ВОПРОСЫУГОЛОВНОГО ПРАВА И КРИМИНОЛОГИИ
© 2002 г. Л.М. Прозументов
УСТОЙЧИВОСТЬ И ВООРУЖЕННОСТЬ КАК ПРИЗНАКИ БАНДЫ
Термин «устойчивость» в действующем Российском уголовном законодательстве упоминается дважды. Во-первых, применительно к определению понятия «организованная группа» (ч. 3.ст. 35 УК РФ), во-вторых, применительно к определению понятия «бандитизм» (ч. 1 и 2 ст. 209 УК РФ). Ни в первом, ни во втором случаях законодатель не раскрывает данное понятие. Однако бесспорным является то обстоятельство, что и для «организованной группы» и для «бандитизма» понятие «устойчивость» является основным, конституирующим признаком, при отсутствии которого нет ни организованной группы, ни бандитизма.
Исходя из смысла закона – ст.ст. 35 и 209 УК РФ банду можно определить как организованную устойчивую вооруженную группу, состоящую из двух или более лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких вооруженных нападений на граждан или организации.
Являясь одной из разновидностей группового преступления, банда характеризуется множественностью участников (два и более), непосредственным участием каждого из них в обеспечении выполнения действий, которые составляют объективную сторону одного и того же состава преступления; осуществление преступного намерения совместным участием всех лиц, входящих в банду, осознание ими общественной опасности как своего деяния, так и осознание общественно опасного характера деяния других участников и предвидение возможности наступления преступного результата от совместной деятельности.
Очевидно, что индивидуальная деятельность и ее конечный результат каждого участника банды могут быть разными, однако совокупность этих разных по объему и нередко по содержанию деятельностей, в конечном счете, приводит к выполнению сконструированной в законе объективной стороны бандитизма.
|
|
Каждый из субъектов, входящих в банду, принимает на себя определенные обязательства, обусловленные целями, стоящими перед бандой. Поэтому любой акт преступной деятельности того или иного участника, совершенный в направлении достижения общей для соучастников цели, является актом индивидуальной воли этого участника и в то же время является выражением согласованных преступных устремлений участников сообщества в целом. В случае, если все эти фактические обстоятельства не были известны субъекту и не охватывались его умыслом, который не совпадал с умыслом группы, его действия нельзя квалифицировать по ст. 209 УК РФ.
Продолжая эту мысль, в качестве одного из критериев признания группы бандой можно назвать степень согласованности действий участников, их субъективной связанности, которая охватывается понятием организованности. Организованность может выражаться в установлении определенных внутригрупповых форм связи между всеми участниками (это может быть иерархическое строение, распределение функций), согласованности действий, готовности к выполнению общих задач в соответствии с ролью в группе.
Наука и практика в качестве одного из обязательных признаков бандитизма называет устойчивость, который, как мы уже отмечали, является конституирующим признаком.
Понимание данного признака в науке российского уголовного права и на практике было и продолжает оставаться неоднозначным.
|
|
Долгое время устойчивость связывалась с количеством задуманных и совершенных преступлений.[1] Затем исследователи пришли к выводу, что она может иметь место и в банде при совместной деятельности ее субъектов, направленной на совершение и одного преступления при условии существования определенного характера связей между участниками.[2]
На наличие прочных связей между соучастниками и наличие специфических и индивидуальных форм и методов деятельности для определения признака устойчивости обращает свое внимание В. С. Комиссаров. По его мнению, показателями устойчивости могут служить: 1) высокая степень организованности; 2) стабильность состава и организационной структуры; 3) наличие своеобразных индивидуальных по характеру форм и методов преступной деятельности. Длительность существования же и количество совершенных нападений показателями могут быть только в совокупности с другими критериями.[3]
Ю. Б. Мельникова, Т. Д. Устинова под устойчивостью понимают постоянную или временную преступную деятельность, рассчитанную на неоднократность совершения преступных действий, относительную непрерывность в совершении преступных действий, относительную непрерывность в совершении преступных деяний.[4] Для Стельмаха В. Ю. устойчивость складывается из трех обязательных компонентов – предварительной договоренности о совершении нападений, более или менее длительного времени существования и ее организованности.[5]
По мнению А. В. Шеслера, характеристику устойчивости организованной группы (банды) надо рассматривать через субъективно-объективные признаки. В субъективном понимании устойчивость означает «стойкость преступных устремлений участников группы, твердое намерение постоянно или временно заниматься преступной деятельностью».[6] К субъективному критерию устойчивости он также относит и предварительный сговор членов соучастия на единение межличностных связей, преступных интересов. Такой сговор, прежде всего, направлен на соединение личных усилий соучастников к достижению психологической и организационной устойчивости группы.
|
|
Объективное выражение устойчивости, как считает А. В. Шеслер, выражается в следующей совокупности ее признаков
n стабильный характер преступной деятельности группы;
n наличие элементов материальной базы;
n соорганизованность участников группы (совместная организованность).
