Прошлое и будущее разведения хищных птиц

Несмотря на то, что разведением, по крайней мере, средиземноморских соколов в Великобритании занимались еще в елизаветинские времена, серьезных попыток разводить хищных птиц было немного, поскольку их легче было взять из природы. Для защиты гнездящихся соколов были приняты строгие законы, а тетеревятников в конце сезона охоты отпускали в ближайший лес, чтобы они могли там загнездиться и потом можно было взять птенцов.

Когда соколиная охота вышла из моды, хищные птицы серьезно пострадали от рук охотников, в Великобритании некоторые виды были истреблены. В Северной Америке и многих других странах в хищных птиц стреляли без раздумий. Затем появились хлорорганические ­пестициды. Численность хищных птиц упала практически до нуля. После чего хищные птицы в один миг стали "великолепными, редкими и находящимися в опасности". Многих сокольников преследовали по суду или третировали только за то, что они держали живого ястреба. Пока сокольников преследовали и обвиняли в исчезновении хищных птиц, производителей и пользователей пестицидов, которые сделали намного больше вреда, в течение тридцати лет убеждали приостановить свою деятельность.

В Великобритании соколиная охота оказалась в безвыходном положении. С одной стороны получить лицензию на изъятие хотя бы одной птицы из природы стало почти невозможно, вследствие снижения численности диких популяций. С другой, был растущий интерес к хищным птицам и людям, которые хотели заниматься соколиной охотой. Несмотря на мрачные предсказания некоторых ветеранов и кричащий скептицизм большинства природолюбов, некоторые ­сокольники попытались разводить хищных птиц. Это было не легко, но ­успех следовал за успехом и в итоге фундамент знаний был заложен. В Америке Том Cade, поддерживамый многими видными членами NAFA, основал The Peregrine Fund для восстановления численности американского сапсана путем разведения его в неволе. Это был долгий путь, но и успех был выдающийся, и вообще стоит поставить памятник тем, кто преданно и напряженно трудился, разрабатывая методики разведения и реинтродукции хищных птиц. В Великобритании ­Клуб Британских Сокольников ­проводил семинары и конференции по разведению хищных птиц в неволе. Множество проектов по разведению хищных птиц возникло в Европе. Подробности всех этих достижений смотрите в Приложении 1.

К концу 1970-ых, несмотря на завинчивание гаек в отношении изъятия птиц из природы, мы постепенно осознали, что у соколиной охоты будет будущее, если она сможет полностью перейти на потребление птиц, разведенных в неволе. Мало того, что у нее будет будущее, она еще сможет контролировать производство ловчих птиц и снять с себя ярмо закона, защищающего диких птиц. В 1981 году Великобритания в ответ на Директиву о Птицах Совета Европы ввела закон о Дикой природе и Сельской местности. В тоже время была принята конвенция CITES, призванная контролировать торговлю исчезающими видами. Это были новые действенные ­директивы, нацеленные на защиту диких популяций. Поскольку в неволе размножалось немного хищных птиц, в законе не было предусмотрено деление птиц на диких и разведенных в неволе. Поэтому разведенных в неволе птиц нужно было регистрировать и кольцевать. Компьютер Департамента Окружающей среды отслеживал рост численности птиц, содержащихся в неволе.

В Великобритании к 1994 году у 8 000 владельцев хищных птиц было зарегистрировано приблизительно 16 000 дневных хищных птиц. Вольерные птицы размножались также быстро, как и дикие. Большая часть ­законов к этому времени устарела и не работала. Свободная торговля по всей территории расширяющегося Европейского Экономического Сообщества не позволяла удерживать такой высокий уровень регулирования, поскольку это шло в разрез с политикой других стран. Таким образом теперь у соколиной охоты есть ­доступ к любым птицам и фактически нет предела ее совершенствованию.

