ПОЧЕМУ СЖИГАЮТ МАСЛЕНИЦУ
С каждым днём солнце поднимается всё выше и выше, звенит капель, без умолку чирикают воробьи. Зима уходит. Пора гулять Масленицу. Пора веселиться, кататься на санях, объедаться блинами. И… разрывать на части приготовленную к этому случаю соломенную куклу, сжигать её, а солому или золу разбрасывать по полю. Так совсем ещё недавно широко отмечался едва ли не самый значительный праздник народного земледельческого календаря. Чем же так насолила нашим предкам зима? Чем вызвано столь негуманное отношение к её олицетворению – Масленице?
Статьёй о происхождении Масленицы мы завершаем цикл, посвящённый специфике отношений полов в глубокой древности и следам этой древности в настоящем (см. «Санкт-Петербургский университет», № 8 за 2007 год, № 3 за 2008 год, № 4 за 2009 год и № 3 за 2010 год).
В масленичные дни никто не остаётся в стороне от игр, забав и веселья
(худ. Б.М. Кустодиев. Масленица)
ЖЕСТОКИЕ ПРОВОДЫЗИМЫ
Давайте-ка, уважаемый читатель, разберёмся на месте, посмотрим на зиму с более близкого расстояния. И для этого перенесёмся, разумеется, мысленно, в зимнюю русскую деревню, отступив по оси времени на столетие-другое назад. Что же мы увидим?
…Обычная русская деревня, каких тысячи. Землю сковал мороз. Выпал первый снежок. Он ещё неглубок, легко скользят сани, и, как мы знаем ещё со школы, радостные чувства переполняют душу крестьянина. Были бы руки на месте да топор наточен, и дрова будут заготовлены на всю зиму. А как насчёт провизии? И здесь, надо думать, всё в порядке. Запасы зерна только початы, в подполье полно репы, редьки, брюквы, запасены клюква, брусника, мёд, насушены грибы, наквашена капуста... Крестьянских запасов хватит и на зиму, и на весну, и на значительную часть лета. Вот поближе к осени будет труднее. Но мы говорим не о завершении цикла потребления запасов, а о его начале, о зиме. Как видим, питать к ней ненависть никак невозможно. Разве что недолюбливать зиму за январскую стужу и большой расход лучины. Но стоит ли из-за этого так измываться над Масленицей?
Есть у зимы и свои прелести. Ведь только в пору, когда спит природа, можно отдохнуть от изнурительного труда в поле, на сенокосе, в огороде. А сколько радости доставляют детям зимние забавы.
Нет, зима решительно не заслужила такого к себе отношения. Но тем не менее факт остаётся фактом: зиму провожают с жестокой радостью. Откуда же эта жестокость?
Чучело Масленицы «спаслось» от сожжения, попав в музейную экспозицию
(Российский этнографический музей)
Интересно, как объясняют глумление над Масленицей этнографы? Вот что, обобщая сложившиеся взгляды по поводу уничтожения Масленицы, пишет И.И. Шангина: «Одни [исследователи – В.И. ] считают, что масленичная кукла в древности воспринималась как существо, воплощавшее в себе растительную силу земли. После ритуального убийства оно должно было воскреснуть в виде полного зерном колоса. Смех, сопровождавший растерзание чучела, должен был обеспечить убиваемому существу новую жизнь и новое воплощение. Другие учёные полагают, что разрывание антропоморфного чучела на части означало, что устраняется нечто нежелательное человеку. Масленицу рассматривали как олицетворение зимы. Уничтожение масленицы означает уход зимы. Масленица, собранная из старья – тряпок, соломы, всякого ненужного хлама, при сжигании или растерзании должна была дать новое – урожай, благополучие и т.п.».
Разница толкований настораживает. Но при всём своём различии эти два объяснения интересующего нас феномена очень похожи. Оба они пытаются интерпретировать современный смысл растерзания и сожжения соломенной куклы. А ведь известно, что обряды, обычаи и традиции имеют обыкновение изменяться с ходом времени, приспосабливаться к новым условиям, переключаться на обслуживание новых общественных реалий. При этом, обрастая новыми чертами и зачастую утрачивая прежний смысл, они в течение веков и даже тысячелетий несут на себе печать старого, отжившего, ушедшего. Иначе говоря, обряды, обычаи и традиции представляют собой хронологически многослойное явление.
