Этические принципы реабилитации

Реабилитация состоит из трех компонентов, которые нам необходимо рассмотреть: сама реабилитируемая птица, состояние ее природной популяции и положение человека, предоставляющего помощь.

Удивительно, как мало усилий предпринимается благотворительными обществами для устранения основных причин несчастных случаев с дикими животными, уменьшая таким образом необходимость в их реабилитации­. Изменения проекта дорог, автомобилей, столбов ЛЭП, проводов, окон и регулирование численности кошек (см. 8.8) принесли бы гораздо больше пользы, чем все программы реабилитации. Хотя часть животных попадает к человеку в результате истощения, большинство, нуждающихся в лечении, являются жертвами искусственных причин, а не естественного отбора. Как раз незадолго до написания этих строк, один из моих лучших гибридов кречет/сапсан, преследуя ворону, сломал себе о провод крыло, а в прошлом году ее сестра попала под лопасти ветряка. Возможно главной целью реабилитации должна быть простая регистрация и накопление данных по несчастным случаям с дикими животными, чтобы в дальнейшем принимать меры к их предотвращению, как это сделал Morlan Nelson, разработав оригинальную конструкцию электрического столба.

Птица, прошедшая через все юридические ­процедуры и готовая к возвращению в дикую природу, могла попасть в человеческие руки в виде яйца, птенца или взрослой. Все три категории птиц произошли из природы и потенциально физически и психически здоровы, но неприспособлены к выживанию в ней. С юридической точки зрения они должны жить в природе, а не в ­неволе, даже если по биологическим ­соображениям это нерационально. Некоторых из них, возможно выкармливал человек и они стали импринтами (см. 4.7), что делает их ­непригодными для выпуска.

Вторая группа птиц включает тех, которые попали в человеческие руки, потому что они не смогли выжить в дикой природе, хотя физически они совершенно здоровы. Главным образом это истощенный молодняк, попадающий к человеку осенью и зимой. Эти птицы результат естественного отбора. Они представляют собой не приспособившийся к условиям дикой природы избыток популяции, которым повезло быть найденными, прежде чем они погибли. Их можно откормить, привести в форму и дать им весной второй шанс.

Третья группа это те, которые были травмированы, часто по вине человека, но которых при надлежащей заботе есть шанс поставить на ноги и возвратить к полноценной жизни в природе.

Четвертая группа включает травмированных птиц, которых очевидно никогда не удастся выпустить в природу, но которые в приемлемых условиях могут жить в неволе. Такая жизнь должна быть умеренно спокойной и, чтобы оправдать стоимость их содержания, может включать "полезный" элемент, такой как размножение или экспонирование в образовательных целях. Эта группа включает также психически травмированных птиц (испорченных импринтов). К сожалению, многие из этих калек содержатся в условиях далеких от необходимых, поскольку реабилитаторам не нужны лишние проблемы.

Пятая группа - травмированные птицы, которые не смогут достаточно оправиться, чтобы быть включенными в предыдущую группу. У этих птиц перспективы плохие. Но даже тяжело раненые птицы могут послужить на благо другим, давая возможность ветеринарам получить бесценную информацию и опыт лечения диких птиц.

Таким образом первым делом необходимо скурпулезно осмотреть птицу и причислить ее к одной из вышеупомянутых групп. Для этого может потребоваться помощь ветеринара, поскольку во многих случаях после лечения состояние птицы постепенно улучшается. Что касается "атакующих" видов (см. 1.18 и главу 6), очень важно, чтобы при возвращении их в природу они были в идеальной форме (см. главу 5).

Пока все хорошо. Но теперь посмотрим на птицу в ее связи с дикой популяцией. Птица представляет собой две вещи: во-первых - особь, которой нужны ресурсы, и во-вторых - набор генов, которые сохранятся, только если будут переданы другому поколению. Тоже самое можно сказать и о популяции – неком количестве особей, которым нужны ресурсы. Им нужна добыча, охотничьи угодья, гнездовые участки и так далее. Ресурсы, доступные для дикой популяции, конечны и ограничивают ее численность. Каждый год численность здоровой популяции перекрывает количество наличных ресурсов необходимых для ее существования и сокращается до начального размера, когда зимой ресурсов становится меньше. Здоровая популяция контролируется смертностью, ане продуктивностью. Таким образом, если популяция здорова, лишние особи не повысят ее здоровье или численность, а только увеличат смертность. Лишние особи должны погибнуть или вместо них должны будут погибнуть другие, оказавшиеся слабее их. Единственный способ увеличить численность здоровой популяции это увеличить ее ресурсы путем увеличения потенциальной емкости биотопов.

