ББК 87.3
Р42
Издание подготовлено при участии Белорусского Фонда Рерихов
Рерих Н. К.
Р42 Пути Благословения. - Мн.: Университетское, 1991. - 103 с.
ISBN 5-7855-0602-5.
Переиздание выюедшей в издательстве "Алатас" (Рига, 1924) книги Н. К. Рериха - великого русского художника, ученого, писателя, деяте ля мировой культуры (1874-1947). Книга проникнута верой в то, что на арене жизни победят силы добра и созидания.
Для широкого круга читателей.
0301030000- 039
р М 317(03)-91 БЗ
ISBN 5-7855-0602-5
17-9 91
ББК 87.З t 85
© Оформление В. И.!IIелк, 1991
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА "АЛАТАС"
Книгоиздательство "Алатас", возникшее необыденно и устремленное к целям необыденным, с особым чувством вы пускает в свет эту книгу.
Н. К. Рерих через бури разрушения, через тьму непони
мания и через стены вражеских препятствий проносит в Бу дущее не расплесканною чашу Красоты и Мудрости. И тем самым он становится одним из величайших духовных вож дей современности, к голосу которого с особой чуткостью должны прислушиваться молодые поколения.
Именно к молодым и новым людям направлены благие мысли автора Путей Благословения. Убедительно и бодро, к истинному пониманию красоты, к подвигу веселого труда зовет Рерих. И слова свои он первый обращает в действие примером собственной редчайшей самодеятельности, неустан ного труда и подвига, любви и поисков тех сокровищ духа, которые, быть может, скоро откроют миру врата в небывало новую и радостную жизнь Благословенную.
Н. К. Рерих не только верит в это, но он, несомненно, знает многое такое, чего еще не знает мир при всей своей научной прогрессивности, но что рано или поздно должны будут знать все жаждущие истинного созидающего знания.
Если в мире существуют силы духа разрушения, то как же нам не верить, что на арене жизни должны явиться и силы созидающие? И мы верим, что книга Рериха явится одной из первых стрел всепобеждающего Света, исцеляющего дух и пробуждающего в людях дремлющее Благо.
Вот почему нам радостно выпустить эту стрелу в тьму мира под знаком Алатаса.
.з
ПУТИ БЛАГОСЛОВЕНИЯ
Как пчелы, собираем мы знание и укладываем нашу кладь в причудливые соты. По прошествии года, обремененные ве щами, мы пересматриваем наши "сокровища". Но кто успел подсунуть нам столько ненужного? Когда успели мы так за труднить путь свой? Но среди случайного и подлежащего, как печной перегар, уничтожению, всегда высятся вехи, драго ценные нашему духу. Это они ведут человечество через все расы, через все круги достижений. Ступени к храму.
,,Истинно, истинно! Красота есть Бог! Искусство есть Бог. Знание есть Бог. Вся слава, все великолепие, все величие есть Бог. Истинно, истинно!" - воскликнул индусский Святой, возвращаясь из состояния Самадхи. И придет новый путь красоты и мудрости. Лучшие сердца уже знают, что красота и мудрость - не роскошь, не привилегия, но радость, сужден ная всему миру на всех ступенях достижения. Лучшие люди уже понимают, что не твердить только они должны о путях красоты и мудрости, но действенно вносить их в свою и об щественную повседневную жизнь. Они знают, что европей ский костюм не является признаком культурного человека. Они знают, что в наши дни, в дни смертельной борьбы между
,,механической цивилизацией" и грядущей культурой духа,
особенно трудны пути красоты и знания, особенно тягостны нападения черной пошлости. Но они и не скрывают, что борь ба тяжела и за ней уже растут крылья освобожденного духа. Бы знаете, что лучшие красоты природы создались на месте бывших потрясений земли. Вы знаете восторг перед скалами, пропастями, живописными путями старой лавы. Изумляетесь кристаллам и морщинам каменных цветных наслоений. Бес конечную красоту дают конвульсии космоса.
- Подумайте, сколько знамений явлено!
- Залила кровью мир война. Засухи, ливни нарушали людское устройство. Ушли озера. Обрушилась вершина Мон блана. Явил лик голод. Сколько условностей отживающей расы уже развалилось.
И среди развалин людских условностей уже возникает
новая жизнь. И даже самые тупые.-шчинают..::ознавать, что многое, зримое ими, не случайно. Новый мир идет!
Идет среди изумленных и потрясенных взоров. И в но вом мире, в его новых храмах сложится новая жизнь, и в ней искусство и знание поддержат престол любви Божества.