Может быть, в древности обычай уничтожения в огне соломенной куклы был вписан в совершенно другой по сравнению с нынешним контекст? Может быть, он возник на какой-то иной основе, не в качестве элемента проводов зимы, а затем порядком вещей был втянут в земледельческий календарь? К сожалению, этнография не отвечает на эти вопросы. Почему? Потому что не склонна заглядывать в глубины истории, не склонна копать глубже. Не хочу читать нравоучений, но ситуация, возникшая вокруг заинтересовавшего нас вопроса, заставляет напомнить простую истину. Всякое явление может быть лишь тогда более или менее добротно познано, когда оно исследуется в историческом развитии, от зарождения, через все фазы развития, до схождения с исторической сцены.
Вы спрóсите, уважаемый читатель, а почему, собственно, автор предположил, что феномен сжигания куклы первоначально не был связан с проводами зимы или «наливанием колоса» и что искать его истоки надо в весьма древних слоях истории? Не только же потому, что зима достойна более мягкого к себе отношения? И не из-за того ведь, что бытующие объяснения смысла уничтожения соломенного чучела весьма противоречивы? Охотно отвечу. Дело в том, что уничтожать соломенную куклу на Руси было принято (кое-где этот обычай сохранился до сих пор) не только в конце зимы, но и провожая весну, и в разгар лета, и осенью. Эта кукла могла быть безымянной, но чаще носила какое-то имя или имела название, будь то русалка, Кострома, кукушка, Купала, Марена, Кострубонька… В любом случае это было антропоморфное изделие, причём, как правило, женского пола. Всегда такой персонаж подвергался поруганию, всегда дело завершалось его разорением и преданием земле (и не где-нибудь, а чаще всего на лугу или в поле), а иногда – и потоплением. И обязательно на первый план в подобных обрядах выдвигался эротический компонент.
Обряд «похороны русалки» проводился в первое воскресенье после Троицы.
Как и Масленицу, русалку, разодрав на части, разбрасывали по полю или топили в реке
(Российский этнографический музей)
Судите теперь сами, читатель. Мы почти наверняка можем предположить, что сожжением куклы наши древние предки не провожали зиму, а делали, видимо, что-то совершенно иное. И лишь потом, на каком-то повороте истории уничтожение соломенной куклы и проводы зимы «склеились» в Масленице. Таким образом, нам не остаётся ничего другого, как начать историческое расследование…
МАСЛЕНИЧНАЯ ЭРОТИКА
Начиная расследование, мы сконцентрируем своё внимание на масленичной эротике и чертах Масленицы, лежащих в русле половой проблематики. Почему? Это станет ясным в конце раздела.
Масленица – не просто весёлый и бесшабашный праздник. Во многих своих проявлениях он далеко выходит за рамки обычной – будничной – морали. Вот что по этому поводу в книге «Русский праздник» пишет Н.Н. Соснина.
«К наиболее архаичным, вероятно, следует отнести такие обряды проводов, в которых на первый план выступали действия, носившие явную эротическую окраску. В Онежском у. Архангельской губ. в последний день праздника по селу таскали поставленную на старые дровни шлюпку, в которой лежал заголённый сзади, вымазанный суриком мужик. На р. Тавде распорядители проводов – Масленица и Воевода – совершали после объезда деревни пародию на очистительный обряд. Они раздевались догола и в присутствии всех собравшихся имитировали своими движениями мытьё в бане. В других местностях «король» праздника иногда произносил положенные ему по чину торжественные речи на морозе в полностью обнажённом виде или, кривляясь, оголял при всех “срамные” части тела». Далее Н.Н. Соснина замечает, что особенного внимания заслуживает тот факт, что такие действия производили, как правило, степенные, уважаемые в деревне люди, знатоки традиций и ритуала праздника.
Масленичный разгул, видимо, не ограничивался только лишь демонстрацией «срамных» мест. Чем Масленица хуже других праздников?! Интересный материал мы находим в книге В.Я. Проппа «Русские аграрные праздники». Говоря об утехах на русальной неделе и на святках, непревзойдённый знаток народной жизни приводит слова из «Стоглава»: «…сходятся мужи и жёны и девицы на ночное плещевание и на бесчинный говор и на бесовские песни и на пляски и на скакания и на богомерзкие дела, и бывает отроком осквернение и девам растление…». Здесь же В.Я. Пропп замечает, что это отнюдь не есть национальная особенность. Так, по словам пуританского писателя XVI в. Ф. Стаббса, из девушек, которые в праздничную ночь уходят на гулянья, едва ли третья часть возвращается домой, не потеряв невинности.
Но вернёмся в Россию, на праздники, где главным фигурантом является кукла. Обращу ваше внимание, уважаемый читатель, ещё на ряд относящихся к половой проблематике обстоятельств.