Большое внимание понятию «устойчивость» уделяли Верховный Суд СССР, Верховный Суд РСФСР и Верховный Суд РФ, которые в своих постановлениях пытались содержательно раскрыть данное понятие.
В этой связи отметим Постановление Пленума Верховного суда СССР 1959 года, Постановления Пленума Верховного суда РФ 1993, 1997 годов. В Постановлении 1959 года под устойчивостью понимались предварительный сговор и преступные связи между участниками, единство преступных целей, распределение функций между участниками преступного сообщества, предварительное установление объектов и способов преступной деятельности,[7] в Постановлении Пленума Верховного суда 1993 года для определения этого признака использовались такие составляющие, как стабильность состава банды и ее организационных структур, сплоченность ее членов, постоянство форм и методов преступной деятельности,[8] а в 1997 году (помимо сохраненных признаков – стабильность состава, постоянство форм и методов преступной деятельности) признаками устойчивости названы также тесная взаимосвязь между членами банды, согласованность их действий, длительность ее существования и количество совершенных преступлений.[9] Как видим, число признаков, раскрывающих понятие «устойчивость», в двух постановлениях не совпадает. Более того, можно утверждать, что Верховный суд идет по пути не содержательного раскрытия понятия, а по пути увеличения признаков, которые якобы раскрывают данное понятие или указывают на его существование. Причем в признаки, указывающие на «устойчивость», попадают и такие оценочные категории, которые, на наш взгляд, к ней отношения не имеют (например, «сплоченность», «постоянство форм и методов преступной деятельности» и др.).
Изучение смыслового содержания слова устойчивость показывает, что и в прямом и в переносном значении оно одинаково – «крепкий, стойкий, не шаткий, способный выдержать воздействия со стороны, оказать сопротивление, противодействие».[10] Синонимом «устойчивости» является слово «постоянный».[11]
В качестве характеристики совместной деятельности людей термин «устойчивость» используется в большей мере в социальной психологии и также рассматривается в качестве показателя длительности существования конкретной малой группы.
Вместе с тем в социально-психологической науке не вызывает сомнений положение, в соответствии с которым устойчивость понимается как внешнее выражение жизнедеятельности группы. В связи с этим большинство исследователей считают, что объективное содержание понятия «устойчивость» составляют следующие признаки:
а) относительно стабильный состав участников;
б) длительный или интенсивный период совместной деятельности, характеризующий активность участников и группы в целом;
в) структурная определенность группы с определением ролей ее участников.
Представляется, что применительно к преступной группе, к каковой относится банда, об устойчивости можно говорить в следующих случаях:
а) существует относительно стабильный состав участников;
б) длительный или интенсивный период преступной деятельности характеризует активность как каждого отдельного участника банды, так и активность банды в целом;
в) реально существует структурная определенность банды, с определением ролей ее участников.
При выделении именно этих элементов мы исходили из того, что устойчивость – внешняя характеристика банды, как организованной преступной группы. Она является следствием структурных (функциональных) связей, сложившихся в банде и обусловливается, во-первых, личностной обозначенностью ее членов, т. е. способом личностного выражения, и, во-вторых, структурой ее интеграции и дифференциации.
Структурная интеграция предполагает обмен функциями членов банды в осуществлении совместной преступной деятельности.
Структурная дифференциация предполагает разделение функций между членами банды в осуществлении совместной преступной деятельности.
Наши исследования показали, что устойчивость преступной группы, в том числе и банды зависит от трех компонентов:
1. Интенсивности деятельности банды. Устойчивые группы – только действующие. Именно преступная деятельность способствует развитию функциональных связей внутри банды и служит своеобразным «контролером» по проверке их прочности. Каждое новое, удачно осуществленное преступление укрепляет банду, а тем самым повышает ее устойчивость. Вместе с тем мы допускаем, что банда может быть устойчивой и при совершении одного, но очень серьезного преступления, которое требует длительной подготовки, тщательного планирования, структурной дифференциации и интеграции.
2. Удовлетворения через иерархизацию личного интереса каждого члена банды. Чем в большей мере банда ориентирована на формирование личностных связей, а не только функциональных, защиту интересов отдельных ее членов, тем более она устойчива. Этот субъективный компонент очень важен, поскольку связан с осознанием каждым участником совместной деятельности необходимости взаимодействия с другими в достижении поставленной цели. Очевидно, что осознавать это может только вменяемое лицо, достигшее определенной социальной зрелости. В детской и педагогической психологии считается, что такой уровень социальной зрелости формируется, как правило, к 16 годам.
3. Наличия психологической защищенности каждого члена банды.
