Сознание пришло вместе с болью…. Она прошла сквозь виски и отдалась эхом во всем теле в тот момент, когда Игорь попытался пошевелиться. Последние события быстрыми кадрами замелькали в памяти, сердце беспокойно забилось, и он открыл глаза. Над головой темнело небо, пахло дымом, одна сторона тела ощущала тепло – рядом горел костер. Онемевшими руками Игорь нащупал под собой лист картона. Стараясь не шевелить головой, чтобы не разбудить слегка утихшую боль, он медленно приподнялся. Оглядевшись, Игорь увидел место, похожее на большую свалку, но там, где он лежал, оно было тщательно расчищено. Посередине этого пятна, свободного от мусора, горел костёр. Вокруг стояло несколько мусорных баков, к которым приткнулся ворох бумажного мусора и веток. Возле костра на куске картона неподвижно лежал Аман. Игорь присмотрелся и понял, что его верный пёс мертв.
– Черт…, – потрясённо выдохнул он.
– Он пытался защитить меня.
Игорь от неожиданности вздрогнул и резко повернулся в сторону голоса, боль стрельнула в виски, он схватился за голову руками и застонал.
Перед ним стояла Дана с обломками досок в руках. Она молча кинула их в кучу мусора возле костра и подсела поближе к огню. Пара подброшенных веток оживили пламя, в небо взметнулись искры.
– Где мы? Что случилось? – осторожно спросил Игорь. Он заметил, что Дана по-прежнему была на него обижена и явно не собиралась с ним разговаривать.
– Последнее, что я помню, – продолжил он, – это разгром в доме. Я побежал за тобой, увидел, что дверь квартиры открыта. Аман что-то почуял, и я направился за ним… Черт! – от резко пронзившей виски боли он снова схватился за голову.
– Я все знаю, – сухо перебила его Дана. – Можешь не рассказывать. Люди Грома нашли тебя.
Игорь все пытался поймать ее взгляд, она заворожено наблюдала за костром, смотрела, как трепетно танцуют язычки пламени, то разгораясь, то замирая, то неожиданно вспыхивая. Но, несмотря на обилие тепла, казалось, что в глазах Даны поблескивают тонкие пластинки льда.
– Но… как ты, – Игорь замолчал, пытаясь подобрать слова.
– Они поймали меня на выходе из подъезда. – Дана глубоко вздохнула, на мгновение прикрыв глаза. – Аман наделал много шума, напугал нападавших, поэтому его… убили. Кто-то вызвал полицию, которая быстро появилась и спугнула твоих знакомых…. Тебе повезло: ты все пропустил.
– Значит, они теперь знают, что ты со мной, – Игорь по привычке похлопал себя по карманам, но нашарил лишь полупустую зажигалку. Он, нервничая, щелкнул ею несколько раз – хотелось курить.
– Не беспокойся, – холодно ответила Дана. – Я не собираюсь следовать за тобой по пятам.
Подброшенные в костер ветки всколыхнули волну жара.
– Люди Грома теперь знают тебя, – Игорь виновато посмотрел на Дану. – Они будут тебя преследовать, думая, что ты сможешь вывести их на меня. И куда ты теперь пойдешь? Тебе ведь некуда идти…
Дана впервые посмотрела на него долгим взглядом, а потом вдруг рассмеялась.
– Почему ты смеешься?
– А ты не понял? – она широко развела руки в стороны. – Добро пожаловать в мой «дом»!
Игорь машинально огляделся по сторонам и всё понял. Он совсем забыл, что привел эту девушку с улицы. Улица, темные малолюдные закоулки города, свалки – это все ее бывший (или теперь снова настоящий?) «дом».
– Знаешь, – с вызовом продолжила Дана, – теперь мне действительно кажется, что только здесь можно быть по-настоящему свободным. Здесь нет никаких обязательств, нет правил, нет четких границ. Ты предоставлен самому себе и живешь только ради самого себя. Здесь никого не волнует, где и как ты живешь, во что одет. Живя на улице, ты становишься невидимым для общества, и тебя никто не станет осуждать за то, что ты делаешь что-то неправильно, потому что ты находишься вне общества, вне правил.
Игорь ничего не ответил, задумчиво наблюдая за костром. Пламя доедало очередную порцию мусора, отбрасывая беспокойные блики вокруг. Игорь взглянул на безжизненное тело Амана. Непривычно было видеть пса в таком состоянии. Он всегда был суетливым, бегал туда-сюда, играл с собственной тенью, грыз, кусался, облизывался, словом, всегда находил себе какое-нибудь развлечение.
– Зачем ты принесла его сюда? – хмуро спросил Игорь, кивая на пса.
– Ему нужно вырыть могилу.
– Могилу? – невольно ухмыльнулся Игорь.
Дана с укором посмотрела на него.
– Я все больше убеждаюсь, что животные способны на достойные поступки гораздо больше, чем человек.
