Все выходные Гермиона провела в библиотеке, делая уроки и иногда думая о Роне. Юноша предложил после обеда прогуляться по берегу озера. Воскресенье было прекрасным, но уже прохладным.
Обед закончился. Гермиона видела, как глаза Гарри, посматривающего на нее за обедом, лукаво поблескивали.
Девушка и юноша вышли на улицу. Рон взял ее за руку. Гермиона почувствовала себя неловко. Парень посмотрел на нее и улыбнулся, она немного расслабилась. Шли молча, прислушиваясь к звукам природы. Девушка осмотрелась. Всё вокруг было так красиво и спокойно. Гладь озера была невероятно ровной. Ничто не тревожило ее. Только редкий золотой листочек, оторвавшийся от золотой шапки деревьев, долетевший до воды, опускался на гладь, совсем незаметно тревожа ее. Воздух был чистым и позволял оставить все проблемы позади. Запретный лес сверкал золотом на солнышке.
Поглощенная созерцанием удивительной природы, девушка пропустила вопрос Рона.
— Извини, что ты сказал? — переспросила она.
— Гарри мне сегодня сказал, что мы хорошо сморимся, — не чуть не обидевшись, повторил Рон. — И он совершенно прав. В этом году ты стала еще красивее, чем раньше. — Они остановились.
— Все говорят, что я очень сильно изменилась внешне, — честно произнесла Гермиона, — но знаешь, я больше чувствую внутренние изменения. А о них мне никто ничего не говорит Рон. Даже ты. Вы все смотрите на внешность, а как же душа?
— Но как я могу оценить твою душу, если мы с тобой вместе только неделю, — нахмурился юноша.
— Мы с тобой уже семь лет Рон. Когда я была на четвёртом курсе ты даже не видел того, что я девушка., — произнося это девушка была совершенно спокойна. — Что же изменилось?
Парень смотрел на нее, ничего не говоря.
— Я не знаю, что произошло. Но, ты вдруг стала мне не безразлична, — спустя несколько минут, ответил парень.
— Гарри тоже не безразличен мне, но я не с ним, — продолжала допытываться Гермиона.
— Но к тебе у меня не такие чувства, как к другу, — тихо проворил Рон. — Это что-то другое… — сердито пробурчал парень.
— Не сердись на меня из-за моих вопросов, — поспешила с объяснениями Гермиона. — Всё это я спрашиваю, для того, чтобы ты понял, что если у нас не получится, мы были честны друг перед другом. Я не хочу недопонимания.
Парень заметно расслабился, и улыбнулся девушке.
— Я постараюсь, чтобы всё получилось, — протянул он, беря ее за вторую руку и притягивая ближе.
— Я очень надеюсь, на это, — улыбнулась в ответ Гермиона, позволяя обнять себя.
Она опять почувствовала, как его тело отреагировало на близость ее тела. Она была почти на голову ниже его, потому ей пришлось привстать на носочки, чтобы ответить на поцелуй парня. Во время поцелуя она точно ощутила, что чуть пониже живота ей, что-то упирается.
Догадалась, что это может быть, она только, когда Рон отстранился. И это открытие напугало её. Рон хочет её. Девушка не знала, что и думать. Она много раз думала о подобной близости: по ночам, ей снились сны, не детского содержания. Но она не думала, что «первый раз» наступит так быстро. А Рон наверняка, захочет. И Гермиона прекрасно понимала, какой у него характер, а когда выпьет, это вообще страшное дело. И он во много раз сильнее её. Ей стало еще страшнее от этих мыслей. Она задрожала, и вздрогнула, когда он сжал её руку в своей ладони и повёл дальше вдоль берега. Он не заметил её напряженности.
Когда они вернулись в замок, Гермиона сразу же отправилась в библиотеку. Ей совершенно не хотелось сейчас видеть Рона или еще кого-нибудь из друзей. Ей нужно было побыть одной. Обложившись огромными стопками томов, она отгородилась ото всего и думала, думала, думала.