Конечно, в течении этого времени некоторых ­хищных птиц незаконно изымали из природы: коллекционеры брали яйца, егеря устраняли конкурентов, голубеводы спасали своих любимцев, сокольники брали ловчих, а заводчики набирали на племя. У меня нет достоверных данных по объему незаконного оборота хищных птиц, однако эта деятельность не повлияла на рост численности большинства популяций хищных птиц, некоторые из которых стали обычными. Эти незаконные птицы вероятно были крайне необходимы для поддержания численности популяций вольерных птиц на начальном этапе разведения некоторых аборигенных видов. Однако показатели продуктивности вольерных аборигенных и неаборигенных ­видов очень схожи, поэтому можно предположить, что большая часть информации о разведении в неволе является подлинной. Исключение тетеревятник, он плохо размножается в неволе, является популярной ловчей птицей и находится под большим давлением егерей, которые часто пытаются убедить сокольников отловить их, чтобы не убивать их нелегально.

В течении 1981-1993 годов, когда проводилась тотальная регистрация хищных птиц, была возможность получить статистические данные. В 1980-1991 годах в одной только Великобритании было зарегистрировано 23 804 дневных хищных птиц, разведенных в неволе, из них 16 видов во втором поколении. К 1992 году второе поколение было получено у оставшихся видов, т. е. F2, в итоге к настоящему времени сложились интернациональные популяции вольерных птиц, многие из которых являются самоподдерживающимися, как численно, так и генетически:

Процесс продолжается. На примере Великобритании можно увидеть как это произошло:

В 1970-ых сокольники уже держали немало птиц аборигенных видов, которых тогда можно было взять по лицензии, а также множество ­реабилитируемых птиц. К тому же в то время можно было без всякого карантина и CITES импортировать любую хищную птицу. К 1980 году птиц стали понемногу разводить. Все были ­захвачены разведением, каждая доступная птица объединялась в пару. В итоге численность обычнейших видов, таких как пустельга, перепелятник и канюк, росла в геометрической прогрессии (рисунок 8.5.1). В 1987 году было выращено более 1000 молодых пустельг. К удивлению всех их никто не хотел брать. Их стоимость едва перекрывала цену регистрации. Пары были расформированы или погибли и за три года производство пустельг резко упало. К 1993 году количество выращиваемых пустельг составляло половину от пикового уровня и продолжало сокращаться. В 1988 году производство перепелятников достигло максимума, в следующем году тоже случилось с ­канюками. Эти три вида были нужны только серьезным сокольникам, никто не был готов платить за них большие деньги. Люди начали понимать, что разведение птиц стоит денег, а пустельги не покрывают расходов.

С другой стороны, сокольники готовы были платить за те виды, которые являются ключевыми для соколиной охоты: сапсана, дербника, Харриса, тетеревятника и краснохвостого канюка. В 1980 году их численность была не высокой и разводились они медленнее (рисунок 8.5.2). Тетеревятник и дербник доставили заводчикам немало хлопот. К 1985 году их производство немного выросло. Люди, которые приобрели опыт на пустельгах, теперь нацелились на более дорогих птиц. Все хотели заиметь пару птиц для разведения. Цены взлетели. В 1987 году цена на Харриса достигла максимума в 1600 фунтов (2560 $) за самку. Спрос на ловчих птиц был полностью перекрыт спросом на племенных птиц. Три года спустя первое поколение приступило к размножению­; объем производства вырос многократно. В это время в Великобритании разразился сильнейший экономический кризис. Цены упали в два раза. ­Спроса на племенных птиц не стало, на рынке остались только сокольники. Но Харрис благодаря своей напористости и нетребовательности стал популярной ловчей птицей; с ним можно было охотиться на окраине городов и у него не было закидонов тетеревятника. Он легко размножается и имеет устойчивый спрос и в обозримом будущем будет без сомнения доминирующей ловчей птицей в Великобритании.