Игорь снова посмотрел на мертвое тело. Аман лежал, вытянув лапы. На его ране кровь запеклась темным пятном. Игорь встал и присел рядом. Он провел рукой по шерсти пса.
– Да-а, – протянул он. – Сколько лет мы были с тобой вместе…
Дана поднялась с корточек, подошла к Игорю, грустно посмотрела на пса и, отойдя на несколько шагов в сторону, опустилась на колени. Она достала из сапога нож с красивой резной рукоятью и начертила на земле небольшой прямоугольник. Затем аккуратно подковыривая ножом комья земли, начала копать.
– Что ты делаешь? – спросил Игорь.
– Копаю могилу, – коротко ответила Дана.
Игорь чувствовал, что она по-прежнему не хотела с ним разговаривать.
– Откуда у тебя нож?
– Один из людей Грома выронил его, когда началась суматоха, – Дана ненадолго перестала копать и провела рукой по острию ножа. Темно-красный камень на его рукоятке блеснул. – У этого ножа своя судьба.
– Думаешь, так получится?
– А что ты предлагаешь? Оставить его так, несмотря на то, что он отдал за тебя жизнь?
– Да, ты права, – он подошел к ней. – Давай лучше я.
Игорь осторожно забрал у нее нож. Дана снова присела к огню, повернувшись к Игорю спиной. За все время, пока он выкапывал яму, они не сказали друг другу ни слова. Вязкое молчание повисло в воздухе, раздавался только глухой стук металла и звук отбрасываемой в сторону земли. При этом в лице Игоря временами проскальзывало мимолетное выражение ненависти. Будто каждый раз, вонзая острие ножа в землю, он убивал кого-то, к кому испытывал ярость, или же убивал что-то внутри самого себя…
Когда яма стала достаточно глубокой, Игорь и Дана молча положили туда остывшего пса, сверху накрыли его ветками и засыпали землей. Затем они уселись возле костра друг напротив друга. Темнота окружала их, пряча в глубине стволы уснувших деревьев, и только угасающий костер тускло освещал унылый пейзаж заброшенного района.
– Дана, – прервал долгое молчание Игорь. – Я хочу, чтобы ты поняла меня…
– Пора ложиться спать, – прервала его Дана и, подложив под себя лист картона, улеглась, повернувшись к Игорю спиной. Но он знал, что она все равно будет слышать его, и поэтому продолжил с обидой и раздражением в голосе:
– Все вы, девчонки, верите в сказки. Вы видите мир в розовом свете, вам трудно понять, что на самом деле жизнь жестока. Вот я, например, знаю, что я мразь, ничтожество, и вижу мир таким, какой он есть на самом деле. Ты не знаешь, сколько раз я пытался покончить с собой…
«Знаю», – подумала Дана.
– Но мне все время что-то мешало…. Однажды мне почти удалось вырваться из этого паршивого мира, но мне будто дали второй шанс. Представляешь? – он усмехнулся – Мне, уроду, второй шанс! А потом я нашел тебя и подумал: может, мне надо сделать что-то такое, чтобы меня отпустили? Почему бы не помочь кому-нибудь? Я не думал, что так получится. Тебе, наверное, хотелось романтики, но, знаешь, мне кажется, что я вообще не умею любить. Я всегда был одинок, даже когда рядом была не безразличная мне девушка. Я хотел как лучше, а получилось наоборот. Теперь ты тоже влипла вместе со мной в это дерьмо. Если бы не я, ты бы по-прежнему жила на улице, вне общества, в своем розовом мире, и верила бы в эту свою «абсолютную свободу», – Игорь вздохнул. – Жизнь – дрянь.
Игорь еще раз взглянул на Дану, на почти догоревший костер, затем развернул кусок картона и улегся на него, зная, что крепким его сон не будет.
Попытка номер...
Дана вздрогнула, будто от толчка, и, вскочив, быстро огляделась. Рассвет только-только начинался. На горизонте робкие лучи растворяли остатки ночи, словно подготавливая холст для утреннего буйства красок. На фоне светлеющего неба вычерчивались когтистые верхушки деревьев. Было холодно. Дана растерла закоченевшие ладони, по телу прошел озноб. Она застегнула толстовку и накинула капюшон. Странное ощущение не покидало ее. Дана посмотрела на опустевшее место Игоря. Огляделась вокруг – никого.
– Игорь? – негромко позвала она. Но в ответ получила только молчание предрассветной тишины. Ее голос глухо замер в воздухе, не оставляя после себя эха. Неприятные предчувствия усилились, и она заметалась, как собака в поисках своего щенка. Обрывки вчерашнего разговора замелькали у нее в голове, навевая еще большее беспокойство.
Игорь оказался за большим контейнером. Он сидел на коленях, склонив голову. Рядом валялся его кроссовок и раскрытый пакетик с остатками белой «пудры». Двумя руками он сжимал рукоять кинжала, которым накануне выкопал могилу Аману.
