Журнал генерала-майора Тевкелева по Киргис-касацкой комиссии 1757 года




1757 года Журнал по порученной в Оренбурге генерал-майору Тевкелеву Коммисии по делам Киргис-Кайсацким с приложением приходных и расходных книг деньгам и вещам, употребленным по оной Коммисии под литерами К.Л.М.Н.О.

Генералом-майором Тевкелевым по порученной ему коммисии учинены нижеследующия определении.

1-е. Генваря 20-го числа, что прошлого 755 года сентября 25 числа при указе Е. и. в. из Государственной Коллегии иностранных дел прислан к нему, генералу-майору, с инструкциею о порученной ему коммисии той Коллегии подканцелярист Данила Бахматов, которой им, генералом-майором, потребности ево при той коммисии и удержан, при коей будучи он, Бахматов, находился с ним, генералом-майором, в отдаленных степных и протчих местах безотлучно и по должности своей употреблял себя с ревностным усердием порядочно, и тако быв он, Бахматов, всегда в отлучках не без крайней нужды и принужден был себе иметь, следственно, и излишней убыток нести. По состоянию же ныне порученной ему, генералу-майору, коммисии дальней потребности в нем, Бахматове, уже не настоит, почему он, Бахматов, и отпущается обратно в Государственную Коллегию иностранных дел при доношении; того ради и дабы он, Бахматов, в крайнем недостатке себя иметь не мог, за понесенную им нужду выдать ему, Бахматову, в награждение не в зачет третное, поскольку ево жалованье, а имянно, дватцать шесть рублев шездесят шесть копеек, две трети с вычетом по указу на госпиталь по копейке с рубля дватцети шести копеек дву третей, и о той выдаче, яко же и о записке оных денег в росход, а вычетных в приход к обретающемуся при казенных вещах и денежной казне щетчику сержанту Белоусову дать приказ, о чем и Государственной Коллегии иностранных дел в посланном о нем, Бахматове, доношении всепокорнейше донесть.

2-е. 25-го числа, чтоб отправляющимся ныне от него, генерала-майора, с нужнейшими представлениями в Правительствующий Сенат и в Государственную Коллегию иностранных дел, а имянно: в Правительствующий Сенат находящемуся при порученной ему, генералу-майору, Пограничной киргиз-кайсацкой коммисии в толмаческой должности отставному салдату Уразаю Абдулову в Государственную Коллегию иностранных дел той Коллегии подканцеляристу Даниле Бахматову выдать на платеж прогонных денег в один путь, каждому на две почтовые, а обоим — на четыре подводы из имеющихся при коммисии ево, генерала-майора, казенных денег, а имянно: от Оренбурга до Казани на пятьсот на дватцать на одну версту — по денге на версту — десять рублев сорок две копейки; от Казани до Москвы на семьсот на тритцать на пять верст — по денге ж на версту — четырнатцать рублев семьдесят копеек, а от Москвы до Новагорода на пятьсот на сорок на восемь — по копейке — дватцать один рубль девяноста две копейки; от Новагорода до Санкт-Петербурга на сто на восемдесят на шесть верст — по две копейки на версту — четырнатцать рублев восемдесят восемь копеек, итого шездесят один рубль девяноста две копейки, записав в росход с росписками их, Абдулова и Бахматова, о выдаче коих обретающемуся при казенных вещах и денежной казне щетчику сержанту Белоусову дать приказ. Почему оному щетчику сержанту Белоусову приказы и даны.

Того ж числа послано в Государственную Коллегию иностранных дел доношение, при котором присланной к нему, генералу-майору, в прошлом 755 году с инструкциею о порученной ему киргиз-кайсацкой коммисии той же Коллегии подканцелярист Данила Бахматов обратно во оную Коллегию отправлен, и притом донесено, что он, Бахматов, будучи при нем, генерале-майоре, всегда в отлучках, не бес крайней нужды принужден был себя иметь, следственно, и излишней убыток нести, то дабы он, Бахматов, в крайнем недостатке быть не мог. За понесенную им нужду и труды выдано им, генералом-майором, ему, Бахматову, из имеющихся при порученной ему коммисии денег в награждение не в зачет третное по окладу ево жалованье и не соизволено ль будет ево, Бахматова, за понесенные им будучи здесь нужды и прилежные труды, в поощрение того хотя прибавкою жалованья милостиво наградить.

