ПОВЕСТЬ ОБ ОБРЕТЕНИИ МОЩЕЙ ПРЕПОДОБНОГО ГЕННАДИЯ
В 7152 (1644) году во дни благочестивейшего государя царя и великого князя Михаила Феодоровича, всея России самодержца, при святейшем Иосифе, патриархе Московском и всея России, в Костромском уезде, в Любимоградской осаде, во обители Всемилостивого Спаса Боголепного Преображения преподобного отца нашего Геннадия Чудотворца, старый и ветхий деревянный храм Преображения Господня разобрали и начали по благословению святейшего патриарха Иосифа строить при игумене Филарете каменную церковь Боголепного Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. И когда начали рвы копать, обрели гроб преподобного отца нашего Геннадия Чудотворца, не предавшегося тлению. Было это 19 августа в день памяти святого мученика Андрея Стратилата, а по преставлении его минуло 8о лет. И когда открыли гроб, сразу изошло от мощей его святых благоухание великое, и увидели мощи святого все целы и нерушимы, и никакого следа тления не был он причастен, и не только мощи, но и ризы его всецелые и нерушимые. Увидев это все, возрадовались и прославили Бога и, взяв гроб с мощами преподобного, внесли в церковь святого праведного Алексия, человека Божия, и поставили на уготованном месте. И стоял гроб преподобного с мощами его на том месте 2 года и 6 месяцев, пока не построили каменную Преображенскую церковь. Было это при державе благочестивейшего государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всея России самодержца, 23 ноября 7155 (1647) года освятили новосозданную Божию церковь по благословению великого господина святейшего Иосифа, патриарха Московского и всея России. Когда освятили церковь, взяли гроб с мощами преподобного Геннадия из Алексеевского храма и внесли в новосозданную, и поставили его на уготованном месте напротив правого клироса в приделе Благовещения Пресвятой Богородицы, в стене, и всеми видим и бывают от гроба многие чудеса и исцеления с верою приходящим ко гробу преподобного отца нашего Геннадия Чудотворца. Был святой Геннадий власами рус, брадою чермен, роста среднего и преставился ко Господу в вечный покой, Его же с молодости возлюбил.
* * *
За свою праведную жизнь подвижник получил от Бога редкий дар прозорливости и чудотворений. Ниже мы приведем наиболее замечательные из предсказаний и чудес преподобного.
|
ЧУДЕСА ПРЕПОДОБНОГО ГЕННАДИЯ
ПРЕДСКАЗАНИЕ ПРЕПОДОБНОГО ГЕННАДИЯ
ОДНАЖДЫ, ВО ВРЕМЯ пребывания в Москве, преподобный Геннадий, находясь в доме боярина Романа Юрьевича и Юлианы Федоровны Захарьиных, предрек их дочери Анастасии, что она будет царицей. Анастасия действительно стала супругой царя Иоанна Васильевича Грозного и не забыла прозорливца и его пустыни. В знак же особого уважения к преподобному старцу государь удостоил его быть восприемником своих детей.
ЧУДЕСА, СЛУЧИВШИЕСЯ ПРИ ЖИЗНИ ПРЕПОДОБНОГО ГЕННАДИЯ
О князе Палецком и о попе Василии
Князь Борис Палецкий прибыл больным в обитель Геннадия. Блаженный дал ему свой посох - и князь стал здоров. Священник домовой церкви князя, Василий, которому князь поручил доставить посох в дом, бросил посох в воду как вещь, недостойную внимания, и за это был наказан: возвратившись домой, он нашел жену свою умершею, а сам сделался болен. Сознавши грех свой, он дал обет постричься в обители Геннадия, и Геннадий с любовью принял его.
Об епископе Киприане Вологодском и Великопермском (около 1548 г .)
Вологодский и Пермский епископ Киприан долго был болен и не вставал с постели, но, по прибытии святого старца, которого любил и уважал, он смог встать и вкушал с ним пищу. Когда же Киприан просил Геннадия, чтобы тот помолился о совершенном исцелении его, Геннадий отвечал: «Нога твоя не исцелеет до конца жизни, она - учитель тебе о смерти». Киприан жил после того 5 лет.
ЧУДЕСА И ИСЦЕЛЕНИЯ ОТ МОЩЕЙ ПРЕПОДОБНОГО ГЕННАДИЯ
Об игумене Геннадиева монастыря Алексии, им же самим записанное
Однажды случилось мне от братии великое оскорбление, и, не стерпев его, многогрешный игумен Алексий отправился в город Кострому и поселился там в обители Чудного Богоявления Господня, где настигла меня великая болезнь, что не мог и в церкви стоять. Из-за того переселился в обитель Богородицы в Андреянову пустынь в Пошехонии, изнемогая и там. По откровению же Божию возвратился в обитель Преображения Господня и приник к цельбоносному гробу преподобного отца нашего Геннадия, прося благословения и прощения о своем малодушии, и от того часа сотвори меня Господь Бог здоровым молитвами преподобного отца нашего аввы Геннадия.
