Если пришел ты, брат, ко мне, немощному, грешному и ленивому рабу, грешному более всех в мире; если хочешь жить со мною, грешным, по благословению настоятеля; если хочешь, брат, быть у Бога и отдаешься в послушание для Господа; если хочешь наследовать Царство Небесное и подражать житию святых отцов, как надобно жить иноку.
Первое: надобно более всего любить Бога и брата своего, как себя.
Отличия и преимущества жизни твоей, брат, таковы: не пещись тебе о суетном, ни о живых, ни о мертвых, ни о своем теле, что есть и пить, и чем одеться; не иметь ни золота, ни серебра, ни лошадей, ни работника, ни другого имущества; не держать у себя ничего, кроме необходимой одежды; из монастыря не ездить и не ходить; не пить ни меда, ни пива, разве по нужде и то по благословению; не дружиться с мирянами ни в чем, не давать им, не брать и не просить у них, не принимать их в келью. Если кто из мирских захочет пострищись, или придет старец или брат-странник, то по благословению позвать его в келью и говорить должное, празднословия не допускать.
К церковному пению ходить к началу и стоять со страхом до конца молитвы; если в силах, не наклоняться к стене, ни к клиросу, не лежать на посохе, не говорить праздных слов. Кто к чему призван, тем и занимайся. На все — наука; а церковь есть земное небо. Если стоишь на молитве без страха, не оберегаешься празднословия и смеха, то больше прогневляешь Бога. Надобно стоять, где поют, и внимать чтению и пению. До обеда, брат, и после эфимона [повечерия] не есть и не пить; от молитвы не уходить для питья воды; пить, пока не начали молитвы. Если на молитве придет немощь телесная или некоторая нужда, то, по благословению, можно выйти, но сказать мне, почему выходишь. Если не услышишь призыва к молитве или, стоя на молитве, не поспеешь к началу, взять прощение о том; а к чему не поспеешь, по окончании пения прочитать то и потом выполнять келейное правило. Стоя на молитве с братией, говори: «Господи, помилуй» в одно слово с тем, с кем стоишь сряду,— поклон класть также вместе с ним,— ибо так велит чин... После литургии идти из церкви за панагией после братии, а не в ряду, и говорить псалом 144-й; если же проговорил его в келье, то говори молитву Иисусову. Из трапезы идти в келью, также за панагией, после братии, одному за другим, в молчании; на монастыре не оставаться, идя в церковь или трапезу; ни у дверей или окна старца или брата не стоять. Если у тебя есть дело до старца или брата: то иди к нему в келью после обеда или после вечерни, по благословению, но скажи ему, зачем идешь.
Придя после молитвенного пения в келью, или после обеда, или ужина, должен ты положить 12 поклонов, также за умершего брата; если же такой день, когда не положены поклоны,- то до пояса. Рукоделием занимайся, брат, на монастырь, по силе, сколько можешь, для спасения своего, а на себя или на иного кого не работай и не продавай никому и не нанимайся у мирянина или брата. Если же придет кому особенная нужда и захочешь послужить брату, то, по. благословению, можешь.
Торговлею не заниматься ни с кем, не продавать и не покупать, не брать у брата и не давать ему. К молодым братьям не приставать и не дружиться с ними. Без благословения не выходить из монастыря и не бродить праздно, не вести пустых бесед сидя или стоя в монастыре или вне монастыря, и не ходить по монастырю без нужды. В келье, брат, также не должно быть празднословия, ни споров; и гнева не держи в сердце; если же что имеешь против брата, то со смирением скажи о том и примирись с ним. Если услышишь от старца или брата о моем невежестве, то, Бога ради, сказывай мне о том наедине,- я глуп и безумен. Чужих вещей не бери на хранение. Что между нами бывает в келье, того из кельи не выноси; но, если увидишь или услышишь худое вне кельи, того не вноси в келью. Знай только церковь и трапезу, да свою келью.
Какую одежду поручат, или какую одежду дадут, ту и бери. Какую пищу или питие поставят на трапезе, ту и вкушай и пей. Не ропщи ни на что, для Бога, помни жития святых отцов... Сказано: «многими скорбями подобает в Царство Небесное внити» (Деян. 14, 22).
О мирских делах не расспрашивай и о монастырских не говори без нужды. О родственниках и друзьях также не допытывайся. Но ты, господин-брат, знаешь более меня... Чем потешит тебя служащий, или старец, то ешь и пей, не рассуждая... Если за обедом или за ужином понездоровится тебе и тебе не хочется есть то, что едят другие, а служащий брат спросит: не хочешь ли ты того или другого, отвечай ему со смирением: воля Божия и твоя да будет; но сам не проси...