Девушка листала книгу по древним рунам. Рун в этом году не было, но Гермиона знала, что эта наука ей еще пригодится в Циклических Зельях. Ей так и не удалось поговорить с профессором Снейпом. Её очень смущало и пугало то положение, в котором она оказалось. Её полюбил взрослый мужчина, в два раза старше её. Гермиону даже не пугало, что этот человек наводит ужас на окружающих. Она его не боялась, и многие его действия понимала. Пугало не это. Пугало то, что он во много раз опытнее, умнее, и она по сравнению с ним ничто. Он разочаруется в ней. Гермиона даже не допускала мысли, что если бы она была абсолютно равнодушна к Северуса Снейпу, то с ужасом бы думала о возможности их отношений. Любая другая студентка в школе с отвращением смотрит на него, а от мысли о близости с ним их вообще вывернет на изнанку. О подобном факте Гермиона услышала ещё на пятом курсе, ночью в спальне, когда девочки обсуждали личные жизни профессоров. Тогда она услышала много нелицеприятных рассуждений и сплетен относительно Снейпа. Много всяких гадостей. Сейчас Гермиона абсолютно не верила подобным сплетням, да и тогда не верила.
Всю неделю она украдкой посматривала на него, и чувствовала его горящие взгляды, когда она отворачивалась. Он всегда отворачивался, когда она, как бы, между прочим, бросает равнодушные взгляды в сторону учительского стола. На уроках он предпочитал обращаться с ней как и раньше. Но Гермиона чувствовала изменения в обращениях. Осторожен, он был осторожен. Одновременно, не позволял заподозрить себя ни в чём, одновременно тщательно подбирая слова. Гермиону поражало всё это. Она подыгрывала ему, ничем не показывая, что видит его насквозь.
И тут рождается еще один вопрос. Почему она так просто раскрыла чувства профессора? Он — один из лучших двойных шпионов, который способен обманывать Волан-де Морта, не способен был обмануть восемнадцатилетнюю девушку. В голову заползали разные нехорошие мысли, о том, что это всего лишь игра, обман. Но зачем Снейпу это нужно? Просто использовать ее? Получить удовольствие?
От этой мысли её передернуло.
«Такой человек как он не может опуститься до такой степени! — категорично, отвергала эту мысль Гермиона. — Откуда тебе знать, на что способен Снейп? Он когда-то входил в ряды Пожирателей! Откуда тебе известно, как пострадала его психика? — Гермиона задумалась, но потом возразила своим же мыслям. — Но ведь Дамблдор доверил ему учить детей, значит, он ему полностью доверяет. А Дамблдор, чтобы не говорили, что он сумасшедший — Великий Волшебник!»
Ответ на вопрос что же ей делать она так и не нашла. Ей нужен был совет опытного взрослого человека. И у кого же она могла его спросить? У друзей? Ха! Обычно, это они спрашивают у нее. Странно, другим она способна дать совет, а себе нет. Вот незадача. И что же делать?
«МакГонагалл, наверняка, знает его очень хорошо. Она же учила его, как и Дамблдор. Но, ни к кому из них я не могу обратиться, — думала она, закрывая книгу уже по Чарам. — Тогда больше не к кому обратиться. Ну, что же делать?» — сложив руки на столе, она опрокинула на них голову, и от безысходности застонала.
Так она просидела некоторое время. Но, внезапно в голову пришла одна мысль. Очень логичная мысль. Кто может дать на ее вопросы ответы. Расставив все книги по своим местам, девушка отправилась в Совятник.
* * *
Дни пролетали, на удивление, быстро и монотонно. И уже вторая учебная неделя подходила к концу, а Гермиона всё еще никак не может поговорить со Снейпом. Профессор МакГонагалл уже несколько раз напоминало ей, чтобы та поторопилась.
И вот, когда закончился урок по Трансфигурации в четверг, МакГонагалл опять остановила Гермиону.
— Надеюсь, на этот раз вы всё решили, мисс Грейнджер? — строго заметила она.
Гермиона не стала больше тянуть. Она достала листок, где уже отметила окклюменцию, и написала Зелья.
— Вот и замечательно, мисс Грейнджер, — сказала МакГонагалл, принимая лист от девушки и просматривая его. — Завтра после обеда профессор Снейп ждет вас в своём кабинете. Удачи вам.
— Профессор, а еще кто-нибудь выбрал Зелье в качестве дополнительного предмета? — со слабенькой надеждой спросила девушка.
— Не знаю, — ответила профессор, смотря на девушку поверх очков, — но из гриффиндорцев никто.
Гермиона разбитая вышла из класса Трансфигурации. Снаружи ее ждали друзья.
— Что случилось Герми? — спросил Рон.