Февраля 15 числа получены Яицкого войска от войсковых атамана Бородина и от старшины Митрясова письма. От Бородина: что киргиз-кайсацкой-де Нурали-хан присланным к тому Яицкому войску письмом объявляет, что для чего посыланной к нему от того войска войсковой старшина Митрясов у него, хана, был, оное он, хан, с ним, Митрясовым, все окончали, а понеже-де послан от него, хана, ко двору Е. и. в. Джанебек-салтан 81 с товарыщи, того ради просит, дабы послать с ними помянутого старшины Митрясова сына Алексея и при нем дву старшинских детей, ибо-де, когда они с ними пошлются, то им, киргисцам, будет вернея, да еще-де он, хан, требует о присылке к нему от их Яицкого войска одного старшины для разобрания всяких дел, которой-де при нем, хане, продолжался до весны, токмо-де по одному ево ханскому требованию реченного старшины и старшинских детей при помянутом Джанебек-салтане войско Яицкое без особливаго указа послать не смеет, но для препровождения оного салтана до Оренбурга нарочной старшина послан, а к Нурали-хану для розобрания при нем дел старшина Уфинцов отправлен. От Митрясова: что бывши он, Митрясов, у реченного хана, что касалось в перегоне киргисцами табунов оные по ево с ним, ханом, согласию все на степную сторону перегнаты, с чем-де он, Митрясов, от него, хана, и возвратился, причем також представлял, что он, хан, просил об отпуске со отправленным от него в Санкт-Петербург солтаном, сына ево Алексея, и что присыланной от него, генерала-майора, к оному хану толмач Арапов находился при нем, хане, весьма порядочно, и он, Митрясов, им доволен.

Учинены им, генералом-майором, нижеследующие определении:

1-е. Февраля 18 числа, что находящейся при порученной ему, генералу-майору, Пограничной киргиз-кайсацкой коммисии толмачь Матвей Арапов по возвращении ево, генерала-майора, из Санкт-Петербурга, как тогда с письмом от него, генерала-майора, в Киргиз-кайсацкую орду к хану ездил со известием о том ево, генерала-майора, сюда приезде и с требованием условия по прошлогодскому положению о нынешнем с ним свидани, також и для объявления и истолкования во всех улусах и всем по тракту находящимся киргиз-кайсакам о безопасном на здешнюю ярмонку приезде, так и после того уже сколько по оной коммисии толь не меньше и по Оренбургской губернской канцелярии неоднократно в ту Киргиз-кайсацкую орду к реченному хану и к брату ево Айчювак-салтану посылан был, да и ныне по самонужнейшему делу из Оренбургской губернской канцелярии употреблялся в посылке же и к нему ж, хану, в орду, в которых будучи находится по немалому времяни? Положенные же дела исправляет все с прилежным тщанием исправно, как то бывшей у оного хана от войска Яицкого войсковой старшина Митрясов присланным к нему, генералу-майору, письмом о ево, Арапова, тамо искусном и добром поступке засвидетельствовал, и для того б за те ево, Арапова, прилежные труды, и что он против протчих всегда употребляется в таких дальних посылках и по немалому времяни от дому своего бывает отлучен, и дабы чрез то, как он человек небогатой и маложалованной, не мог притти в крайнее истощание, выдать ему, Арапову, в награждение из имеющихся при коммисии ево, генерала-майора, казенных денег десеть рублев.

2-е. 26 числа о выдаче присыланному от киргиз-кайсацкого Нурали-хана с письмами на общее имя господина действительного тайного советника и кавалера Неплюева и ево, генерала-майора, теленгуту 82 ево Палванкулу во удовольствие ево, хана, в награждение на кафтан салдатского сукна трех аршин с половиною, по пятидесят по девяти копеек аршин, на два рубли на шесть копеек с половиною.

Марта 5 числа подан от находящагося при коммисии генерала-майора Тевкелева в казначейской должности капитана Ружевского репорт, что со употребленных в прошлом 756 году при трактовани хана, салтанов с киргисцами в бытность ево, генерала-майора, в Ылецкой крепосце казенных пятидесят четырех, и по возвращени оттоль здесь, в Оренбурге, двенатцати, а всего шестидесят шести баранов снятые овчины проданы здесь, в Оренбурге, по той же цене, как и напредь сего со употребленных для такого ж трактования баранов овчины проданы, а имянно: каждая по одиннатцати копеек, а за все шездесят шесть взято семь рублев дватцать шесть копеек, и требовал о записке оных денег в приход резолюцию. Почему того ж числа учинено определение и к помянутому капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб за показанные проданные им шездесят шесть овчин взятые деньги семь рублев дватцать шесть копеек записал в приход.