– Игорь, – еле слышно прошептала Дана. Она подумала, что он уже вонзил себе в живот острие, но, подойдя ближе, поняла, что он еще не успел этого сделать. Покачиваясь из стороны в сторону, парень посмотрел мутными глазами на Дану, потом на кинжал. Какая-то внутренняя борьба одолевала его. Дана осторожно вытянула нож из его рук и отбросила в сторону. Внезапная обида нахлынула на нее.
– Что ты делаешь! – закричала она, с силой толкая его в плечо.
Игорь в испуге вскочил; будто проснувшись, огляделся по сторонам и снова уставился на Дану. Он потер руками лицо и, найдя взглядом отброшенный нож, двинулся к нему.
– Не мешай мне, – твердо сказал он.
Девушка преградила ему дорогу. На ее щеках полыхал румянец.
– Знаешь ли ты, – начала она, четко проговаривая каждая слово, – что каждый несет ответственность за того, кого к себе приручает. Нельзя думать только о себе! – Игорь молча отодвинул ее в сторону. Дана продолжила, упорно глядя ему в спину. – Вспомни, сколько людей прошло через твою жизнь, и сколько из них были счастливы рядом с тобой? И были ли они счастливы? Вспомни о Даше….
Игорь остановился и обернулся. В его глазах отразилось изумление.
– Откуда ты…
– Она смогла отдать тебе все, без остатка, включая свою собственную жизнь. А что смог сделать для нее ты? Или хочешь сказать, что ее жертва была напрасной?!
Услышав это, Игорь неожиданно подскочил к Дане, схватил ее за плечи и встряхнул.
– Заткнись! Не смей, слышишь, не смей напоминать мне об этом! – прошипел он. Зрачки его сузились до предела, а лицо стало бледным, как полотно. Он выпустил Дану из рук и отошел в сторону.
– Да, я сволочь! – закричал Игорь, беспокойно передвигаясь на неустойчивых ногах. – Но никто не имеет права указывать мне, что делать!
Он снова направился в сторону кинжала, надеясь завершить задуманное. Дана метнулась впереди него. Обозленный Игорь схватил ее за шиворот, намереваясь с силой отшвырнуть в сторону.
– Не мешай мне, – процедил он сквозь зубы.
– Хочешь умереть? Вперед, давай, – с вызовом произнесла Дана. От нервов ей не хватало воздуха. – Только убей сначала меня! – она посмотрела на него влажными глазами. – Ты зависимый…. и я тоже зависима…. Зависима от тебя….
Лицо Даны было перед ним так близко, что он на секунду потерялся в ее широко распахнутых глазах. Ему показалось, что он провалился в темную бездну, в которой не было ничего, кроме этой невесомой темноты, только где-то далеко маленькой точкой манил отблеск небесно-голубого света.
– Ты должен жить, – прошептала Дана.
Он ослабил хватку и отпустил девушку. Опустив плечи, Игорь обессиленно сел на землю у ног Даны.
– Жизнь одна, – тихо продолжила она, коснувшись его плеча. – И прожить ее надо в полную силу, но при этом не забывать о том, кто ты есть на самом деле, что ты можешь сделать для других и что ты можешь оставить после себя.
– После меня останутся песни, – с грустью ответил Игорь.
Дана нежно коснулась его лба, убирая отросшую челку.
Игорь поднял голову, его охватил непонятный страх. Он перевел взгляд на кинжал, лежащий на земле, потом снова на Дану и, медленно поднявшись на ноги, отступил назад, не отрывая от нее взгляда.
– Я знаю, кто ты, – прошептал он. Увидев реакцию Даны, он еще более уверенно закивал головой.
– Это все ты-ы… Я знаю, кто ты есть на самом деле…
– Игорь, что ты такое говоришь? – Дана понимала, что все это было действием наркотиков, но, тем не менее, ей на миг показалось, что он действительно «увидел» ее. Она попыталась дотронуться до него, чтобы успокоить, но он резко отбросил ее руку.
– Не трогай меня! – в панике воскликнул Игорь. Он заметался из стороны в сторону, схватил себя за волосы, по-прежнему с подозрением косясь в сторону Даны. – Это ты во всем виновата! Я знаю, кто ты!
Дана почувствовала укол совести, она всерьез испугалась и не знала, что делать и как остановить эту агонию. И когда в очередной раз она попыталась дотронуться до Игоря, между ними неожиданно возникла голубая вспышка. Она ярко осветила их обоих и погасла. Игорь резко замолчал, осел на землю и повалился на бок. Дана бросилась к нему и присела рядом. Лицо Игоря стало бледным и безжизненным. Дана прикоснулась пальцами к его шее – пульс бился еле слышно. Она с облегчением выдохнула. Живой… Недоуменно девушка посмотрела на свои руки: последние светящиеся голубые искры впитались обратно в ладони…
Когда Игорь очнулся, Дана сидела рядом с ним, опустив голову, задумчиво смотря на землю перед собой. Тонкая струйка дыма поднималась от молодого костра, с треском разгорались сухие ветки.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, мельком взглянув на него.
– Голова немного побаливает, а так нормально, – ответил он – А почему ты спрашиваешь?
Дана с удивлением посмотрела на него.
– Что-то случилось? – Игорь ждал ответа.
– Ты что, ничего не помнишь?
– А что я должен помнить? – ответил Игорь после минуты раздумья.
– Тебе следует поменьше употреблять эту дрянь. – Дана швырнула ему пустой пакетик от кокаина.
– Ааа, все ясно. – Игорь грустно улыбнулся. – Видимо меня вчера хорошо пробрало. Извини, если я вел себя…. Я отвратительно себя вел, да?
Дана пытливо посмотрела ему в лицо, пытаясь уловить в его словах признаки притворства.
– Забудь, – она задумчиво сломала ветку и бросила её в огонь. – Здесь нельзя надолго оставаться.
– Прости за вчерашнее, – снова начал извинятся Игорь. – Я, наверное, наговорил много лишнего.
– Вовсе нет. Наоборот, ты сказал все, что нужно.
Они помолчали.
– Нам нужно что-то делать, – сказал Игорь. – Ты права: мы не можем здесь долго находиться.
– «Мы»? – удивлённо переспросила Дана. – Всего день назад ты гнал меня от себя. Или ты и этого не помнишь?
– Ты не понимаешь…
– Это ты не понимаешь! – Дана встала и начала засыпать землей едва разгоревшийся костер. – Это тебе надо думать, что делать и куда идти. А я – дома! – Она развела руки в стороны. – За меня не беспокойся!
Игорь медленно поднялся. В Дане он вдруг увидел решимость, которой раньше не наблюдал, хотя и было заметно, что она нервничает.
– И куда ты пойдешь?
– Куда глаза глядят! – бросила Дана. – Места много.
– Дана, ты же понимаешь, что тебе грозит опасность, так же, как и мне? – Игорь попытался подойти к ней поближе, но она упорно отстранилась от него, соблюдая дистанцию.
– Не переживай, – резко ответила Дана, в ее глазах появился влажный блеск. – Беспокойся лучше о себе. Я не хочу быть с тобой. Ты…, – она сделала над собой усилие. – Ты – ноль, понимаешь? Пустое место. И внутри у тебя пустота, пропитанная кокаином. Тебя не исправить. Топай лучше своей дорогой. Я больше не буду тебе мешать.
Игорь побагровел, он хотел было ответить той же резкостью, но какая-то внутренняя преграда не позволила это сделать. Его самолюбие, получив жесткую пощечину, вспыхнуло, как сухой осенний лист, и погасло, оставив после себя пепельную горечь.
– Да? Ну как знаешь, – бросил он, нервно дернув плечом.
Они разошлись в разные стороны, не оглядываясь, и каждый думал о том, что они больше никогда не встретятся.
Друг.
– Дурацкий замок! Ну что с ним такое? – в очередной раз выругалась вслух Лиза. Она вытащила ключ, снова аккуратно вставила его в замок, но входная дверь так и не открылась. Лиза вздохнула, ей хотелось поскорее зайти в собственную квартиру и плюхнуться от усталости прямо на коврике в прихожей. Она снова вытащила ключ и с укором посмотрела на упрямый металл. Но ее взгляд тут же смягчился, и усталая улыбка освежила ее сонное лицо. Она перебрала связку, нашла нужный ключ и вставила в замок. Механизм послушно щелкнул, и Лиза засмеялась собственной невнимательности.
В это время распахнулась дверь соседней квартиры и из нее, высунув язык, весело и бодро выбежала рыжая кудрявая псина.
– Привет, моя прелесть! – Лиза наклонилась, чтобы потрепать золотистую шерсть. Пес с благодарностью запрыгал у ее ног.
Следом вышел полноватый мужчина в кепке. Лиза с ним поздоровалась, но мужчина, снисходительно опустив глаза вниз, прошел мимо нее, никак не отреагировав. Девушка на это ничуть не обиделась, она понимала, что ее соседи совсем неправильно понимают ее ночной образ жизни. Для них ночная профессия могла быть только одна, и ее профессиональные танцы были тут ни при чем. Больше всего Лизу забавляло то, что их пес был мудрее своих хозяев. Ей иногда казалось, что это он выгуливает своего недалекого хозяина, а не наоборот.
Оказавшись наконец-то дома, Лиза с большим удовольствием скинула надоевшие за ночь туфли. Босыми ногами она с наслаждением наступила на коврик, о котором мечтала пару минут назад. Но мечты о коврике сменились желанием принять теплый душ.
Потом Лиза, чистая, посвежевшая, в полудрёме добралась до кровати, и приятная усталость свалила ее с ног. Уже через минуту она спала так крепко, что не услышала, как в дверь ее квартиры кто-то настойчиво и долго звонил…
Иногда бывает, что окружающий мир сам дает ответы на вопросы, подсказывая знаками, подталкивая к определенным действиям. Когда идешь по улицам города, задумавшись о чем-то, не замечаешь, как меняется окружающий пейзаж, и как наступает действие неведомых сил. Они работают под влиянием негласных законов. Можно пройти определенное расстояние за минуты, а можно задуматься о чем-то и пройти это же расстояние за секунды. Можно идти в конкретное место и попасть именно туда, а можно задуматься и оказаться в совершенно другом месте, куда и не планировал идти и, оглядываясь вокруг, не понимать, как можно было пройти нужный поворот и незаметно прийти сюда. Так же и Дана стояла теперь напротив двери квартиры и не понимала, зачем пришла именно в это место. Она бесцельно бродила по городу, задумавшись о своем, и вдруг оказалась здесь. Дана оглянулась назад на лестницу, но мысль вернуться обратно на улицу холодом пробежала по позвоночнику. Два дня скитаний оказались непростыми. Ее преследовали призраки «стрижей», неприятные воспоминания, казалось, были повсюду. И теперь Дана, случайно оказавшись у дверей Лизы, подумала: быть может, тут смогут ей помочь.
Дана переступила с ноги на ногу и решительно нажала на звонок. Она напряглась, ожидая услышать шаги, но дверь никто не торопился открывать. Время было ночное, и, возможно, Лиза была на работе. Дана попробовала еще раз – заверещал звонок, но за дверью по-прежнему стояла тишина. Поняв, что ждать у закрытых дверей бесполезно, Дана вздохнула и повернулась к лестнице, понимая, что ей снова придется искать место для ночлега. И тут за спиной щелкнул замок, дверь распахнулась. Дана обернулась и увидела стоявшую на пороге Лизу, но это была не та жизнерадостная и энергичная молодая женщина, которую она видела в прошлый раз. На Лизе был небрежно наброшенный синий халат, волосы неаккуратно разбросаны по плечам, а лицо украшал небольшой синяк под глазом. Дана растерянно молчала, не зная, что делать дальше.
– Заходи, – устало сказала Лиза, шире распахнув дверь.
Лиза поставила на стол чашку дымящегося кофе.
– Вот. Чая, извини, нет, – она подвинула к Дане тарелку с печеньем. Та охотно согласилась на подобное угощение. Только сейчас она вспомнила, что давно не видела нормальной человеческой еды. Две ночи на улице ее совсем не обрадовали, и теперь квартиру Лизы она воспринимала, как лучшее место в этом мире.
Девушки некоторое время сидели молча. Лиза внимательно рассматривала свою ночную гостью, а Дана, короткими глотками отпивая горячий кофе и отправляя в рот печенье, время от времени осторожно поглядывала на свою благодетельницу.
– Они приходили сюда, – вдруг сказала Лиза, заметив ее любопытный взгляд.
– Кто? – не поняла Дана.
– Люди Грома.
Дана от неожиданности выпрямилась, как струна, перестала жевать и с беспокойством посмотрела на Лизу. Если сюда нагрянули люди Грома, значит, находиться здесь тоже опасно.
– Сиди. Не бойся, – успокоила ее Лиза, заметив страх в глазах девушки. – Пока им незачем сюда возвращаться.
Она потрогала синяк под глазом.
– Сволочи. Пришлось взять больничный.
– Прости…
– За что тебя прощать, дитё?
– Это ведь все случилось из-за Игоря. Если бы не он, тебе не пришлось бы это терпеть.
– Ну да, из-за Игоря, – согласилась Лиза. – Я всегда знала, что он подлец. Но ты же не виновата. Хорошо, что они тебя пока не знают.
– Теперь знают.
– Знают? – Лиза вытащила сигарету и закурила. – Ну, тогда дело совсем плохо.
И Дана подробно рассказала Лизе о том, что произошло на квартире у Игоря…
– Вот что, – Лиза решительно затушила сигарету, смяв ее в гармошку. Пустая пачка от Еsse полетела в урну. – Пойдем-ка отсюда. Надо расслабиться.
– Куда? – не поняла Дана.
– Есть одно местечко в городе, где всем наплевать, кто ты и как выглядишь. Сегодня ночью нам все равно не уснуть.
Лиза щелкнула зажигалкой, затянулась очередной сигаретой и, выдохнув дым, с улыбкой посмотрела на Дану.
– Значит, говоришь, оставила его?
Дана оторвала взгляд от сцены, куда забрались несколько смелых одиночек. Они сосредоточенно пытались выводить танцевальные па, получалось у них это не совсем хорошо: ноги путались, но выходило забавно, и наблюдавшие за ними смеялись. Был вечер четверга, и людей в клубе находилось мало. Большинство отсиживались за столиками и потягивали спиртное. Ди-джей ушёл, поставив готовый набор неторопливых треков.
Дана посмотрела на Лизу. Перед тем как выйти из дома она тщательно замаскировала свой синяк тональным кремом, слегка подкрасила ресницы и собрала волосы в хвост, открыв длинную шею. Из одежды выбрала неброское платье с короткими рукавами. Сама же Дана переодеваться напрочь отказалась, согласившись только на светлую футболку.
– То есть, ты его послала? – уточнила Лиза свой вопрос.
– Скорее, это было взаимно.
Лиза с улыбкой взглянула ей в глаза.
– А от чего же такая грустная? Радоваться надо, что избавилась от него. Поверь, Игорь далеко не подарок.
– Да, с ним тяжело, – Дана задумчиво опустила глаза. – Но и без него мне как-то плохо. Мне бы только знать, что с ним все в порядке.
– Завидую я тебе, Данка, чистой завистью.
Дана с удивлением подняла на Лизу глаза.
– Завидуешь? Чему?
– Тому, что у тебя любовь такая открытая, чистая. Какая бывает только в юности, как раз в твоем возрасте. Когда воспринимаешь все это не как баловство, не как развлечение или страсть, а как самое настоящее серьезное чувство. Когда любишь ни за что, принимая все недостатки. У меня такой любви никогда не было, понимаешь? Не везет мне в этом…. Будешь еще?
Дана неуверенно кивнула, и Лиза снова наполнила бокалы холодным мартини.
– Были у меня и увлечения, и платоническая любовь, – продолжила откровенничать Лиза, – и страсть, а вот настоящего взаимного чувства никогда не было. Не знаю, может, это моя вина. В школе танцев у меня, пожалуй, были самые первые серьезные отношения. Он был моим партнером, танцы и музыка нас объединили. Два года были вместе. А потом в один день у меня случились неприятности, мне срочно понадобилась его помощь, захотелось его увидеть, поговорить с ним. Он в это время тусовался с друзьями. Я ему позвонила. Попросила приехать, сказала, что мне плохо, а он начал объяснять, что не может бросить друзей. В общем, чаша с друзьями значительно перевесила. Мы поругались. Я сказала, что если он не приедет, то «мы в разводе». В тот вечер он так и не приехал. И тогда стало ясно, что наша любовь отгорела, оставив только пепел. Первое время, конечно, было тяжело, но это было скорее не страдание, а еще не ушедшая привычка. Сейчас понимаю, что там была вовсе не любовь, а набор опыта, гормоны и прочее. И чего я об этом вспомнила? Наверное, ты навеяла на меня эти воспоминания.
– Неужели ты никогда больше ни в кого не влюблялась? – Дана сидела, выпрямив спину, заинтересованно подперев подбородок руками.
– Влюблялась, Данка, влюблялась. Да только почему-то, когда понимаю, что влюбилась, сразу какое-то разочарование наступает. Это ведь – как тебе объяснить? – пока не попробуешь – не поймешь, горький это напиток или сладкий. Мне сначала все пережить нужно, а потом оценить все это со стороны. Так вот, когда начинаю оценивать, понимаю, что это совсем не то, что мне нужно. – Лиза вздохнула. – Иногда мне кажется, что любви нет.
– Это не правда, – возразила Дана. – Любовь есть. Просто у каждого человека своя судьба. Если он что-то переживает в своей жизни, то это происходит для чего-то. Для того чтобы человек извлек из этого урок, выделил для себя нечто важное или развил какое-то новое чувство в себе.
– Может ты и права. По-твоему, и ты сейчас все это переживаешь для чего-то?
Дана отвела взгляд в сторону.
– Ко мне это не относится, у меня другое.
– Почему же – другое? То же самое. Судьба, переживание…. Хотя у тебя, скорее, испытание.
– Понимаешь, у меня нет судьбы, – Дана запнулась, чувствуя, как алкоголь всё больше окутывает её туманом. – Хотя, может, она и есть. Я только знаю, что должна сделать все, чтобы вытащить Игоря на свет.
– Нет, подожди, ты что, не человек что ли? Зачем ты заранее лишаешь себя нормальной жизни, зачем делаешь себя рабыней? Ну и зачем же ты тогда бросила своего Игоря?
Лиза икнула, снова наполнила свой бокал до краев, подлила Дане и выжидающе посмотрела на нее.
– Я устала от него, – Дана задумчиво посмотрела вверх. – Мне начало казаться, что все, что я делаю – неправильно. Что есть ошибка, из-за которой все идет не так, как надо.
– То есть ты наивно считаешь, что сама строишь свою жизнь?
– Можно сказать и так.
– Значит, ты эгоистка, а остальные люди являются безвольными марионетками, живущими по написанному на ладони?
– Нет, что ты. Все люди разные. Кто-то считает, что ничего не может изменить в своей жизни, а кто-то думает, что у него есть выбор, что есть много дверей, которые можно открыть.
– Кажется, я начинаю тебя понимать. Но если думать, как ты, получается, ты сделала неправильный выбор, когда впервые встретила Игоря.
