Баранецкий Андрей Наумович
Частный предприниматель, кандидат философских наук
Для интерпретации любой идеи хорошей предпосылкой является обзор. Поэтому в данной статье предлагается именно обзор вопроса о смысле понятий «талантливость» и «одарённость» как в истории философии, так и в психологии. Талантливость – подвид одарённости, уровень проявления творческих способностей. Сущность любых видов творческих способностей концептуально трактуется исходя из гипотезы о том, что человек это своеобразный концентрат времён и – если он преодолевает противоречие между своей сущностью и существованием, то создаёт нечто, сохраняющее ценность именно во времени – то есть, говоря широко известным оборотом речи – творит «на века». Долговечность итогов творчества явили и Евклид, и Пифагор, и древние архитекторы, скульпторы, словом – любые деятели культуры, науки, искусства, государственного строительства, память о которых бережно хранится и исследование судьбы которых во времени актуальности не снижает. Наличие таких персон в истории нации обычно решительно влияло на самосознание этой нации.
Необходимо затронуть и смысл понятия «самосознание».
Самосознание в его архаичной истории – это атрибут сначала не столько личности, сколько социума. У архаичных народов имя собственное и слово «человек» и название своего племени совпадали. Индивидуализм зреет уже по мере распространения письменности. Общественное сознание, духовная жизнь и самоосмысление сначала создавалось по отношению к историческим общностям. Но уже в древности отмечалось, что «избранные» наделены даром богов, особыми способностями, которых нет у большинства. Но уже в античности было чётко высказано иное представление: «Бог всем дал таланты». Но, - кто закопал свой талант в землю, - того ожидает участь раба. Пусть в мифологизированной форме, но средневековый человек уже вынужден был сомневаться и искать, если был просвещённым богословом, по поводу того, - как именно таланты даны «всем», как люди «бездарно» используют «дар». Эпоха Просвещения начала системно культивировать рост способностей людей. «Титанизм» Возрождения и просветительский оптимизм порой даже переоценивали возможности искусственного наращивания способностей. ХХ век внёс наиболее ощутимый вклад в понимание меры и причин человеческой одарённости. Чаще всего термины талантливости и одарённости использовались психологами и педагогами. Есть огромный массив литературы о проблемах педагогической работы с так называемыми «одарёнными» детьми, а термин «талант» и «талантливость» вошли в словари психологической терминологии настолько широко, что стали хрестоматийными. Разработка концептуальных подходов к пониманию сущности талантливости и одарённости обычно велась в контексте использования идей разнообразных теорий творчества, творческого характера человеческой деятельности. Сама теория творчества основательно начала прорабатываться ещё в веке девятнадцатом. И по устному преданию профессионалов от психологии между 1800 и 1900 годом уже было издано более тысячи работ о творчестве как таковом. Более ранние исследования идеи творчества могут быть отнесены к истории философии и тем богословским трактатам, которые идею творения и творчества рассматривали как свойство божественной инициативы. Эти же древние авторы, - когда ставили вопрос о мере причастности человека к высшим творческим силам, - логично выходили на круг вопрос о способности человека создавать нечто принципиально новое, творческое. Если Бог – творец и создал своё подобие, следовательно, - человеческая суть в том, чтобы также быть творцом.
Терминологический эксперимент: пусть ум есть ёмкость осознания, которая стала итогом интенсивного осмысления. Так будет, если формулировать дефиницию по-русски. В традиции западной философии принято говорить, что интеллектуальная культура – итог культуры рефлексии. Проверить жизнью ценность такого терминологического эксперимента может любой читатель сам. Здесь же, опираясь на такой вариант понимания ценности рефлексии (а следовательно – и самосознания) логично поставить вопрос о ГОТОВНОСТИ субъекта к любому виду инициативности. (Если к любому, то и к инициативности мысли.) Но готовность – это атрибут установки. Само определения «установки» (прежде всего в психологии Узнадзе) как состояния той или иной готовности к акту восприятия или акту переживания или акту мысли или акту действия можно осмыслить глубже.
Готовность – итог подготовки, атрибут подготовленности. Сами процессы образования, воспитания и обучения имеют готовность и подготовленность как цель. Человек может быть подготовлен не только к акту, но и к каскаду актов, к алгоритмам. Именно на этом, в частности основываются все тренинги по технике быстрого и интенсивного чтения. Там готовность к кратковременному акту мало что даст. Человек готовит себя к процессу организованного использования своей психики для новых типов чтения. Это не акт, а алгоритмы, процессы. Школа актёрского мастерства – тоже не алгоритмы, а процессы. Особенно это касается русской школы актёрского мастерства, она известна как «система Станиславского». Формирование профессионализма музыканта в консерватории или обучение живописцев в академии художеств, обучение хирургов в медицинских академиях показывает сотни, если не тысячи таких алгоритмов и процессов. Особенно важно то, что советский психолог Пётр Яковлевич Гальперин в его «теории умственных действий» убедительно показал: творческий характер присущ хорошо организованной активности, а не той, которая в беспорядочной хаотичности может напоминать броуновское движение. Есть ещё очень важная грань понимания талантливости, которая состоит в открытии себя – явлении ярком и хорошо отражённом в литературе. (Архимед, Пушкин, Пикассо, Мандельштам – примеров не счесть). Чтобы это понимание состоялось сначала личность обязана составить себе впечатляющее и адекватное представление обо всём человечестве в целом или – как минимум – о сообществе творческих лиц своего «цеха», своей профессии. После этого человек решает именно в этом обществе сыграть беспрецедентную роль новатора, творца, блюстителя или иную социально значимую роль, которую начинает переживать как миссию. Как это вообще возможно? Как возможны синтетические суждения априори; как возможны представления о синтезе временного и вечного; как стало возможным для смертной личной души сделать из себя бессмертный творческий дух – вопросы одного свойства.