Марта 21 числа подано от находящагося при коммисии генерала-майора Тевкелева армейского Азовского драгунского полку порутчика Есипова доношение, что он, Есипов, находится при порученной ему, генералу-майору, коммисии с начала прошлого 1756 году, при которой будучи за отлучением от полку и за отправлением ево по оной коммисии от него, генерала-майора, в Петербург на почте за весь тот 756 год рационных денег, да сентябрьскую треть оного ж году, денежного жалованья не получал и просил, чтоб о выдаче ему за означенной 756 год надлежащих по рангу ево рационных денег и за прошедшую сентябрьскую треть денежного жалованья, куда надлежит сообщить. По которому доношению о выдаче ему, Есипову, за 756 год рационных денег в Оренбургскую губернскую канцелярию, а за сентябрьскую треть того ж году денежного жалованья надлежащаго числа главного камисариата в коммиссию ведомства обер-кригс-камисара Левашова сообщении посланы.

Марта 29 числа учинено генералом-майором Тевкелевым определение о выдаче присланным сюда от киргиз-кайсацкого Нурали-хана с письмом на общее имя господина действительного тайного советника и кавалера Неплюева и ево, генерала-майора, киргисцам Баймурзе да Кутею во удовольствие ево, хана, в награждение из имеющихся при коммисии ево, генерала-майора, казенных сукон, салдатского — каждому по три аршина с половиною, а обоим — семи аршин ценою по пятидесят по девяти копеек аршин, на четыре рубли на тринатцать копеек, да для покупки им на дорогу пищи денег дватцати копеек.

Апреля 9 числа подан репорт Оренбургской пограничной таможни от коллежского камисара Седекова, что по ордеру, данному ему от генерала-майора Тевкелева прошлого 756 году ноября от 22-го числа, велено ему, будучи в Екатеринбурге, для коммисии ево, генерала-майора, на данные и потом присланные к нему при ордере казенные деньги двести рублев, и скупить канф и голей, почему-де он, Седеков, будучи на Ирбицкой ярмонке, и купил, а имянно: две голи большей руки — коришневую да голубую, ценою каждая по семнатцати рублев на тритцать на четыре рубли; канф большей же руки две — голубую да алую — по дватцати по пяти рублев на пятьдесят рублев, да две ж черные

- малой руки — по семнатцати рублев на тритцать на четыре рубли, а всего — на сто на семнатцать рублев, которые голи и канфы и оставшие от покупки оных деньги восемдесят два рубли при том репорте объявил.

Почему учинено им, генералом-майором, определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб от помянутого камисара Седекова показанные покупные им голи и канфы, також и оставшие деньги восемдесят два рубли в коммисию ево, генерала-майора, принять и записать в приход.

Того ж апреля 29 числа учинено определение, и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер о покупке на росход в коммисию генерала-майора Тевкелева, приторговав настоящею ценою без передачи сальных свеч тысячи, да чернил орешковых полведра.

Майя 1-го да 5-го чисел послано в Оренбургскую губернскую канцелярию два сообщения: истребовано о выдаче находящемуся при коммисии генерала-майора 1-го Оренбургского гарнизонного драгунского полку капитану Осипу Тевкелеву с прибытия ево из отпуску, а имянно: сего 757 году за март и апрель месяцы как денежного жалованья, так и за рационы; и на денщиков 2-го Азовского армейского драгунского полку порутчику Петру Есипову сего ж 757 году за прошедшую генварскую треть рационных денег.

Майя 6 подано от находящагося при порученной генералу-майору Тевкелеву Пограничной Киргиз-кайсацкой коммисии в толмаческой должности отставного салдата Уразая Абдулова доношение, которым он просил о выдаче ему сего 757 году за прошедшую генварскую треть определенного им, генералом-майором, денежного жалованья, и по учиненной справке учинено им, генералом-майором, определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер. Велено ему, Абдулову, по силе учиненного им же, генералом-майором, прошлого 755 году декабря 22 дня определения выдать за прошедшую генварскую треть шесть рублев, записав в росход с роспискою.

Майя 31 числа получено от господина действительного тайного советника и кавалера Неплюева сообщение, в котором написано, каков о командировании отсель для нынешних летних форпостов вверх и вниз по Яику казаков и по скольку, где из них на оные фарпосты расположить и на каком основании их иметь, и как в недопущении ни киргис-кайсак, ни башкирцов чрез Яик, кроме идущих ис Киргис-кайсацкой орды назад с повинною башкирцов, поступать, из Военной походной ево, господина действительного тайного советника, канцелярии войсковому атаману Могутову указ дан, яко они командированы чрез него ис команды ево, и в какой силе; потом в дополнение того к командиром дистанцей — ордеры, и к нему — указ же от него ж, господина действительного тайного советника, посланы; со оных к нему, генералу-майору, сообщены копии. И хотя-де все сие, как дело воинское, и до воинских людей принадлежащее, так по воинской команде и чинится, но понеже-де те наставлении в том елико принадлежит, до пуступак их киргис-кайсаками в случае их к Яику приходу и до киргиских дел касаются, которыя он, господин действительной тайной советник, по указом Е. и. в. из Государственной Коллегии иностранных дел обще с ним, генералом-майором, производит, того ради и ево, генерала-майора, на сие мнения требует, а в копиях написано, а имянно:

В указе из Военной походной ево, действительного тайного советника и кавалера, канцелярии Оренбургской губернии нерегулярных войск войсковому атаману Могутову по нынешнему летнему времени нужно есть по Яику места вверх до Орска, а вниз до Переволоцкой крепости и ниже фарпостами умножить, яко по жалобам киргис-кайсацким известно, что башкирцы начали уже у них лошадей красть, и ежели сего не прекратить, то от того могут со обоих сторон худыя следствии быть, того ради определяется вам из имеющихся здесь команды вашей оренбургских и ногайбацких казаков учинить командирование вверх при казацком полковнике Хошоутове шести стам, а вниз по Яику при войсковом ясауле Уанчукове двум стам человеком с принадлежащими к ним ротными чинами, ис которых велеть расположить вверх по Яику. Во-первых, доколе армейской Троицкой драгунской полк сюда прибудет при Везовом редуте и то потом между Красногорска и Озерной крепости при Гирьялском — другое сто, между Озерной и Ильинской при Никольском — третье сто, а между Ильинской и Губерлинской при Подгорном редуте при полковнике Хошоутове — двести, да между Губерлинской и Орской крепостей при Разбойном редуте — шестое сто человек, дабы они, тако будучи при тех рядутах, и лутчее себе пристанище и в конских кормах большей простор иметь, и между теми крепостьми, и редутами розъезды удобнее чинить могли, а вниз по Яику, доколе армейской Азовской драгунской полк сюда прибудет, на общем Сырту при войсковом ясауле — сто, да ниже Переволоцкой к Нижней Озерной крепости, на том же общем Сырту — другое сто человек, и тако в той командировке восемьсот шездесят семь, да на здешних (азиатских) заяицких фарпостах сверх внутренних употребленей — сто тритцать три, а всего тысяча человек во употреблении быть имеет, причем оным вверх и вниз по Яику командируемым предписать, как в походе так и на местах, будучи от воровских набегов, лошадиных отгонов и протчих злодейств не только со степной, но и со внутренней стороны ежечастную и крепкую предосторожность иметь, и чрез реку Яик ни киргис-кайсак, ни башкирцов, ни тайно, ни явно, отнюдь не перепущать, и для того от лагиря надлежащия караулы иметь, лошадей же в поле сколько можно ближе к лагирю под достаточным караулом содержать, а для всякого незапного случая по нарочитому числу и в лагире из них оставлять, так чтоб в случае какой тревоги можно было над ворами на них без потеряния времени поиск учинить, для смотрения же в пустых местах воровских следов каждым от своего редута, а имянно от Вязоваго к Нежинскому редуту и к Красногорской крепости, а з другой стороны от Гирьялского х Красногорской же и к Озерной крепости, потому ж и от протчих, от каждаго на обе стороны, по три раза в сутки, то есть, по утру как свет, да в полдни, и в вечеру, как солнце сядет, бденные разъезды чинить, посылая во оныя человек по шести, а не менее в каждой и о дву конь каждого, так что доколе одни возвращаются, дотоле бы другия на места их вперед в выступлении уже были, дабы в тех пустых местах беспрестанное движение было, и тако воров, яко же и их следов всячески высматривать, и ежели где они, воры, усмотрятся, то их стараться ловить, и не только на внутренней стороне вверх по Яику к Уральским горам, а вниз по Яику, к вершинам реки Сакмары, но и за Яик за ними погоню и неупущаемые поиски над ними чинить, а ежели станут противиться, то с ними, яко со злодеями поступать, только за Яик на такое разстояние гоняться, чтоб здешние команды опасности подвержены не были, яко то так высочайшими Е. и. в. указами из государственных военной от 25-го числа июля и иностранных дел Коллегей от 2-го числа сентября минувшаго 756 году повелено. И которыя пойманы будут, тех и с лошадьми, кои с ними взяты будут, не отбирая их от них, для отсылки сюда в ближния крепости отдавать, а буде где воровская партия при перелазе чрез Яик появится или поход ее инуда куда на здешней стороне по следам усмотрится, такая, что самим им фарпостовым без подмоги ненадежно будет с ними управиться, в таком случае им от них сколько возможно воинской отпор чинить, а между тем из других команд, как из регулярных, в крепостях гарнизонами имеющихся, так из нерегулярных, отколь скоряе получить удобно сикурсу требовать, буде сие одним разъездным случится, то в таком случае стараться им к командам своим от них ускорять, и знать давать, почему оныя и должны, не упущая их, воров, по следам догонять, а сверх того и в другия ближния места знать же давать, потому ж от каждаго фарпоста и другия команды и крепости в случае требования в самой скорости по крайней возможности и без всякого упущения времени сикурсовать, токмо которыя ис Киргис-кайсацкой орды из беглых туда бунтовщиков башкирцов назадь с повинною выходить будут, тех, не чиня им никакой обиды, и не отбирая от них ничего, для учинения с ними надлежащаго, в ближние ж крепости отдавать, ибо как с ними поступать, о том во всех крепостях точныя указы и определении отсель имеются, что ж когда у них будет происходить, о том о всем им к командиром дистанцей репортовать, а сверх того и в протчия ближния крепости знать давать, також и особливо сюда с недельною почтою, сверху Яика сюда бываемою, а в случае знатнаго какого приключения и чрез нарочных репортовать, токмо без знатной нужды нарочных в посылки с репортами не задолжать, впротчем же им, будучи на тех фарпостах, быть в команде тамошних дистанцей командиров и по их ордерам поступать, причем и провиант им по прошествии наступающаго июня месяца, на которой здесь выдан ис тамошних крепостей, близь которых они будут, и где онаго без-оскудно требовать и получать. Однако ж сверх того всех тех казаков и самим вам, ежели возможно, то каждой месяц осматривать, все ль они в надлежащем порядке исправности будут.