- Благословенные ведут нас этими путями. Среди чудо вищных умственных нагромождений изжитой ветоши видны уже признаки синтеза.
Узнавая будущее значение красоты и мудрости, люди поймут и пути их возникновения.
Сейчас надо мыслить об искусстве. Надо ощутить и утвер дить высший проводник Духа Утешителя. Смотрите, в конце прошлого столетия истерлись старые стили. Жизнь наполни лась мертвенными подделками. Творения красоты стояли одиноко.
Обстановка жилищ, вещи обихода, средний уровень кар тин и ваяния дошли до предела фальшивого безразличия, и тогда немедленно появилась реакция. Но насколько отврати
тельна была подделка, настолько уже оскорбительна была реакция.
Возненавидели старых. И ненависть породила злобную беспомощность. Брызгая ядовитой слюной разложения, бро сились создавать новые теории.
Точно неумелые дрогисты, они распределили искры Бо жества по склянкт-v1 и наклеили этикеты. Итак, на смену спесивому безразличию жизнь наполнилась всякими post' и ех'ами. И снова раздробленность дошла до предела. П снова стражи истинного искусства, как Роден, Пювис, Ван Гог, Го ген, Сезанн, остались одинокими, а вокруг них шла суматоха распятия красоты. Какой сюжет для старого Брегеля или Босха! То они были порабощены сюжетом, то они искали лишь форму, то они искали лишь краски. Они самовольно и глупо разделили искусство на высшее, декоративное, прикладное, коммерческое. Они извратили понятие реальности. Они раз рубили единое древо. Они изогнули все, за что могли схва титься судорожные их руки.,,Бедные они" - как сказал о них один большой художник.
Они забыли то, что звучит в каждом атоме звездного не ба, перед чем их слепые теории кажутся жалкими заплатами.
·они забыли о гармонии. ()ни не хотели знать, что близится время гармонизации центров. Они забыли, что таинственная прелесть искусства - его убедительность - кроется в путях его возникновения. Откуда придет, на том языке и говорить будет. В таинственных обобщающих путях искусства есть тот международный язык, который свяжет все человечество.
- Это не общее место, не труизм. Это надо подчеркнуть и выявить всеми силами духа, ибо люди забыли совершенно простой путь света и творчества.
- Язык людской - яркий и мощный в осуждении - стал дряблым и бледным при хвале и утверждении.
Но не примите сказанное за отрицание. Мы отрицаний не терпим. Ведь все "новаторы" пытались сломить пошлость. И тем даже неудачная попытка должна быть оправдана. Все борцы против пошлости - в одном стане. Конечно, чем шире форма, тем вместительнее она. Не обойти великий закон вмещения.
И руководители жизни творят неусыпно. И можно радо ваться ужасающим пределам нашего хаоса. Так из-nод пены бури снова возносится омытый, сверкающий утес; уже бли зится творчество созидания и обобщения. И мы знаем не предсказания. Мы уже видим светлые признаки. Одинокие люди, разделенные горами и океанами, начинают мыслить о соединении элементов, о творческой гармонии. И мысли единства пролетают над миром. Молодежь уже пишет на своем трудовом щите:
"Cor Ardens" recognizes art as the universal medium of ex pression and evidence of 1ive. It realises the phenomenon that ideals in art manifest themselves simultaneously in all parts of the world and therefore acknowledges the creative impulse irrespektive
·of heritage. Art should Ье created with honest mind and from genuine necessity. Cor Ardens is а concrete move to bring together, at least in spirit sympathetic isolated individuals.
"We must walk the rising road of grandeur enthusiasm and achievement with all the power of our spirit".
Разве в этих словах не звучит победа духа? Разве хаос не открыл врата единения? Разве разъединенные физически души не начинают понимать друг друга языком высшего благословения?
Друзья невидимые! Знаю вас. Знаю, как нечеловечески трудно вам превозмочь все условности жизни и не погасить ваш светоч. Знаю, как болезненно для вас идти под презре нием тех, кто построил свою жизнь на темных понятиях де нег. Знаю вас - одинокие - перед огнем, коюрый кажется вам одиноким. Мои молодые друзья! Всегда молодые. Разве не видите, что около того же вашего огня сидят многие? И не одиноки сидящие у одного огня. И если рука ваша еще не ощутила пожатия, то дух ваш уже принял поцелуй брата. Какие гигантские массы. сдвинуты братскими усилиями.
