Общение, как психологическая проблема

Бесценный вклад в развитие проблемы общения внес основоположник отечественной культурно-исторической психологии - Л.С. Выготский. Понимание механизмов преобразования общения в сознание личности открывается при исследовании Л.С. Выготским проблем мышления и речи. Культурно-исторический смысл транс­формации общения как аспекта культуры в сознание личности, рас­крывающийся в исследованиях Л.С. Выготского, удивительно точ­но передаёт В.С. Библер: “Процесс погружения социальных свя­зей в глубь сознания (о котором говорит Выготский, анализируя формирование внутренней речи) есть – в логическом плане – процесс превращения развернутых и относительно самостоятельных “образов культуры”, её готовых феноменов и культуру мышле­ния, динамическую и расправленную, конденсированную в “точ­ке” личности. Объективно развитая культура… оказывается обра­щенной и будущее формой творчества новых, еще не существую­щих, но только возможных “образов культуры”… Соци­альные связи не только погружаются во внутреннюю речь, они в ней коренным образом преобразуются, получают новый (еще не реали­зованный) смысл, новое направление во внешнюю деятельность…”[1].

Итак, культурно-историческая психология побуждает нас в поисках механизмов преобразования общения в индивидуальный мир личности и порождения в процессе развития личности мира обще­ния обратиться к проблемам языкознания. И это не случайно: че­ловеческий резонанс исторической и культурной эволюции скон­центрирован прежде всего в языке того или иного народа, в его осо­бенностях общения.

В самом общем смысле язык определяется как система знаков, служащая средством человеческого общения, мышления и выражения. С помощью языка осуществляется познание мира, в языке объекти­вируется самосознание личности. Язык является специфическим со­циальным средством хранения и передачи информации, а также управления человеческим поведением. Язык – средство передачи соци­ального опыта, культурных норм и традиции. Через язык осуществ­ляется преёмственность различных поколений и исторических эпох.

История языка неотделима, от истории народа Первоначальные родоплеменные языки по мере слияния племен и образования народностей трансформировались в язык народностей, а в дальнейшем, с образованием наций, - в язык наций.

Звуковой язык совместно с языком тела составляет естественную систему знаков в отличие от искусственных языков, специально создаваемых в науке (например, в логике, математике, искусстве и т.п.).

Язык всегда играл важную знаковую роль, указывая на уровень жизни и развитии народа. Так, от употребления некоторых слов благородное сословие воздерживалось, ибо они считались знаками низ­кого социального положения. Такая же судьба постигла и язык тела. Индустриальная система побудила человека к большей дисциплине в выражении своих чувств. В Европе, начиная с XVI в., прививается чувство стыда по отношению к телесным контактам. И если в среде крестьянства и городского плебса язык телодвижений использовал­ся для выражения подавленных импульсов, то в привилегированных сословиях формировались привычки подавлять невербальные эмо­циональные проявления, что впоследствии распространилось на общество в целом. Так бюрократическое государство оказывало дав­ление на индивидуальное поведение человека. В XX в. Это стало при­чиной проблем в общении и многих психосоматических заболеваний.

Психологам известен феномен “непрозрачности”, характерный для любой социальной реальности: общество пытается “маскироваться”. Оказывается, что “замести следы” для себя самого и для внешнего мира важно для выживания как отдельного человека, так и для человечества в целом. Поэтому специалисты знают: откры­тые заявления общества о себе не всегда отражают истину. То же явление известно и в психотерапии: подлинная проблема человека часто лежит отнюдь не там, где человек её ищет. Эта важная осо­бенность человеческого поведения зафиксирована в языке: в феномене поверхностной и глубинной языковой структуры.

Формирование культуры и общественного сознания – от зарождения идей до их общественного утверждения – происходит через социальную коммуникацию.

Уточним смысл понятия коммуникация, латинский корень кото­рого означает “совместный, общий, объединяющий, взаимный, обо­юдный, предполагающий обмен знаниями и ценностями”. Сегодня во многих психологических, социологических и философских работах коммуникация рассматривается как фактор совме­стной деятельности людей, предполагающий активность его участ­ников. При этом ученые принимают во внимание достижения семио­тики и лингвистики, занимающихся анализом коммуникации.

Задача семиотики (науки о знаковых системах) – выявление закономерностей известных знаковых систем, их структурной организации, функционирования и развития. Ядром общей семиотики является лингвосемиотика – наука об общественном обращении знаков естественного языка.

Задача лингвистики (науки о естественном языке) – выявление закономерностей становления, развития и функционирования естественного языка. Специфическая особенность человеческого языка – его членораздельность, внутренняя расчлененность высказывания на единицы разных уровней (словосочетания, слова, морфемы, фонемы). В центре внимания лингвистики – внутренняя структура есте­ственного языка, связи и сочетания его элементов. В структурной лин­гвистике вычленяют филологический, морфологический, лексичес­кий и синтаксический уровни. При этом исследуются национальные особенности языка в разные периоды его развития. Вместе с тем лин­гвистика изучает вопросы происхождения и развития языка, его свя­зи с обществом. Изучение проблем коммуникации, анализ конкрет­ного речевого поведения позволяют понять природу и сущность язы­_и, принципы и закономерности его исторического развития.