В ордере к полковнику Родену коликое число для умножения летних фарпостов вверх по Яику на станцию вашу и до Орска послано отсель при казачьем полковнике Хошоутове казаков, и поскольку, где из них велено на оные фарпосты расположить, и на каком основании их иметь, и в недопущении киргис-кайсак и башкирцов чрез Яик, кроме идущих ис Киргис-кайсацкой орды назадь с повинною башкирцов, поступать, о том з данного здесь из Военной походной ево, господина действительного тайного советника, канцелярии войсковому атаману Могутову, чрез которого ис команды ево то командирование учинено указу, для ведома, и по дистанции ево, полковника Родена, исполнения к нему копия сообщена, токмо все то чинить, елико до киргис-кайсак касается, с крайним осмотрением, разве бы многолюдная партия чрез Яик усиливаться стала переходить и инако увещеванием отвратить бы было невозможно, чтоб не ходили, то в таком случае уже, яко противникам, оружием препятствовать, токмо бы за Яик вдаль весьма не гонялись и тем себя опасности не подвергали, а особливо бы к улусам киргиским в близость не подъезжали, ибо ежели неосмотрительно будут поступать, то к напрасным ссорам притчину подать могут, а и за башкирцами бы, идущими на воровство, во время их возвратнаго побегу далее Сакмары-реки не гонялись, а инако в том ответственны будут, о чем во все крепости и на фарпосты казакам наикрепчайше подтвердить ему, Родену, определено, а и войсковому атаману Могутову дополнительной указ дан. В указе из Военной походной ево ж, действительного тайного советника и кавалера канцелярии Оренбургской губернии нерегулярных войск войсковому ж атаману Могутову, каковы о командированных вами по Яику на фарпосты ис команды вашей казаках и о учреждении тех фарпостов, в дополнение данного вам указа посланы ордеры к командиром дистанцей; со оного вам для непременного тем казакам исполнения прилагается при сем копия, по которому вам и от себя на те фарпосты, которыя учреждаются, ис команды вашей как вверх, так и вниз по Яику, о том подтвердить, получа, токмо вниз по Яику то, что написано, к полковнику Родену о погоне за ворами башкирцами во время возвратного их побегу не далее реки Сакмары.

Подскрыптом написано, для учреждения доброго порядку весьма потребно, дабы вы перваго числа наступающаго июня сами вверх по Яику до Орска ехали.