Об Иоанне Лихореве
Некий сын боярский, именем Иоанн Лихорев, приложил село свое в дом Спасов. Потом задумал переменить свое решение и удалиться от обители преподобного Геннадия и вселиться в Троице-Сергиеву лавру. Через некоторое время сын его Алексий умер злою смертью, и доилица его плачуще и рыдающе, тоже отошла к Господу. Позже и жена его впала в сильный недуг. Соседи же его, собравшись в его доме, видящие ужасное состояние женщины, говорили ей: «Муж твой захотел учинить измену Всемилостивому Спасу и преподобному Геннадию, за это Бог не пощадил сына вашего и вас, поэтому дайте обет Спасителю и пускай муж твой сотворит как обещал изначально». Дав женщина та обет, тут же стала здрава и поторопилась написать Иоанну. Иоанн возвратился в обитель преподобного старца Геннадия и обещал сел своих не отлучать. И вскоре молитвами преподобного отца нашего аввы Геннадия был здоров.
О БЕСНУЮЩЕМСЯ ЧЕЛОВЕКЕ
Был некий христианин Евтропий, имел трех сыновей. Один из них, именем Василий, сошел с ума и пребывал в этом состоянии долгое время; многих людей кусал, и усмиряли его, надевая на него оковы железные. Во многие обители водили его, ради исцеления, но тщетно. Привели же болящего в обитель Спасову, подвели ко гробу преподобного Геннадия, и молитвами его сотворил Бог его здоровым.
О НЕКОЕМ КЛИРИКЕ
Клирик некий именем Севастиан был одержим зубной болезнью и обещал списать канон и житие преподобного отца Геннадия. По написании был здрав от недуга своего.
О НЕКОЕМ ДИАКОНЕ
Диакон Прохор, по прозвищу Богдан, родом из рязанского уезда, сильно был одержим зубной болью, врачи вырвали ему уже не один зуб, но он не получал облегчения. Притек же к чудотворному гробу, обещая переписать канон и житие преподобного отца нашего Геннадия, - и Бог разрешил его от болезни в тот час.
О НЕКОЕЙ ЖЕНЕ
Жена некая по имени Елизавета одержима была «болезнию очною» и, припав к гробу преподобного Геннадия, стала здорова. Вскоре пришло ей время чадородия и томлена бысть три дня и три ночи. По исполнении иереем канона преподобному, молитвами св. Геннадия разрешилась она тот час.
О НЕКОЕМ ДИАКОНЕ
Некий диакон украл церковные книги и скатерти. Не успел он отъехать на несколько поприщ от обители, как руки и ноги его стали недвижимы. Об этом узнал игумен, послал за диаконом, и того привезли в обитель. Диакон же, повинившись в согрешении своем, припал к гробу преподобного, прося прощения, рукам же своим и ногам облегчения, и по молитвам преподобного Геннадия Господь помиловал его, даровав ему здравие.
О БЕСНУЮЩЕМСЯ ЧЕЛОВЕКЕ
Человек некий, именем Игнатий, был мучим от нечистого духа: многие люди советовали ему обратиться с молитвами к преподобному Геннадию, и, прожив несколько дней в обители, ходатайством святого выздоровел.
Об Антипе бортнике
Бортник соседней волости, именем Антипа, пошел как-то по своим делам, и напали на него множество бесов, как люди черные, и устрашали его. Антипа же от этой напасти сошел сума, начал себя ножом резать и многих людей покусал. С большим трудом привели его ко гробу преподобного Геннадия, в обитель Спасову, пожив там месяц, молитвами святого стал здоров и отправился домой, славя Бога и преподобного отца Геннадия.
О БЕСНУЮЩЕМСЯ ЧЕЛОВЕКЕ
Некий человек, именем Иустин, сильно был беснуем, причем имел огромную силу: приведен был в Спасову обитель и привязан к столбу трапезному, силою же своею столб тот сломал. Когда же наложили на него вериги преподобного отца Геннадия, моментально выздоровел.
О НЕКОЕМ КРЕСТЬЯНИНЕ
Некий крестьянин, именем Дометий, сильно бесновался: соседи же и родственники привели его к чудотворному гробу преподобного Геннадия, из-за чего Дометий сильно бился, скрежетал зубами, изо рта шла пена, и хватался за руки и за ноги. В день Преображения Господня после утренней службы положили его на помосте у гроба святого Геннадия, и во время литургии, молитвами преподобного получил здравие и, прожив в обители еще десять дней, ушел домой, радуясь и славя Бога и угодника Его преподобного отца нашего Геннадия.