Исследователями давно было подмечено, что изготовителями обрядовых кукол, как правило, были молодые женщины и девушки. Интересно, что в помещении, где готовились куклы, могли находиться и дети. Эта, казалось бы, мелочь поможет нам в дальнейшем понять первоначальное назначение кукол, превратившихся затем в Масленицу и её аналоги, задействованные на других праздниках.
Далее, на большинстве «кукольных» праздников нетрудно заметить одну общую особенность в поведении парней. Парни, что в общем-то естественно, бегают за девушками, пытаются ущипнуть, поймать или обнять их. Но не только девушки представляются им желанной добычей. Почему-то целью парней зачастую является и овладение куклой. Вы спрóсите, для чего, читатель? Для разрывания на части. Возьмём на заметку и эту «мелочь».
Масленица – праздник всех жителей деревни. Но главными её действующими лицами всегда были молодожёны, а точнее, те, кто женился в последнее полугодие. Как связана Масленица с заключением брака? И этот вопрос не останется у нас без ответа.
Наконец, как мне представляется, нельзя обойти вниманием и эротизм самого соломенного изделия. При изготовлении куклы мастерицы стремились наделить её гипертрофированно большими грудями, набивая по максимуму пеньковые очёсы в тряпичные мешочки. Для чего чучелу, предназначенному для уничтожения, нужны выдающиеся половые отличия? Как и на предыдущие, на этот вопрос ответ мы будем искать в глубинах истории.
Наш путь лежит в прошлое, отстоящее от нашего времени на многие тысячелетия. Вы уже догадались, уважаемый читатель, на какой аспект жизнедеятельности древнего, первобытного общества нам следует обратить своё внимание? Безусловно, на брачный. Ведь современные народные праздники, с их разгульностью, послаблениями, подвижками моральных устоев, в конечном счёте восходят к первобытному обряду соединения полов и поэтому несут на себе его отпечаток (это, между прочим, не секрет для этнографической науки и истории первобытности). Именно поэтому я вычленил из Масленицы её эротический, половой компонент. Может быть, в древнем соединении полов найдётся место и для сжигания соломенной куклы? Причём, для сжигания, представлявшего собой в то время, если можно так выразиться, некую технологическую деталь, лишь потом превратившуюся в обычай, снабжённый объяснениями, обусловленными новыми историческими реалиями.
И вот что важно. Обычай – это не нечто придуманное для украшения жизни. Это сама жизнь в её прошлом, это законсервированный образ жизни минувших эпох. Следовательно, наша задача упрощается. Мы должны искать объяснение заинтересовавшего нас феномена не в головах людей, не в сознании, а в укладе жизни, в общественном бытии. Нам остаётся только перенестись в далёкое прошлое и посмотреть на обряд брачевания наших первобытных предков.
ПЕРВОБЫТНОЕ БРАЧНОЕ ДЕЙСТВО
Первобытный строй иначе можно назвать родовым. Род был единственной формой устройства общества на протяжении большей части человеческой истории. Усилиями членов рода производились необходимые для его существования вещи, строились жилища, заготовлялись запасы. Однако всё это составляло лишь одну «половинку» общественного производства. Другой «половинкой» является производство потомства, деторождение. Но женщины рода не рожали детей от сородичей-мужчин. Внутри рода существовал жесточайший запрет на половые связи и эротику. Он обеспечивался естественным разделением труда по половому признаку, раздельным проживанием мужчин и женщин (вместе с женщинами жили дети обоих полов), сокрытием женщинами глаз и лица, ношением одежды и другими отточенными историей инструментами.
Как же тогда в первобытном обществе осуществлялось воспроизводство населения? Довольно оригинальным, с современной точки зрения, способом. Женщины и мужчины рода вступали в половые связи соответственно с мужчинами и женщинами другой родовой организации. Такой способ воспроизводства стал складываться ещё у животных предков человека, чтобы на социальной стадии приобрести свой законченный вид. Каждый род, заполучив в конце концов в качестве партнёра в деле производства потомства другой родовой организм, составлял с ним на постоянной основе – на протяжении многих тысячелетий – устойчивую связку. Такая система получила название дуально-родовой организации.
Почему возникла такая система? Позвольте, уважаемый читатель, обойти этот вопрос, как, впрочем, и некоторые другие, касающиеся устройства первобытного социума и его жизнедеятельности. Проблема возникновения дуально-родовой организации рассматривалась в других моих статьях. В настоящий момент вы знакомитесь с пятой статьёй цикла, посвящённого специфике половых отношений в глубокой древности и следам этой древности в настоящем. С остальными работами цикла вы можете ознакомиться на моём сайте iskrin.narod.ru. А сейчас продолжим наше движение к цели.