– Нет, я сделала правильный выбор, – Дана допила мартини до дна. – Это он выбрал неверный путь. Я по-прежнему люблю его, но не могу принимать решения за него.
– Как романтично, – с легкой иронией бросила Лиза. – И вместе с ним, глупенькая, ты погубишь себя.
Дана все это понимала, но ничего не могла поделать. Возможно, не только любовь связывала ее с Игорем, а нечто большее, привычка быть рядом с ним, защищать его от самого себя. Эта тонкая связь между ними существовала уже давно.
Тайна Ирит.
Дане показалось, что она проснулась. Тело было таким тяжелым, что с трудом можно было поднять руки. Девушка вяло попыталась восстановить события вчерашнего вечера. Похоже, они с Лизой перебрали со спиртным. На секунду внутри Даны всколыхнулась тревога: не разболтала ли она лишнего Лизе? Но потом эта мысль успокоилась тем, что, если бы Лиза узнала правду, она бы все равно ей не поверила.
Дана попыталась встать, но внезапная боль пронзила виски и затылок. Она готова была лежать неподвижно целую вечность, чтобы лишний раз снова не пробуждать эту боль. Но, несмотря на это, она понимала, что все-таки придется сделать над собой усилие и встать. Горло пересохло, ужасно хотелось пить.
Лизы в комнате не было: видимо, она ушла куда-то по своим делам. Вдруг Дана интуитивно уловила в комнате чье-то присутствие.
– Доброе утро! – произнес знакомый голос со свойственным ему оттенком иронии. – Или, вернее, добрый день!
″Ирит″, – поняла Дана. Она медленно приподнялась на постели, щурясь от дневного света, и мельком взглянула на гостью. Ирит стояла возле стола, сложив руки на груди и опершись бедром о край стола. Наклонив голову, она с насмешливой улыбкой рассматривала Дану.
– Похоже, ты делаешь успехи, – заметила Ирит. – Теперь ты окончательно втянулась в земную жизнь. Один мой приятель сочинил забавные стишки, как раз на твой случай.
Ирит демонстративно откашлялась, словно прочищая горло, и медленно, с выражением, начала декламировать:
Ты проснешься поздней, чем обычно,
И сползешь тихо с места бульдога…
– Замолчи, – вяло попыталась перебить ее Дана, но гостья упорно продолжала, вышагивая вокруг Даны и сопровождая свои слова выразительными жестами:
Ты пройдешь пять шагов до бутылки,
Весь пылая, дрожа вдохновеньем,
И закуска на кончике вилки
Вновь наполнит тебя упоеньем.
И дрожащей рукою к стакану
Ты потянешься, нервно икнув,
И завидно кивнешь таракану
Ты, в пустую бутыль заглянув.
– Замолчи, я не хочу тебя слушать, – раздраженно сказала Дана. Ирит ехидно улыбнулась и снова продолжила:
Ну, зачем же вчера мы так пили!
Голова все дубасит сильней.
А вчера ведь с намеком дарили
Двух фарфоровых жирных свиней.
– Замолчи!
Ирит вытянула руку, изображая чтеца на трибуне, и выпалила последнее четверостишие:
Сигареты нашаришь в кармане.
Померещатся пиво и раки.
И, пройдя пять шагов, как в тумане,
Снова ляжешь на коврик собаки.
Ирит нахально расхохоталась.
– Зачем ты опять пришла? – нетерпеливо спросила Дана.
– Пить хочешь? – и перед лицом Даны мгновенно возник бокал с водой.
– Нет уж, спасибо, – она отодвинула руку нежданной гостьи и встала, от чего её тут же замутило.
– Не доверяешь мне?
– Есть повод, – ответила Дана. Она медленно прошла на кухню, взяла с полки пустой стакан и налила в него холодной воды из-под крана. Ирит от неё не отставала.
– Жаль. А ведь мы могли бы подружиться. Я, например, всегда мечтала о сестре. Было бы с кем повеселиться.
– О сестре? – Дана скривилась. – Ты шутишь?
Ирит невинно захлопала ресницами и дунула в стакан в руке Даны:
– А что тут такого?
Дана вздохнула, но терпеливо выплеснула содержимое стакана в раковину и вновь наполнила его водой.
– Куда подевалась твоя хитрость, Ирит? Ты решила действовать в открытую?
– Да не собираюсь я тебя убивать, – раздраженно ответила Ирит. – Будь моя воля, я бы уже давно это сделала. Эффективнее, чем наблюдать за тобой.
– О чем ты? Я уже давно не видела тебя.
– Значит, я хорошо делаю своё дело. Но я знала, что ваши любовные игры с этим Игорем продлятся недолго. Значит, я не зря потратила своё время.
– Зато сейчас ты точно тратишь время, – резко ответила Дана и наконец-то глотнула прохладной воды. Жажда настолько измучила ее, что она сразу опустошила весь стакан. А после, внимательно посмотрев на Ирит, спросила:
– Почему тебе так не терпится лишить меня жизни?