Если ты здоров телом, то после всенощной и утрени не спи. Если вчерашний день был на монастырском труде, то после утрени усни, а после всенощной не ложись,- на все опыт,— от того бывает искушение; трудись в молитве и в чтении книг; если не умеешь грамоте,- в рукоделии... Если берет тебя дремота и леность, то борись Бога ради; если не можешь отогнать сна, прими благословение и иди в поварню или хлебную и, что велят, послужи в том... В правиле келейном и церковном не ослабевай, за исключением великой нужды, да испытанный, примешь венец, который уготовал Бог любящим Его (Иак. 1, 12).
Если упал как-нибудь, не лги. Брата не осуждай за недостаток и не радуйся, чтобы самому не впасть в то же, или в иную сеть неприязненную. Таков союз любви. Без него не совершается никакая добродетель. Если придет тебе скорбь от кого, то вини себя и терпи для Небесного Царствия. Если кто унизит тебя, или возведет что на тебя, или причинит великое зло: возверзи на Господа печаль твою (Пс. 54, 23)\ сам не брани; сам ты не должен досаждать другому, ни гневаться, ни помнить зла, ни завидовать. Такова любовь Божия. Господь сказал: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас и молитесь за творящих вам напасть и изгоняющие вас (Мф. 5, 44)...
Если найдет уныние до обеда, когда занимаешься рукоделием, или учишь наизусть, или читаешь книгу, то стань на молитву; если не сможешь победить уныние, то, приняв благословение, иди в поварню или в пекарню и там по благословению послужи с молитвою, любовью и молчанием. Если найдет уныние после обеда, или после вечерни, то читай книги, или иди к старцу, которому особенно доверяешь, посиди у него и зачем пришел, скажи без празднословия, только бездельным не будь. Если приходит блудный помысел, или сонное мечтание, или плотское разжение, то спасайся постом, слезными молитвами, рукоделием,- трудись по силе с молитвою, но не твори своей воли. Если придет ночное страхование, то стой на молитве неподвижно и, воздев руки, говори: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго, помилуй мя, создание Твое... Если находят скверные и хульные мысли, когда стоишь, или сидишь, или лежишь, или идешь: то не обращай на них внимания, а молись Богу со смирением и усердием...
С братьями живи ровно, не кажись очень хорошим. Если и по Боге жизнь твоя, но чтобы не оказалось имя твое выше дел, будь в сердце своем ниже всех, и Человеколюбец Бог избавит тебя от бесовского навета. Если сохранен ты Богом от телесной скверны, то смотри не плошай,- не считай себя в сердце праведником, а повторяй со смирением пророческое слово: в беззакониях зачат есмь и во гресех роди мя мати моя (Пс. 50, 7).*
Тексты публикуются по материалам Интернет-ресурса www.spasi.ru «Православие (Православная страница Николая Ардабьевского)» (Москва).
ИСТОРИЯ В КАМНЕ
Вскоре после того, как в Москве на царство был венчан Федор, сын Ивана Грозного и Анастасии Романовны (18 марта 1584 г.), на берегах Сурского озера бывший игумен Алексий завершил труд над составлением жития своего преподобного учителя и запись чудес, явленных в обители.
По всей видимости, не позже этих, 1580-х гг., т. е. при жизни старца Алексия, пришел в Геннадиев монастырь уроженец Костромы Амос и принял здесь постриг с именем Адриан. Он станет потом известен как Монзенский преподобный Ct 1619; память 5 мая).
23 апреля 1585 г. в Москве умер схимник Нифонт - еще недавно бывший одним из опекунов нового государя, всесильным шурином царя Ивана Грозного, боярином и дворецким Никитой Романовичем Юрьевым. Его старший сын Федор будет пожалован в боярство через два года, а 12 июля 1596 г. в Москве, в родовом дворе недалеко от Кремля, в Зарядье, у боярина Федора Никитича и его жены княгини Ксении Ивановны родился сын Михаил...
А еще через два года, з сентября 1598 г., венчался на царство Борис Федорович Годунов. Через год, 8 октября, государь пожаловал Новую Корнильеву пустынь тарханной грамотой, аналогичной, как мы уже видели, тархану Ивана Васильевича. «Жалования» потомкам Никиты Романовича были совсем другими: на них обрушилась опала. Единственный из братьев уцелел в ней - Федор Никитич, но он с княгиней Ксенией были пострижены, из их сыновей выжил только Михаил...