Июня 3-го числа учинено им, генералом-майором, определение на вышеозначенное сообщение господина действительного тайного советника, кавалера и Оренбургской губернии губернатора Неплюева, которым объявлял, что каков о командировании отсель для нынешних летних фарпостов вверх и вниз по Яику казаков, и поскольку, где из них на оные фарпосты расположить, и на каком основании их иметь, и как в недопущении ни киргис-кайсак, ни башкирцов чрез Яик, кроме идущих ис Киргис-кайсацкой орды назадь с повинною башкирцов, поступать, из Военной походной ево канцелярии войсковому атаману Могутову указ дан, и в какой силе потом в дополнение того к командиром дистанцей ордеры и указ же посланы с оных, сообщил, притом копии, и хотя-де все сие как дело воинское и до воинских людей принадлежащее, так им господином действительным тайным советником, по воинской команде и чинится, но понеже-де те наставлении в том, елико принадлежит до поступок их с киргис-кайсаками в случае их к Яику приходу и до киргиских дел касается, которые он по указом Е. и. в. из Государственной Коллегии иностранных дел обще с ним, генералом-майором, производит, того ради требовал от него, генерала-майора, на то мнения, а понеже реченному господину действительному тайному советнику надлежало было тогда, когда еще оным казакам командировки и отправления не было, с ним, генералом-майором, яко воинским человеком, надлежащим образом согласия и иметь общее, на каком основании их, казаков, командировать, и что им, будучи на тех фарпостах, чинить надлежит разсуждение и по тому учинить определение, а не по командировании их требовать мнения, ибо когда уже они действительно от него, господина действительного тайного советника, командированы и как им, будучи на фарпостах, поступать, точное наставление дано и с командиром и дистанцей от него ордировано, то уже ему, генерал-майору, затем своего мнения и давать стало быть не к чему, и для того определил сие определение приобщить к тому ево, господина действительного тайного советника, сообщению впредь для ведома.

Июня 23-го числа учинено генералом-майором Тевкелевым определение и к находящемуся в казначейской должности капитану Ружевскому наслан ордер, чтоб приезжавшему на здешней азиатской меновой двор для мены Киргис-кайсацкой Меньшей орды салтану Солтанзяну, которому по прозьбе ево дозволено было для свидания с ним, генералом-майором, в город приехать, а по свидании и по надлежащей с ним, генералом-майором, конференции был у него, генерала-майора, трактован и в знак высочайшей Е. и. в. милости, и чтоб он, салтан, мог о здешней стороне удовольствие свое в сем, будучи в орде, изъявлять и чрез то киргис-кайсак к вящим услугам уверять, выдать в награждение из имеющихся при коммисии ево, генерала-майора, казенных сукон полуэкстроваго по рублю по дватцати копеек аршин три аршина с половиною на четыре рубли на дватцать копеек, да приехавшим с ним двум старшинам по одной коже в рубль в восемдесят копеек, всего на шесть рублев.

Июня 30 числа приехал к генералу-майору Тевкелеву в Оренбург Киргис-кайсацкой Меньшой орды семирод-табынского роду киргизец Итпул Тайбагаров и объявил ему, генералу-майору, что он, по приказу владельца своего Айчювак-салтана во исполнение высочайшаго Е. и. в. повеления живущую у отца ево Тайбагара из беглых в прошлом 755 году Уфинского уезду Ногайской дороги Тамъянской волости деревни Ямантаевой бывшаго башкирца Кулдубая Кузякаева жену Ряшу, Утягулову дочь, привез сюда к нему, генералу-майору, за что ево, Итпула, он, генерал-майор, похвалил.

А оная башкирская женка в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросом показала, что в прошлом 755 году летним времянем, когда разных волостей башкирцы, возмутясь, уклонились на побег в киргиз-кайсаки, тогда и она, так как сирота, неимущая себе нигде пристанища, принуждена была обще с ними ж туда следовать, и увезена во оную Киргискую орду деревни своей жителям и, а как во оную в семирод-табынской род приехали, то их киргисцы всех разграбили, и ее, Ряшу, притом взял киргизец Тайбагар и содержал у себя поныне, а ныне по прозьбе ее, отпустя ее, прислал сюда в Оренбург с сыном своим Итпулом.

Того ж числа привезена в Оренбург и объявлена к нему, генералу-майору, Киргиз-кайсацкой Меньшой орды семирод-табынского роду киргисцом Джуланом из беглых в прошлом 755 году со здешней стороны жившая во оной Киргиской орде того ж семирод-табынского роду у киргисца Янкузака, Уфинского уезду Ногайской дороги Бурзенской волости деревни Кутановой башкирская женка Юпара, Кулшарыпова дочь, которая в порученной ему, генералу-майору, коммисии допросом показала, что в прошлом 755 году летним времянем при возмущении башкирском с мужем своим Алтагуватом, со свекром и со свекровью, и с их тремя сыновьями бежали в киргис-кайсаки, и как в оную орду пришли, то их всех киргисцы порознь разграбили, причем ее с мужем взял семирод-табынского роду киргизец Янкузак, а свекра с семейством кто взял, она не знает; у которого она и с мужем поныне жили, а ныне как оной их хозяин вознамерился мужа ее убить, а ее за себя в замужество взять, то она, разведав то, оставя своего мужа, бежала к Айчювак-салтану, а он, Айчювак, по усердию ее к здешней стороне прислал сюда, в Оренбург.