И каждое напряжение в направлении красоты и знания сияет сознанием, что единый луч духа ведет нас - тот луч, перед
которым вспыхивает.экстаз,u;yxa, з тело трепещет в пред
чувствии.
Не дрожи, не бейся так, бедное сердце! Еще раз, опять после долгого срока ты научишься владеть мощью, которая так близка. Купель Красоты!
Велико значение искусства для будущей жизни! - Новый мир идет!
"Оставьте все предрассудки - мыслите свободно" - так Благословенный сказал.
Я знаю тебя, гомункулус. Это ты подсунул нам в дороге столько ненужных вещей. Это ты советовал нам не доверять всему молодому и "неопытному". Это ты подставил внешние факты вместо фактов духа и сущности. Это ты позолотил ра мы на картинах. Ты проник в советы и лиги и прикрыл стрем ление к совершенству обязанностью могильщиков. Ты очень трудишься. И в твоей незримой империи растет славное че ловеконенавистничество.
- Но как бы мал ты ни был, уже рассмотрели тебя. И узнали твои привычки. Ты боишься талисмана любви. И любовь подсекает твои создания. Любовь творческого со вершенства. Ты мечтаешь засыпать ее старыми вещами. Ты думаешь, что пламя любви потухнет? Но ты забыл таин ственное качество пламени. Оно зажжет любое количество светочей и не уменьшится.
- Где же тебе бороться! И если бы ты даже проник во все лиги наций, то ведь за нациями стоит человечество. И здесь трудолюбивый гомункулус не достигнет успеха. Ибо человечество все-таки, хотя и медленно, идет к гармонии.
Не кажется ли вам странным, друзья, что даже в наши дни, в дни наибольшей суматохи и страха, все-таки могут быть действенно выявляемы такие еще далекие понятия, как любовь, благо, совершенство, т. е. все спутники гармонии.
Гармонию часто не понимают. Смешивают с унисоном. Не понимают. Так же, как не понимали Нирвану. Но гармо ния не есть отвлеченное песнопение. Гармония, гармонизация центров, есть.оыявление деятельности, во всей ее мощи, во всей ее ясности и убедительности. Познавая, чего мы хотим, мы слагаем все наши центры в одно напряжение и даже пре одолеваем все установления рока. Но дух-то наш знает луч ше всего, где правда. И каждый наш поступок оценен духом воистину.
И вот этот дух также знает, что любовь и совершенство
будут применены в жизни, в простоте и ясности творчества. Если простота выражения, ясность желания будут соответ ствовать неизмеримости величия Космоса, то это путь ис тинный.
И этот Космос, не тот недосягаемый Космос, перед кото рым только морщат лоб профессора, но тот великий и про стой, входящий во всю нашу жизнь, творящий горы, зажи гающий миры - звезды на всех неисчисленных планах.
Простота - непременное качество гармонии. Творчество будущего будет осенено простотою. Конечно, вы не смешае те простоту с примитивизмом, с нарочитостью.
Здеr'J., разница так же велика, как между искусством и штампом. И часто в золотых рамах висит коммерческий штамп, а в плакате под вихрем и снегом треплется истинное искусство.
Но дух-то, хотя бы в молчании, знает, где штамп, где пошлость, и где радость и творчество.
Молчаливо спрашивайте дух ваш, внося каждый предмет в дом ваш. Произнося заклинания против гомун кулуса, обдумайте, зачем и как пришли вы к мысли при общить к вашему очагу нового гостя.
Ведь эти молчаливые гости могут быть истинными друзь ями, но могут стать и врагами вашего дома.
В осознании предметов лежит гармония их. И опять дух ваш знает врага и друга.
Знаем непреложные исцеления музыкой и красками.
Вспомним мощь пения. Вспомним высокие подъемы в хра мах, в музеях. Дом Божий! Дом Великой Тайны! И таинство Духа имеет подножием лишь красоту.
Конечно, вы любите искусство. И вы хотите о многом расспросить меня. Вы хотите знать, что лучше для гармонии дома: картины или стенопись. Лучше ли закрепить обста новку в неподвижности. Или жизненнее - идея Китая и Японии, где каждый день на стене комнаты помещается одна картина?
Наверно, вы хотите спросить, правильна ли идея наших современных выставок, где за обличием храма искусства притаился ларек торговца?
Учитель изгонял торгашей из храма. Учитель знал, ко нечно, что в нашей жизни без торгашей еще нельзя. Но он их изгонял именно из храма.