Гермиона поморщилась, услышав, как ее обозвали половинчатым именем.
— Да ничего особенного, только по пятницам, я весь день буду проводить в компании сарказма и язвительных высказываний, — уныло проговорила девушка, — то есть с профессором Снейпом. И я чувствую, что его класс на дополнительных занятиях будет состоять только из моей скромной персоны.
— Что?! Какие предметы ты выбрала? — удивился Гарри.
— Окклюменцию и Зелья, — ответила Гермиона, заметив, как заблестели глаза Рона. — Оба предмета ведёт Снейп.
— А почему Зелья? — с вызовом спросил Рон.
— Потому что в дальнейшем, я хочу заниматься Зельями, — спокойно объяснила она.
Рон насупился.
— Зачем? У тебя столько талантов, а ты хочешь именно Зелья. Ты что хочешь тоже закопаться в подземельях? — злился Рон.
Девушку раздражало неприятие Рона ее выбора.
— В чём дело Рон? Снейп лучший в Зельях, он должен помочь мне с научной работой, — чуть повысила голос Гермиона.
— Целый день в компании этого урода. Как ты могла выбрать этот предмет? — выпалил парень.
— Я выбрала этот предмет, потому что мне нравится заниматься им, и я хочу связать с ним свою жизнь, — спокойно проговорила девушка, но по её интонации было понятно, что ее очень разозлил этот разговор и Рон в частности. — И тем более, Рон, пора повзрослеть, Снейп вполне нормальный человек.
Лицо Рона сменило окраску, от бледного до красноватого с бордовыми пятнами.
— Что ты сказала? — тихо, прошипел Рон.
Гермиона немного покраснела, но не чуть не смутилась.
— Я сказала, что профессор Снейп очень умный и опытный человек. Он окажет мне честь, уча тому, что знает сам, — твёрдо сказала девушка, сложив руки на груди.
— Ты, что совсем тронулась, — взорвался Рон. — Может, он предложил еще каким-нибудь опытом поделиться? Извращенец. Может, ты не замечаешь, как он смотрит на тебя в Большом зале или на уроках. А когда вы с Гарри на уроках перешёптываетесь, он смотрит на вас, но ничего не говорит. Когда мы с Гарри такое пробовали, он не оставался в долгу. А ты хочешь с ним одна целый день в Подземельях пробыть! Тогда он захочет не только смотреть на тебя! Кто потом узнает, что он с тобой делал. Заклинание забвения легко и просто.
— Замолчи, Рон, — Гермиона уже не скрывала слёз.
Ей было так обидно, но не только за себя, но и за профессора! Рон глуп, как никогда. Снейп ни такой, как его расписал Уизли. Она это докажет. Пусть не глупому подростку, но себе точно. Снейп никогда не сделает с ней ни чего, о чём говорил Рон. Гермиона почему-то была уверена в этом.
Она развернулась и пошла прочь от Рона, и остолбеневшего Гарри. Ей не хотелось видеть никого. На Защиту она не пошла, удивив сама себя. Прогулять урок это не в её стиле. Но та борьба, что была внутри нее, ни на чем не давала ей сосредоточиться.
Не осознавая того, Гермиона всё больше углублялась в тему: «Северус Снейп». Почему, зачем думает о нём, она не знала. Когда переставала или начинала думать о нем, она тоже не замечала. Он занимал все её мысли. Она искала и находила оправдание многим его словам и действиям. Гермиона начинала понимать, насколько он бывает прав относительно учеников и лично неё. Он когда-то назвал её Всезнайкой. Тогда её обидели его слова, эта резкость и прямота задели её самолюбие. Но, тогда он был прав. Её вопросы и бурное желание проявить себя действительно сбивают. Но теперь девушка прекрасно это знала.
Теперь Гермиона понимала, почему директор так ценит этого человека, и всегда защищает.
— Здравствуйте, мисс Грейнджер.
Гермиона чуть не упала со скамейки. Прямо перед ней на квиддичном поле, стоял Альбус Дамблдор.
— Директор! Что вы здесь делаете? — приводя нервы в относительный покой, проговорила Гермиона, не особо заботясь, о чём она говорит.
— Думаю, как и вы, решил сделать перерыв в расписании, — заметил старый маг, присаживаясь рядом с молодой девушкой.
Гермиона смутилась. Директор знал, что она не была на уроке.
— Мне было немножко нехорошо, — поспешила она оправдаться, но Дамблдор опередил её.
— Правда, сегодня хороший день для прогулок, мисс Грейнджер? — заметил директор. — В такие дни хочется ни о чем не думать, кроме любимых тем. Да… Посмотрите на природу, мисс Грейнджер. Как прекрасна она на закате своего времени. У неё нет времени на раздумья, она просто живет. Ей некогда делать выбор. Иногда размышляя о выборе можно совсем его потерять. — Гермиона ловила каждое слово директора. — А посмотрите, на озеро. В пасмурную погоду оно тёмное зловещее, а когда выходит солнышко, оно светлое и открытое для солнечных лучиков. Нужно только осветить тьму, чтобы понять, что в ней ничего нет. — Девушка присмотрелась к старому волшебнику. То о чем он говорил, было так странно. — Природа тот же человек, она тоже носит маски. Многие люди носят маски. Почему? — сделал паузу Дамблдор и посмотрел на Гермиону. — Потому что они очень много знают. Некоторые сливаются со своей маской, а некоторые нет, но продолжают носить ее, потому что так безопасней, и для самого носителя маски и для других людей.
Дамблдор замолк, а мысли в голове девушки всё летели и летели. Невероятно, но директор, кажется, знает, о чем она думает. Возможно, Окклюменция?
— Профессор, вы можете рассказать мне что-нибудь о профессоре Снейпе? — попросила она и добавила. — Я собираюсь, заняться научной работой по Зельям, а он ведь давно занимается наукой, и я хочу немного узнать его получше. Чтобы не так сильно раздражать.
Девушке показалось или директор хмыкнул.
— Почему Гермиона, вы думаете, что я сделаю для вас исключение, и расскажу что-нибудь о Северусе? — спросил директор.
Этот вопрос застиг девушку врасплох. Она не знала, как сказать директору обо всём. И не навредит ли это профессору Снейпу.
Заметя, что задумалась надолго, девушка поспешно, сказала:
— Я не знаю, как объяснить это профессор…
— Начни с самого начала, — подбодрил ее старец.
В его глазах была поддержка и Гермиона не стала обманывать директора.
— А вы ничего не сделаете профессору Снейпу? — она понимала, что не позволительно так разговаривать с этим человеком.
Почему-то её сейчас больше заботило благополучие ЕЁ профессора Зельеварения.
Дамблдор лишь удивлённо улыбнулся девушке.
— Впервые слышу, чтобы о Северусе проявляли такую заботу.
— Ну, я неуверенна, — Гермиона пыталась подавить волну смущения, — понимаете профессор, все эти две недели профессор Снейп вёл себя так странно по отношению ко мне…
Гермиона ожидала увидеть непонимание и удивление на лице Альбуса Дамблдора, но увидела лишь, поразившую ее, широкую улыбку и добрый блеск голубых глаз.
— Вы ведь знаете, что с ним происходит, мисс Грейнджер? — довольно, проговорил он.
— Значит он на самом деле …? — потерянно вопросила она.
— Ах, мисс Грейнджер. Удивительная штука жизнь! Те чувства, что сейчас испытывает Северус — удивительны! Но они истинны. Они чисты и бескорыстны. Никому, никогда я не стал бы рассказывать об этом, мисс Грейнджер. Надеюсь, вы это понимаете. — Заметил Дамблдор. — Я верю, что вы разумнее многих. Я ни коим образом не обязываю вас ни к чему, и Северус этого никогда не сделает. Вы свободны, делать свой выбор, жить своей жизнью. Северус никогда не станет заставлять вас, принуждать или обвинять. Он сильный человек и сможет справиться с этим. Не бойтесь его, он никогда не прикоснётся к вам и не причинит боли…
— Нет, нет! — воскликнула Гермиона, заставляя директора удивлённо приподнять бровь. — Я знаю директор. Знаю, что он ничего мне не сделает. Он ни такой, каким его представляют глупые студенты и все остальные. И я не боюсь его… Я очень даже понимаю его, — говорила она не замечая, что удивление в глазах мудреца сменилось на нечто другое. — Все эти дни, я обдумывала все его действия и слова, и соглашалась с ним. Многие осуждают его, но он ведь прав. То, что профессор Снейп видит, он не скрывает это за мягкими и поучающими словами, как вы или другие учителя. Он говорит всё как есть. И я знаю, с какой целью он это делает. Это позволяет понять, на что способен человек. Таким образом, профессор Снейп доносит до учеников всю суровость реальности. А он-то прекрасно знает, каково там за пределами Хогвартса, когда смерть смотрит тебе прямо в глаза красными кровавыми глазами.
Можно сказать, что Дамблдор был немного ошеломлен, словами Гермионы. Девушка сама не понимала, что восхищалась Северусом. Но директор смотрел глубже. И он видел то, что сама Гермиона пока еще не видела. На сердце у него потеплело.
Последние время директор видел, как не легко Мастеру Зелий из-за этого ОТКРЫТИЯ. Снейп всеми способами пытался скрыть это от него, но Дамблдор разгадал тайну профессора Зелий еще во время каникул, а догадывался еще раньше. Но о том на кого было направлено внимание вездесущего Грозы Подземелий, директор узнал только летом. Старец видел, как Мастер Зелий мучается от нелюбви. Северус всегда считал, что его никто не способен полюбить. Он считал себя не очень привлекательным. Дамблдора всегда удивляло, что Северус с его-то умом заботится о таких мелочах как внешность. В человеке главным должна быть душа. А душа у мальчика невероятно красивая! Потрёпанная жизнью, но от этого она стала только прекраснее.
И сейчас перед Альбусом сидела девушка. Она говорила о Северусе так просто, словно он ее друг, она понимала его, это было, несомненно. Дамблдор улыбнулся. Северус всегда был ему очень близок. И Альбус благодарил судьбу, которая наконец-то сжалилась над мальчиком. Сколько мучений выпало на судьбу этого человека, и он как никто заслужил счастья.
Но, есть, как всегда, одно огромное «НО». Как всегда.
Принесут ли эти отношения хороший исход или обернуться трагедией. Сейчас идёт война. И Дамблдор прекрасно понимал, чем это грозило только начинающейся истинной любви.
Пока директор размышлял, девушка замолчала и тоже погрузилась в раздумья.
— Что мне делать директор? — услышал он её тихий и растерянный голос.
— Оно тебе подскажет.
— Оно?
— То, что бьется и трепещет в унисон его.
— Сердце? — догадка была столь неожиданна.
Но ответа не последовала. Девушка подняла голову, но директор уже шёл по направлению к замку.
Гермиона еще несколько часов не возвращалась в замок, наплевав на все свои обязанности старосты. Но когда ноги начали замерзать, как и все остальные части тела, она всё же благоразумно поспешила к Хогвартсу. На ужин она не пошла, а просидела весь вечер у себя в комнате: читая, уча — готовясь к завтрашним занятиям. Она не знала, что задали на завтра по Защите, но выучила следующий параграф. Повторила не много различных зелий и перед сном попыталась очистить разум, для окклюменции, последнее вообще не получилось. Потому что из её головы никак не шла одна мужская фигура с глубокими обсидиановыми глазами. Так она погрузилась в неспокойный, но очень, очень приятный сон, наполненный очень «интересными» образами.
* * *
«Почему она не пришла на урок? — расхаживая взад-вперед, по собственной гостиной, думал Мастер Зелий. — Как-то странно на меня посматривали Уизли и Поттер. Может, она очень обиделась на меня за то, что я снял пятьдесят баллов, и теперь решила отказаться от моих уроков? — В ужасе подумал он, запуская руку в волосы. — Нет, того быть не может, чтобы она отказалась он моих уроков, это ей не выгодно. Но, что же тогда? — злость и беспокойство странно сочетались в его сердце. — Просто пропустила один урок, потому что обиделась. Да, это логично. А может она пытается свыкнуться с мыслью, что по пятницам ей придется всё время проводить вместе с отвратительным профессором? — в желудке похолодело. — Вот это возможно.
— Перестань протирать в ковре дырку и зайди в кабинет директора, — остановил Северуса голос портрета очередного бывшего директора Хогвартса.
Не медля, Северус направился к директору. Дамблдор добродушно поприветствовал Снейпа и предложил располагаться в кресле — и чашку чая со сладостями. Хмурый мужчина скептически посмотрел на старшего волшебника.
— Я хотел поговорить с тобой о моем отбытии из школы, на следующей неделе, — сказал директор, расположившись в противоположном кресле. — Я предупредил Минерву и наших людей среди Мракоборцев.