О НЕКОЕМ СЫНЕ БОЯРСКОМ, ВАСИЛИИ ПАНИНЕ
Некий сын боярский, именем Василий Панин, имел жену, которая долгое время страдала болезнью глаз. Он же, приехав в обитель Всемилостивого Спаса, припал с молитвой к чудотворному гробу, игумен и священники, отслужив молебен, освятили воду. Василий, взяв с собой освященной воды, отправился к болящей супруге, и когда жена его окропила святой водой лицо свое и глаза, тотчас выздоровела.
О НЕКОЕМ ХРИСТИАНИНЕ
У некоего христианина веси Обнорское, именем Меркурий был сын Леонтий, крайне страдавший болезнью глаз, и уже полтора года не видел света белого, и от сего ужасного недуга кричал день и ночь. Родители привезли его в обитель Спасову, привели ко гробу преподобного отца Геннадия и просили священников совершить молебное пение и освятить воду. Освященной водой начали кропить местные иконы и раку чудотворца, а также больного Леонтия, и в тот час милостью Божией и молитвами преподобного отца нашего Геннадия отрок прозрел, с радостью возвратился в дом свой, славя Бога и угодника Его святого Геннадия.
О НЕКОЕМ ЧЕЛОВЕКЕ, ИМЕНЕМ ЛУКА
Некий житель города Костромы, именем Лука Густышев, не имел веры в чудеса преподобного Геннадия и дал обещание не бывать в Спасовой обители у гроба преподобного. По роду своей службы был выбран в целовальники в таможню и отбыл с дружиной собирать пошлинные государевы деньги. И внезапно поразила его болезнь в щеку и во всю голову, и, упав на землю, корчился от боли. Родственниками был привезен домой, но болезнь не унималась, и Лука был уже при смерти. Пришед же в разум, вспомнил грех свой и пообещал идти ко гробу святого; по окончании молебного пения был здоров молитвами преподобного отца нашего Геннадия.
О НЕКОЕЙ ЖЕНЕ
В Галичском уезде Корежской волости в сельце Левском жила некая вдова дворянского рода, Федорова жена, по прозванью Лаптевых. У нее было четыре сына, один из которых, Кирилл, пожелал уйти в монастырь Всемилостивого Спаса и к чудотворцу Геннадию и пожертвовать обители часть своего наследства. Мать хотела ему воспрепятствовать, и ее одолела сильная головная боль и зубная. Вспоминая согрешения свои, она начала молиться Всемилостивому Спасу и Пречистой Его Матери и на помощь призывать преподобного Геннадия Чудотворца, обещая идти в монастырь молиться и пожертвовать обители наследство сына. После этого обещания ей сразу полегчало. Женщина сдержала свое слово и пела молебны у гроба преподобного, прося прощения о своем согрешении, и благословила сына отдать его часть наследства монастырю, и сын ее постригся в монашеский чин в обители Спасовой с наречением имени в монашестве Корнилий.
О ДЕВИЦЕ, ИСЦЕЛИВШЕЙСЯ МОЛИТВАМИ СВЯТОГО ГЕННАДИЯ
Дочь крестьянина Дометия, жившего в веси Обнорское, в четырех поприщах от обители Спаса, Дарья, шесть месяцев была недвижима, не могла говорить, не узнавала отца и мать, тело ее тряслось. Родители привезли болящую в обитель Спасову к чудотворному гробу преподобного Геннадия и пели молебны. Молитвами святого она исцелилась и покидала монастырь здоровая, воздавая благодарения Христу Богу, творящему дивные и преславные чудеса своим угодником преподобным Геннадием.
Святитель Димитрий Ростовский включил в свои Четьи Минеи записанный игуменом Алексием следующий рассказ старца Антония, постриженника Иосифова-Волоколамскаго монастыря, о преподобном Геннадии.
Когда однажды Геннадий находился в Москве за богослужением в церкви, в которой стояли царские слуги и боярские жены, вошла бедная и убогая женщина с детьми, которые плакали одни у нее на руках, другие подле нее. Смотря на нее, знатные боярыни, воздыхая ко Господу и Пресвятой Богородице, про себя думали: «Господь даровал детей таким нищим, которым нечем кормить их, а нам, имеющим возможность от царского жалованья воспитывать детей, Господь не дал чадородия, конечно, за наши грехи».
Преподобный Геннадий уразумел их мысли и сказал им:
- Не скорбите, госпожи: если будете жить благочестиво в своем положении, то, по повелению Божию, с сего времени будете рождать детей.