11 июля 1613 г. молодой правнук окольничего Романа Юрьевича Захарьина был венчан на царство, а уже ii сентября он слушал тарханную грамоту, данную Новой Корнильевой пустыни Борисом Федоровичем, «а выслушав... велел им сее грамоту подписати на свое, царево и великого князя Михаила Федорвича всеа Русии, имя и сее у них грамоты рудити не велел никому ни чем, а велел ходити о всем по тому, как в сей грамоте писано. А подписал государев царев и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии диок Иван Болотников».
Однако в июльский день для костромских земель (впрочем, как для вологодских, ярославских и многих других) беды Смутного времени начала XVII в. не закончились. Историк А. Л. Станиславский приводил по дозорным книгам 1615 г. сведения о бесчинствах сторонников атамана Заруцкого в Костромском уезде: «а те крестьяне побиты в прошлом, в 122-м [1613/1614] от казаков... запустела деревня от казачья разоренья в прошлом, 122-м году - высекли тех крестьян казаки... крестьяне от казачья разоренья побрели в мир безвестно». Например, в одной из вотчин «из 50 осталось всего 9 крестьянских и 10 бобыльских дворов; 6 дворов были сожжены казаками в 1613/14 г. и 25 запустели», а их владельцы «от казаков и от черкас посечены и от казачья разоренья розошлись в мир безвестно».
Мы не знаем, когда игумен Гедеон с братией вновь били челом юному царю, что испытания не обошли стороной их далекий монастырь: пустынь разорена «от польских и литовских людей и от русских воров». В обители все строенья, ризы, книги - «все поймали без остатка». Вотчина монастыря также разорена, многие «крестьяне побиты, а иные пойманы в плен». Скорее всего, эти беды случились именно в 1614-м - тогда же, когда «воровские казаки» «наборзе Любим-городок разорили». (Грамота царя Михаила Федоровича в ответ на эту челобитную адресована костромскому воеводе А. С. Колычеву - он ведал уезд дважды, после Смуты в 1614-1615 гг., что также свидетельствует о разорении монастыря уже после воцарения Романовых.)
Судя по тому, что во всех этих испытаниях государевы грамоты и акты на вотчины обители сохранились, можно сделать вывод, что в отличие от многих и многих других, монастырь полностью не был выжжен. В Ярославле, например, обители Рождества Богородицы и Вознесенская в Толчковой слободе после жестокой осады 1609 г. лишь в памяти народа остались, но только словами «была такая...» - ни строчки в документах, ни камня какого.
Десятки и десятки православных монастырей нуждались тогда в помощи государства, а их земли - в ратаях. Денег в казне не хватало, единственное, что могла дать власть, - освободить на какое-то время землевладельцев от сборов в свою пользу, чтоб те сами как-то жизнь наладили.
В коллекции монастырских документов ГАЯО хранятся подлинники грамот, освобождавших обитель (повторим, сначала Корнильеву, а с 1617-го - Геннадиеву) от взимания податей и хлебных запасов на два года (не раньше 1614); от оброка с меда, который собирался в бортных лесах (1615); от кормовых и поворотных денег «за намеснич доход» (1617).
Сколько раз упоминались некоторые из этих грамот в печатных материалах о монастыре и его первом настоятеле, но так и нет до сих пор научной публикации всего комплекса. Мы с тобой увидели, уважаемый читатель, насколько оказались полезны для понимания истории Геннадиевой обители тексты грамот, представленные в подборке А. В. Антонова. Ярославский комплекс сулит еще большие возможности.
|
Генеральный план Геннадиева монастыря по обмерам ГНИМА 1946 г. КИКН
|
Есть, например, список с царской грамоты от 28 марта 1623 г. Она упоминается в повторном подписании все той же «тарханно-несудимой» царя Бориса Годунова: «Лета 7131-го, марта в 30 день, мы, великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии самодержец и отец наш, государев, великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всеа Русии, сее грамоты слушав, указали по нашему государскому уложенью переписати вновь на наше государское имя, а сее жаловалную грамоту указали, подписав на наше ж государское имя, отдати Костромскаго уезда Преображенского монастыря Генадьевы пустыни игумену Гедиону з братьею впредь для спору вотчинных земель и всяких вотчинных крепостей, а о всем указали ходити по тому, как в нашей в новой государской грамоте нынешняго 131-го году написано». Было бы интересно сравнить льготы, подтвержденные в 1613-м и жалованные через 10 лет.