Снейп продолжал хмуриться. Взяв себе чашку чая, он немного отпил и поставил на столик рядом с креслом.
— Если случится, действительно, что-то с чем вы не сможете разобраться, то ты знаешь, как со мной связаться.
— Альбус, вы уверены, что моя помощь вам не нужна? — спросил Северус, смотря в глаза директору.
— Не волнуйся мальчик, я справлюсь, — улыбнулся старый волшебник.
Дамблдор был единственным человеком, которому Северус разрешал называть себя мальчиком и не чувствовал при этом неискренности говорящего. Он никогда не признался бы в этом, но эта ласковая форма всегда дарила ему ощущение защищенности, нужности кому-то. Если только это говорил Альбус.
— Нужно будет проверять щиты. Я не очень доверяю людям из Министерства, так что, если тебя не затруднит…
— Конечно, директор, я буду проверять щиты, — согласился Северус.
— Как раз сегодня днём, возвращаясь из леса, я заметил, что на твоём предмете отсутствует один ученик, — как бы, между прочим, произнёс старец. — Мисс Грейнджер была на квиддичном поле.
Внешне Северус остался спокоен, но всё внутри него напряглось.
Директор внимательно следил за своим подопечным. То, что он увидел, вызвало улыбку. Не было сомнений — Северус любит девочку. Но изо всех сил пытается не показывать этого, чтобы не навредить ей.
— Если тебя это интересует, то с ней было всё в порядке, — Дамблдор видел, как облегчение накатило на Северуса.
Впервые в жизни Снейп был настолько незащищён в своих чувствах. Главное, чтобы Гермиона не уничтожила эти светлые чувства, иначе она просто убьёт его.
— С чего бы меня начала интересовать гриффиндорская выскочка, — возмутился Снейп. — Прогуляла мой урок. Завтра она получит сполна, — как бы Северус не пытался казаться рассерженным и мстительным, директор видел, как тот расслабился. — А она не сказала вам, причину своей некомпетентности? — язвительно добавил он.
— Сказала, — улыбнулся старый волшебник. — Но не стоит её строго судить. Её причина была достойной. — Заверил он.
— Да? И, что же это? — ядовитая ухмылка, хорошо скрывала любопытство.
— Любовь, Северус.
Сердце мужчины упало. Он ожидал чего угодно только не этого. И не сейчас. Каждый день ОНА, сжигала его душу. А сейчас она по самую рукоять всадила в его захлёбывающееся от боли сердце нож.
«Боже!»
Воздуха начало не хватать, он задыхался. В уголках глаз защипало, что ему пришлось, чтобы скрыть позорной реакции сбежать из кабинета Дамблдора к себе в Подземелья. Дамблдор ничуть не попрепятствовал бегству. Он понимал, что мужчине нужно побыть одному, справиться со всем самостоятельно. Старый волшебник сочувствовал той внутренней боли, что испытывал Северус. Но не имел права вмешиваться. ОНИ должны сами разобраться.
Северус бежал в подземелье, не обращая ни на кого внимания. Никто не должен видеть его таким. Как давно он не ощущал этой влаги на глазах. Как давно он не плакал? Со дня смерти матери, но сейчас… Раньше он никогда бы не подумал, что подобная глупость способна так глубоко его ранить. Да, и никогда бы он не позволил себя ранить. Но от НЕЁ он не мог защититься. ОНА уничтожит его. Теперь он точно это знал.
Добравшись до своих комнат, он достал виски и повалился в кресло.
Не прошло и пяти минут, как он опять стоял на ногах и кружил по комнате, раскидывая вещи, скидывая всё со стола на пол, переворачивая сам стол, круша мебель. Ярость от безысходности заставляла это делать. Заставляла рычать от злости и выть от разрывающегося сердца.
Через пол часа, когда от комнаты осталась лишь память, мужчина стоял на коленях около камина и смотрел на огонь невидящим взглядом. Боль немного утихла. Ей на смену пришло успокоение, смирение, но не пустота или равнодушие. Он успокоился и всего лишь, понимая, что ничего не сможет поделать. Тяжело вздохнув, он поднялся на ноги и, пошатываясь, направился в спальню. От сильного эмоционального срыва начинало знобить и тянуло в сон. И мужчина не стал сопротивляться. Стянув с себя вещи, и забравшись под одеяло, он свернулся клубочком и уснул.