцать рублев на тритцать на четыре копейки, а всего для них, салтанов, и их старшин, и киргисцов при трактовании и на подарки употреблено на четыреста на шездесят на два рубли на пятьдесят на две копейки, сверх того присыланным от хана зятю ево, Клыськаре да Солтанзяну салтаном и ево ж ханским теленгутам и киргисцам, которые привозили сюда вышепоказанных башкирцов дватцать шесть душ — на сорок рублев на девяноста на шесть копеек с половиною, да к нему, хану, отослано вотки сладкой с специями ведро на четыре рубли на семдесят на две копейки, да изюму три фунта на дватцать на четыре копейки, итого на пять рублев на две копейки; и тако всего сочиняет на их, киргиз-кайсацкое, употребление на пятьсот на восемь рублев на пятьдесят копеек с половиною, о чем Государственной Коллегии иностранных дел всепокорнейше доношу, а притом нижайше представля, не соизволит ли оная Государственная Коллегия вышеозначенные им, салтанам, сабли по вышеозначенному моему прошлого году нижайшему представлению милостиво повелеть ко мне прислать, кои я и с повеленным им сверх того товарами награждением, естли соизволено будет, с пристойным изъяснением отправить бы мог, чим при нынешним случи весьма нужно их, Эрали и Айчювак салтанов, для наивящаго о высочайшей к ним Е. и. в. милости уверения наградить, дабы они, будучи долговремянно знаком от высочайшаго Е. и. в. двора не удостоверены, по своему состоянию не могли б вдасца в какое размышление, на что от оной Государственной Коллегии имею ожидать повелительнаго Е. и. в. указа.
Того ж числа учинены генералом-майором Тевкелевым два определения и по оным к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому насланы ордеры.
1-е: о выдаче отправляющемуся от него, генерала-майора, по порученной ему Пограничной киргиз-кайсацкой коммисии с нужнейшими секретными в Правительствующий Сенат и в Государственную Коллегию иностранных дел представлениями Оренбургского гарнизонного драгунского полку капитану Осипу Тевкелеву и при нем одному салдату на платеж до Санкт-Петербурга в один путь на три почтовые прогонных денег, а имянно: от Оренбурга до Казани на пятьсот на дватцать на одну версту, и от Казани до Москвы на семьсот на тритцать на пять верст, по деньге на версту, осьмнатцать рублев осмидесят четырех копеек; а от Москвы до Новагорода, на пятьсот на сорок на восемь верст по копейке, шеснатцати рублев сороки четырех копеек; от Новагорода до Санкт-Петербурга на сто на восемдесят на шесть верст, по две копейки на версту, одиннатцати рублев шеснатцати копеек; итого — сороки четырех рублев сороки четырех копеек з запискою в росход и с роспискою ево, Тевкелева.
2-е: о выдаче оному ж капитану Тевкелеву на покупку в порученную ему, генералу-майору, коммисию самого хорошаго чистого сургуча трех фунтов, да галанской хорошай же бумаги одной стопы и протчаго денег тритцати рублев.
Того ж августа 20 числа приехав в Оренбург, Киргиз-кайсацкой Меньшой орды киргисцы аккитинского роду Чалдик, да семирод-дабынского Сюяр да Тлеш, объявили в порученной генералу-майору Тевкелеву коммисии из беглых в прошлом 755 году со здешней стороны башкирцов, а имянно: Чалдик — Уфинского Уезду Ногайской дороги Тюнгаурской волости деревни Мамутовой Сиксанбая Тлявгулова з женою и двумя сыновьями; Сюяр да Тляш — означенной же деревни Мамутовой Акмурзу Кадырметева з женою да с сыном да Усергенской волости деревни Кучюковой Мавлюта Юлашева з женою с сыном, да з дочерью, за что они пристойным образом похвалены, и дано в награждение каждому сукна корноваго по три аршина с половиною, по шестидесяти по шести копеек аршин, а всем — десеть аршин с половиною, да сверх того из них показанному Чалдику, яко он пред ними знатнее, кожа в девяноста копеек, всего по цене на семь рублев на восемдесят на три копейки. А оные башкирцы допросами показали, что они по побеге отсюда находились в Киргиз-кайсацкой Меньшой орде у предписанных киргисцов и ныне по прозьбе их привезены ими сюда, в Оренбург. Почему они з данными им билетами и отпущены в прежние их жительства.
Того ж 20 числа получено от киргиз-кайсацкого Нурали-хана на имя ево, генерала-майора Тевкелева, письмо следующаго содержания:
«Высокородному и превосходительному господину генералу майору и дяде моему Алексею Ивановичу Тевкелеву.
Доношу Вашему превосходительству, что я нужду имею в бумаге и сургуче и прошу оной дести с три, яко же и сургуча с сим посланным Минликулом прислать. Во уверение сего я, Нурали-хан, чернильную свою печать приложил». На оном письме ево, Нурали-хана, чернильная печать приложена.
На которое от него, генерала-майора, к нему, хану, писано тако:
«Высокостепенной и высокопочтенной Киргиз-кайсацкой орды Нурали-хан, мой любезный брат и древней друг.
При сем к вашему высокостепенству по требованию вашему посылаю с присланным от вас Минликулом бумаги пять дестей-да сургучу три палачки».
Сентября 3 числа послано от него, генерала-майора, в Оренбургскую губернскую канцелярию сообщение, коим требовано о выдаче находящемуся при коммисии ево, генерала-майора, Оренбургского гарнизонного драгунского полку капитану Осипу Тевкелеву сего 757 году за майскую треть денежного жалованья и наденщиков.
