«20 июня. Обстановка прежняя. Над Ваенгой (пос. в Кольском заливе, будущий Североморск. — В.М.)пролетел и был обстрелян зенитчиками неизвестный самолет. Данные разведки еще раз предупреждают о накапливании гитлеровцами войск в приграничных пунктах — Петсамо, Киркенесе, Варде. Немецкий гарнизон Киркенеса насчитывает двадцать тысяч человек. Гитлеровцы решили избавить себя от лишних глаз: движение иностранных торговых судов от Тромсё до финской границы закрыто.
Сегодня в Полярном были командующий 14-й армией генерал-лейтенант В. А. Фролов и начальник штаба армии полковник Л.С.Сквирский. Части этой армии прикрывают границу вплоть до Кестеньги (Огромное расстояние протяженностью в сотни километров на юг. — В.М.) На участке, примыкающем к району Мурманска, Полярного и Кольского залива, по-прежнему находится только одна 14-я стрелковая дивизия неполного состава. Договорились, что армия для защиты этого участка выделит еще одну стрелковую дивизию, переброску которой в район Западной Лицы и Титовки (приграничные населенные пункты. — В.М.) должны обеспечить мы».
Обратите внимание, что командующий Северным флотом по собственной инициативе, как грамотный в военном отношении начальник, договаривается с командующим 14-й армией Фроловым, чьи стрелковые части прикрывают приграничную зону, заблаговременно выделить еще дополнительные силы на опасный участок Мурманского направления. Ведь, только что был командующий округом М.М.Попов, который должен был решать эти поставленные задачи, но видимо, у того были «связаны» руки. А может молчаливо дал согласие и благословил на ратные дела, тем более что рядом с ним был член Военного Совета округа Клементьев.
Головко и Фролов договорились, как говорят, «полюбовно» в интересах дела. Северный флот морем перебросит пехоту в район прикрытия.
В конце концов, в случае чего, спросили бы именно с них, но они не побоялись ответственности. На наше счастье, что именно Арсений Григорьевич, оказался на этом месте, в нужное время. Да и Валериан Александрович не подкачал в оказании помощи боевому другу.
Это ведь, тот самый В.А.Фролов, командующий 14 армией, до которого никак не мог дозвониться 26 июня товарищ Ватутин из Генштаба. Помните, приезд Сталина в Наркомат обороны, чтобы разобраться с военными по поводу Финляндии?
Наступает самый ответственный момент в нашей истории.
«21 июня. В течение суток над нашей территорией появились два фашистских самолета — один у полуострова Рыбачьего, второй в районе Териберки. Это значит, что гитлеровцы просматривают побережье Мурмана. Думаю, что они хотят выяснить, идут ли у нас перевозки из Белого моря и готовимся ли мы к отражению удара. Над Кольским заливом чужих самолетов не было, поэтому обошлось без воздушных тревог и стрельбы зениток…»
А что им там делать, немецким-то, самолетам? Уже авиаразведка выяснила, где находятся корабли и подлодки. Рассредоточил ли, на свой страх и риск, корабли по заливу Арсений Григорьевич, вот в чем вопрос? Судя, по твердости характера Головко, хочется верить, что это произошло.
Сейчас читатель столкнется с характерным явлением тех дней. Об этом упоминалось и в главе о Черноморском флоте. Сейчас на очереди — Северный.
«В Полярном находится на гастролях Московский музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Сегодня вечером состоялся очередной спектакль этого театра. Показывали «Периколу». Когда мы втроем — член Военного совета Николаев, начальник штаба Кучеров и я — пришли в театр, зрительный зал был переполнен: всем хотелось посмотреть игру москвичей. Наше присутствие сразу же было замечено.
«Похоже, что обстановка разрядилась, поскольку начальство здесь», — читал я на многих лицах. Если бы это было так…
Играли артисты хорошо. На какой-то срок, следя за игрой, отвлекся от навязчиво-тревожных мыслей. То же самое, судя по репликам, испытывали Николаев и Кучеров. Да и всю дорогу на обратном пути из театра в штаб мы толковали о спектакле. Возможно, потому, что хотели заглушить тревогу в себе».
Лишний раз приходится повторять, что это прибытие артистов во все части западных округов и, как видите, флотов, даже на Севере, — заранее спланированная акция, с целью рассеять внимание командного состава и отвлечь его от выполнения поставленных перед ним боевых задач оборонительного характера. Ничего другого вразумительного, по артистам, как по случившимся событиям тех лет, трудно придумать. Получилась, к тому же, лишняя головная боль для местного начальства. Среди прибывшего на спектакль руководства флотом отсутствовал по «уважительной причине» один человек. Об этом, чуть позже, он нам сам расскажет.
«Возвратились — и действительность неумолимо напомнила обо всем.
Просмотрел за чаем вечернюю сводку. Привлекли внимание данные воздушной разведки. В течение дня были обнаружены: на подходах к губе Петсамо тральщики; в самом порту, на рейде, пятнадцать тральщиков; на рейде Варде — транспорт; в Перс-фиорде — транспорт. В общей сложности за сутки из Петсамо вышли восемь транспортов и вошли в гавань три транспорта, два рыболовных траулера, один сторожевой катер. Пока размышлял над сводкой, принесли радиограмму особой срочности.
Николаев, Кучеров и заглянувший «на всякий случай» начальник управления политической пропаганды флота Торик забыли и про спектакль и про чай, когда я начал читать вслух радиограмму. В ней сообщалось, что немецко-фашистское командование стянуло войска (около двухсот дивизий) к нашей границе и что с часу на час надо ожидать их вторжения на территорию Советского Союза. Нам предписывалось перевести все части флота на боевую готовность № 1.
Фактически флот уже в готовности. Остается, как только последует сигнал о всеобщей мобилизации, принять положенные по моб(илизационному)плану различные вспомогательные суда и помещения, а также принять запасников, приписанных к флоту. Мало сил, недостаточно техники, но, по существу, мы готовы».
В данном случае боевая готовность № 1 означала полную боевую готовность, по которой личный состав кораблей должен находиться на боевых постах, а всё вооружение и технические средства готовы к немедленному использованию по отражению внезапного нападения противника.
Хорошо написано в радиограмме. Только не Жуковско-Тимошенковская ли это Директива, которую, якобы, сочиняли эти «друзья» весь вечер 21-го июня? Тогда, ничего путного в ней не было, а Арсения Григорьевича подправили в рукописи, чтоб весомо выглядело сообщение из Москвы. Дескать, Кремль, шибко обеспокоен, как там дела на границе? Нет ли, где поблизости врага?
В данной Директиве морякам, вообще, ничего конкретного, указано не было. Просто, с ее копией должен был ознакомиться нарком ВМФ Кузнецов. Вот и все. Поверьте, совсем «пустой» был документ. К счастью Головко мух не ловил от безделья. Во всяком случае, думается, его нахождение в штабе флота, соответствует действительности, в отличие от других морских военачальников. Что там было мудреного в этой «радиограмме особой срочности», читатель узнает, чуть позже, когда будем рассматривать балтийские дела. А вот как на нее отреагировало командование Северного флота, прочтет ниже.