По пророчеству преподобного сбылось сие не с одной, но со многими благородными женами. И в других городах преподобный Геннадий предсказывал многим благочестивым женщинам чадородие.
В XIX столетии засвидетельствованы три новых исцеления молитвами преподобного Геннадия, Любимоградского чудотворца, о которых было рассказано в «Ярославских епархиальных ведомостях» в 1873 г.:
1) По случаю утраты первого, данного мне Богом, сына, для утоления печали душевной 29 июля 1851 г. я с женою своею отправился на поклонение в монастырь преподобного Геннадия, Любимоградского чудотворца, Ярославской губернии Любимского уезда, где после обедни бывший тогда игумен отец Макарий (умерший 15 апреля 1861 г. архимандритом в Угличском Алексеевском монастыре) пригласил меня в свою келью откушать чай и пообедать. За обедом он спросил меня: имею ли я детей? Я ответил, что имел сына, но Богу угодно было взять его к себе. «А как ему было имя?» Я ответил, что ему было имя в честь Алексея, человека Божия. О. Макарий сказал: «Будущему вашему сыну нареките имя Геннадия, и я надеюсь, что молитвами угодника Божия он будет жить». Вследствие чего родившемуся у меня 16 июня 1852 г. сыну и наречено имя Геннадия. В 1854 г. в г. Ярославле, где я имел жительство, свирепствовала детская эпидемия — скарлатина, которой 4 января подвергся и сын мой Геннадий. В это время квартировал в моем доме Владимирского полка майор И. Г. Гречковский, и так как спальня его была рядом со спальнею моего сына, то он, слыша его страдания и любя его, пришел ко мне рано утром 5 января и предложил послать за медиком, обязываясь заплатить ему за визит, если я считаю это обременительным.
В свое время я ушел к должности; в мое отсутствие был медик Р. А. Шульц и прописал моему сыну какое-то лекарство для внутреннего употребления, которого, впрочем, больной никак не хотел принимать. Когда я возвратился от службы, то нашел, что теща моя держала больного на руках, а жена старалась чайною ложечкой насильно влить ему лекарство. Меня сильно поразили страдания малютки, усиливавшегося не принять даваемого ему лекарства, и я сказал: «Не мучьте его более, не давайте лекарства; а так как наречено ему имя в честь угодника Божия Геннадия, то обещайтесь, если он выздоровеет, помолиться у мощей угодника Божия». И что же? К неожиданной моей радости, сыну моему стало лучше; 11 января он совершенно выздоровел, только не мог так ходить, как ходил до болезни. Теперь ему уже скоро будет 19 лет, и он, слава Богу, молитвами угодника Божия Геннадия, жив и здоров.
г. Минск. 9 апреля 1871 г. М. Авдеев.
2) Ростовского уезда, села Ивашева, вдовая, 69 лет, диаконица Агрипина Алексеева, проживавшая у сына своего Ярославской градской Власиевской церкви диакона Алексея Иванова, 15 числа мая 1848 года иеромонаху Макарию, бывшему тогда строителем Спасо-Геннадиева монастыря, рассказывала в этом самом монастыре следующее. «Дня за три до праздника Введения во храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы прошлого 1847 года, когда я спала и никакой болезни не чувствовала, представилось мне во сне некоторое число неизвестных богомолок, идущих будто вместе со мною дорогою, ведущею, как теперь, идя сюда, признала, в здешнюю сторону, в которой я доселе не бывала и даже отроду моего ни от кого не слыхала, есть ли где Геннадиев монастырь, и оне мне сказали: “Ты будешь в Геннадиевом монастыре”. Пробудясь после сего сновидения в свое время, не сказывая сыну своему диакону, что мне во сне виделось, просто спросила его, есть ли где Геннадиев монастырь? Он мне на это сказал: “Есть и находится в нашей епархии, в Любимском уезде, где и мощи преподобного Геннадия почивают”. В день Введения, как я начала собираться в церковь к утрене, вдруг начали у меня ноги и шея трястись и в беспамятстве я упала и кричала во весь тот день с необыкновенным визгом. К ночи, поуспокоясь, уснула, и во время ночного сна представилось мне, будто вошел в покой, где я находилась, какой-то благообразный, с черной бородою, старец в монашеском облачении, а теперь, смотря на святой образ угодника Божия Геннадия Чудотворца, признаю, что явился мне во сне сам он или ангел Божий в образе его. Взошедши же, помолился святым иконам и на спрос мой: буду ли я, батюшка, здорова, сказал: будешь. Видение кончилось, а я стала уже ожидать этой Божией милости - освобождения от болезни. С вечера на день св. великомученицы Екатерины, как болезнь моя при сильнейшем и более тягостнейшем, противу прежнего, действии начала меня тревожить и принуждала кричать с визгом, вдруг как будто молния видимо блеснула и осияла покой с такою силою и влиянием на меня, что в ту же самую минуту начала я чувствовать сильное стеснение в груди и позыв на рвоту и затрудняться в самом дыхании. Шея у меня надувалась, как пузырь, а ртом исходил вместо мокрот какой-то непонятный, как из надутого пузыря, дух, и это продолжалось с четверть часа; с окончанием сей необыкновенной моей рвоты и болезнь миновалась, так что я на третий после сего день исповедалась у своего духовника и причастилась Святых Христовых Таин в приходской своей священномученика Власия церкви за Божественной литургией с благодарностию Господу, освободившему меня молитвами преподобного Геннадия, Любимоградского чудотворца, к которому по обещанию моему и пришла теперь в святую обитель его принесть пред гробом и образом его святым грешную молитву мою.