Производство сапсана, краснохвостого канюка, тетеревятника и дербника так же выросло, но объем их производства никогда не достигнет уровня Харриса, поскольку на них нет такого же спроса и разведение их обходится дороже. Сапсан пал жертвой шумихи, раздутой СМИ вокруг цен на него. В 1993 году приводились цифры в 10000 - 15000 фунтов (16000-24000$). В действительности, стоимость сапсана в Великобритании достигла максимума в 1988 году, когда лучшие птицы стоили 1200 фунтов (1920 $). В 1993 году за подобных птиц просили 500-600 фунтов (800-960 $). В 1994 году немецкие природолюбы утверждали, что балобаны стоят 30 000 фунтов (48000 $), тогда как согласно объявлениям ­в газете Cage and Aviary за самку балобана просили в среднем 400 фунтов (640 $). Генератором цен на крупных соколов всегда были арабы, которые традиционно покупали пролетных балобанов и сапсанов, обычно в пропорции 10:1. Во время осенней миграции отлавливались самые обычные сапсаны calidus (nebli). Многих из этих соколов выпускали в марте ­следующего года, чтобы они смогли вернуться в места гнездования. Одним из наших текущих проектов в National Avian Research Center в Абу-Даби является мечение птенцов среднеазиатских балобанов микрочипами. Некоторые из них попадаются в сети и продаются на Ближний Восток. Мы открыли соколиные госпитали, чтобы при осмотре сокола можно было обнаружить микрочип и зарегистрировать его на нашем центральном компьютере. Мы также чипируем всех выпускаемых птиц, некоторые из них позже обнаруживаются в местах гнездования. Дополнительно мы крепим на птиц радио или спутниковые передатчики, чтобы проследить путь миграции. Таким образом мы постепенно накапливаем информацию об обороте соколов в арабской соколиной охоте.

К сожалению, многие природолюбы не ­понимают, что существует огромная разница между молодым вольерным сапсаном или балобаном и крупным мигрирующим соколом, который уже является опытным охотником. Как уже обсуждалось в начале этой книги необходим большой опыт и труд, чтобы довести молодого вольерного сокола до уровня дикой птицы. Таким образом соколы, как и лошади, могут иметь разную цену. Одно животное может стоить в десять раз больше, чем другое, хотя на первый взгляд они выглядят одинаково. Многие заводчики загорелись идеей разводить соколов для ближневосточного ­рынка, но выяснилось, что их птицы ­физически или психически не подходят для арабов, а их возможные покупатели не знают, как обращатся с ними, поскольку привыкли иметь дело только со взрослыми дикими птицами. Разводя, облетывая и обучая соколов для арабов в течение вот уже восьми лет, я знаю, как получать стабильный результат и если возникнет проблема с получением диких соколов, у арабской соколиной охоты будет шанс сохраниться благодаря птицам, выращенным в неволе. Здесь многим есть чему поучиться - заводчикам, ­сокольникам и природолюбам.

Посмотрите теперь на производство средиземноморских соколов, балобанов и лаггаров (рисунок 8.5.3), начальное поголовье этих видов было небольшое и они не имели такой хорошей рыночной цены. Некоторые, в частности средиземноморские соколы, используются в соколиных шоу, однако по ловчим качествам они уступают сапсанам. Но они хорошо размножаются в вольерах и их численность устойчиво растет. Я надеюсь, что заводчики сохранят и увеличат популяцию вольерных лаггаров; этот вид не является фаворитом, но теперь он внесен в Приложении I, и мы начали работать с ним в Пенджабе.

Британцы всегда ратовали за разнообразие ­и в конце 1960-ых - начале 1970-ых импортировали большое количество различных видов хищных птиц. Некоторые из них, благодаря разведению в неволе, стали распространенными, других пришлось импортировать еще. Так или иначе производство довольно много видов каждый год составляет ­приблизительно 30 птенцов, среди них преобладают мексиканский сокол и американская пустельга. Многие из этих видов есть всего у нескольких человек, которые потихоньку их разводят. За прошедшие десять лет численность королевского канюка постепенно увеличилась, а при необходимости его производство может быстро вырасти в два-три раза. Но на большинство этих видов нет спроса (видно по ценам). Поэтому многих птиц не пускают в размножение, ­и хотя их численность медленно растет, ежегодный спрос не превышает 50 птиц.

Большой опасностью для таких маленьких популяций является инбридинг. Начальные популяции черного перепелятника, красноголового и новозеландского соколов в Великобритании были очень малочисленны. Черного перепелятника успешно разводит Jemima Parry-Jones, но если погибнет несколько ключевых птиц, то вся вольерная популяция будет в опасности. Все вольерные новозеландские соколы в мире произошли от шестерых птиц вывезенных мною из Новой Зеландии. Всех шестерых мы пустили в размножение, чтобы увеличить численность вольерной популяции. Нам ежегодно необходимо производить около 50 этих птиц.