А грамота из приказа Большого дворца от 25 июля 1625 г. впервые связывает обитель с окрепшим городом при слиянии Обноры и Учи - дана она любимскому городовому приказчику. Ему же 31 января 1627 г. поручается «составление отписных книг Геннадиева монастыря по случаю назначения нового игумена Ионы, вместо отставленного по старости игумена Гедеона».
А «сколько нам открытий чудных готовят», например, три сотни листов архивного дела «Отписи об уплате разных податей с вотчины Геннадиева монастыря. 1610-1723 гг.»?
Или еще пример. Есть в коллекции список с богомольной грамоты патриарха Филарета в Кострому о рождении царевича Алексея Михайловича го марта 1.629 г. Может, именно она стала в скором времени при возобновлении в обители второго храма поводом для посвящения его небесному патрону царевича, Алексию, человеку Божиему? Той самой церкви, что станет в 1644-м местом пребывания чудотворных мощей преподобного Геннадия до 1647 г. О постройке вместо нее в 1687 г. новой деревянной церкви мы узнаем из другой грамоты собрания ГАЯО - см. в главе о каменной Алексеевской церкви.
В своей статье Н.А. Зонтиков указывает, что в «Росписи русского войска» Московского стола 1604 г. от монастыря упомянуты «2 чел. конных». Это очень интересные темы - участие Церкви в формировании русского войска и содержание в монастырях отставных и увечных солдат. В ярославском собрании есть и об этом документы: о лошадях «на корме» в вотчинах обители и при Алексее Михайловиче, и в петровское время; об обмундировании даточных солдат и об их присылке,
Вид на монастырь с северо-запада. «Выполнена по рисунку художника И. Теребенева литографом Д. Сироткиным и напечатана в Санкт-Петербурге в мае 1862 года»
|
о розыске беглых стрельцов, о кормлении в монастыре некоего отставного стрельца Федьки Васильева в 1684 г. и других.
А разве не интересно, что монастырские работные люди были в Лисьем Носу у «гаванного строения» на берегах Финского залива?
Наконец, есть в коллекции две челобитные братии патриархам Иоасафу (1667-1672) и Иоакиму (1674-1690) о поставлении в монастырь игуменов. В обеих фигурирует имя соборного старца Павла Френдебер(х)ова. Столь «русское» отчество наводит на мысль, не имеет ли он отношения к Вильгельму фон Фюрстенбергу? Ведь именно ссылка Иваном Грозным в 1560-м в «костромское местечко Любим» гордого магистра, взятого в плен воеводой князем Андреем Курбским и не изменившего данной присяге, сделала острог известным в Европе (пленник проживал «на стрелице» Учи и Обноры до своей смерти около 1580 г.).
Хочется верить, что настанет время, и эта непростая, но столь необходимая и Ярославской земле, и всей России работа по изучению и публикации документов местной истории будет проведена. Без такой незаметной работы в архивах и библиотеках, часть которой выполнила Г. И. Фадеева (а она привлекла и несколько документов собрания ГАЯО), невозможно было даже начать серьезную реставрацию храмов, дошедших до нас сквозь страшные испытания XX в. в полуразрушенном состоянии.
Конечно, восстанавливать историю сооружений помогают сами уцелевшие камни, дополняющие и поясняющие строки старых актов. Потому и знания наши о каменных храмах, возведенных в монастыре, подробнее и глубже, но немного бы мы понимали во всех перипетиях их перестроений и украшений, кабы не те выцветающие строки. А от периода правления каждого следующего русского самодержца по сравнениями с временами предыдущего доходит их до нас все больше и больше. И не столько из-за того, что время становится менее безжалостным к бумаге, а благодаря постоянному и небескорыстному интересу Власти к владениям Церкви и отладке бюрократической машины, эти владения контролирующей.
Итак, история монастыря в камне. И конечно, в старых документах. А чтобы читателю было проще представлять, где какие сооружения на территории обители располагались в начале XX в., приведем «топографическую» часть описания из книги Е. Р. Романова:
«Между рекой Костромой и монастырем находится еще длинное озеро Сурба, бывшее некогда руслом названной реки. [Как мы уже видели в старых актах, «некогда» было и озеро, и река.] С другой стороны монастыря протекает река Обнора, впадающая в Кострому, и благодаря этому весеннее половодье монастырь весь окружается водою, и всякое сообщение с миром тогда прекращается.