Так и в деле искусства. Конечно, торговля должна ос таться. Но она должна быть вынесена из храма. Пусть будет честный праздник, пусть будет честная лавка. Но лавка в храме и личина храма в лавке вносят внутренний разврат
среди творящих и цинизм среди посещающих. Благоухание храма скует жест даже отъявленного циника, и гомунку лусу приходится бежать.
Правда, гомункулус, вам все-таки придется уйти из
жизни. Бессчетные молодые сердuа просят вас уйти.
Очистив принцип обмена искусствL!, возможно ввести его в дом. Внести как бы свечу, зажженную в храме. И мысль стенописи, и ценная смена впечатлений Востока, все найдет свое место. Ибо правда бесконечна. И каждый отдельный случай утверждения искусства устанавливается сознанием духа. Кондуктор думает, что люди лишь ездят. В представ лении сапожника люди лишь ходят. В представлении со временного человека люди только терзаются. В знании Благословенного люди должны радоваться.
Правда, именно сейчас радость об искусстве звучит странно. Много говорят об искусстве и так мало вносят искусство в свою жизнь. И всегда находят превосходные отговорки и оправдания. Всегда виноваты самые убедитель ные обстоятельства. Все виновато, но лишь не виноват "ци вилизованный человек", ходящий смотреть на бой быков или на уличную драку, обставленную правилами "бокса".
Здесь открыты и сердца и кошельки.
Но расспросите этих людей, много ли они сделали для искусства? И много ли они внесли искусства в свою жизнь? Они будут удивлены, и окажется, что пещерный человек каменного века имеет все преимущества перед этими завое вателями земли. В наши дни и об этом приходится говорить. Как же не говорить, когда именно сейчас некоторые прави тельства пытаются обложить свободное искусство особыми налогами. И тем еще больше затруднят тернистый путь кра соты. Здесь опять работа гомункулуса!
И в то же время лишь около десятой части населения вносит искусство в свою жизнь и что-то знает об искусстве. Двадцать процентов только говорят об искусстве и не при меняют его. А семьдесят процентов вообще не знают или, лучше, не помнят уже, что такое искусство...
Но лучше, хотя бы механически, твердить:,,благо, благо, благо", нежели, хотя бы с усмешкой, повторять:,,зло, зло, зло". Этот относительный принцип уже усвоен многими. Так вот этим путем будем хотя бы один раз в неделю спраши вать себя, что мы за семь дней сделали для искусства?
Пусть и политики, и конгрессисты, и многие клирики и банкиры, и "деловые люди", и все гордые своей часто сизи фовой работой, пусть тоже усвоят себе эту нетрудную при вычку. Там, где нельзя идти путем радости сознания, там
1:усть протянется мостовая указанной дороги. Но усишш ттужны. Иначе наши дни грозят особым бедствием для дости жений искусства. Искусство должно цвести, и музыка ду ховного призыва должна звучать вне состояния биржи и вне заседания Лиги наций. И еще одно тоже "необщее место". Со стыдом вспомним о том, о чем поистине необходимо вспомнить, и признаемся. В воспитании ребенка все еще забыто развитие творчества. Сперва стараются внушить ре· бенку массу условных понятий. Сперва ему преподают пол ный курс страха. Затем ребенка ознакомят со всеми домаш ними ссорами. Потом ему покажут фильмы, где зло так изобретательно и блестяще, а добро так бездарно и тускло. Потом покажут детям все пошлые заголовки ежедневной прессы. Потом ребенка окунут в так называемый спорт, чтобы молодая голова привыкла ощущать удары по лицу и при вь кла думать об ударах физических и о разбитых членах. И так сперва займут все время юноши, дадут ему наиболее пошлые и извращенные формулы. А потом он, засоренный и заржавленный, может начинать творить.
Это одно из самых глубоких преступлений.
К любой машине люди бережливее относятся, нежели к ребенку. Еще бы, за машину заплачены "всесильные" день ги. Ее нельзя запылить или залить грязью. А за детей деньги не платят. Но если машина портится от пыли и грязи, то как же разрушительно действует грязь духовная на нежный, молодой аппарат. В смертельной тоске ищет света маленькая голова. Смертельно болезненно чувствует всю оскорбитель ность. Болеет, затихает и часто поникает навеки. И творческий аппарат замирает 7 и отпадают все провода. Мы часто восхи щаемся неожиданностью детского рисунка, или мелодией детской песни, или мудростью суждения детского. Там, где еще открыто, там всегда прекрасно бывает. Но потом мы замечаем, как ребенок перестает петь, перестает рисовать, и суждения его уже напоминают так называемые нарочно для детей сделанные книги. Значит, зараза пошлости уже про никла и все симптомы этой ужасной болезни уже появились. Появилась скука, появилась условная улыбка, появилось преклонение перед противным, наконец, появился страх одиночества. Значит, что-то близкое, руководящее, всегда присущее отошло, отодвинулось.
Не изгоняйте детей из храма. Ведь самые трудные вещи всегда так просты.
Откройте в школах пути к творчеству, к великому ис кусству. Замените пошлость и уныние радостью и прозре нием. Развивайте инстинкт творчества с самых малых лет
ребенка. Уберегите от гримасы жизни. И дайте ему счастли вую, смелую жизнь, полную деятельности и светлых дост:и-
жений.
Бичи человечества - пошлость, одиночество и тягость
жизнью - минуют молодую душу творящего.
Откройте пути благословения.
III
Как же вносить искусство в жизнь? Где же эти б.;1аrо словенные пути? Может быть, они недоступно трудны? И.пи требуют неисчислимых средств? Или только гиганты духа
дерзают на эти пути?
Все уверения будут неубедительны. На эти сомнения
можно ответить лишь страницею подлинной жизни.
Расскажу вам, друзья, о тех собирателях, которые со храняли цветы искусства не для роста капитала, не для имени своего, а именно из любви, выросшей свободным со-
знанием.
Возьму четыре портрета моих друзей. Все они уже ушли
от нас. Из них только один был богат средствами, а трое бы
ли богаты лишь своим светлым духом.
Богатый собиратель был московский коммерсант Треть яков. Ничто в семье не располагало его к искусству. Ста рый купеческий род скорее подозрительно смотрел на непо нятное ему влечение. Но неожиданно молодого Третьякова потянуло к новому пути. И ощупью, руководясь личным чутьем, он начал собирать картины русской школы. IIIeл он
одиноко, лишь иногда выслушиDал совет знакомого худож ника. И не случайно начала складываться теперь знаменитая Третьяковская галерея в Москве. Подлинным чутьем люби теля Третьяков понял, что правительство обычно пополняет свои музеи чаще всего официальными произведениями, ми нуя лучшие вещи художников. И этот казенный лик музея не может отразить течение школы нации. Так было всегда. Так, боюсь, еще будет.
Искусство всегда цвело личным, горячим порывом. Он поймет, и найдет, и сохранит, и даст всему народу. И вот купец Третьяков понял государственную задачу искусства. И нашел свежие художественные силы и облегчил путь их. И, окружив чистым восторгом, сохранил их творения. Но свою радость он сделал народной радостью, и при жизни еще отда.11 городу Москве все свое замечательное собрание. И не малую задачу он себе поставил. Не просто собрал воедино массу цен ных творений, а отразил в своем собрании всю русскую школу.
Все новое, яркое, значительное было усмотрено Третьяковым. Этот молчаливый, седой человек, в большой шубе, неутомимо посещал все выставки, и ничто не останавливало его, если он считал произведение значительным. К начинающему моло дому художнику он поднимался по крутой лестнице в сту дию. Он был первым при окончании картины. Он был первым при открытии выставки. И за то он первый имел лучшие, характерны,е вещи.
Случилось так, что награда высших художественных учреждений считалась ничем сравнительно с приобретением Третьякова. И судьба начинающего работника решалась не Академией, но именно этим молчаливым, искренним чело веком. Когда не хватило стен дома, Третьяков построил еще здание рядом. Если это было нужно, то оно должно было быть сделано. И искусство не должно было терпеть ущерба.
Конечно, кто-то может сказать, что с большими средства ми Третьякова было возможно собирательство в таком огром ном масштабе. Он мог избирать лучшее и мог получить столь ко, чтобы представить у себя всю русскую школу. Правда, средства дали этот масштаб, но качество собирания, любовь к делу и живое творчество в самом выборе вещей и людей - все это шло не от количества средств, а от бездонного бо гатства духа.
Так, один человек, сильный духом, сделал бесконечно важное государственное дело. И теперь, если бы правитель ство пожелало повторить Третьяковскую галерею, оно было бы бессильно, ибо порыв духа создал неповторимую комби нацию красоты.
Это - пример идейного созидания в пределах государ ственных. Теперь другой духовный лик. Та же сила духов ного устремления при всей полноте борьбы со средствами.