Другим видам, не показанным на графиках, повезло еще меньше. Многие из них плохо или медленно размножаются, к примеру орлы, многие представлены всего несколькими особями. На таком уровне они долго не продержатся.

Таким образом теперь британская соколиная охота находится на полном самообеспечении всеми ключевыми и не ключевыми видами ловчих птиц. Если соединить все показанные графики вместе, можно увидеть общую картину. Предположим, что у нас есть две пары хищных птиц среднего размера, которые уже два-три года размножаются с приемлемым результатом. В первые несколько лет потеря любой из этих четырех птиц может иметь решающее значение. Численность птиц медленно растет, но птенцы могут быть одного пола или все от одной пары. Постепенно формируются новые пары. Тогда основной проблемой становится генетика; получить еще несколько неродственных птиц может и получится, но дальше начнется ауткроссинг. Чтобы достигнуть производства 15 птиц в год может потребоваться 10-15 лет. Когда эта цифра будет достигнута, производство должно начать устойчиво расти, потенциально ­по нарастающей. На это может уйти еще 10-15 лет. Рост прекратится, когда рынок насытится; потребность рынка может составлять 50 птиц, а может 500 птиц.

Хотя эта модель дает только общее представление о шкале времени, в жизни цифры другие. На деле много разных тонкостей. Например, племенное поголовье может принадлежать четырем разным людям, которые могут не разговаривать друг с другом. Чтобы попытаться преодолеть эту проблему и максимизировать производство потомства от таких маленьких популяций­ зоопарки учредили TAG (Taxon Advisory Groups)(Консультативные группы по таксонам). Цель проекта – объединить заводчиков, специализирующихся на определенном таксоне, для совместного и планового разведения птиц. Это очень благоразумный подход.

Понятно, что британские популяции ­генетически полностью не изолированы. Сегодня легче перевозить птиц по Европе и получить птиц из Северной Америки, хотя каждые несколько лет появляются таинственные, инспирированные CITES инструкции­. Что легально в одной стране, незаконно в другой и наоборот. Правительства должны договориться, чтобы в законе было четкое разделение птиц на домашних и диких.

Что значит "домашняя" птица? Многие наши домашние животные могут и скрещиваются с дикими. Сколько поколений вы должны получить, чтобы животное стало домашним? Генетически или физически оно должно отличаться от дикого типа? Каким оно должно быть "ручным" или "диким"? Должно ли оно быть как то связано с сельским хозяйством? Не должно ли оно иметь существующий ­дикий тип?

Ни один из этих вопросов не говорит о сути одомашнивания. Законодатели что-то мутят, а воз и ныне там. Классический ­пример из британского закона - Columba livia, сизый голубь, одичавший городской голубь, почтовый голубь, декоративный голубь и съедобный голубь. Все это один единственный ­вид. По закону уполномоченные лица могут добывать и продавать одичавшего голубя в любое время года. Сизый голубь находится под охраной. Почтовый голубь не включен в Приложение 3, его можно продавать живым. Другими словами он считается домашней птицей и таким образом закон о дикой природе на него не распространяется. Сноска под каждым приложением напоминает, что привычные названия служат только для ориентирования, в законе применяются только научные названия. Как говорится закон это осел!

Британский закон о Дикой природе и Сельской местности от 1981 года был предназначен для сохрания диких формжизни, в чем он, стоит признаться, весьма преуспел. Но в нем не решен вопрос с одомашненными ­формами. Закон основан на предпосылке, что одни виды являются "дикими", а другие - "домашней птицей". С птицами, вроде голубей, которые не соответствуют этой форме, возникает неразбериха. С того времени, одни только заводчики хищных птиц, развели в неволе приблизительно 50000 птиц. В законе не было предусмотрено такое развитие событий. Это было беспрецедентное, крупномасштабное и успешное приручение дикой природы.