Поэтому, прежде чем выпустить птицу в природу, необходимо узнать плотность популяции. Исследование простой динамики популяции показано в главе 8.3, а критерии реинтродукции в главе 8.6. Есть популяции с лимитированной продуктивностью, которая ­ниже потенциальной емкости среды, к ним относятся британские популяции красного коршуна и орлана-белохвоста, но таких популяций немного.

Дикая популяция это также генофонд, который включает в себя множество генов (см. 2.3 и 8.6). В случае обычных широко распространенных видов, например пустельги в Европе, при генетическом контакте с соседними популяциями наблюдается широкое разнообразие генов и таким образом высокая степень неродственности. С другой стороны, если численность популяции низкая, к примеру калифорнийского кондора и маврикийской пустельги, разнообразие генов также уменьшается. Представьте, что в природе осталость всего десять птиц и гены равномерно распределены между ними (маловероятно, но предположите). Каждая из этих десяти птиц несет 10 процентов ответственности за численность популяции и 10 процентов ответственности за ее гены. На сцену выходит специалист по охране природных ресурсов ­и отлавливает двух птиц (20 процентов генетической ответственности) и получает 90 птенцов. При этом ни одна из птиц не умирает (вы можете сказать, что это модель, а не реальность!). Теперь у нас есть популяция из 100 птиц. В количественном плане популяция теперь в десять раз больше. А в генетическом плане популяция в даный момент времени не улучшилась, хотя существующие гены и их аллели могут перекомпоновываться в различных вариациях, новых генов (практически) не создается. А птицы несут равную генетическую ответственность? Нет. Восемь птиц несут 80 процентов генетической ответственности, а 92 птицы несут 20 процентов генетической ответственности. Значит сейчас популяция генетически несбалансирована. Вы понимаете, куда мы идем? Что, если одна из первых восьми птиц заболеет? Ее нужно будет спасти, получить от нее гены и передать их другим особям. Таким образом просто сохранив ей жизнь, вы фактически "не спасаете" ее. Только когда ее гены будут переданы другим она будет спасена. А принимая во внимание, что каждый потомок получает только 50 процентов случайных генов, то если у нее будет всего один птенец, вы спасете только половину генов (см. 2.3). Чтобы спасти приблизительно 97 процентов генов необходимо получить, по крайней мере, пять птенцов.

Все это относится и к любой генетически изолированной популяции. Это могут быть последние несколько птиц на всем земном шаре или это может быть изолированная популяция, например уэльсского красного коршуна, которая стала инбредной, но сейчас поддерживается за счет притока генов из европейских популяций. Тоже самое можно сказать и о генетически изолированных популяциях вольерных птиц.

Таким образом выпуск в природу отдельных птиц может иметь как отрицательный, так и положительный эффект, и в плане конкуренции за ресурсы, и в плане генов. Вы сами можете определить, когда воздействие будет отрицательным, а когда положительным. Понятно, что для огромного большинства видов, которые на данном этапе являются в численном отношении обычными, а в ­генетическом разнообразными, эффект от выпуска в дикую популяцию будет разрушительным. Этого уже вполне достаточно, не говоря уже о возможности внесения в дикую популяцию какой-нибудь болезни. Поэтому в большинстве случаев выпускать птиц бесполезно.

Возможно это больно слышать, но наш закон основан на примитивном понимании ситуации и приложим только к динамике популяции; он предполагает, что чем больше птиц будет возвращено в природу, тем лучше. Закон направлен на то, чтобы предотвратить безконтрольное изъятие птиц из природы и автоматически считает, что если птица пришла из природы, то лучше выпустить ее обратно. Это зачастую неправильно.