Монастырь расположен параллельно береговой линии озера Сурбы и, окруженный высокою каменною стеною, имеет вид неправильного четырехугольника, растянутого по линии Ю-В - С-з. Длинные стороны четырехугольника имеют: С-В - 144 сажени, Ю-з - 96; короткие: Ю-В - 51 сажень, С-з, имеющая вид ломаной линии, - 87. Вся стена имеет протяжение 378 саженей. Вышина ея 5 аршин, толщина 1, оштукатурена и крыта железом. По углам ограды имеются башни; три из них круглыя одноэтажные, четвертая, в Ю-В углу, двухэтажная, внизу четырехугольная, вверху восьмиугольная...
В обитель ведут Святые ворота, находящиеся в С-В стене. Вся площадь монастыря вправо от Святых ворот занята монастырскими садами, огородами и службами. Здесь же находятся пруды, ископанные Геннадием, его «житница» и деревянный дом настоятеля. На левой стороне от Святых ворот находятся все храмы, колокольня, колодец преподобного Геннадия и одиночная келья. Братский корпус двухэтажный, каменный, с поварней и трапезной внизу находится против Святых ворот у задней [северо-западной] стены ограды».
СПАСО-ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ СОБОР
...Монастырь готовился к строительству каменного собора. Патриаршая грамота, как и царская «проезжая» на беспошлинный провоз братией, «извести, что у них куплено у Солигалицкой на церковное строение», традиционно датируется в краеведческой литературе 1644 г. Вторая из них, «воеводам нашим и приказным людем и таможенным верным головам и откупщикам и перевозчикам», подписана царем Михаилом Федоровичем «на Москве лета 7152 [1644] года февраля 13 дня»: «... как Костромского уезду Геннадиевы пустыни от Солигалицкие мимо Буя городка повезут сухим путем и водою в стругах на церковное строение известь и во городом воеводам нашим и приказным людям уездным головам и откупщикам и поместом мытчиком и перевозчиком с тое извести, что они повезут на церковное строение, наших пошлин и мыту, и с людем годовщины, и рекою стругой причалу неимати». Указывается, что эта самая известь к «152» г. уже куплена.
Понятно, что бить челом святейшему «пожаловати благословити велети на тот каменной храм и на придел готовить запас... и на тот новый каменный храм и на придел велети ему и антиминса дати и освятити» полагалось до начала работ. А так как, повторим, в допетровскую эпоху календарный год считался с I сентября, то следует полагать, что игумен Филарет с братией начали хлопоты о строительстве летом-осенью еще 1643 г., т.е. не позже начала 7152 г. Очевидно, благословенную грамоту следует на год «состарить».
Заготовив для каменного собора необходимые «связи, бут и камень, и кирпич, и песок, и известь», на что ушло около года, в обители начали по полученному благословению «ров копать и бут бутити». Тут-то и произошло «7152-го, августа в 19 день» знаменательное событие, о котором рассказывает «Повесть об обретении мощей преподобного Геннадия».
Итак, строительство Спасо-Преображенского собора датируется 1643-1647 гг.: в 1643-м начали подготовительные работы, на следующий год заложили фундамент храма (и обрели мощи преподобного), а в 1647-м освятили оба его престола: главный - во имя Спаса Всемилостивого Преображения и придельный - Благовещения Пресвятой Богородицы. Такими посвящения престолов в четверике главного храма обители оставались вплоть до ее закрытия.
О первоначальном облике храма мы можем судить (конечно, с понятными оговорками) по иконе из ГИМа, датированной второй половиной XVII в. Мы видим собор с юго-западной стороны: с юга к основному объему никаких пристроек еще не примыкало, а западный вход оформлен крыльцом - небольшой папертью. Галина Ивановна Фадеева обратила внимание, что иконописец даже обозначил место, где находились мощи преподобного Геннадия: на южном фасаде ярким красным пятном отмечен широкий арочный проем. Только изограф сместил арку в южной стене собора к западу: на самом деле она была сделана в его восточной части - против правого клироса, у самого алтаря, а точнее, у дьяконника, в котором и был устроен Благовещенский придел. В этой нише и поставили открыто гроб с мощами преподобного Геннадия. О главной святыне монастыря мы расскажем отдельно. Здесь надо остановиться на важной архитектурной особенности собора, на которую первым обратил внимание ярославский архитектор-реставратор С. Е. Новиков. Речь идет о так называемой «двустолпной» конструкции его перекрытий.
