1. Организационный вопрос. Модель была проведена оргкомитетом под общим руководством Н.А. Алешкевича при активном содействии А.А. Мастрюковой. Оргкомитет включал в себя З.И. Авдеенко, Ю.Ю. Бушина, К.Н. Крохину, Е.С. Носову и Л.С. Рауда, а также студентов Алтайского государственного университета Е.А. Шкурихину и А.С. Косарева. К.А. Котович и С.М. Вараксин занимались разработкой Военной комиссии. Моя роль в качестве заместителя председателя оргкомитета, как и в предшествующих моделях, заключалась в работе над концепцией и механиками мероприятия.
Модель с организационной точки зрения оказалась в ещё более невыгодных условиях, нежели Ялта-Потсдам, что отразилось на ней не самым лучшим образом. Эпидемиологическая ситуация дважды привела к её переносу и сильно отразилась непосредственно на проведении. Кроме того, в последнюю неделю до мероприятия оргкомитет получил более 20 отказов, в отношении которых что-либо предпринять было физически невозможно, что тоже привело к негативным последствиям во всех комитетах модели без исключения.
2. Взаимосвязь РПМ и ТММО. Сразу важное уточнение, полностью применимое и к РПМ; оно логично, но проговорить его будет нелишним. Оргкомитет полностью реконструирует только стартовую точку, только стартовые условия. По этой причине количество вариантов, которыми может в результате пойти модель, очень велико, но – и это крайне важно – не бесконечно.
Очевидно, что стартовые условия и предшествующие договорённости, на основе которых определяются «красные линии» для каждой модели, могут и должны отсекать те варианты развития событий, которые в реальности произойти не могли ни при каких обстоятельствах. Ещё более важно, чтобы эти «красные линии» полностью понимались и осознавались самими участниками моделей – это понимание напрямую отражает степень подготовки. Самый наглядный пример из числа имеющихся – попытка Египта и Израиля заключить перемирие в первый день модели (что в реалиях 1956 г. было невозможно), которая стала возможной не в последнюю очередь из-за слабой подготовки англо-французской дипломатии и её неуверенной позиции в ходе модели.
С моей точки зрения, основной целью ТММО была апробация ряда (хотя и не всех) механик, которые были выработаны в рамках РПМ; по сути своей она опирается на те же образовательные технологии, на те же историзм и системность. Единственное, но крайне важное отличие, влияющее на всю структуру – это объект моделирования. Если в рамках РПМ мы рассматриваем исторические саммиты, то в случае ТММО речь идёт о моделировании, соответственно, работы международных организаций.
Если кратко – по моему мнению, модель показала, что подход, выработанный в рамках РПМ, для ТММО также применим. С определёнными оговорками и доработками, но в основе своей это полностью рабочая система. С этой точки зрения ТММО своей цели достигла.
Что касается образовательных и педагогических задач модели, то таковые здесь не ставились специально – по причине того, что модель являлась в значительной степени апробацией механик. Но сама модель в то же время показала, что в рамках ТММО, как и в РПМ, постановка данных задач возможна и нужна.
3. Общие замечания. Механики, которые были заложены в рамках трёх исторических комитетов, в целом сработали, хотя и не без проблем и недочётов. Военная комиссия, предпочтительно небольшого масштаба, может работать в рамках данной системы. Результаты моделирования также показали, что введение карточек делегаций на венский манер в моделях международных организаций целесообразно и отчасти даже необходимо – с целью обозначить стартовые позиции страны. Пока стоит вопрос их структуры.
Средства массовой информации показали себя с очень хорошей стороны. Результаты их «количественной» работы были хорошо заметны уже в первый день, когда задолго до конца заседаний группа модели в ВК оказалась откровенно перегружена постами. Что касается «качественной», то не лишним будет упомянуть, что, во-первых, в своей работе некоторые представители блока СМИ использовали в т. ч. оцифрованные материалы моделируемых ими СМИ за октябрь-ноябрь 1956 г., а во-вторых, вместо девяти человек СМИ моделировало практически вдвое меньшее количество людей.