Брак первобытного общества был групповым. На сексуальное свидание выходили группы женщин и мужчин, относящихся к разным родовым организациям, составлявшим дуально-родовую связку. Они действительно выходили, ибо брачное действо никогда не происходило на территории стоянки: секс был вынесен за пределы рода. Мужчины, как правило, проделывали немалый путь к расположению рода, являвшегося брачным контрагентом их родовой организации. Такую группу мужчин учёные называют брачной экспедицией.
По прибытии экспедиционеров к стоянке смежного рода навстречу им выходила группа женщин. Затем мужчины и женщины отправлялись… Впрочем, как вы думаете, читатель, где разворачивалось брачное действо? Оказывается, мужчины и женщины отправлялись не в лес или какое-то другое укромное местечко. Их путь лежал на открытое пространство, на достаточно большую поляну. Во-первых, в то время и в тех условиях соединение полов было общественным, публичным, открытым делом. Во-вторых, важнейшей его составной частью был отбор женщинами пригодных, с их точки зрения, для данного занятия мужчин. Этот отбор происходил, как нам сейчас представляется, в форме танца, хотя тогда такого явления и такого понятия просто не существовало. Это были всего лишь демонстрация, оценка и собственно сам отбор. Для этого и была необходима достаточно просторная площадка.
Информацию о том, что события разворачивались именно на поляне, сохранили некоторые языки. Вам, конечно, знакомо выражение «злачное место». Его употребляют тогда, когда речь идёт о каком-то притоне или заведении, где творится разврат. Но в древности злачным местом называли всего лишь место, покрытое зелёной травой. Да что говорить о древности, если ещё сравнительно недавно в русском языке слово «злачный» употреблялось в смысле зелёный, травяной, а в болгарском языке это слово в таком смысле употребляется и сейчас. Наши предки выходили на злачное, т.е. покрытое травой место для реализации своих сексуальных устремлений и удовлетворения сексуальных потребностей. Тогда совершаемое на злачном, т.е. зелёном месте групповое брачное действо было абсолютно нормальным и вполне соответствовало моральным устоям первобытного общества. Но времена меняются, и, как это часто бывает, старые выражения сохраняются, но с переходом к новому строю, противоположному старому, меняют свой смысл также на противоположный. Так случилось и с идиомой «злачное место». Со временем она стала означать что-то совершенно непотребное. Но нам сейчас важнее другое: идиома, превращённая историей из позитива в негатив, поведала нам о том, что древнее брачевание происходило на покрытых травой площадках, на злачных местах.
В гористой местности, например, в Скандинавии, удобное место для брачных сходок легче всего было найти в речной пойме, на прибрежной лужайке. На норвежском языке «злачное место» (в современном понимании) звучит как vànningssteder. Буквально это означает «место водопоя». Не надо объяснять, что произошедшая с этим выражением смысловая метаморфоза аналогична той, что приключилась с русской идиомой «злачное место». Не пренебрегали удобными местами у реки и наши предки.
Итак, мужчины и женщины, принадлежащие двум брачующимся родовым организациям, пришли на злачное место. И тут выясняется (думаю, так было чуть ли не в 999 случаях из 1000), что женщин меньше, чем мужчин (чтобы узнать о причинах такой диспропорции, вам придётся заглянуть на мой сайт). Мужчины пришли на поляну для вполне определённого действия. Это – мужчины первобытного общества. Их – первобытная – воля ещё не способна сдержать животный по своей сути половой инстинкт. Им требуется совершить сексуальное действие, как говорится, здесь и сейчас. А женщин меньше, чем мужчин! Что делать?
Наши предки, разумеется, стихийным порядком нашли выход из этой коллизии. Инструментом, с помощью которого одним махом решались все проблемы, стали сексуально-отказные куклы. Древнейшие из них, под именем палеолитических венер, хорошо известны вам, читатель. Эти куклы с ярко выраженными привлекательными для мужчин атрибутами изготовлялись только женщинами – мы помним, что из первобытного рода была изгнана всякая эротика, в том числе и возможность изготовления мужчинами откровенных фигурок женщин. Когда же дело доходило до очередной брачной сессии, женщины брали с собой изготовленных ими сестёр (первобытное сознание рассматривало такие фигурки в качестве одушевлённых существ), чтобы вручить их непригодным для сексуального действия мужчинам. Что делали с этими фигурками мужчины? Занимались суррогатным сексом, получая от этого полноценное удовлетворение.
Таким образом, с помощью сексуально-отказных кукол, во-первых, осуществлялся отбор – в соответствии с критерием того времени – пригодных для воспроизводства мужчин, во-вторых, полностью устранялась мужская конфликтность, неминуемо вызванная, не будь кукол, нехваткой женщин, и, в-третьих, обеспечивалось сексуальное удовлетворение всех участников брачной встречи.