Давайте постепенно перейдем от ­точки зрения природолюбов к точке зрения защитника природных ресурсов. Этим я хочу сказать, что популяциями нужно управлять на экологически рациональной устойчивой основе, как в количественном плане, так и в генетическом. Совершенно очевидно, что среда обитания ограничивает размер популяции, и понятно, что здоровая популяция производит больше особей, чем может вместить среда,­ этот излишек при устойчивом управлении подлежит изъятию, если вид представляет для человека некоторую ресурсную ценность. Многие из обычных хищных птиц попадают под эту классификацию, также как промысловые птицы и млекопитающие, ценные породы деревьев и так далее. Проблема вредных видов более сложная, в этом случае человек сначала должен изъять весь ежегодный приплод, а затем заняться взрослой частью популяции и уменьшить ее численность ниже биологической емкости среды обитания. Таким образом сражение с вредителями это бесконечная борьба за сдерживание их популяций и хорошая возможность проникнуть в суть механизмов саморегуляции популяций. К сожалению, поскольку хищные птицы больше всех пострадали от пестицидов, именно они стали объектами массивной кампании СМИ, что в результате привело к постепенному изменению общественной позиции, и как следствие этого к перегибам в законодательстве. Любая хищная птица считается редкой и находящейся в опастности. Теперь, когда многие популяции восстановились, людям сложно изменить свое отношение к ним и нацелить свои усилия по их сохранению на те аспекты, которые действительно приносят пользу.

Теперь поговорим о людях. Большинство ­реабилитаторов, имеющих дело с хищными птицами, работают в одиночку или небольшими группами. Крупные организации этим не занимаются, поскольку пользы от этой деятельности крайне мало, а для них это главный критерий. Другие берутся за это при получении финансирования из непрофильных источников, поскольку считают, что это действительно приносит природе пользу или идут на это, потому что это престижно. Глобальный экономический кризис и возрастающая численность хищных птиц постепенно расшатывают ­эту позицию. А пока общественность хочет, чтобы об попавших в беду птицах кто-нибудь заботился.

Каждый год в Великобритании реабилитаторы ухаживают за тысячами птенцов и травмированных хищных птиц и сов, за регистрацию многих из них они как ни странно должны заплатить. В 1990 году в Великобритании 230 лицензированных реабилитаторов (­LRK) ухаживали за 1230 хищными птицами, 580 (47 процентов) из которых были выпущены обратно в природу. Многие из них были переданы реабилитаторам Королевским Обществом Защиты Птиц (RSPB) или Королевским Обществом Защиты Животных от Жестокого обращения (RSPCA). Некоторых птиц пришлось усыпить, некоторых вылечили и вернули в природу, а некоторые были определены до старости жить в изолированных вольерах, некоторые из них даже стали родителями. К сожалению, многие из этих птиц содержатся в неподобающих условиях, у людей считающих эвтаназию лучшим решением вопроса. В Великобритании более 2 000 дневных хищных птиц пожизненных инвалидов. Не нужно быть LRK, чтобы заниматься реабилитацией хищных птиц, по нашим оценкам более 1500 птиц ежегодно спасают обычные сокольники. Каждый год от RSPCA или полиции я принимаю 3-6 птиц, хотя мы не общественный центр или LRK.

Большинство людей занимается реабилитацией животных из ­гуманных соображений. С такой же быстротой эти люди придут на помощь старушке, упавшей на улице. Это подлинный альтруизм, заслуживающий уважения. Конечно гораздо легче исполнять зачастую бессмысленные законы или рассуждать с холодным научным цинизмом, как это сделал я выше. Необходимо иметь в себе еще что-то, чтобы бросить все и прийти на помощь другому существу. Реабилитаторов часто критикуют за то, что они дескать занимаются пустым делом. Эти критики не принимают во внимание, что их мнение может не совпадать с мнением других. Все зависит от того, какими критерими вы пользуетесь в жизни. Реабилитация травмированных птиц дает некоторым людям радость и удовлетворение от выполненной работы, что само по себе прекрасно. Лицемерие, на которое я мог бы обратить внимание, является иным моральным аспектом, проявление которого ярко выражено в отношении к пожилым людям и инвалидам в сравнении с другими жизненными формами. У людей преобладающим моральным принципом кажется является "максимальное продление жизни" (хотя многие старики с этим не согласятся), что касается не людей, то здесь уже принцип другой "если животное не способно размножаться, его надо убить". По моему представлению, решая вопрос об эвтаназии необходимо принять во внимание имеющиеся возможности, а если человек или животное неизлечимо больны и не хотят жить, мы должны попытаться позволить им умереть безболезненно и с достоинством. Понятно, что мнение неизлечимо больных животных мы не узнаем, мы можем только приложить все усилия, чтобы оценить ситуацию и принять решение, которое будет основано на потребностях животного, а не на наших чувствах.