– Я просто хочу, чтобы ты стала такой же, как мы.
– Какая ты все-таки глупая!
Призрак Ирит был теперь еле заметным облаком со смутными очертаниями, но, тем не менее, Дана могла ее видеть.
– Ну и что ты сделаешь, а?! – девчонка завертелась вокруг Даны, нерешительно дергая ее то за край одежды, то за волосы, то бесцеремонно толкая в плечо. Наконец, она остановилась прямо перед Даной, не дождавшись от нее ответных действий, и довольно рассмеялась ей в лицо.
– А может, ты просто завидуешь мне, Ирит?
– Завидовать? Тебе? Ты что, смеешься?
– Ты ведь не хотела умирать, верно? – вдруг сказала Дана.
– Что? – Ирит замолчала, улыбка медленно сползла с ее лица.
В голубом свете призрака появились багровые всполохи, но Дана продолжила:
– Ты еще помнишь, что значит ощущать свое тело, чувствовать тепло, прохладу, движение ветра. Но теперь ты знаешь, что никогда не сможешь этого испытать, никогда не будешь общаться с друзьями, с которыми ты так любила веселиться, никогда не увидишь своего отца, которого ты так любила…
– А вот это не твое дело, поняла? – Ирит стала напряженно серьезной.
– … так любила, что готова была расстаться со своей жизнью. Но ведь ты не хотела умирать так рано.
– Заткнись! Я не хочу этого слышать!
– Конечно не хочешь, ведь это причиняет тебе невыносимую боль. Слабые места есть у всех самоубийц.
– Я не самоубийца!
– Нет, конечно, ты просто решила поиграть, но со смертью нельзя играть, Ирит.
– Замолчи, замолчи!! – девушка-призрак закрыла уши руками, чтобы не слышать, хотя знала, что это не поможет….
Она долго стояла у окна, пока ждала его. Наконец, внизу серебристая иномарка плавно подкатила к подъезду. Она подождала, когда он выйдет из машины и зайдет в подъезд, пиликнув напоследок сигнализацией. Выжидающе посмотрела в сторону двери – сейчас он зайдет. Руки распахнули окно, в комнату хлынул теплый летний ветерок. Она уселась на край подоконника и стала ждать. Вскоре зазвенели ключи, и дверь распахнулась. Отец вошел в прихожую и бросил по привычке ключи на полку рядом с зеркалом.
– Ирит! Ты дома?
Он разулся и прошел в комнату.
– Ты опять сидишь на подоконнике? – строго сказал он, скидывая пиджак. – Сколько раз тебе говорить… Это же пятнадцатый этаж. Слезь и закрой окно, – попросил он, зная, что дочь выполнит его просьбу, но не сразу. Он выразительно посмотрел на нее и, осуждающе покачав головой; прошел в ванную, затем на кухню.
Он снова вошел в комнату уже в футболке и домашних шортах. Расслабленно опустившись на диван, он взял пульт и включил телевизор. В одной руке он держал охлажденную банку пива. Через минуту он снова взглянул на дочь, уже более внимательно.
– Мне что, силой тебя оттуда стаскивать? Что-то случилось? Как прошел день в школе?
– Ты опять был с ней? – вдруг спросила дочь, не ответив на его вопросы.
Он на несколько секунд отвернулся.
– Ирит, ты опять? Мы ведь уже говорили об этом.
– Ты не ответил.
Он вздохнул.
– Да.
– А мама? Ты ее уже забыл?
– Ирит, нет, я ее не забыл.
– Зачем ты тогда встречаешься с этой дурой?
– Не называй ее так. У нее есть имя. Послушай, прошло уже достаточно времени, пора привыкнуть.
– Привыкнуть к тому, что мамы нет?
– Ирит, поверь, мне тоже нелегко. Но надо жить дальше, устраивать свою жизнь.
– А мне ее не хватает. Ты развлекаешься с этой женщиной вместо того, чтобы побыть со мной! Я иногда думаю, может, мне тоже уйти к маме?
Отец напрягся от этих слов. Он медленно поставил на пол недопитую банку пива, опасаясь своих предчувствий.
– Что ты говоришь, Ирит? – как можно спокойнее произнес он. – Ты же знаешь, что я люблю тебя, и никто не заменит мне родную дочь.
Ирит тихо заплакала. Отец медленно поднялся с дивана и осторожно приблизился к окну:
– Прошу тебя, слезь с подоконника, давай поговорим спокойно.
Но дочь отреагировала неожиданно. Она вскочила на ноги, держась за края рамы.
– Не подходи! Иначе я спрыгну!
– Ирит, перестань. Ты меня пугаешь. Что с тобой сегодня? Говори, я все выслушаю.
– Я хочу, чтобы ты больше с ней не встречался!
– Я не понимаю, ведь ты же видела Марину, она очень хорошо к тебе относ