Таково первобытное брачевание в самых общих и основных чертах и, видимо, в самом скупом изложении. Думаю, отмеченных нами моментов будет достаточно для «рассекречивания» феномена сожжения Масленицы.
ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ
Итак, мы наконец-то вышли на финишную прямую. Но прежде, чем разобраться с феноменом сожжения масленичной куклы, не сопоставить ли нам, чтобы окончательно укрепиться в мысли об их родстве, масленичный обряд (и другие подобные ему обряды) с практикой брачевания в первобытную эпоху. Если у вас возникнет желание, читатель, вы можете даже составить небольшую табличку соответствия. Учтите только, что как в Масленице, так и в древнем соединении полов мы обговорили далеко не все черты.
Посмотрим, за какими компонентами Масленицы и других подобных ей современных праздников более или менее отчётливо проступают их допотопные прототипы.
Во-первых, центральной фигурой интересующих нас народных праздников является кукла. В первобытном соединении полов сексуально-отказная кукла сыграла, без всякого преувеличения, выдающуюся роль. Можно представить, что бы произошло, если бы не было «изобретено» этой «палочки-выручалочки». Так что в то время отказная кукла также была в известном смысле ключевым персонажем разыгрывающегося действа.
Во-вторых, в подавляющем числе случаев Масленица представляет собой фигуру женского рода (изредка на праздниках встречаются и куклы-мужчины, но это уже нововведение эпохи, характеризующейся возвышением мужчины над женщиной). Что касается первобытности, то, думаю, понятно, что в то время отказники-мужчины могли получить удовлетворение, только манипулируя эквивалентом женщины.
Иногда центральной фигурой народного праздника служило чучело мужчины.
Андропушку разрывали и разбрасывали по полю после уборки зерновых культур
(Российский этнографический музей)
В-третьих, масленичная кукла не лишена элементов эротики. Напротив, её старались в этом плане сделать как можно более выразительной (что касается Масленика, он зачастую «украшался» мужской атрибутикой). Не надо говорить, что первобытные куклы должны были быть в высшей степени эротичны. Так в действительности и было. Вы можете в этом убедиться, скажем, посетив отдел древностей Эрмитажа.
В-четвёртых, изготовителями современных обрядовых кукол являются девушки и женщины, и, как я заметил, при фабрикации соломенно-тряпичных изделий могут присутствовать и дети. Такой порядок полностью соответствует первобытным реалиям. Изготовителями отказных кукол были только женщины, а дети, живя в ту пору вместе с женщинами, если не вовлекались, то уж точно не отстранялись от их занятий.
В-пятых, практически все современные народные праздники достигают своего апогея за околицей деревни, Масленицу сжигают в поле или топят в реке. В древности брачное действо также не разворачивалось на стоянке. Злачное (зелёное) место всегда находилось на некотором удалении от места обитания рода, нередко – на берегу реки. Интересно, что в наше время у некоторых отставших в развитии, но уже переросших групповой брак народов сексуальные связи, несмотря на наличие отдельного жилища, осуществляются супружеской парой за пределами поселения.
В-шестых, ярчайшими характеристиками народных праздников служат разгул, послабление нравов и всякого рода охальство, вплоть до демонстрации «срамных» мест. Не надо и говорить, что первобытное соединение полов не могло происходить в форме чопорного собрания.
В-седьмых, в современных праздниках обращает на себя внимание одна особенность в поведении мужчин и парней. Зачастую они с настойчивостью стремятся завладеть куклой, чтобы растрепать её или разорвать на части. Разве не созвучна такая прыть тому отношению к первобытной женщине-кукле и тому действию с ней, которое вполне естественно для мужчин?
В-восьмых, и это прежде всего касается Масленицы, в её праздновании нельзя не углядеть особого отношения к молодожёнам, их чествования и величания. Как связана Масленица с заключением браков? Видимо, в этой её черте слышится отзвук древней нормы всем родом отмечать новый статус впервые вернувшихся с брачной поляны. Ведь после этого они становились полноценными женщинами и мужчинами.
Как видите, уважаемый читатель, точек соприкосновения Масленицы и древнего брачного действа настолько много (а мы обговорили отнюдь не все параллели) и они настолько существенны, что мы теперь определённо с надеждой на успех можем заняться феноменом сожжения соломенной куклы. По сути дела мы обнаружили исток интересующего нас народного праздника. Нам остаётся только двигаться от этого истока по реке времени к тому пункту, где находится искомая нами разгадка.