3) От Гаврила Ивановича Шпигельберга из С.-Петербурга получено с почтою письмо, которым он заявляет обители, что и подлинно великий угодник Божий и чудотворец, преподобный Геннадий, утешает родителей, огорчаемых преждевременною смертию своих детей и притекающих к нему с теплою молитвою желая иметь их, как утешил он и г. Шпигельберга, который, желая иметь сына и с верою в представительство угодника Божия, еще в утробе матерней предрек седьмому после умерших чад своих имя: Геннадий; и вот уже ему от рождения три года, тогда как ранее его было шестеро малюток, которые все помирали, или при самих родах, или вскоре по рождении.
***
Житие преподобного Геннадия, вместе со службой ему и записью чудес, было составлено учеником святого Алексием. В прилагавшемся к этим текстам «Сказании игумена Алексия к пастырю дому боголепного Преображения и преподобного аввы Геннадия» автор завещает братии обители отвезти свой труд царю Федору Иоанновичу и митрополиту Дионисию. Годы царствования младшего сына Ивана Грозного и Анастасии Романовны Федора (1584-1598) и пребывания на московской кафедре владыки Дионисия (1581-1586) позволяют установить, что свой труд в память аввы ученик завершил между 1584 и 1586 гг., то есть примерно через двадцать лет после кончины преподобного.
В основе сочинения, дошедшего до нас в разных списках, явно лежат более ранние редакции жития преподобного: на их существование прямо указывают приведенные выше чудеса о клирике Севастиане и диаконе Прохоре - каждый из них получил исцеление, только переписав канон и житие святого. Есть веские основания предполагать, что и первоначальная редакция жития создавалась при непосредственном участии Алексия, тогда еще не игумена, а монаха. Не вызывает сомнений, что его перу принадлежат также «Поучение преподобного отца нашего аввы Геннадия ко братии и ко всем людям» и «Наставление святого старца Геннадия, предложенное новоначальному иноку», которые, по всей видимости, были записаны им со слов учителя. (За создание этих текстов в конце жизни преподобного свидетельствует то, что в «Поучении» преподобный обращается к строителю Спасской обители Иосифу и игумену Костромского Ипатьевского монастыря Вассиану, имена которых после 1566 г. в документах этих монастырей уже не упоминаются.) Эти два текста, фактически являющиеся духовным заветом преподобного, еще святитель Димитрий Ростовский использовал в своих «Четьих минеях» вместе с житием и записью чудес. Однако в изданиях, посвященных Спасо-Геннадиеву монастырю, они не публиковались. В нашу книгу мы их включили.
Имя игумена Алексия значится в актах обители в 1571/1572 г. - ученик сам стал настоятелем монастыря на Сурском озере, однако к завершению его агиографических трудов игуменом Спасо-Геннадиева монастыря был уже Иов I (на его имя дана обители грамота царя Федора в 1584 г.). Вероятно, старец Алексий к этому времени был уже в преклонных летах и не мог сам поехать в столицу для представления жития, по этой причине и не состоялось тогда общерусского, соборного причисления преподобного Геннадия к лику святых, какое было принято Собором о преподобном Корнилий и объявлено патриаршьим указом в 1600 г.
Местное почитание, начавшееся в обители на Сурском озере вскоре после кончины аввы, было весьма велико. Как увидит читатель, к середине 1590-х гг. в обители во имя чудотворца был уже освящен престол. Почитание подвижника быстро ширилось: к началу 1620-х изменилось именование пустыни в царских актах, из Корнильевой она стала Геннадиевой, а к концу десятилетия и в писцовых книгах Костромы зафиксирована Геннадиевская церковь (немногим позднее в городском кремле построили в его честь уже каменный храм, но после пожара в 1773 г. он не был возобновлен). Около 1630 г. житие святого вошло в «Четьи минеи» троицкого книжника Германа (Тулупова). После этого оно включалось в самые популярные на Руси житийные сборники, а составленная на его основе память преподобному печаталась, начиная с 1661 г., в составе «Пролога» - уже после того, как при патриархе Иосифе 19 августа 1646 г. совершилось обретение честных мощей преподобного Геннадия и его всецерковное прославление. (К сожалению, в некоторых современных изданиях, в том числе в «Православном календаре», по неизвестной причине день обретения мощей святого I сентября/19 августа не указывается.)
Ныне память преподобному отмечается 5 февраля/23 января, I сентября/19 августа, а также 5 июня/23 мая - в соборе Ростово-Ярославских святых. Кроме того, в 1981 г. Святейший патриарх Московский и всея Руси Пимен благословил ежегодно именно в день поминовения преподобного Геннадия Костромского и Любимоградского совершать празднование Собора святых, в земле Костромской просиявших, а в 2002 г. имя преподобного Геннадия, уже как Могилевского, было внесено в Собор Белорусских святых, празднование которого установлено в з-ю неделю по Пятидесятнице.
Некоторые события, описанные в житии, подтверждаются словами летописей и других письменных источников, что свидетельствует о достоверности упомянутых автором фактов из начальной истории монастыря.
Восстанавливать первый период истории Корнилиевой пустыни - Геннадиева монастыря очень непросто: на сегодняшний день никаких документов не известно. Вслед за другими исследователями нам придется хронологически связывать события житий и преданий с известными общерусскими историческим вехам и вешками.
Постараемся при этом не забывать слова из «Сказания игумена Алексия к пастырю дому боголепного Преображения и преподобного аввы Геннадия»: «Вы же, братия, старайтесь наши писания “прелагать на новые скрижали”. Кто начнет писать, и он бы старался “на прямые точки и запятые”, да не изменился бы смысл писания, как и мы, душу полагаем за истинные слова и точки...»
ИСТОРИЯ ЛЮБИМСКОГО СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКОГО ГЕННАДИЕВА МОНАСТЫРЯ
Начиная со второй половины XV столетия явились в костромских пределах несколько монастырей. Пустынь, устроенная на ровном восточном берегу озера, близ впадения в реку Кострому ее правого притока Обноры, в истории Русской Православной Церкви стоит среди них особняком. И не столько потому, что монастырь, выросший из нее трудами преподобного Геннадия и его преемников, через полтора века в ходе реформ императрицы Екатерины единственный выстоял и сохранился, в то время как остальные были упразднены, а храмы их были обращены в приходские.
Думается, что особость судьбы обители была предопределена задолго до построения в нем первой деревянной Спасо- Преображенской церкви и совсем в другом месте - в Комельском лесу: в 1496/1497 г. в поисках места для монашеского уединения в тот вологодский лес пришел преподобный Корнилий Комельский.
ПРЕПОДОБНЫЙ КОРНИЛИЙ КОМЕЛЬСКИЙ
История не сохранила его мирского имени. Из документов известно, что отца звали Федором Крюковым, и считается, что преподобный родился в 1455 г. и происходил из знатного в Ростове рода.
* Изображение взято из открытых источников сети Интернет (www.gradm.ru)
Его дядя, брат отца Лукиан, был дьяком великой княгини Марии Ярославны, жены Василия II Васильевича Темного. (Летописи сохранили образ княгини как мудрой матери, совета которой спрашивали уже взрослые сыновья, в том числе и великий князь Иван III Васильевич. До XX в. дошло несколько десятков - больше, чем от имени всех других великих княгинь и цариц - грамот Марии Ярославны. Решения, в них записанные, готовили дьяки, но имен Крюковых на сохранившихся актах не значится.) Лукиан, несомненно, оказал большое влияние на племянника: тот в юности приехал к нему в Москву и также служил дьяком при княгинином дворе. Позднее, когда дядя решил уйти в Кирилло-Белозерский монастырь и принять там постриг, 20-летний племянник последовал его примеру и стал Корнилием. (Заметим, именно грамота великой княгини освободила в 1471 г. знаменитую обитель от налогов.)
Преподобный начал свои иноческие подвиги с тяжелого послушания - в поварне и хлебне, а в редкие свободные часы занимался перепиской церковных книг, чему мирская подготовка дьяка немало способствовала. Житие сообщает, что переписанные Корнилием книги хранились в Кирилловом монастыре через столетие, в конце 1580-х гг.: «книги его в Кириллове и ныне».
Житие было составлено в 1589 г. Нафанаилом, иноком Корнилиевского монастыря, и вместе со службой преподобному представлено на Освященный собор уже при царе Борисе Годунове в 1600 г., на котором и состоялось всецерковное прославление Комельского преподобного. Указ патриарха Иова об этом хранился в Введенской обители вместе с другими грамотами. (Все они скрупулезно перечислены в «Отписной книге монастыря 1657 г. », в которой находим, кроме того, свидетельство продолжения книжных трудов аввы уже в своем Комельском монастыре: «...под приделною колоколницею полатка каменная книгохранителная, а в ней книги... Псалтыр в полдесть следованием, писмяная, писмо чюдотворца Корнилия... Книга писмяная, в четверть, в затылок, а в ней писано Предание чюдотворца Корнилия...»)
Спустя некоторое время инок Корнилий оставил место своего пострижения, и «вдав себя странничеству», побывал в разных монастырях, дошел до Новгорода, где святитель Геннадий, бескомпромиссный борец с ересями, пытался удержать его при себе. Подвижник уклонился тогда от рукоположения в священнический сан и по благословению святителя поселился в пустынном месте недалеко от Новгорода, где жил в безмолвии, претерпевая «труды многие: и жажду, и глад, студень же и зной Христа ради». Потом перешел в Тверскую Савватиеву пустынь и поселился опять не в самой обители, а в близкой пустыни, но когда и здесь его стали посещать люди, Корнилий ушел в Вологодский край, где близ слияния рек Нурмы и Талицы из заброшенной хижины устроил себе келью: «Это покой Мой на веки: здесь вселюсь, ибо Я возжелал его» (Пс. 131,14).
Сегодняшний горожанин с трудом назовет разве что несколько самых крупных притоков Волги. В те далекие времена не только мать рек русских, но и крошечные притоки ее притоков были хорошо известны странникам: реки являлись главными, а зачастую и единственными, путями сообщения в лесах и болотах. Они давали имена поселениям на своих берегах, по ним получали названия многие уезды-волости-станы тогда еще только формирующегося волею великого князя Ивана III единого Московского государства.
 |
Путь преподобного Корнилия отнюдь не был куда глаза глядят: к тому времени уже более века разносились по Руси вести о Северной Фиваиде.
Духовные подвиги учеников великого Троицкого игумена - Сильвестра (+ 1379; память 25 апреля), Павла (+1429; память 10 января) и Сергия (+ 1412; память 7 октября) - приводили в бескрайние леса между Вологдой и Костромой все новых и новых ревнителей безмолвного уединения. Удалившиеся для молитвенного одиночества обнорские и нуромские подвижники вынуждены были рано или поздно смиряться и принимать на себя предначертанное им свыше игуменство. Ко времени прихода Корнилия в вологодских лесах рядом с дуплом дерева или простой хижиной основателя уже стояли храмы немалых киновий - Воскресенский Сильвестров, Свято-Троицкий Павлов, Происхождения Честного Животворящего Креста Господня Сергиев, - эти монастыри были уже известны. Удивительны эти места: тремя названными число очагов православия не исчерпывается - посмотрите книгу «По реке Обноре: Любим и его окрестности», много ли еще в России мест, где было бы столько обителей?
Но вернемся к преподобному Корнилию. Стали к нему притекать ищущие молитвенного уединения. Когда их трудами была воздвигнута в Комельском лесу церковь в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, Корнилий, как и его предшественники, покорился предначертанию Промысла и принял священный сан: «Божиею милостию, се яз Симон, митрополит всея Руси, поставил есмь диака инока Корнилия Феодорова сына Крюкова в четцы и в подьяконы и в диаконы и свершил есмь его в попы в свою митрополъю к церкви Пречистыя Богородица Введенью в пустынъку, на Комельской лес, на реку на Нурму, в Костромскую десятину, и да литургасает в святей Божий церкви. И аще кто к нему приходит от детей духовных, и да разсужает их по правилом святых апостол и святых отец, имея и волю вязати и решати по благословению нашего смиренья. И да не преходит от церкви к церкви без нашего благословения, или не явясъ нашему наместнику или десятиннику. Аще ли прейдет не явясь, и да не литургисает по сей нашей грамоте. И сего ради дана быстъ ему грамота сия на утверьжение его на Москве лета сем тысящь девятого [1501], месяца февраля в первый день».
|
Стремление к пустынножительству было отложено: «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9,22). В 1515 г. в Комельском монастыре была выстроена новая, больше прежней, соборная Введенская церковь, затем теплый храм во имя Антония Великого...