По трём причинам фатально, на мой взгляд, просела работа Европейской комиссии. Данная ситуация – просчёт лично с моей стороны, который в дальнейшем допускаться не будет. Во-первых, она фактически оказалась вне единого информационного и коммуникативного поля модели, которое сформировалось в рамках трёх других комитетов. Во-вторых, для неё не было подготовлено каких-либо справочных материалов, которые могли бы помочь в работе. В-третьих, сокращение числа участников за неделю более чем в два раза, которое очень сильно ударило по комиссии и её работоспособности; проблема общая, но здесь она проявила себя особенно ярко. Причины отказов были разные: невозможность приехать в Томск в указанные сроки, самоизоляция в связи с подозрением на болезнь, личные дела и т. д. Повлиять на это мы, разумеется, не могли. Сожалею, что эти люди не смогли присутствовать.
4. Подготовка участников. Основная проблема мероприятия и головная боль каждого из оргкомитетов исторических моделей, в особенности моя (уже четвёртый раз). Очевидного решения этой проблемы у меня на данный момент нет. Оргкомитет ничего не сможет сделать при отсутствии интереса к подготовке со стороны участников, какие бы материалы не были предоставлены. Это индивидуальный вопрос, который каждый решает для себя сам.
В этот раз, к сожалению, в силу эпидемиологической ситуации также не получилось провести лекции преподавателей, являющихся специалистами по вопросам, которые рассматривались на модели, что тоже отразилось на уровне подготовки негативно.
Повторю здесь мысль, озвученную в общих чертах на закрытии ТММО. Есть два основных пути, при помощи которых можно разнообразить мероприятие и ввести в него новые переменные, увеличив вариативность действий и количество возможных решений.
Первый заключается в механическом увеличении числа участников. Он имел место, в частности, на Вене. Этот путь прост, несложен и фактически не требует особых размышлений в области механики. Количество возможных вариантов развития событий – за счёт того, как выстроена система модели – в этом случае растёт прямо пропорционально количеству связей, которые могли бы завязаться между теми или иными делегатами. Даже при всех тех ограничениях, которые заложены в систему, число их окажется достаточно велико.
Второй имеет своей целью улучшение качества подготовки. Это, с моей точки зрения, тот вариант, к которому надлежит стремиться – как сейчас, так и в долгосрочной перспективе, т. к. чем значительнее объём полезной информации, которую участник может задействовать на модели, тем большей свободой рук, свободой действий он обладает. Кроме того, некоторые механики исторических моделей возможно и имеет смысл полноценно реализовывать только при условии знания участниками фактажа, хотя бы на минимальном уровне. И в этом случае даже небольшие модели при условии надлежащей подготовки могут быть интересными.
Прибегая к языку некоторых аналогий – мы можем создать бесконечный открытый мир с множеством людей в нём, это не так уж сложно, но какой в нём смысл, если он будет практически пуст и в нём будет нечего делать? Не будет ли более рационально ограничиться определённым пространством и при помощи качественной, детальной проработки создать пусть небольшой, ограниченный некоторыми условными рамками, но информационно и событийно насыщенный мир, в рамках которого будет возможно предпринять значительно большее количество действий, нежели в первом случае? Мне представляется, что будет.
В целом же идеалом, вероятно, послужило бы сочетание двух вышеописанных вариантов. Как показала Вена, в теории при соединении трёх условий – качественной подготовки участников, детальной проработки содержания модели оргкомитетом и определённой масштабности – можно получить поразительный результат.
5. Проблема разности видений. Не могу не остановиться подробно на ситуации, возникшей с руководством Генеральной Ассамблеи. После ряда бесед с членами как оргкомитета ТММО, так и некоторыми представителями оргкомитета Евразийской модели ООН, я пришёл к выводу, что основной причиной возникшего недопонимания являлась качественно отличавшаяся логика между томскими и барнаульскими членами оргкомитета.
Что имеется в виду. Для исторических моделей, разработанных в Томске, несмотря на все их проблемы и недочёты, безусловным остаётся принцип приоритета содержания над формой. Конкретный пример: при сравнении правил Парижа, Вены, Ялты-Потсдама с правилами комитетов Евразийской модели ООН можно обратить внимание на следующее, крайне важное, отличие – правила РПМ говорят в первую очередь о том, что обсуждается, а правила Евразийской модели ООН о том, как обсуждается.