Сегодня существуют смежные области знания о языке: этнолингвистика, психолингвистика, социолингвистика, социопсихолингвистика и др. В центре их внимания один объект – язык как система знаков и как единый принцип, лежащий в основе речи, диктующий ей свои правила. Сегодня в науке все, что связано с речью и язы­ком, с одной стороны, изучают лингвисты, а с другой – исследова­тели коммуникации: философы, психологи, социологи. Однако пер­выми проблемы языка изучали всё-таки языковеды.

Структурная лингвистика, семиология (наука о знаках), семан­тика (наука о значениях) оказали существенное влияние на культурную антропологию. В 60-е гг. явления культуры начали рассмат­риваться по аналогии с феноменами языка (К. Леви-Строс, М. Фуко, Ж. Лакан, Ж. Деррида).

В XX столетии в лингвистике была открыта универсальная грам­матика, которая стоит за синтаксическим разнообразием языков. Это открытие побудило антропологов перенести акценты с уникаль­ности культур на поиск универсальных способов организаций культур.

Специфическая особенность человеческого языка – наличие в нем высказываний о самом языке, т.е. язык способен к самоописанию (языкознание). Одна из главных проблем языкознания – происхож­дение языка. Здесь противоборствуют два старых воззрения – о сознательном изобретении слова людьми и о непосредственном создании его Богом.

Теория сознательно-намеренного изобретения языка утверждает: язык создан человеком силою его разума и воли: “Язык и слово в обширнейшем смысле, есть способность выражать понятия членораздельными звуками; язык, в теснейшем смысле, есть содержание… собрание всех тех членораздельных звуков, которые какой-либо народ, по общему согласию, употребляет для взаимного сообще­ния, понятий”[2]. При этом дар слова дан человеку как “естествен­ный и необходимый”, а вот язык “есть нечто искусственное, произвольное, зависящее от людей”; “следствие договора, заключенного членами общества для сохранения общего единогласия ”[3].

В начале XIX в. ученые-языковеды подчеркивали роль граммати­ческих правил языка, сохраняющих ею чистоту и точность, краткость и силу. Более того, правила призваны были сохранить самостоятель­ность и народность языка, когда он стал обретать черты, свойствен­ные языку татар, литовцев, поляков. “Каждый язык, доколе не имеет своих собственных правил, известных, извлеченных из его внутрен­ней природы, дотоле подвержен бывает частым изменениям от влия­ния на него других соседственных или даже отдаленных языков”[4].

Теория о непосредственном создании языка Богом, о “божественном создании языка в неразвитой форме” появилась, по свидетельству А.А. Потебни, задолго до теории намеренного изобретения языка, но и в XIX-XX вв. продолжает оставаться достаточно акту­альной и влиятельной. Откровение языка понимают двояко: или Бог в образе человеческом был учителем первых людей, “или же язык открылся первым людям посредством собственной их природы”[5]. Так или иначе первозданный язык был дан человеку, все остальные языки произошли позднее.

Сторонники теории божественного создания языка считают первозданный язык совершенным по форме и содержанию. “Тот язык, - говорит К. Аксаков, - которым Адам в раю назвал весь мир, был один настоящий для человека; но человек не сохранил первоначального блаженного единства первоначальной чис­тоты, для того необходимой. Падшее человечество, утратив пер­вобытное и стремясь к новому высшему единству, пошло блуждать разными путями: сознание, одно и общее, облеклось различными призматическими туманами, различно преломляющими его светлые лучи, и стало различно проявляться”[6]. А.А. Потебня не совсем разделяет мнение К. Аксакова: человечество утратило мудрость, дарованную ему изначально, а вместе с ней и достоинства перво­зданного языка. “История языка должна быть историею его паде­ния. По-видимому, это подтверждается фактами: чем древнее флек­тирующий язык, тем он поэтичнее, богаче звуками и граммати­ческими формами; но это падение только мнимое, потому что сущ­ность языка, связанная с ним мысль растет и преуспевает. Про­гресс в языке есть явление… несомненное…”[7] Кроме того, “раз­дробление языков, с точки зрения истории языка, не может быть названо падением; оно не гибельно, а полезно, потому что… дает разносторонность общечеловеческой мысли”[8].

Приведённые теории, противоречивые по своей сущности, ле­жат у истоков языкознания. Они, по сути, не раскрывают вопроса о происхождении языка, поскольку рассматривают его как явление изначально заданное, а поэтому статичное, неразвивающееся. Эти ошибки попытался снять В. Гумбольт, который определяет язык как работу духа.

“Язык, - говорил Гумбольт, - есть не дело, не мертвое произве­дение, а деятельность, т.е. самый процесс производства. Поэтому его истинное определение может быть только генетическое: язык есть вечно повторяющееся усилие (работа) духа сделать членораздельный звук выражением мысли. Это – определение не языка, а речи, как она каждый раз произносится; но, собственно говоря, толь­ко совокупность таких актов речи есть язык… В языке образуется запас слов и система правил, посредством коих он в течение тыся­челетий становится самостоятельной силой”[9]. Гумбольт не только улавливает двойственную сущность языка, считая его “столько же деятельностью, сколько и произведением”, он даёт новое направ­ление языкознанию, указывая на связь языка и мышления: “Язык есть орган, образующий мысль”[10].

Таким образом, ученые приступают к исследованию образующегося посредством слова понятия, без которого невозможно ис­тинное мышление. При этом понятие рассматривается как индиви­дуальный акт отдельного лица. Вместе с тем указывается, что язык развивается только в обществе, потому что человек есть всегда часть целого, к которому принадлежит, - племени, народа, человечества.