«Когда число братии возросло, преподобный написал для братии устав, составленный на основе уставов преподобных Иосифа Волоцкого и Нила Сорского. Это был третий устав, написанный русским святым для монашествующих» - так говорится в современном варианте жития преподобного Корнилия. Столь лаконично о важном вкладе святого в становление русского монашества XVI в. О том самом «Предании», которое было писано в «книге писмяной, в четверть, в затылок».
УСТАВ ПРЕПОДОБНОГО КОРНИЛИЯ
Каким напряженным временем было на Руси начало XVI в., сколь судьбоносные духовные вопросы решали великие подвижники и мыслители полтысячи лет назад в стране, лишь недавно окончательно избавившейся от ордынского ига! И, заметим, сколь важны уроки тех исканий сегодня в государстве, всего лишь поколение назад сбросившем другое иго. Причем сегодня спорят больше не богословы, а мирские идеологи, до хрипоты отстаивая увиденный каждым в тех давних исканиях свой путь для новой России.
Описывая Комельский монастырский устав, литературовед Н.В. Понырко отмечала: «Когда Корнилий его создавал... и Нилом Сорским, и Иосифом Волоцким уже были написаны их собственные уставы, одним - скитский, другим - общежительный... Корнилий подражает обоим настоятелям разом. Из устава Нила Сорского... он взял все пространное вступление и вписал его в свое предисловие, продолжив его рассуждениями об ответственности настоятеля за судьбы иноков и об основных принципах монашеской жизни по Василию Великому; а конкретные предписания относительно общежительного уклада он заимствовал из пространной редакции устава Иосифа Волоцкого... Несмотря на такие большие заимствования из двух разных источников, устав Корнилия производит очень цельное впечатление как в литературном, так и в смысловом отношении. Начав словами Нила Сорского, Корнилий и дальнейшие, очень значительные, заимствования из устава Иосифа Волоцкого отредактировал как бы в духе Нила, упростив и облегчив витиеватый и пространный стиль Иосифа». Тонкий светский исследователь прекрасно понимала, что не в стилистической цельности суть и значение Корнилиева текста.
Сегодняшнему читателю надо напомнить, что преподобные Нил Сорский (1433- + 1508; память 7 мая) и Иосиф Волоцкий (1440- +1515; память 9 сентября), значение которых в истории Русской Православной Церкви и в истории Руси в целом общепризнанно и поистине неоценимо, были главными идеологами двух направлений в православном монашестве Руси. Их неявный диалог стал, пожалуй, главным в духовной жизни страны конца XV - начала XVI в. О чем же шла речь пять веков назад?
Было бы преувеличением сказать, что именно трудами преподобного Нила возник первый на Руси скит и именно он впервые принес на Русь мистическое богословие исихазма, или паламизма (первое название от греческого слова «исихийя» - покой, безмолвие; второе - по имени его основателя святого Григория Паламы, афонского подвижника и богослова XIV в. Помните, что и преподобный Корнилий безмолвствовал?).
Было на Руси известно и о духовных исканиях Византии, были и сообщества монахов, живущих в отдельных кельях и добывающих себе пропитание каждый своим трудом. Нилов устав, подведший итог размышлениям «о делании сердечном и мысленном блюдении», не столько регламентировал жизнь скита, устроенного в лесных дебрях на реке Соре, сколько предупреждал вставших на этот тяжелый путь «внутреннего делания» о возможных искушениях.
Сорский старец следовал букве и духу евангельского слова, он развил учение о страстях, выделил стадии их формирования и дал инокам четкие и внятные рекомендации по борьбе с ними. Ничто не должно отвлекать христианина, выбравшего путь пустынника, от стремления к жизни вечной, от «внутреннего делания», готовящего душу к ней. Ни красота окружающей природы, ни богатство храмового убранства, ни обладание чем-либо. (Кстати, совсем незадолго до преподобного Корнилия, в 1491 г., пришел в тот же самый Комельский лес Иннокентий (+ 1521; память 19 марта), ученик и спутник преподобного Нила в его путешествии по святым местам Востока. Он поставил свою келью на речке Еде, притоке Нурмы. Когда к нему стали собираться ученики, следуя завету учителя, Иннокентий ни у кого не спрашивал при приеме в обитель вкладов - «вкупов», а храм завещал построить лишь после его кончины.)
Именно «нестяжательство», отказ не только от личной собственности, но и от общей монастырской, стал главным пунктом в деятельности последователей преподобного Нила, так называемых заволжских старцев. Монастырские землевладения они считали страшной опасностью на духовном пути иноков: оно неизбежно вело к «обмирщению». При этом на задний план незаметно ушло главное во взглядах учителя, воодушевленного высоким и чистым религиозным порывом раннехристианского образца, страшившегося обмирщения Церкви, чаявшего в аскетическом самоотречении земной идеал, а в скиту - мирское прибежище благочестивого хри