Двустолпные храмы встречаются в русской архитектуре не часто, их количество значительно уступает четырехстолпным или бесстолпным постройкам, но среди костромских церквей XVII в. было несколько: до наших дней хорошо сохранились знаменитые церковь Воскресения на Дебре (1645-1651) и Троицкий собор Ипатьевского монастыря (1650-1652).
План четверика собора по обмерам 1946 г. ГНИМА
|
Спасо-Преображенский собор. Центральная часть иконостаса. 1910. ГАИМК
|
Спасо-Преображенский собор. Вид с северо-запада.
Рисунок. 1946. ГНИМА
|
Чтобы не уводить читателя в архитектурные подробности, упростим пояснение: на самом деле, столпов все же четыре, но два восточных скрыты алтарной преградой, а в интерьере основного четверика оставалась видной молящимся только западная пара столпов, которые и поддерживали своды храма с главами.
Все пять барабанов Преображенского собора были световыми, причем центральный, как и положено при «истинном» двустолпии, расположен строго по оси столпов (названные костромские храмы отличаются «ложным» двустолпием: в них центральный барабан сдвинут к востоку, в сторону «спрятанной» пары столпов).
Ныне на территории Ярославской области единственным двустолпным остался собор Спасо-Геннадиева монастыря.
Спасский храм всегда был богато украшен. В книге Е. Р. Романова приводится описание его иконостаса (высота 9 1/4 аршина, а ширина 17 1/2):
«Иконостас в Спасском храме четырехъярусный, столярной работы, царские врата тоже, но прорезные. В них пять «клейм» с изображениями евангелистов и Благовещения. Направо от царских врат дар царицы Анастасии Романовны: иконы Спасителя и Преображения Господня, далее образ Благовещения и редкостная икона Геннадия, написанная вскоре после его кончины, реставрированная в 1722 и в 1871 гг. и прекрасно сохранившаяся доселе. Центр иконы занимает Геннадий, стоящий пред обителью, а вокруг него изображены события из его жизни и чудеса, всего в 54 клеймах, начиная от сцен рождения Григория в Могилеве.
Слева от царских врат также дар царицы Анастасии, иконы Владимирской Божией Матери и Успения, далее архидиакон Стефан на двери и икона Покрова.
...Теперь на всех иконах нижнего яруса серебряныя ризы, 84-й пробы, устроенные в 1806-1831 гг. Риза Спасителя весом 17 ф. 31 зол., Божией Матери - 15 ф. 36 зол., Успения - 12 ф. 36 зол. и Преображения - 35 ф. 58 зол.
Во втором ярусе над царскими вратами медный золоченый крест с распятием и по сторонам его двунадесятые праздники в медных золоченых окладах. В центре третьего яруса изображение Спасителя на престоле с припадающими Сергием и Геннадием и по сторонам Божья Матерь, Иоанн Предтеча, архангелы Гавриил и Михаил и апостолы - все в медных венцах. Посреди четвертого яруса Вознесение и по сторонам ветхозаветные первосвященники и пророки.
Множество икон хорошего древнерусского письма на столпах, поддерживающих своды».
К XX в. власти поняли, сколь ценны для русской культуры старые храмы и украшающие их творения мастеров. Был введен обязательный порядок согласования планируемых работ не только с местным епархиальным начальством, но и с Императорской археологической комиссией. Иногда только благодаря этому мы можем найти в архивах дела о таких ремонтах, а в них - документы, которые говорят об истории формирования богатого внутреннего убранства храма, о создании иконостаса и стенных росписей, о других подробностях. Такое дело «О ремонте церквей в Любимском Спасо-Преображенском монастыре в 1901-1913 гг. » Г. И. Фадеева выявила в Государственном архиве истории материальной культуры.
В ноябре 1901 г. в Императорскую археологическую комиссию поступило письмо из Ярославской духовной консистории: «Настоятель... иеромонах Хрисанф с братиею обратился с ходатайством о разрешении произвести следующие исправления в соборном храме Преображения Господня, устроенном в 1647 году: поновить живопись, сделать новую уборку, иконостас окрасить вместо зеленого в белый цвет, позолоту промыть и прочистить, над иконостасом сделать надстройку вверх на пять аршин и написанное на полотне изображение Вознесения Господня, поставленное над иконостасом, заменить новым деревянным иконостасом».