Почему оные башкирки Ряша и Юпара з данными билеты отпущены для пребывания в прежнее их жительство: Ряша — в Тамянскую волость в деревню Ямантаеву, а Юпара — в Бурзенскую деревню Кутанову с подтверждением, чтоб жили добропорядочно, на злодейства умыслу не имели и без ведома тех волостей старшин никуда не отлучались, и оные б старшины за Яик их не отпускали, и для того велено явиться им у тех старшин немедленно, а напредь того — в Оренбургской губернской канцелярии.

Июля 2 числа приехал к генералу-майору Тевкелеву в Оренбург Киргиз-кайсацкой Меньшой орды алчинского роду киргизец Тирбичалей Бардыбаев и объявил ему, генералу-майору, по приказу владельца своего Нурали-хана привезенного с собою, живущаго у него из беглых в прошлом 755 году в их Киргиз-касацкой орде Уфинского уезду Ногайской дороги Тамянской волости деревни Месегутовой башкирца Касима Епасова с двумя женами и с тремя сыновьями, и со снохами, и со внучатами, всего в четырнатцати душах, а для безопасности-де в пути в препровождение, дабы от него, реченного башкирца, их киргисцы отнять не могли, взяв он с собою дву дядей своих родных Нурдубая да Кузебака, да брата двоеродного Мярзяна, за что он, генерал-майор, их похвалил и притом дано в награждение Тирбичале сукна береславского три аршина с половиною по рублю по дватцати по пяти копеек аршин на четыре рубли на тритцать на семь копеек с половиною, корноваго — три аршина с половиною по шестидесят по шести копеек аршин на два рубли на тритцать на одну копейку, китайки два конца по шестидесят по семи копеек с половиною, конец на рубль на тритцать на пять копеек, кожа в девяноста копеек; Нурдубаю — корноваго три аршина с половиною по шестидесят по шести копеек, аршин на два рубли на тритцать на одну копейку, Кузябаку — салдатского три ж аршина с половиною по пятидесят по девяти копеек аршин на два [337] рубли на шесть копеек с половиною, Мурзяну — салдатского ж три аршина с половиною на два рубли на шесть копеек с половиною, всего — на пятнатцать рублев на тритцать на семь копеек с половиною. А оной башкирец в порученной ему, генералу-майору Тевкелеву, коммисии допросом показал, что в прошлом 755 году, когда разных волостей башкирцы, возмутясь, уклонились на побег в киргиз-кайсаки, тогда и он, Касим, при родственниках своих, не хотя от них отстать, в собрани при старшине их волости, Месегуте Тебясеве со всем своим семейством, а имянно: з двумя женами, с тремя сыновьями, да з дочерью, з двумя снохами, и с пятью внучетами бежали, и как пришли в Киргиз-кайсацкую Среднюю орду, то их киргисцы всех разграбили и по разным рукам розобрали, и ево, Касима, притом взял киргизец Баймурат и держал у себя не более дву недель, а потом со всем вышеписанным семейством, оставя у себя скот и пажить, в Меньшую Киргискую орду в алчин-аккитинской род в подарок свату своему киргисцу Тирбичале Бардыбаеву отдал, которой в то время приезжал к нему в гости, почему он доныне у него, Тирбичали, жил, и ныне по прозьбе ево со всем семейством привезен им, Тирбичалей, с товарыщи сюда в Оренбург. Почему оной башкирец со всем ево семейством отпущен в дом ево в Тамянскую волость з данным билетом.

Прибывшей в Оренбург Киргиз-кайсацкой Меньшей орды владетельной Айчювак-салтан, 7-го числа июля по трактовани у господина действительного тайного советника и кавалера Неплюева заезжал к нему, генералу-майору, для свидания, и хотя он, генерал-майор, весьма болен, однако ж по крайней возможности с ним, Айчювак-салтаном, виделся, и не распространяя ничего за тою своею тяжкою болезнию, говорили только об одном здоровье как ево, салтана, так и братьев ево, Нурали-хана и Эрали-салтана, причем он, Айчювак-салтан, ему, генералу-майору, объявил, что брат ево помянутой Эрали-салтан ныне с зимнего своего кочевья приехал и находится у брата их Нурали-хана. Причем и находящихся в его улусах у киргисцов беглых башкирцов по прошлогодскому с ним, генералом-майором, условию привез з женами и з детьми и с имеющимся при них скотом немалое число. Да и он, Айчювак-салтан, находящихся ж владения ево, у семиродцов, как ему, генералу-майору, в прошлом году обещал, так сколько можно было по присяжной ево должности и рабской Е. и. в. подданнической верности, в том же году, також и нынешнею весною из улусов киргиских сюда со всем же семейством, их, башкирцов, отпущал и ныне с собою привез, и в порученную ему, генералу-майору, коммисию отослал, да и достальных в их улусах находящихся прикажет всех сюда потому ж отпущать и отвозить, токмо не ведает он, салтан, о тех ево верных и усердных по подданнической ево должности службах донесено ли к высочайшему Е. и. в. двору, ибо-де никакого высочайшего знаку он еще получить не удостоился, и естли б-де у высочайшаго Е. и. в. двора о тех верных и усердных ево службах было известно, и он, хотя малой знак высочайшей Е. и. в. милости оттоль получить удостоился, то б-де отраднее ему было наивяще к рабской Е. и. в. верной службе ревнительно усердствовать.