Сентября 9 числа подано от находящагося при порученной ему, генералу-майору, Пограничной киргиз-кайсацкой коммисии в толмаческой должности отставного салдата Уразая Абдулова доношение, который просим о выдаче ему сего 1757 году за прошедшую майскую треть определенного им, генералом-майором, денежного жалованья. По которому доношению и по учиненной справке учинено им, генералом-майором, определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб ему, Абдулову, заслуженное им сего 757 году за прошедшую майскую треть денежное жалованье шесть рублев выдать, записав в росход с роспискою.
Сентября 10 числа приехав в Оренбург Киргиз-кайсацкой Меньшой орды чиклинского роду киргизец Акзюль и объявил в порученной ему, генералу-майору, коммисии из беглых в прошлом 755 году башкирцов Уфинского уезду Ногайской дороги Усергенской волости деревни Айсулевой башкирца Солтангула Чюраева, за что дано ему в награждение сукна салдатского на кафтан три аршина с половиною, по пятидесят по девяти копеек аршин, на два рубли на шесть копеек с половиною.
А оной башкирец Солтангул Чюраев, також и присланной от киргиз-кайсацкого Нурали-хана с теленгутом ево Айярыком башкирец же Ногайской дороги Тюнгаурской волости деревни Киикбаевой Ишкузя Токаев с малолетним сыном Кутлумягядой допросами показали, что они по побеге со здешней стороны находились в Киргиз-кайсацкой Меньшой орде, и ныне по прозьбе их Солтангул привезен предписанным киргисцом Акзулем, а Ишкузя прислан от киргиз-кайсацкого Нурали-хана, которые з данными им билетами отпущены в прежние их жительства.
Сентября 14 числа учинено генералом-майором Тевкелевым определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб приезжавшему сюда Киргиз-кайсацкой Средней орды атагайского роду известному старшине Кулсаре-батырю, которой в той орде называется святышею и от всех киргиз-кайсак отлично почитается, к российской же стороне особливое имеет усердие и верность, ибо когда он, генерал-майор, был во оной орде для принятия их в подданство, то тогда еще он, Кулсара, изъявляя свое усердие и верность, довольное ему, генералу-майору, чинил вспоможение, почему он, как знатной во всей их орде и почитаемой всеми ими киргисцами, и впредь не беспотребен по случаю быть может, в знак высочайшей Е. и. в. милости дать ему в награждение на кафтан сукна кармазинного четыре аршина, по три рубли по семидесят по пяти копеек аршин, на пятнатцать рублев.
Сентября 15 числа приехав в Оренбург Киргиз-кайсацкой Меньшой орды семирод-табынского роду киргизец Утяп, объявил в порученной ему, генералу-майору, коммисии из беглых в прошлом 755 году Уфинского уезду Ногайской дороги Усергенской волости деревни Аслаевой башкирца Абзана Исянгулова с матерью, за что он пристойным образом похвален.
А оной башкирец допросом показал, что он по побеге находился в Киргиз-кайсацкой Меньшой орде у помянутого киргисца Утяпа, которым по прозьбе ево и сюда в Оренбург привезен. Почему он и с оною ево матерью з данным билетом отпущен в прежнее ево жительство.
Того ж 15 да 18 чисел сентября учинены генералом-майором Тевкелевым два определения и к находящемуся в казначейской должности капиталу Ружевскому насланы ордеры.
1-е — о выдаче присыланному от киргиз-кайсацкого Нурали-хана и отправляющемуся ныне к нему, хану, обратно с переводчиком Усманом Араслановым алчин-кызылгургского роду киргисцу Аммамбетю во удовольствие ево, хана, в награждение сукна корноваго три с половиною, по шестидесят по шести копеек аршин, на два рубли на тритцать на одну копейку
2-е — о выдаче же еще присыланному сюда от него ж, хана, с переводчиком Усманом Араслановым служителю ево ханскому Айярыку, которой особливо во всех ево ханских бываемых исправлениях употребляется, и все что до него хана принадлежит, чрез него, Айярыка, происходит, во удовольствие ево, хана, и дабы он, Айярык, по тому ево при нем, хане, случаю и в верности больше к здешней стороне усердие имел, в награждение при обратном ево отсюда к нему, хану, отъезде на кафтан полуэкстроваго сукна четыре аршина, по рублю по дватцати копеек аршин, на четыре рубли на восемдесят копеек.
Сентября 23 приехав в Оренбург Киргиз-Кайсацкой Меньшой орды чиклинского роду киргисцы Куенбай, да Тянгреберган, и объявили в порученной ему, генералу-майору, коммисии, живущаго у них из беглых в прошлом 755 году Уфинского уезду Ногайской дороги Усергенской волости деревни Муталлаповой башкирца Юнуса Купаева з женою, с сыном да з дочерью, за что он, генерал-майор, их похвалил и во удовольствие Нурали-хана, понеже оные ему, хану, Куенбай — дядя родной, а Тянгреберган — шурин родной же; дано им в награждение сукна полуэкстроваго по четыре аршина, а обоим восемь аршин, по рублю по дватцати копеек аршин, на деветь рублев на шездесят копеек. А оной башкирец допросом показал, что он з женою, с сыном и з дочерью по побеге находился в Киргиз-кайсацкой Меньшой орде у киргисца Кунбая, которым по прозьбе ево и сюда в Оренбург привезен, почему он с тем ево семейством з данным билетом отпущен в прежнее жительство.
К прибывшему сюда киргиз-кайсацкой орды Нурали-хану 25 числа сентября послана была в лагирь с секунд-майором Страховым и переводчиком Араслановым карета, заложенная цугом, для приезду ево, хана, к генералу-майору Тевкелеву на обед, почему он пополудни в 1-м часу и прибыл, где по надлежащем комплементе имели между собою токмо о пребываниях своих разговоры, ибо он, хан, объявил, что нын