Спасо-Преображенский собор. Северо-западный угол. Фото середины XX в.
|
Разбираться следовало на месте, и в 1902 г. в Спасо-Геннадиев монастырь приехал художник-архитектор, член комиссии П.П. Покрышкин, он дал следующее заключение: «Иконостас этот сделан в 1825 году и представляет из себя произведение в стиле ампир. Он выкрашен в приятный зеленоватый тон, на котором выделяются золоченые полированные колонки, рамки киот и элегантные украшения». Инспектор настаивал на «сохранении нынешнего зеленоватого фона окраски».
Судя по копии книги, заведенной в монастыре для записи исторических достопамятностей с 1814 г. и представленной в столицу вместе с ходатайством о ремонте, иконостас в 1820-е не изготавливался заново, а капитально переделывался: «В соборной Преображения Господня церкви [?] мая [1827 г.] начали разбирать иконостас для очистки старого левкаса... 22 ноября [1828 г.] в соборной Преображения Господня церкви иконостас и киоты кончены лаковою и позолотою, за работу и с материалом заплачено 6850 руб.». Эти работы выполнялись в соответствии с консисторским указом: «иконостас поправить порезкою 30 глухими колоннами с капителями коринфского ордера и таковыми царскими вратами; в оной же Преображенской церкви около двух столбов сделать 6 киотей с колоннами с капителями коринфского ордера и с резбой по пристойным местам, спереди оных двух столбов к киотам приделать переплет для месячных икон, при оных же столбах сделать новые клиросы столярной работы». Причиной столь больших работ стал пожар в ризнице, случившийся в 1824 г. (см. ниже о пристройках к собору).
Более того, это «поправление» иконостаса, как говорят другие документы из другого архива, Государственного древних актов, было не первым. Еще в 1773 г. в соборе случился пожар - «иконостас... отчасти сгорел, а отчасти разломан». Два года устраняли его последствия «подгородной костромской Ипацкой слободы житель» столяр Степан Захаров, и костромские посадские резчик и позолотчик Макар Дмитриев Быков, и иконописец Дмитрий Васильев Вощин. Приходно-расходная книга 1775 г. в описании выполненных ими работ сохранила подробности устройства иконостаса и размещения в нем икон. Пожар захватил тогда и алтарь, был поврежден и престол. По завершении всех работ храм был вновь освящен: «В святом алтаре престол по обычаю, а жертвенник в стене, на святом престоле под одеждой к срачице пришит святой антиминс, писан полууставом на полотне, священнодействован 7155 года при государе Алексее Михайловиче и патриархе Иосифе [Это тот самый первый антиминс каменного храма 1647 г.]. На престоле святой антиминс печатан на полотне, священнодействован Симоном, епископом Костромским и Галицким 1778 года апреля 26 дня».
|
В описании Е. Р. Романова убранство Благовещенского придела лишь упоминается: «... с [трехъярусным] иконостасом художественной резной работы, с куполом-сводом, покоящимся на витых колоннах». Так же, весьма лаконично, написал он и о стенописи собора, которая «многократно поновлялась и искажалась. В 1765 г. при игумене Варсонофии ей придан южнорусский характер, с темными красками и обилием масла. В 1825 г. при игумене Палладии II - западнорусский характер, со светлыми тонами и яичными красками».
Г. И. Фадеева выявила подробности поновления стенописей, фактически - создания их заново, причем дважды, в 1822 и 1825 гг.: «В течение апреля месяца [1822] штукатурку в соборной Преображения Господня церкви со стен обивали и вновь подштукатуривали с пенькою... С первых чисел мая начали писать стенное письмо в соборной Преображения Господня церкви, которое кончено в половине сентября месяца.
Мастер оного был ярославский мещанин Федор Васильев Банщиков, коему за работу плачено 3100 руб. да за штукатурку 525 руб.».
Но через год, в феврале 1824 г., произошел тот самый пожар, поэтому в 1825 г. «6-го апреля в соборной Преображения Господня церкви начали подмащивать леса вновь для стенного письма и 8-го начали обивать повредившееся от пожара письмо стенное... 1-го августа кончено стенное писание, за работу заплачено 2700 руб., краски голубца и белил на 179 руб. 50 коп., штукатуру 170 руб., извести на 45 руб.». Исполнителем росписей 1825 г., очевидно, был все тот же ярославский мастер Федор Банщиков.
Уже упомянутый Петр Петрович Покрышкин в 1902 г. назвал эти старые фрески интересными и просил прислать в комиссию фотографические снимки иконостаса и старых фресок. Сделать это сам он не смог, так как собор был загроможден лесами. В это время в нем проводилась реставрация росписей, которой «заведовал» живописец из Москвы Александр Александрович Пентюхов. По мнению Покрышкина, последний выполнял свою работу «весьма заботливо и аккуратно, но с нарушением стиля к худшему» (в своем заключении он писал «о принятии мер к сохранению стиля фресок 1825 г. при реставрации их»).