Жалость исходит из сердца, а не из мозга, поэтому часто возможные последствия в расчет не принимаются. Для ухода за травмированными животными необходимы время, опыт, оборудование и средства. Если что-то из этого отсутствует, животные будут мучаться. Необходимо учитывать эти аспекты и заботиться о пациентах должным образом, для этого некоторые реабилитационные центры имеют кодексы поведения и системы контроля за их выполнением. Существует также большая разница между спасением животного, часто сопровождаемое освещением в СМИ, и реабилитацией, которая может потребовать средств на протяжении многих месяцев. Для этого часто требуется несколько организаций: одна, чтобы спасти животное, вторая, чтобы ­реабилитировать его и третья, чтобы провести оценку среды обитания и проконтролировать возвращение в природу.

Очень часто реабилитация используется как оправдание прямого контакта с диким животным. В подобном оправдании не должно быть необходимости, поскольку нет ни одной причины, по которой многих диких животных нельзя держать в качестве домашних. Это совершенно обоснованное и весьма увлекательное использование ресурса, при условии проявления внимания к условиям содержания. Среди бескомпромиссных природолюбов крепнет точка зрения, что единственным оправданием прямого контакта с дикими животными должно быть оказание помощи для спасения диких популяций. Я не согласен с этим подходом и меня раздражают некоторые недоразумения, которые возникают в результате этого. Во многом мои знания о диких животных подчерпнуты не из науки, а являются результатом непосредственного ­общения с ними. Я не отношусь к ним, как к себе подобным, но и строго научно к ним тоже не подхожу, потому что наука - неподходящий инструмент.

Я не хочу влезать в тонкие детали оценки среды обитания, подготовки к выпуску в природу и поствыпускного мониторинга. Большинство техник обращения с хищными птицами уже были подробно освящены в этой книге. Обследуя биотопы и проводя обстоятельный мониторинг их использования дикими маврикийскими пустельгами, я нашел, что человек может сделать только очень грубую оценку биотопа. Доступность добычи (в полном смысле этого слова) очень важный фактор для постановки прогноза, причем необходимо помнить, что доступность добычи зависит от охотничьих навыков кандидата на выпуск. Фактически выпуск птицы это попытка завершить задуманное и посмотреть, что из этого получится. Я имел обыкновение днями бродить по западному Уэльсу, выискивая место где бы не обитали аборигенные сапсаны. Как только я выпускал свою реабилитированную птицу, появлялся местный сокол. Мое мнение о биотопе было неверным; птицы ясно это показали.

Если присмотреться к сути реабилитации, то сразу бросается в глаза нехватка данных по "благоприятному исходу", и в плане выживания выпущенных особей, и в плане положительного ­воздействия на дикую популяцию или в чем-либо другом, например в эффекте на человека, занимающегося реабилитацией. Эти параметры ­очень трудно оценить по научной шкале удовлетворенности. Результат - это множество требований и встречных требований, и все они неокончательны. Только, когда вы проанализируете все реальные основаниядля реабилитации, можно будет оценить реальные перспективы успешного финала.

Не парадокс ли, когда сокольник весь день пытается поймать хищное животное с помощью своей птицы, а затем весь вечер лечит ей раны? Или то, что он может пойти добывать кролика, чтобы накормить травмированную птицу? Жизнь сложная штука. Я считаю, что если вы категорически против убийства, вам необходимо держаться подальше от мира животных, где царит хаос рождений и смертей и нет справедливости. Лучше всего спрятать голову в песок и притвориться, что питаясь растениями, вы не конкурируете за ресурсы с другими жизненными формами.