Считая, что в уголовном законодательстве не должно быть оценочных категорий (понятий), полагаем целесообразным и понятие «устойчивость» раскрыть содержательно в тексте УК РФ в его Общей части. Такое решение будет способствовать единообразному пониманию понятия у практических работников, что позволит им более эффективно применять ст. 209 УК РФ.
Вооруженность является существенным признаком банды, т.е. устойчивая группа должна располагать огнестрельным или холодным оружием в связи с преступной деятельностью по совершению нападений.
Однако наличие оружия в вооруженной группе не всегда образует признак вооруженности. Например, если оружие приобреталось группой лиц для совершения с ним впоследствии спекулятивных сделок. В этом случае признак вооруженности и банды будет отсутствовать, так как целью членов группы была его перепродажа с целью получения прибыли, а не использование для совершения нападений. Кроме того, к оружию чтобы оно составляло признак вооруженности банды, предъявляются четкие требования, зафиксированные в ст. 222 УК РФ, т.е. под оружием следует понимать предметы, исключительно для поражения живой силы и не имеющие иного хозяйственного предназначения. При решении вопроса о признании оружием предметов, используемых членами банды при нападении, прежде всего, необходимо руководствоваться положениями закона «Об оружии» от 13 декабря 1996 года. Оружие в соответствии с этим законом делится на огнестрельное, холодное метательное, пневматическое, газовое, сигнальное. Последнее предназначено для подачи световых, дымовых или звуковых сигналов и не может поражать живую цель. Однако если такое оружие переделано участниками банды для поражения живой цели, то оно образует признак вооруженности, который установлен в качестве обязательного в ст. 209 УК РФ. Говоря о газовом оружии, следует подчеркнуть, что к нему относятся не только газовые пистолеты и револьверы, но и механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные, естественно, слезоточивыми или раздражающими веществами.[12] Это положение базируется на том, что указанное оружие специально предназначено для поражения живой цели – человека.
К оружию не относятся изделия, сертифицированные в качестве изделий хозяйственного, бытового или производственного назначения; спортивные снаряды, конструктивно сходные с оружием.
Банда как вооруженное формирование может иметь и иные предметы, относящиеся к военному снаряжению и обладающие способностью поражать живую цель. К ним относятся снаряды, мины, гранаты. В качестве взрывчатых веществ в такой преступной группе могут находится такие веществ, химические соединения или механические смеси веществ, которые способны к быстрому, самораспространяющемуся химическому превращению – взрыву. К ним относятся тротил, аммониты, пластиды, эластиды, дымный и бездымный порох и т.п.
Поскольку бандитизм предполагает организацию вооруженной банды, то хранение и ношение огнестрельного оружия или холодного оружия охватывается признаками состава ст. 209 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 222 УК РФ не требуется.
Наличие в организованной группе только негодного оружия или предметов, имитирующих его, не может составлять такой обязательный признак банды как вооруженность. Образование банды предполагает, что ее участники специально договорились о создании именно вооруженной банды, т.е. знают, что их группа обладает оружием, и знают, что оно может быть использовано при совершении нападений. В п. 5 Постановления 1997 г. следующим образом рассматривается признак вооруженности: «…банда признается вооруженной при наличии оружия хотя бы у одного из ее членов и осведомленности об этом других членов банды». Хотя в этом Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и исключен качественный критерий осведомленности, который был в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 1993 года и заключался в установлении такой осведомленности, при которой члены банды допускали возможность применения оружия, все равно такое сокращение не спасает правоприменителя от необходимости доказывать осведомленность о наличии оружия, что на практике может сделать невозможным признание преступной группы бандой.
Рассматривая вопрос о содержании вооруженности как признака состава преступления, предусмотренного ст.209 УК РФ, хотелось бы подробнее остановиться на проблеме признания оружием банды некоторых видов газового оружия. Федеральный закон «Об оружии», как уже отмечалось, к газовому оружию относит газовые пистолеты и револьверы, в том числе патроны к ним, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми или раздражающими веществами, разрешенными к применению Министерством здравоохранения Российской Федерации.
Ранее существовавшая судебная практика газовое оружие к оружию в уголовно-правовом смысле не относила, а считала их при применении в преступлении как предметы, используемые в качестве оружия. Это, в частности, обосновывалось ссылкой на Постановление Пленума ВС СССР от 20 сентября 1974 г. (с изменениями от 29 марта 1991 г.). И хотя в этом постановлении речь шла об оружии как предмете преступного посягательства (ст. 218 УК), судебная практика относила это и к оружию как средству совершения преступлений, в которых признак применения оружия является конструктивным (разбой, превышение власти, хулиганство, а так же бандитизм). С принятием Закона «Об оружии» основания для такого толкования отпали. В постановлении ВС РФ от 21 декабря 1993 г. «О судебной практике по делам о бандитизме» прямо указывается, что наличие у участников преступной группы газового оружия позволяет считать ее вооруженной, а при решении вопроса о признании оружием предметов, используемых членами банды при нападениях, следует руководствоваться положениями Закона РФ «Об оружии», а в необходимых случаях и заключениями экспертов. Значит ли это, что наличие у членов устойчивой преступной группы любого газового оружия, в частности, механических распылителей и аэрозольных устройств (баллончиков) дает основания признать группу бандитской? Представляется, что это можно сделать не всегда. Дело в том, что, вводя понятие газового оружия, Закон разделяет его на неразрешенные к обороту на территории РФ и на запрещенные. Газовое оружие самообороны – пистолеты, револьверы, механические распылители и аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми раздражающими веществами, установленными к применению Министерством здравоохранения РФ, разрешены к обороту, т.е. при определенных условиях они могут продаваться и покупаться организациями и гражданами. Причем газовое оружие самообороны (за исключением аэрозольных устройств) приобретается гражданами по лицензии органов внутренних дел и подлежат регистрации в этих органах. Дифференциация правового регулирования оборота указанных видов оружия продиктована существенным различием их поражающих качеств. При применении аэрозольных устройств со слезоточивыми раздражающими веществами сколько-нибудь существенная опасность для жизни и здоровья людей не создается. Это дает основание утверждать, что наличие указанных средств у членов преступной группы не достаточно, чтобы считать ее вооруженной в уголовно-правовом смысле и относить к бандитской. Для этого необходимо, чтобы у членов преступной группы имелось бы газовое оружие, подлежащее регистрации в органах внутренних дел (пистолеты, револьверы), или такое газовое оружие, которое вообще запрещено к обороту на территории РФ. Согласно Закону «Об оружии» к такому относится газовое оружие (в том числе и аэрозольные устройства), снаряженное нервно-паралитическими, отравляющими и другими сильнодействующими веществами, а также способное повлечь поражение средней степени за счет воздействия слезоточивых раздражающих веществ или причинить вред средней тяжести здоровью человека, находящегося на расстоянии более 0,5 метра.
Специфические поражающие свойства газового оружия обусловливают особенности квалификации нападений с его применением с целью завладения чужим имуществом. Для признания такого нападения разбойным необходимо, чтобы оно соединялось с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или угрозой применения такого насилия. Газовое же оружие, как указывается в Законе, предназначено для временного поражения живой цели путем применения токсических веществ, разрешенных к применению Министерством здравоохранения РФ. Опасность для жизни при этом создается далеко не всегда. При нападениях с использованием газового оружия подлежит выяснению, что за газ применялся, каково его воздействие на организм человека, какова степень тяжести причиненных телесных повреждений или могущих быть причиненными в результате воздействия газа из примененного оружия.
В заключении хотелось бы отметить, что на наш взгляд, не следует понимать под оружием банды устройства и предметы, предназначенные для временного поражения путем применения слезоточивых или раздражающих веществ.
ð ð ð ð ð
[1] См.: Герцензон А. А., Меньшагин В. Д., Ошерович А. Л., Пионтковский А. А. Государственные преступления. М., 1939. С.128; Лаптев А. Соучастие по советскому уголовному праву // Сов. юстиция. 1938. № 23. С. 15.
[2] См.: Гришаев П. И., Кригер Г. А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959. С. 111.
[3] Комиссаров В.С. Понятие бандитизма в уголовном праве // Вестн. Моск. ун-та. Серия 11. Право. 1994. № 4. С. 45.
[4] Мельникова Ю. Б., Устинова Т. Д. Уголовная ответственность за бандитизм. М., 1995. С. 12.
[5] Стельмах В. Ю. Понятие устойчивости банды// Следователь. 1997. № 5(8). С. 29–30.
[6] Проходов Ю. Н., Шеслер А. В. Организованная группа как форма соучастия в преступлении// Актуальные проблемы правоведения в современный период: Сб. статей. Ч. 3. Томск, 1998. С. 14.
[7] Бюл. Верховного Суда СССР. 1959. № 6. С. 1.
[8] Бюл. Верховного Суда РФ. 1994. № 3.
[9] Бюл. Верховного Суда РФ. 1997. № 1.
[10] Даль В. Т. Толковый словарь русского языка (репринтное воспроизведение издания 1903–1904 г.г.) Т. 4. С.-У., 1994. С.1081; Словарь современного русского литературного языка. АН СССР. Т. 16.
[11] Словарь синонимов русского языка – АН СССР. Институт русского языка, Т. 2. О-Я..-Л…, 1971. С.844.
[12] Ст. 3 Закона РФ от 13 ноября 1996 г. № 150–ФЗ «Об оружии».