Остается посетовать вместе с Г. И. Фадеевой: «Затребованный комиссией снимок через несколько лет все же был сделан, но только один, на нем видна лишь центральная часть иконостаса. Росписи же так и остались вне фотофиксации, а мы - без исторических документов».
ПРИСТРОЙКИ К СОБОРУ
Основной объем собора, его четверик, потом практически не изменялся, а вот внешний облик претерпел весьма существенные изменения уже в первые десятилетия после возведения. О них свидетельствует опись монастыря конца петровского правления из ярославского архива.
Во-первых, к южной стене собора пристроена теплая церковь Геннадия Чудотворца с трапезной, с главой,
«обитой чешуею деревянною», с крестом, «опаянным белым железом». В ней «церковные двери и столбцы и сень резные золочены. На царских на дверях образы...»
Во-вторых, появились пристройки и по двум другим фасадам: по западному была добавлена «паперть до трапезы» с двумя входами, а над нею «в трех кружалах стенное подписание святые образы»; с северной стороны была приделана «полатка каменная ж» (в ней помещалась монастырская ризница). Все эти пристройки мы видим на иконе из ГРМ, написанной во второй половине XVIII столетия. Только ответить на вопрос, когда они были сделаны, не можем (есть основания полагать, еще в XVII в.).
Мы уже упоминали о пожаре 1824 г., но куда чаще из-за «пожарных бедствий» страдали не фрески, а кровли храма, а вместе с ними главы и кресты (деревянные «крышки» в нашем климате ветшают очень быстро). Г.И. Фадеева выявила сведения о крупном пожаре 1773 г. и мерах, предпринятых игуменом Тимофеем и братией для устранения его последствий. В представленном рапорте «о погорении от пожарного случая» настоятель сообщает: «Церкви каменные необходимо требуют к следующей осени и зиме какого ни есть прикрытия, дабы от мокроты своды не повредились, а внутри от тех же мокрот подмазка не опала».
Особенно существенным разрушениям подверглась теплая церковь Геннадия Чудотворца, которая «в крайнее пришла обветшание, а именно: кровля на ней совсем ветха, сквозь которую в мокрыя погоды бывает немалая течь, свод каменной от разселин, имеющихся в стенах, а притом от помянутой течи, на многих местах повредился, в окошках деревянные косяки согнили и оконницы в них стеклянные ветхие, печи в ней две сколь ветхи, столь неисправны от чего, а при том и по пространству церкви тако ж и по высокости своду никакого почти во время больших стуж тепла не бывает, стены и своды по давности строения пылью и по неисправности печек дымом закоптели, иконостас тако ж стар ветх и потемнел».
 |
|
План храма Сергия Радонежского по обмерам 1946 г. ГНИМА
|
Игумен Тимофей поднимал в рапорте вопрос о полной реконструкции теплого храма. Но, видимо, из-за значительности общего объема восстановительных работ ограничились его ремонтом - и то он растянулся на несколько лет. Пришлось подвести «на дву папертных углах для подкрепления паперти четыре быка каменные», «свести» «окошечныя и дверныя повредившиеся от помянутого пожара перемычки», «зачинить» «в тех же папертях разселины, щели и выбоины».
Хронологическая лакуна в документах начинается с конца 1770-х гг. и тянется до 1800-х, поэтому не известно, насколько эффективны оказались работы по укреплению теплого храма, но, судя по всему, он продолжал ветшать и в конце концов
был разобран (сказать точно, когда именно, мы не можем).
С западной стороны к собору при игумене Исайе была «приделана каменная трапезная с кумполом, покрыта листовым железом, выкрашенным черною краской, а на кумполе - зеленою, на ней пять глав, средняя глава покрыта белым железом, а четыре выкрашенным железом зеленою краской, на них кресты четвероконечные белые железные... В оной трапезе два придела... две кирпичные печки» - читаем в описи монастыря первой четверти XIX в.
Фактически к собору пристроили здание нового теплого храма (в публикациях называются разные даты: 1803-1805 гг.; скорее всего, это годы начала и завершения строительных работ). Оба его престола стали преемниками имевшихся в обители ранее: преподобного Геннадия - он расположился справа, до этого был в старом теплом храме, а левый, во имя Корнилия Комельского, перенесли из церкви «под к<