На что он, генерал-майор, ему, Айчювак-салтану, объявил, что елико принадлежит до верной ево Е. и. в. рабской службе, то оную ему по присяжной своей и подданнической должности с рабским усердием и продолжать надлежит, яко в том ево звание и должность состоит, понеже о сказуемых ево, Айчювак-салтана, рабских и верных службах, как прежде к высочайшему Е. и. в. двору нижайше донесено, так и еще ныне без донесения о тех ево усердных и верных Е. и. в. службах оставлено не будет, почему он и высочайшею Е. и. в. милостию оставлен быть не может, ибо Е. и. в. всемилостивейше всех подданных своих рабов высочайшею своею милостию жаловать изволит, чем и ево, Айчювак-салтана, он, генерал-майор, обнадеживает.

Затем он, генерал-майор, просил ево, салтана, чтоб он завтрешнего дни, то есть 8 числа сего июля, с находящимися при нем старшинами, хотя он, генерал-майор, и болен однако ж приехал к нему, генералу-майору, на обед, почему он, Айчювак-салтан, быть и обещал и для того по утру оного 8 числа в 10 часу послана была до него, салтана, от него, генерала-майора, карета, заложенная цугом, с переводчиком Усманом Араслановым, в которой он, салтан, по полудни в 2-м часу и прибыл, и при нем приехало старшин и киргисцов дватцать три человека, и тако в том же часу сели за стол, причем и обретающейся здесь в аманатах салтан, ево племянник, с находящимися при нем киргисцами ж был, и трактованы довольным кушаньем и разными он, салтан, и знатные старшины, виноградными напитками, а протчие водкою, вином и медом; причем продолжали он, генерал-майор, с ним, Айчювак-салтаном, между собою разговоры токмо свойственныя, ибо ему, генералу-майору, за болезнию в разпространение оных вступать было невозможно, яко с великою нуждою мог он тот обед додержать, по окончании ж оного пополудни в 4-м часу паки он, салтан, им же переводчиком Араслановым провожен в ево лагирь.

10-го числа июля помянутой Айчювак-салтан от вышепомянутого господина действительного тайного советника и кавалера Неплюева, пополудни в 2-м часу заезжал к нему, генералу-майору, для посещения ево в болезни, причем между протчаго объявлял и о своей прискорбности, что у него, салтана, ныне две жены померли, и тако-де он по притчине того имеет нужду в лисице черной хорошей и просил, чтоб оною ево снабдить для зделания хорошей шапки, почему, он, генерал-майор, для приласкания ево и в поощрение по нынешним конукторам к наивящей верности и услуге по той ему потребности черную лисицу дать и обещал, что он, салтан, признав за знак к себе высочайшей Е. и. в. милости ево, генерала-майора, благодарил и хотел для взятья ее прислать по отбытии отсюда нарочного надежного своего человека, почему июля 18 числа и прислал живущаго у него киргисца Ильмурзу, с которым того ж числа черная лисица в дватцать четыре рубли и послана.

А 11-го числа еще от него ж, действительного тайного советника, к нему, генералу-майору, он, салтан, заезжал для объявления о себе, что он того числа отсюда имеет отъехать и заехал с ним, генерал-майором, проститься, причем приносил жалобу, что с здешней стороны многие башкирцы, воровски подбегая под их киргиз-кайсацкие владения, ево улусы отгоняют немалым числом лошадей и верблюдов и чинят, будучи там, великие продерзости, и хотя б-де они, киргисцы, могли их, башкирцов, следом догонять и с ними управиться, только-де он, салтан, по ево присяжной должности и подданнической верности, дабы между тем не подать дальней какой притчины в противность Е. и. в. указов, до того их, киргисцов, всеудоб возможным образом уговаривая, яко народ дикой, не допущает, а здесь-де зато с теми ворами, башкирцами, кто оные шалости делает, ничего не чинится, и лошади их многие и почти не все пропадают без возвращения им, а свер-де того ныне весьма много от них, киргиз-кайсак, бегает персиан и протчих пленников, которыя им, киргисцам, достаются за [340] немалой кошт, на зд



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-02-10 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: