Наиболее интересной фигурой среди них является Жоэль Робер.
Жоэль родился в небольшом городке Грандриё на юге Бельгии в 1943 году. Сам он рассказывает, что в семье ждали дочь и даже приготовили для нее имя - Вероника. Однако родился мальчик, которого решено было вырастить гонщиком. Этому была довольно веская причина. Его отец, Фернанд, всю жизнь увлекался мотоспортом, а кроме того, держал мастерскую по ремонту и обслуживанию мотоциклов. Когда Жоэлю исполнилось шестнадцать лет - минимальный возраст для вступления в мотофедерацию, отец подарил ему старенькую «Яву», на которой он сразу стал выступать в состязаниях местного масштаба. Жоэль утверждает, что по-настоящему научился водить гоночный мотоцикл в полях, что раскинулись в окрестностях его родного города. «Учиться я не хотел,- рассказывает он,- ходить в школу не любил. Любимое место моего пребывания был отцовский гараж, любимое занятие - водить мотоцикл и автомобиль».
С первых же соревнований он обращает на себя внимание специалистов. Заманчивые предложения поступают одно за другим. Но пока еще Робер ищет себя. Выступает в шестидневке в Шплиндровом Млине (Чехословакия). Это гонки напоминают авторалли. Каждое утро спортсмены выходят на старт и отправляются в путь протяженностью полторы тысячи километров. Вечером мотоциклы отводят в закрытый парк и опечатывают - ни гонщик, ни механик не имеют права что-нибудь починить или исправить, а утром снова в дорогу. Шестидневка в Чехословакии заканчивается для Робера неудачно, он ломает ногу. Потом - шестидневка в Эрфурте, и опять неудача. На финиш очередного этапа после трех дней гонки он приходит буквально на разобранном мотоцикле, везя многие его детали за спиной. И только в мотокроссе он чувствует себя всегда уверенно.
Поворотным пунктом в спортивной карьере Робера была встреча с чехословацким механиком Виктором Лахитой, который однажды предоставил в его распоряжение отлично подготовленный к гонкам «Чезет». В августе 1963 года гостем семьи Роберов был известный в пятидесятые годы чехословацкий гонщик Яромир Чижек (чемпион Европы по мотокроссу 1958 года). В его задачу входило прозондировать возможность выступлений Робера на мотоциклах чехословацкого производства. В качестве подарка он привез Жоэлю новенькую «Яву-350». Примерно в это же время двукратный чемпион мира швед Торстен Халльман сказал про Робера: «У него есть всё, чтобы стать чемпионом мира».
Предсказание Халльмана сбылось. В 1964 году Жоэль впервые стал чемпионом мира. Его триумф привелось наблюдать и мне, потому что, как я уже отмечал, заключительный этап этого чемпионата проходил у нас в Ленинграде, и я видел своими глазами великолепное выступление Робера.
После этого в течение трех лет Робера преследуют неудачи. А потом начинается полоса счастливых стартов - ещё пять раз подряд Робер выигрывает звание чемпиона мира.
В эти годы предприниматели безжалостно эксплуатируют его славу. Вот как он рассказывает сам об этом трудном для себя времени.
— Весной шестьдесят седьмого два клуба предложили мне совместный контракт. В это врёмя я находился на трассе в Жюпилле, где мне предстояло выступить в двух заездах. Сразу после второго финиша меня вместе с мотоциклом «погрузили» в вертолет и часом позже высадили во Фландрии около Эке, где я начинаю новую гонку, которая, как обычно, состоит из двух нелегких заездов. Эту идею можно было бы назвать гениальной, если бы она так не выматывала меня,
Вот таков Жоэль Робер, которого английский еженедельник «Мотор Циклинг» называет «очарованное дитя мотокросса» и заключает: «Подобного гонщика еще не было и долго ещё не будет». Он очень разный, Жоэль Робер. После неудачи он в сердцах мог взять кувалду и разбить мотор своего мотоцикла, крупно поскандалить с полицией. Но этот же Робер мог организовать гонки со своим участием, весь сбор от которых передавался в помощь сиротам и неизлечимо больным детям. Я часто видел его в компании гонщиков довольно задиристым, он всегда громче всех говорит и громче всех хохочет. Но никогда не видел Жоэля жестоким или просто злым, несправедливым или нечестным. На трассе он всегда исключительно корректен.
Среди зарубежных гонщиков, которых я очень уважаю, значительной и весьма колоритной фигурой является и швед Андерссон. Его путь к мотоциклетному Олимпу был тернист. В 1968 году во время гонки на «Большой приз» Голландии он попал в очень серьезную аварию и получил тяжелую травму. Врачи пришли к выводу, что ему необходимо ампутировать ногу. Однако Андерссон не согласился. После нескольких мучительных операций у себя на родине удалось сохранить ногу. Ему долго не везло, но он не сдавался, и в 1973 году наконец стал чемпионом мира.
Андерссон удивительно скромен, не любит ажиотажа вокруг себя. На трассе - это истинный рыцарь, смелый и благородный. И в справедливости ему не откажешь. В 1974 году он первый подтвердил, что у Фалты был явный фальстарт. Он так и сказал тогда: «Моисеев - чемпион. Фалта - нет».
Обо всех моих зарубежных друзьях-соперниках, конечно, не расскажешь в коротенькой главе. Скажу лишь, что гонки - это их хлеб. И хлеб довольно тяжелый. Может быть, поэтому у некоторых из них - в общем-то неплохих ребят - порой на трассе не хватает спортивного благородства.
Взять хотя бы Майша (ФРГ, бронзовый призер чемпионата мира 1978 года). Опытные гонщики стараются после старта идти от него подальше. Майш - длинный парень, ему, наверное, сверху хорошо видно, как выбраться из стартовой толпы. Но выбирается он грубо. Если же начинаешь его обгонять, смотри в оба: Майш может поприжать тебя в самом неудобном месте. А между тем существует правило: если тебя на полколеса обошли, то уж не «наваливайся». Не надо сбавлять скорость, надо просто не мешать. Надо никогда не забывать, что мотогонки все же не игра в пинг-понг.
У меня как-то был такой разговор с одним из наших молодых способных гонщиков. Помнится, я его довольно мягко упрекнул за не совсем корректную езду при обгоне, а он мне возразил:
- Что же, тебя и обгонять нельзя?
- Можно,- отвечаю,- и даже нужно, но делай это, пожалуйста, культурно.
Несколько раз я уже упоминал о финском гонщике Хейкки Микколе. Помните, как я проиграл ему всего лишь одно очко? Конечно, не все у меня в том чемпионате ладилось. Но ведь в решающей гонке у него был сговор с Ханссеном. Я тогда не обиделся на него, я его понимал. И мы остались друзьями. Став чемпионом, он перешел в класс мотоциклов с объемом двигателя 500 куб. см. Мне тогда он свое решение объяснил так:
- Понимаешь, Геннадий, я уже староват стал. В класс «двухсотпятидесяток» теперь много пришло молодых, талантливых ребят, и мне, честно говоря, трудно с вами тягаться. А на «пятисотках» еще кое-что светит.
Запомнился и еще один эпизод. Было это в Ленинграде после последнего финиша чемпионата мира 1978 года, когда я в третий раз стал чемпионом. Через несколько минут после гонки редакция журнала «За рулем» устроила прямо в судейском автобусе пресс-конференцию. Один из журналистов спросил у Ханссена, выигравшего тогда «серебро», о планах на будущий сезон.
- Не знаю,- задумчиво произнес он.- Я хочу заключить контракт не менее чем на сто пятьдесят тысяч долларов. Какая фирма согласится, на той машине и буду выступать...
Он говорил об этом очень спокойно, как о само собой разумеющемся.
НАШ ТАНДЕМ
Каждому, кто любит и знает спорт, знакомо это слово. Но, быть может, моя книжка попадет в руки и читателю не очень сведущему в спортивной терминологии. Для него объясню: тандем - велосипед, у которого два седла и две пары педалей. Само собой разумеется, в седлах сидят двое, и педали крутят вдвоем, общими усилиями. И едут в одну сторону, стремятся к одной цели - к победе. Своего рода спортивный дуэт. «Поют» каждый своим голосом, по-своему, но в результате получается гармония.
Вот такой тандем, образно говоря, в последние годы на чемпионатах мира по мотокроссу составили мы с Владимиром Кавиновым, а попросту - с Володей. Сейчас, оглядываясь назад, хотя в гонке это не рекомендуется делать, я просто не знаю, что бы я делал без него. Чемпионат мира - соревнование сугубо личное. И на первый взгляд, каждый здесь отвечает сам за себя. Но насколько легче выходить на старт вдали от Родины, на чужой земле, в тесном соседстве с зарубежными гонщиками и потом мчаться в коридоре, составленном тысячами возбужденных зрителей, - тоже чужих и не всегда дружелюбно настроенных людей, насколько же легче всё это, когда знаешь, что впереди или же за спиной у тебя твой земляк, друг, соратник... Хотя тоже грозный соперник.
Конечно, на всех соревнованиях даже товарищи по команде для гонщика - соперники. Но нельзя не сказать о том, что все мы не только боремся за право быть первым, но и помогаем друг другу. Дело в том, что соперники - это лучшие тренеры. В конкуренции со всеми гонщиками, когда идешь с ними по трассе, очень хорошо видны ошибки товарища и его сильные стороны. Мгновенно схватываешь движение, которое делает гонщик, проходя препятствие, в борьбе быстро поднимаются скоростные качества, отрабатывается старт.
Не успеет закончиться напряженный заезд, тут же спортсмены начинают оживленно делиться соображениями о прошедшей тренировке или гонке. Кроме того, когда идешь по трассе, окружённый большой группой кроссменов, невозможно расслабиться, хоть немного отдохнуть, так и едешь на пределе своих сил до самого финиша. Самая прекрасная тренировка – пройти трассу рядом с мастерами своего дела.
Я счастлив, что с самого начала моего пути в спорте меня окружали такие прекрасные мотокроссмены, мои друзья-соперники. На первом этапе моего пребывания в сборной Советского Союза ими были Арбеков, Шинкаренко, Драугс, Дежинов, Кадушкин, Калькис, Клявиньш, Григорьев, Петушков. Начиная с 1969 года, конкуренцию мне составили молодые, но очень перспективные гонщики Рулев, Корнеев, Овчинников, братья Худяковы, Бочков и, конечно, Владимир Кавинов. О нём мне хотелось бы рассказать подробнее.
Володю Кавинова я знаю давно и близко. Наши биографии убедительнее всего говорят о том, что мы с ним просто не могли не встретиться, не объединить наши
усилия в борьбе за высший спортивный титул.
Володя рос в Коврове, где, по его словам, каждый мальчишка мечтает стать кроссменом. Шестнадцатилетнего его взял в свою секцию известный уже тогда педагог Юрий Игнатьевич Трофимец. Всех новичков он сажал на велосипед и испытывал на своих знаменитых тестах: скоростная змейка, балансировка на месте, езда на заднем колесе. Володя на велосипеде ездить не умел. Но профессиональное чутье тренера позволило угадать в нем толкового ученика.
- Ты сможешь, если захочешь, дорасти до чемпиона мира,- сказал тогда Володе Юрий Игнатьевич. Помолчал и добавил самое главное: - При одном условии. Железный режим и работа, работа, работа...
В эту веру Владимир был обращен сразу и навсегда. За пятнадцать лет, минувших с той поры, он не выкурил ни одной сигареты, ни разу не пригубил стопки со спиртным. И все эти пятнадцать лет напряженно работал. Что это значит? В то время Володя только что окончил ПТУ и слесарил на заводе. С раннего утра - в цех, после смены - в секцию. Подготовка мотоцикла, занятия в спортзале, тренировка на трассе, соревнования... И так день за днем на протяжении полутора десятилетий,
- Чем объяснить мои успехи? Мое огромное желание плюс жесткая школа Юрия Игнатьевича,- говорит сегодня Кавинов. А результаты были обнадеживающими. Уже через год после прихода в секцию Володя выигрывает юношеский чемпионат страны и попадает в молодежную сборную команду СССР, где мы и встретились с ним, придя в прославленный коллектив в один день. И с той поры идем с ним, как говорят в мотоспорте, колесо в колесо. Вместе ушли на военную службу, вместе выступали на чемпионатах страны в алых майках армейского клуба. И вместе впервые пробовали свои силы на чемпионате мира.
Вот краткий «послужной список» Володи Кавинова. 1968 год - седьмое место в чемпионате страны. На следующий год он уже выигрывает «серебро», а в 1970 году повторяет этот результат. Годом позже у него золотая медаль, а у меня серебряная. В следующем году мы добиваемся одинакового успеха. Оба становимся чемпионами страны, только Володя в классе 175 кубических сантиметров, а я в классе 250. И потом Володя еще три года подряд выигрывает чемпионаты страны.
Знаю, среди болельщиков есть категория, которую, кроме чисто спортивной стороны биографии спортсменов, интересуют еще и подробности их личной жизни. Так вот специально для этой категории любителей мотоспорта сообщаю: и женились мы с Володей в один и тот же год, более того, в один и тот же день - 22 октября 1972 года. Интересно, что и профессии у наших жен близкие. Его Галя - чертежница, а моя Ира окончила художественное училище.
...Мне хочется сейчас рассказать о чемпионате мира 1977 года, где мы с Володей вели долгую и упорную борьбу. С каким багажом мы пришли к этому сезону? В семьдесят четвертом я впервые выиграл золотую медаль чемпиона мира. В результате тяжелой травмы в следующем году я не мог всерьез бороться за звание чемпиона мира, в 1976 году в упорной борьба проиграл Хейкки Микколе одно очко и довольствовался лишь «серебром». А Володя по разным причинам в эти годы не выступал в сборной страны. Три года подряд - в 1973, 1974 и 1975 - он не участвовал в чемпионатах мира. В семьдесят шестом он выходит на старт в Барселоне. На финише в Швеции ему вручают бронзовую медаль. Третий гонщик планеты - не так уж плохо!
И вот чемпионат мира 1977 года. Начиная с этого сезона, вошла в силу новая формула чемпионата. Систему начисления очков я уже объяснял, она осталась прежней, но до 1977 года чемпион определялся по 13 лучшим заездам. По новой формуле надо выступать во всех 24 заездах. Ведь теперь в зачет идут очки, набранные на всех трассах, во всех заездах. Нагрузка возрастала во много раз, но нам с Володей новая формула пришлась по душе. Мы всегда любили с ним бороться до конца, не жалея сил.
Перед первым этапом, за две недели до его открытия, в Бельгии проводился международный кросс, в котором принимали участие сильнейшие гонщики. Я бы сказал, это была своего рода разминка перед главным стартом. В середине заезда перед выходом из виража у меня на какое-то мгновение заклинило газ, впоследствии выяснилось, что под дроссель попал кусочек эпоксидной смолы. Но этот миг незакрытого газа мне обошёлся дорого. Через пятнадцать метров после виража возвышался бугор высотой около двух метров. После него - впадина и опять подъем. При нормальной езде я, как и все гонщики, прыгал с бугра, проезжал впадину и снова прыгал. На этот раз так не вышло. Я шел на слишком большой скорости - газ-то заклинило! Вместе с мотоциклом взлетел в воздух и тут же на меня стал надвигаться второй бугор, как стена. Пытаясь самортизировать грозящий удар, вытягиваю руки и ноги. В таком положении и приземлился. Руль сломался, ножки разогнулись и я, стукнувшись о рулевую колонку, рухнул набок. Сначала ничего не почувствовал. Лишь через несколько секунд стало нестерпимо больно в позвоночнике. Когда ко мне подбежали Юрий Игнатьевич Трофимец и механик, я не мог даже пошевелиться. Они дотащили меня до палатки, попытались усадить в кресло, но я не мог сидеть. На этом мое участие в гонках закончилось. Приехав домой, в Ленинград, тут же отправился к Сергею Степановичу Ткаченко; он лечил меня после ковровской травмы. Сделали снимки, страшного, к счастью, ничего не оказалось. Просто сильно растянулись мышцы и сплющились два позвонка. Профессор посоветовал мне больше двигаться, чтобы выздоровление шло быстрее.
В Испании на чемпионате мира мы выступали уже через неделю. Кто хоть раз перенес приступ радикулита, знает, что такое боль в спине. Вот с такой болью
я и ехал по испанской трассе. Со старта пошёл хорошо. На одном из прыжков меня обошёл Бовен. Стал догонять, но тут у моей машины отвалился кусок глушителя. И всё же я пришел на финиш вторым.
В следующем заезде дала знать о себе моя спина. Поехал тише (а начал гонку третьим). Думал так: «буду ехать до тех пор, пока останется шанс хотя бы на одно очко». Приехал на финиш девятым. Значит, есть два очка!
В Швейцарии я был третьим в первом заезде. А Володе не повезло - сошел. Зато второй заезд он выиграл, а я пришел на финиш следом за ним - вторым. Занялись арифметикой. Получилось, что я лидер чемпионата. У меня 36 очков. Совсем рядом - с 35 очками - Эвертс.
В Бельгии ушел на трассу первым, но на третьем круге упал. На повороте переднее колесо моего мотоцикла выскочило из колеи и зацепилось за металлическое ограждение трассы. Силой инерции меня выбросило из машины, перевернуло через руль, и я упал в грязь. Мимо промчались Эвертс и Ханссен. Я тут же кинулся в погоню и на одном из поворотов мне удалось их обойти. На финише был первым. И только тут почувствовал - болит рука. Снял перчатку, правый мизинец оказался распорот чуть не до кости. Не пошевелить рукой. Между тем приближался старт второго заезда. Мне заморозили рану, перевязали кисть. Держаться за руль я теперь мог только тремя пальцами поврежденной руки... Но и этот заезд я тоже выиграл...
А на чехословацкой трассе началось невезение. В первом заезде у моей машины разболталось заднее колесо. Это я сразу почувствовал после старта - машина дорогу «не держит», разворачивается, ехать невозможно. Остановился. А мимо меня - все соискатели на титул чемпиона мира. Во втором заезде из головки цилиндра выпала свеча, и мотор заглох. Победителями на этой трассе стали хозяева - Баборовский и Фалта. А у меня очков не прибавилось, но я оставался лидером чемпионата. С отрывом в четыре очка следом за мной шел Эвертс. Минус шесть очков - мой друг Володя Кавинов. В Австрии в первом заезде я приехал к финишу с отрывом от ближайшего соперника в одну минуту. Во втором заезде в двигателе моего мотоцикла выбило прокладку из-под цилиндра. Заезд выиграл Володя. Да, он боролся за победу самоотверженно. В Австрии в первом заезде ему не повезло. На одном из поворотов упал. Пока собирался подняться на ноги, через него успели переехать двое гонщиков. Одна машина перекатилась через спину, вторая проехала по руке. К счастью, все обошлось благополучно. Кавинов встал, поднял мотоцикл и поехал. Ведь дорого каждое очко. На финиш он пришёл седьмым.
Конечно, каждый, кто выходит на старты чемпионата мира, мечтает победить. Но для нас с Володей всегда было самым главным, чтобы первым был кто-нибудь из нас. И тогда на церемонии награждения выше всех взовьётся наш советский флаг с серпом и молотом, И в этом, я думаю, основная характерная черта наших с ним дружеских отношений, Володя нередко говорил, что многому научился у меня. Но и я в равной степени многому научился у него - талантливого гонщика и хорошего человека.
А как легко и свободно, как раскованно выступали мы с Володей в Финляндии! Он тогда досрочно стал серебряным призером чемпионата. По дороге домой стали подводить итоги. Из двадцати четырех гонок чемпионата двенадцать я выиграл, завоевав шесть «Больших призов». В итоге у меня было на 95 очков больше, чем у бронзового призера бельгийца Мальэрба. А завоевавший «серебро» Володя оторвался от него на 53 очка. Вот уж действительно победа за явным преимуществом!
Помнится, после чемпионата один из шведских руководителей мотоспорта сказал Юрию Игнатьевичу Трофимцу:
- Ваши гонщики сделаны из какого-то особого теста.
Может быть, он и прав. Я - не пекарь, но знаю, что качество теста во многом зависит от закваски...
Ну а если всерьез поразмыслить над причинами нашего с Володей успеха? Думается, прав был Кирилл Александрович Демянский, когда объяснял как-то журналистам:
- Я глубоко уверен, что чемпионат мира - это соревнования такого ранга, где каждый из участников реально может надеяться на выигрыш. У всех блестящее мастерство, уникальные мотоциклы. Но победа зависит от стольких факторов, что необходимо идеальное, я бы сказал, счастливое стечение обстоятельств.
- Что же, значит, победу невозможно запрограммировать?
- Я этого не сказал. Все зависит от того, насколько каждый из нас - гонщиков, тренеров, механиков - сумеет охватить все это множество факторов.
Мне кажется, точнее не скажешь. Именно всем нам - гонщикам, тренерам, механикам - удалось в 1977 году успешно реализовать все факторы, влияющие на исход борьбы. Это не я, не Володя, а все мы сообща отчеканили мою золотую и его серебряную медали.
В ТРЕТИЙ РАЗ
«Чтобы достичь в спорте вершины, требуется не один год. Но чтобы удержаться на ней, бороться приходится с еще большим упорством. Годы бегут, а путь укорачивается...» Так сказал однажды Жоэль Робер, будучи уже шестикратным чемпионом мира. Мысль в общем-то не новая. Просто каждому, кто достиг этой вершины, она приходит в голову, и каждый по-своему пытается ее выразить.
Сравнительно просто, на мой взгляд, эта проблема решалась для меня после того, как я впервые стал в 1974 году чемпионом мира. Я никогда не задумывался, что делать дальше. Восхождение на Олимп состоялось. Это главное. А что касается славы, то ведь тот же Робер как-то заметил: «Слава - мгновение, а на каждом повороте гонщика подстерегает катастрофа». Но тогда, в 1974 году, мной владела одна-единственная страсть: выиграть чемпионат мира «за явным преимуществом», чтобы ни у кого ни на минуту не могло возникнуть сомнения, что Моисеев стал чемпионом по воле случая. Чтобы доказать это, мне понадобились следующие три года.
И вот я достиг поставленной перед собой цели. И вдруг с удивлением почувствовал: живет во мне чувство неудовлетворенности. Я вдруг понял, что человек не может жить без какой-нибудь цели, и каждый очередной достигнутый им рубеж обязательно должен открывать перед ним новые дали, новые горизонты.
Не буду уж очень подробно рассказывать о том, как проходил чемпионат мира 1978 года. Он почти ничем не отличался от предыдущих. То же количество этапов - 12, та же система зачета - по сумме набранных очков во всех 24 заездах. И все-таки одну его особенность, на мой взгляд, следует осветить. Впервые в истории мирового мотокросса один из этапов чемпионата было решено провести в Соединенных Штатах Америки. В свое время, когда Международная мотоциклетная федерация решала вопрос о преобразовании первенства Европы в чемпионат мира, существовало мнение, что гонщики Америки и Азии значительно уступают в мастерстве европейским кроссменам. Мне трудно судить, так ли это на самом деле. Но, по-моему, главную роль тут сыграли соображения другого порядка. Все трассы чемпионата мира проложены на территориях европейских государств. И гонщикам Америки и, скажем, Японии далековато добираться до них. Да и накладно. Ещё дороже обошелся бы переезд всех участников чемпионата, большинство из которых проживают в европейских странах, на этапы, запланированные на Американском континенте или на Японских островах.
Первой заявила себя на чемпионатах мира Япония. Поначалу это были только мотоциклы японских фирм «Сузуки», «Ямаха», «Хонда» и «Кавасаки», сразу ставшие
в ряд лучших мировых образцов. Достаточно вспомнить, что именно на машине «Сузуки» Робер трижды выигрывал чемпионат мира, следом за ним такого же успеха добился на «Ямахе» Андерссон. А потом на старты вышли и японские гонщики, в частности, Торао Сузуки. Правда, сенсации он не сделал, но, например, на отдельных этапах чемпионата 1978 года ему удавалось приходить на финиш четвертым и даже вторым. Думается, у него всё ещё впереди.
А чемпионат 1973 года был ознаменован тем, что среди гонщиков появился американец Джим Померой. О его мастерстве можно судить хотя бы по тому, что
уже в первом выступлении он занял общее седьмое место.
И вот наступило время чемпионата 1978 года, девятый этап которого должен был проводиться в Америке. Все с интересом ожидали этих гонок, ибо предполагалось, что у себя дома на старты выйдут многие гонщики США. Так оно и произошло. В Америке среди участников гонки оказалось сразу семеро хозяев: Д. Эллис, М. Трайпс, С. Хевертон, Б. Хэнней, Чак Сан, Д. Савицкий и Т. ди Стефано. Все они оказались отлично подготовленными кроссменами. Достаточно сказать, что ни один из них не остался без зачетных очков. Эллис и Хэнней выиграли по заезду, а Трайпс был дважды вторым. Так что мнение о слабости американских гонщиков довольно спорно. И я думаю, выступай они на всех этапах чемпионата, борьба была бы много интересней. К сожалению, у наших американских коллег по спорту на первом плане материальный интерес. Все они - типичные профессионалы, им выгоднее выступать у себя дома в различных коммерческих гонках. Во всяком случае, они сами именно так объясняют своё нежелание участвовать в чемпионате мира по полной программе. Для европейских спортсменов выступление в США оказалось нелегким испытанием. До Нью-Йорка мы летели десять часов с посадкой в канадском городе Гандере. Вторая столица Америки встретила нас небоскребами, шумными и дымными улицами. Народ приветливый, радушный, вежливый.
В Нью-Йорке мы взяли напрокат автомобиль и отправились на место соревнований в 300 километрах от города Нью-Берлина.
Долгая утомительная дорога, большая разница во времени (семь часов) дали себя знать. Всем нам хотелось спать. Чувствовали мы себя усталыми, разбитыми. На тренировке обливались потом, не хватало воздуха.
Опыт выступления в Америке показал, что приезжать сюда на этап следует заранее, дней за десять, чтобы привыкнуть, акклиматизироваться. Это было учтено в следующем году, когда мы приехали в США за две недели и смогли бороться с американскими гонщиками на равных.
Однако вернемся к началу чемпионата. Хотя бы коротко хочу рассказать о том, как шла борьба. По традиции первый этап проходил в Испании. Видимо, по той же традиции начало для меня оказалось не очень-то удачным. В обоих заездах «заработал» лишь восемь очков. Между тем сразу же наметилась лидирующая группа, которую с восемнадцатью очками возглавил бельгиец Хендрикус Эвертс. За ним с равным количеством очков - по десяти - следовали Ганс Майш (ФРГ) и Торлейф Ханссен (Швеция). Замыкал пятерку лидеров с шестью очками Володя Кавинов.
После следующего, итальянского этапа мне удалось переместиться на третье место в общем зачете. А возглавлял турнирную таблицу по-прежнему Эвертс. Но теперь меня отделяли от него лишь четыре очка. Следующая гонка - в Чехословакии. Здесь оба заезда блестяще проводит Володя Кавинов. Как я ни старался, каждый раз на финиш приходил лишь после него. В первом заезде он был третьим, а во втором - победил. Но для меня эта гонка стала своего рода переломной. Набрав в двух заездах двадцать очков, я захватил лидерство и до самого конца чемпионата никому уже не уступал его. Однако это совсем не значит, что мне было легко удержать свое лидирующее положение. После австрийского этапа в моей «копилке» насчитывалось восемьдесят семь очков, на девятнадцать больше, чем у Эвертса. Но в ФРГ» гонка сложилась для меня из рук вон плохо, и оба заезда я прошел «на нулях». Эвертс же привез на финиш восемнадцать очков и теперь отставал от меня лишь на очко. В Англии я сумел поправить свои дела - выиграл оба заезда. Но ведь и Эвертс не дремал. Каждый раз он приходил на финиш вторым.
Прекрасный результат показывал Майш, стабильными стали выступления Кавинова. Одним словом, к заключительному этапу, который должен был проходить у нас в Ленинграде, сложилось вот такое соотношение сил. Я по-прежнему со 166 очками сохранял лидерство. У Майша было 137, у Кавинова - 135, у Ханссена - 126 и, наконец, у Эвертса - 118 очков. Следовательно, мне мог угрожать только Ганс Майш, если он, конечно, выиграет оба заезда и получит еще 30 очков. Но это в том случае, если я ни в одном из заездов не получил бы ни одного очка. Разве не может случиться такого? Мне невольно вспомнился 1974 год, когда подобное же положение сложилось у меня с Фалтой. Припомнил я и год 1976-й, когда лишь одно очко разделило мою серебряную с золотой медалью Микколы.
Значит, чтобы наверняка победить, мне нужно хотя бы в одном из заездов прийти на финиш как минимум девятым и получить два очка. Эти два очка уберегут меня от любых случайностей. Конечно, ободряло, что заключительный этап проходит на самой для меня знакомой, можно сказать, родной трассе, что тысячи зрителей, что расположатся на южных холмах, тоже будут своими и болеть они будут за меня. Но как это ни странно, все это и добавляло волнения. Ведь проиграть дома, когда победа так близка, вдвойне стыдно.
Результаты официальной тренировки в Юкках показали, что мои соперники находятся в отличной форме и настроены по-боевому. Правда, мне удалось показать лучшее время на круге. Но ведь и Майш, замкнувший на тренировке лидирующую шестерку, отстал от меня всего лишь на 2,7 секунды. А назавтра - уж очень мне хотелось сразу же создать для себя «запас прочности» - я ушел со старта первым и первым был на финише. Тут же десятки дружеских рук подняли меня вместе с машиной. Да, теперь уж никто из соперников не мог догнать меня. И хотя еще не последовало официального решения судейской коллегии, я посчитал себя вправе принимать поздравления.
Особо хочу остановиться еще раз на том, как сложилась на том чемпионате судьба Володи Кавинова. Он реально претендовал на серебряную медаль, необходимо было лишь обыграть Майша, от которого Володя отставал всего на два очка. Конечно же, и Майш хорошо знал это. И именно Майш сыграл с Кавиновым злую шутку во время первого заезда в Юкках. Володя догнал его на крутом и затяжном подъеме. Сначала «повис у него на колесе», а вскоре стал обходить слева. Но Майш, вместо того, чтобы не мешать обгону, резко «навалился» на машину Кавинова. Володе не оставалось ничего другого, как отвернуть. И пошел он пересчитывать кусты да кочки в зарослях, что подступали к самой трассе. Хотя в следующем заезде он выступил блестяще и пришел на финиш вторым, своего положения поправить уже не смог. Я же в последнем заезде мог уже и не выступать - медаль была мне обеспечена - и все же вышел на старт. Не знаю, что руководило тогда мною. Вернее всего, хотелось доказать, что и на этот раз я выиграл чемпионат не случайно. На старте поставил себе скромную задачу: прийти на финиш девятым - так, будто бы и не было первого заезда и мне во что бы то ни стало надо «заработать» те самые решающие два очка. Так все и было. Я откатал заезд очень спокойно и был на финише... девятым.
Кому же достались остальные призовые места? У Майша - «серебро», у Хансена - «бронза».
И тогда мне припомнились мои сомнения накануне этого чемпионата о том, не пора ли мне уходить. Нет, не пора. Надо продолжать борьбу...