Возможно вы заметили, что я до сих пор не раскрыл понятие "домашний". На самом деле я считаю, что это слово не поддается определению. Оно имеет очень много значений. Но для закона и обращения необходимо иметь рабочее определение. CITES какое-то время не считал второе и последующие поколения животных, выросших в неволе относящимися к диким формам. Однако оставалась огромная группа самых спорных животных, первых полтора поколения,­ их статус юридически определен не был. Имея такое определение вы можете получить дикое животное от домашнего­. Поэтому я думаю, что в юридическом плане точкой отсчета должно являться первое поколение. Другими словами, что родилось в природе, то принадлежит природе, что родилось в неволе, то принадлежит человеку. Такое определение делит животных на две четко разграниченные группы: животных природного происхождения и разведенных в неволе, т. е. домашних. Только такое "определение" будет точным. Во многих странах сейчас пересматривают законы и меняют формулировки в соответствии с этим определением. Когда во всем мире будет принято четкое деление животных на "диких" и "домашних­" и закон в спорных ситуациях будет аппелировать не к виду в целом, а к конкретной особи, тогда можно будет достичь успеха. Вся мощь международного права может быть направлена на спасение диких жизненных форм, а отдельное законодательство ­может защищать домашних.

Следующий аспект разведения в неволе, за которым до сих пор тщательно следят в некоторых странах, это право собственности. В некоторых странах дикие животные принадлежат государству. Если вы добудете дикую птицу ­(легально) то, как правило, ее тушка принадлежит вам. Вы можете или не можете продать ее. Я не до конца понимаю, что будет, если вы съедите ее, а затем государство потребует вернуть птицу! Если вы поймаете птицу по лицензии, вам могут разрешить ее содержать, но принадлежать она будет государству. Если вы пустили птицу в размножение, государство может потребовать ее потомство или оно может принадлежать вам. Государство может регулировать торговлю. Государство может также дать вам разрешение на экспорт птицы. Это означает, что птица перейдет под другую юрисдикцию­. Новый владелец почти наверняка будет владеть ей по закону. Посмотрите в какие дебри мы забрались? Если новый владелец отдаст ее или ее потомство обратно вам это будет частная сделка­. Таким образом вы получите собственность от государства. Конечно вам не нужно сразу экспортировать птицу другому человеку. Вы можете экспортировать ее себе. Многие люди владеют птицами в разных странах. Этот бардак всепланетного масштаба - большая проблема. Единственным решением будет признание животных, рожденных в неволе, частной собственностью.

Последний элемент этой неразберихи - определение слова "торговля". Некоторые законодатели расценивают торговлю, как ­перемещение через границу. Поэтому, если вы берете с собой несколько соколов, чтобы поохотиться пару недель в соседней стране и затем приезжаете домой, то в официальных ­статистических данных отражается, что было продано четыре сокола. Удивительные вещи можно делать со статистикой! Другие законодатели включают некоторый финансовый элемент. По определению Таможенного и Акцизного управления птица может представлять "ценность для торговли"; такая картина по сути является рабочей фикцией. Вы можете взять с собой свою, разведенную в неволе, птицу для только уплатив пошлину на импорт при каждом пересечении границы по отвлеченной ставке, которую таможенник установил только что, позвонив в природоохранную организацию, которая назвала ему астрономическую сумму. Другие инспекторы так или иначе различают коммерческую и некоммерческую ­торговлю. Стоимость птицы они определяют по формуле: цена = издержки производства + размер прибыли. Некоторые инспекторы разрешают коммерческую торговлю, но запрещают некоммерческую. Если вы держите птиц в двух разных странах и регулярно перемещаете их через границу, как это делаем мы, вы сталкиваетесь со всеми видами платежей и налогов, которые совершенно необоснованы, и с законами, разработанными для диких птиц, которые совершенно неуместны и ничего не решают в плане охраны диких птиц.

Заводчики, которые пытаются запустить и реализовать программу разведения, сталкиваются со всеми этими проблемами. Я не пытаюсь быть вредным; у меня был личный ­опыт по каждому пункту, упомянутому в этой главе, вообще по моим оценкам, эти проблемы гораздо сложнее, чем я показал!