Известный поэт и культурный деятель и гофмейстер двора императора граф Голенищев-Кутузов. В этом случае традиции рода способствовали развитию устремлений к ис кусству. Были большие исторические познания; был особый, глубокий поэтический дар.
Собрание состояло из картин старинных голландской, ни дерландской и итальянской школ. Основное отличие собра ния: не погоня за условным именем, но правда выявлений чудных творений. Собиратель понимал, что имена Рембранд та, Рубенса, Ван-Дейка являются именами чисто собиратель ными (коллективными), что только низший тип коллекцио нера гонится в темноте за пустым для него звуком. Но луч шее знание искусства открывает нам бесчисленное количе ство художников, поглощенных так называемыми крупными
именами. И задача культурного собирателя разобраться в этих забытых именах во имя правды. Если на признанной отлич ной картине Рембрандта найдется подпись Кареля Фабрициу са, его ученика, разве превосходная картина станет от этого хуже? Или мог ли Ван-Дейк писать две тысячи портретов в год? Конечно, нет, но у него было до двухсот учеников. Я знаю, как огорчен был бы граф, узнав, что одна из его лю бимых картин, принадлежащая неизвестному нидерл;ндuу Haselaer'y, висит сейчас в Metropolitan Museum в Нью-Иорке под именем Иоахима Патинира.
Во имя правды граф Голенищев-Кутузов раскрывал ис
тинные имена и насколько мог исправлял грехи своекоры стной человеческой истории. И какой любовью, интимностью дышало его изысканное собрание. При этом каждая картина была добыта с трудом, с лишением. Каждый новый член со брания возбуждал неодобрение многих родственников, жа левших трату денег. А средства были так скудны. Неболь шого придворного жалованья не хватало на жизнь. И уходил отсюда этот собиратель, окруженный своими истинными друзьями - картинами. И завещал, чтобы его собрание разо шлось и дало новую радость новым ищущим душам.
У всех вещей есть своя аура. Чуткий дух подбирает в окружающих предметах близкую ауру. Каким хорошим све том светилось собрание Голенищева-Кутузова.
Это - тип утонченного собирателя, который, работая и радуясь новой красоте и правде, посылает ее вновь служить облагорожению духа человеческого.
Теперь тип молодого собирателя. Собиратель по инстинк ту еще со школьной скамьи. У мальчика, вместо свойствен ных возрасту радостей, растет стремление к художественным произведениям. Он с малых лет, не имея личных художе ственных способностей, отличается образованием и развитым вкусом. Его привлекает все прекрасное. Дух его стремится восходить. Он, наверно, когда-то был художником.
Какая радость была проводить время с молодым Слеп цовым. Еще со скамьи лицея он начал собирать картины. Не хаотичная, не случайная покупка это была. Он знал, что делал. И все деньги, данные юноше матерью на удовольствия, шли на благородное влечение. И если иногда был недостаток в деньгах, то энтузиазм общей задачи никогда не страда., от этого.
А общая задача была красива. Юноша полюбил опреде ленных, очень тонко избранных художников и решил каж дого из них представить во всех периодах деятельности. Со хранить и передать потомству полный лик творческой чело-
веческой жизни. В будущем юноше грезилось: каждому ху ложнику будет предоставлена отдельная комната и вся об становка комнаты будет отвечать характеру данного твор чества. И мебель, и обработка стен, потолка, характер осве щения и покрытия попа. Из этого можете заключить, какая тонкость восприятия была заложена в молодом духе и ка кая проникновенная любовь и забота окружала каждого представленного художника. В этих особых комнатах иногда должно было раздаваться избранное пение и музыка. Или должны были быть читаемы соответственные произведения. Словом, должна была быть осуществлена мечта о единстве искусства, о гармонии.
Радостно было слушать, как избиралось новое произве-
дение для собрания. Какие тонкие и правдивые соображения высказывались, чтобы выделить и найти новую и достойную черту в творчестве художника. И вы видели в употреблении
искусства не прихоть, но реальную культурную потребность. И эта тонкость культуры заражала окружающих. И мысль, и разговор очищались светлым восхождением духа.
Слепцов мечтал передать свое собрание народу, не забо тясь об имени своем. Но слишком рано ушел он от нас. И ушел он необыкновенно. Он уехал верхом и не вернулся. Перешел неожиданно, среди природы, прислушиваясь к гармонии Кос моса. Завидный переход - переход к новой прекрасной ра боте. Это - тип чуткой души с заложенными ощущениями будущей гармонии и единства.
Теперь еще один трогательный тип собирателя.
Очень бедный армейс ий офицер, служащий в отдален ной провинции, рвется всей душой к искусству. Лишая себя во многом, полковник Крачковский, всегда деятельный, го рящий энтузиазмом, всегда приветливый, стремится собрать коллекцию образцов русской живописи. Конечно, он не мо жет собирать крупных вещей. Он собирает небольшие разме рами картины, эскизы, этюды, рисунки. Но по внутренней ценности его собрание становится очень значительным. Он стремится к лучшим художникам: он понимает, что часто эскиз ценнее самой картины. Он стремится выявить лик ху дожника в чертах наиболее типичных. Это не покупатель дешевых картин - это истинный собиратель. При этом сам он часто нуждается в десяти рублях и для него величайший вопрос: заплатить десятью рублями больше или меньше. И, он просит художника отдать вещь и настойчиво убеждает уступить.
И слово его действовало, и ему отдавали эскизы. И он радовался светлой радостью ребенка и писал восторженные
Jiисьма о новом сокровище. Как любил он искусство и каким
/ вЬiсоким значением окружал он понятие истинного творче
ства. В завещании он оставил все свое собрание в обществен-
·_вое пользование. Но мало того, он завещал продать все его СJ<ромное имущество, все его обиходные вещи и на выручен sую сумму приобрести еще художественных предметов и приобщить их к собранию.
Это - тип внешне незаметного, но глубоко значительного работника в пользу будущей культуры. Его пример останав nивал внимание многих. И если бы вы читали его письма, писанные с поля сражений! Полковник Крачковский ушел от нас во время последней войны. Чистая душа!
Я мог бы показать еще много ликов, полных благородных исканий в разных областях искусства. Но и эти четыре лика уже устанавливают уровень культурных стремлений, так нужный человечеству.
Так бывает не в мечтаниях, но в жизни. Бывает искренне
и действенно.
И улыбка радости сопровождает такие светлые задачи.
До чего близки искания искусства достижениям духа.
Пора понять и запомнить и применить к жизни эти чу десные проводники.
И когда искусство войдет действенно и неудержимо и
просто во все духовные, общественные проявления, тогда оно будет внесено и во всю современную жизнь.
И по этим каналам приблизятся ко всякому человече скому сердцу истинные пути благословения.
IV
,,Скажи, кто твои враги, и я скажу, кто ты есть". Друзья, любите ли вы врагов ваших?
Умейте "гордиться" не только друзьями, но и врагами. Напрасно вы не любите врагов ваших. Вы должны их любить. Они такие старательные существа. Они так трудятся для вас. Они знают о вас больше, чем вы сами знаете. В старательстве своем они вам приписьmают такие тонкие выдумки. В их представлении вы делаетесь и всемогущим и вездесущим. И часто враги помогают вам - вашим лучшим идеям. И удары врагов так часто дают новых, невидимых друзей ваших. Окон чив свои "дела", осмелевшие враги сядут в советы и митин ги и будут без вас решать о вас. Но творчество жизни обернет все их решения. Как Миме у Вагнера, милые враги не будут знать, что именно они говорят. Потом они придут с разъяс нениями, но все-таки врагами останутся. Пока не почувству-
ют удара искры - стрелы. Тогда, обедневшие, они делаются и осторожными и зрячими. И бывает все, как должно быть. Вра ги часто сердятся. А кто гневается, тот уже бессилен и неопа сен. Истощив крик свой, они стараются замолчать вас, но как приятна работа в молчании. И криком и молчанием они по лезны вам. Ах, милые враги, если бы вы иногда посмотрели, какой малюсенький человечек натравливает вас. Даже самые гр1 бые сердца были бы сконфужены таким руководителем
и союзником. Я уже не говорю обо всем том, когда явные
враги заставили вас осмотреться, проверить ваше знание и двинуться с новым упорством.
Да будут благословенны враги!
Но почему вы занимаетесь врагами? Разве мало вам всех друзей ваших? - спрашиваете вы. Конечно, я говорю не для себя и, может быть, не для вас. Но говорю я для младшего поколения. Оно часто не знает, как поступить с первыми вра rа'1И, и вместо простого перехода через реку нагромождает утесы, теряя драгоценное творческое время. А ведь каждую ми:нуту кто-то может быть научен и обрадован. Обрадован не деньгами, но радостью познания новых далей. Ведь если бы весь мир возрадовался хотя бы на одну минуту) то все иерихонские стены тьмы пали бы немедленно. Но до радости мира еще далеко. Часто мы так твердо заучили что-нибудь, что,если бы это было вовсе не так на самом деле, мы все рав НС1 будем настаивать на своем; вместо третьего глаза отка зываемся от двух обычных.
Попробуйте на лесьой дороге, опередив спутника, неза метно скрыться в чащу и пропустить его вперед. Потом вы можете окликать его сзади, и он будет ускорять ход и будет слышать зов впереди. Ибо мозг его знает, что вы должны быть впереди.
Отчего люди не видят синюю лошадь или зеленое лицо? Потому что вопреки очевидности их связанный мозг знает то, чего нет на самом деле.
Сколько споров о жизни, о религии, о знании, о красоте породили связанные мозги. Связанные оковами школ-тюрем. Вот и ваши враги так многое знают непреложно, что они даже помогут будущей культуре. Помогут для себя неожиданно. Они ведь решили задавить вас своими "великолепными" материальными достижениями и вещами. Они водрузили стандарт свой оконченной жизни, оконченной расы. В гордо сти сознания законченности они обрезали все "ненужные" провода. Что значит "бедный дух" перед мощью складов, набитых хотя бы гнилой мануфактурой?
Враги уже готовы торжествовать и петь гимны своего
отрицания. Но происходит "глупая" вещь. Кто-то не хочет взять их товары. Время портит их заготовки. А,по...видимости. они не могут даже рядом лежать с изделиями самых древних эпох. И из-за груды хлама победоносно и неоспоримо пока жутся лишь творения духа. Взглянем на музей нашей пла неты хотя бы через одну тысячу лет. Что именно найдут по томки от наших дней, они, которые уже будут давно знать и атомическую энергию и мощь гармонии. Книги, газеты, бу маги, ткани стали уже пылью. Цемент и железо уже давно превратились в труху. Все краски стали желтыми и серыми. Многие изваяния развалились. Остатки кладбищ стали ме стами убожества. И рядом с этим печальным ликом еще оста нутся монолиты древних эпох, уже неоднажды знающие, что такое тысячелетие.
Много изделий врагов ваших унесет время. Правда, в битве очищения погибнут и некоторые друзья. Но те, которые поймут, что есть гармония, те сохранятся. Ибо они знают, что гармония заключается в соответствии всех частей и всех материалов. Кто знает, для чего творит он и что выражает, тот создает и соответствие материалов. Он поймет, как охра нить книги - скрижали знания. Он поймет, что нелепо ставить цементное изваяние или писать картину заведомо плохими красками на гнилом холсте.
Мало-помалу люди поймуr, что именно должно сохранить ся и как именно сохранить это. Охранить - как след искры божественной энергии.
Но для того, чтобы знать, надо помыслить, надо создать моменты этого поцъема, этого узнавания. Много людей в конце недели вспоминают, сколько они должны заплатить по счетам. Но немного людей хотя бы один раз в неделю вспомнили, что за семь дней они внесли в область красоты и знания. И тщетно искусство стучится в эти запертые двери. Этот стук сердца беспокоит мозг не более стука ветра. И еще плотнее притворяют ставни и завешивают шелковыми тка нями всякий доступ воздуха.
Любить искусство никто не обязан. Большинство разго воров об искусстве поддерживается не любовью, но лишь приличием. Но тем не менее искусство и знание идут.
Постепенно усиливаемый электрический ток дает возрас тающий свет. Затем свет вспыхивает особенно ярко и для нас погасает, но аппарат работает еще усиленней. Это значит, что зрение наше уже не воспринимает вибраций такого напря жения, но незримый свет растет.
Или перед вашими глазами начинает двигаться uепь то
варных вагонов и заслоняет чудный пейзаж. Вагоны ускоряют
вой бег. В промежутки между ними начинают мелькать
>чертания природы. Поезд понесся быстро и вы начали видеть сак бы сквозь него весь связный пейзаж. Препятствие фиэи- 1еского тела исчезло.
Во тьме часто мы не видим растущий свет. Но зато если
:тремиться, то снова, сквозь нашу физическую оболочку, мы начнем видеть истинный мир в его истинном движении.
Так и сейчас часто мы не можем воспринять усиленных вибраций мировых движений. Но сквозь цепь товарных ва гонов мы уже начинаем различать вершину гор, к которым рок нас движет. Мы вспомнили о современных условиях твор чества. Вспомнили все Голгофы трудностей и подвиги дости жения. Конечно, условия искусства и знания в современной жизни ненормальны. Конечно, мы должны знать это и еже часно помнить об этом. Но если все движимо творческой лю бовь