Также в качестве примера – когда в рамках РПМ членам оргкомитета на руки передавались договора и соглашения по тем или иным вопросам, внимание уделялось в первую очередь тому, что в них было сказано, а не тому, как был оформлен документ. Что здесь важно – недочёты оформления при необходимости мы можем поправить сами, но составить документ верно, правильно, исключительно по делу полномочны только сами участники. И эти договора и соглашения, к слову, прямой показатель уровня подготовки.
Евразийская модель ООН, в свою очередь, придерживается принципа приоритета формы над содержанием. Что важно отметить – Евразийская модель, безусловно, обладает безупречно отлаженной процедурой. Она имеет тщательно выверенную структуру. У неё редко бывают сбои в процессе моделирования. У нас же всё это – проблемные места.
Но – для Евразийской модели, к примеру, не требуется особой предварительной подготовки, схожей по масштабу с той, которой (как минимум, в теории) требуют томские модели. Нет у комитетов Евразийской модели единого коммуникативного поля, нет взаимовлияния комитетов и результатов их работы друг на друга, нет Военной комиссии, которая радикально влияет на дипломатический процесс – всё это делает процесс проведения значительно проще, поскольку нет как минимум ряда проблем, связанных с коммуникацией между комитетами и участниками.
И это далеко не всё. Отличий, если начать вглядываться в то, как построены томские и барнаульские модели, если начать сопоставлять их, колоссальное количество – как в общем видении, так и в мелочах. И именно в разнице видений кроется корень недопонимания.
Томские модели, при сравнении их с другими моделями, проводимыми на территории страны, на поверку оказываются крайне проблемными – как человек, ответственный за концепцию и механики, как автор идеи в целом, я это полностью осознаю и признаю. Низкое качество подготовки участников, сложности во взаимодействии комитетов, нарушения правил процедуры – всё это проблемы, с которыми необходимо что-то делать.
Но здесь крайне важно учитывать то, что томские модели за счёт того, что во главу угла поставлен безусловный приоритет содержания над формой, подкреплённый историзмом и системностью, а также рядом различных механик, в то же время представляют собой в разы более сложный модельный конструкт, нежели любой другой существующий.
6. Перспективы. Вариантов, как будет в дальнейшем развиваться данный формат, в секретариате модели несколько. Моя точка зрения такова – нам стоит довести исторический аспект таких моделей до конца и на следующий раз проводить уже историческую модель международных организаций. Тот подход, что присутствует в рамках идеи исторической модели международных организаций, основывается на следующих условиях:
· моделируется работа ряда международных организаций или одной международной организации, включавшей в себя несколько комиссий и комитетов, в конкретный период времени (от нескольких дней до нескольких месяцев);
· в рамках моделирования рассматривается ряд вопросов или повесток, которые реально рассматривались организацией или организациями в выбранное время;
· по доступным историческим источникам восстанавливаются биография и позиция каждого, кто принимал участие в работе над данными вопросами или повестками в рамках выбранной организации или организаций;
· при моделировании обязательно учитывается внешняя среда, т. е. на работе организации отражаются политические, экономические, социальные и иные процессы, происходящие в мире в выбранный период времени.
Что тут представляется важным ещё раз обозначить – вышеописанный подход, действующий и в отношении РПМ (с соответствующими изменениями по причине иного объекта моделирования), нигде более не применяется. В целом в России довольно много моделей ООН (в некоторых городах их даже бывает несколько), некоторые из них проводят «исторические комитеты». Есть Историческая модель ООН в РГГУ – но все её комитеты, во-первых, «разбросаны» по времени, во-вторых, в её рамках отсутствует ряд механик, которые были выработаны в рамках РПМ (в особенности механика карточек и механика писем, а также механика комиссий). Есть Модель международных организаций в Омске – но она опирается именно на моделирование организаций в том виде, в каком они существуют сейчас, и, опять же, не использует те механики, на которые было указано ранее.
Более подробно перспективы развития ТММО будут рассмотрены в третьей части.