Лев Семёнович Выготский показал, как слова улавливают смысл благодаря тому, что мы оперируем ими как знаками, мы орудуем. В нашей инициативе смысл связывается с тем или иным знаком, который мы освоили. Получается, что наращивание значения – это дело нашей инициативности. История герменевтики, как науке о толковании текстов привела к тому, что на её основе наработан опыт смыслосозидания. Герменевтика стала наукой о том, как смысл приписывается. Умение приписывать смыслы – это умение организовать процесс, а не декларация про факт.
Талантливость здесь предлагается определить как динамически устойчивую и не прерывающуюся систему действенных установок. Это характеристика процесса, а не позы, не изделия, не факта. Поэтому понятие установки и понятие готовности особо важны для создания концепции человеческой талантливости. Кроме того талант – это явление сущностной силы человека. Понятие сущностной силы человека широко использовали немецкие классики как частный случай понятия «предметная сила предмета». Речь шла о явлении естества в процессе существенного отношения. Поскольку отношение есть всеобщий способ явления, то процесс отношения постепенно являет сущность. Поэтому и творческие способности являются не сразу, а в процессе становления и явления сущностных сил человека. Поэтому понимание его, человека, бытия – это понимание самого главного и самого существенного в жизни людей. Это понимание требует отличной ориентировки в вопросах этики, морального выбора, теории морали, истории нравов, социологии морали. Оно требует изучить логические основы аксиологии – теории ценностей.
Конечно, типы информационного метаболизма, открытие Карлом Юнгом под названием «психологические типы» в середине ХХ века очень УСЛОЖНЯЮТ общую картину, но это открытие, как раз благодаря усложнению изученного рельефа психологической активности профессионалов при условии большой выборки ОБЛЕГЧАЕТ обнаружение предпосылок развития способностей. Т. е. различные типажи успешнее действуют в различных профессиях. Но не только высшая школа обнаружила системные прорывы в понимании истоков способностей людей. Школа интернат для слепоглухонемых детей в Загорске с 1963 года под руководством Александра Ивановича Мещерякова и опыт донецких учителей – последователей Виктора Фёдоровича Шаталова – отличные площадки для переосмысления всей педагогики: дошкольного воспитания (Загорск-Мещеряков) и образования в начальной и средней школе (Донецк-Шаталов). Этот опыт должен быть фундаментом, основой. На его почве возможны дифференцированные методики нового поколения. Особо важно, что возможности работы со слепо-глухо-немымы детьми в Загорске были сурово сужены, ограничены самой жизнью. И коль скоро их смогли воспитать с гарантированным эффектом, то сколь тонкий инструментарий педагогического воздействия теперь есть в арсенале психологов и педагогов можно себе представить. Конечно, специалистов сотня или тысяча там, где нужны миллионы. Но это не проблема науки и не проблема культуры.
Это проблема распределения сил и средств общества в вопросах образования и культурной политики.
В контексте сказанного понятнее, что концепции талантливости могут создаваться только на основе хорошо осмысленного мироотношения, основательного культивирования личной мудрости, а психологи и педагоги тали нам тысячи инструментов самовоспитания для успешного участия в этом процессе. И, разумеется, только наивные, циники или юмористы могут после ХХ века говорить о какой - бы то ни было талантливости среди людей, не освоивших тысячи, десятки тысяч навыков и понятий высокого профессионализма. Можно было на основе ремесла творить нетленные шедевры в Античности или в Средние века. Но эта возможность иссякла.
Проиллюстрируем это положение характерным сюжетом из истории советской педагогики. Когда В.Ф. Шаталов создал систему увлекательного самообразования школьников, то они увлечённо стали играть в такие интеллектуальные игры, что выполняли объёмы учебной работы во много раз превосходящие требования бюрократов к школам и школьникам. Проверки и комиссии не нашли в его системе ничего предосудительного. Но отказались признавать его систему методикой. Она – де – якобы – уникальна, и повторить её не сможет никто, кроме самого уникального педагога. Отторжение не удивительно. Ведь для использования его методик надо превзойти более нескольких тысяч научных понятий из истории педагогики и психологии. А чиновники образовательного ведомства порой одной тысячей профессиональных понятий исчерпывали свой профессиональный кругозор. Учёба в школе была низведена до уровня ремесла, пусть даже доброго и высокого ремесла. Как только организация новаторского учебного процесса потребовала понимать в десять раз больше идей и методик, - она оказалась выше разумения власть имущих чиновников министерства образования.
Скептики могут говорить о том, что ждать внедрения нового уровня миллион или тысячу лет. Но всего 200 лет назад подавляющее большинство населения всех стран планеты не знало о высшем образовании, сегодня же многомиллионные страны начали обеспечивать самый высокий уровень профессиональной образованности для всех своих граждан. Скептика и пессимиста удобно отправить к тем величавым снобам, которые сотню лет твердят, что они в свои учебные заведения принимают только таланты и выпускают только таланты. А таких учебных заведений на планете тысячи. Конечно, там под талантливостью понимают впечатляющие результаты юношеских инициатив.
Тогда как академические словари талантливость определяют как способность к созданию долговечного или нетленного шедевра.
Но есть и тысячи иных, более рациональных оптимистов. Это круг профессионалов международного класса. Они порой предпочитают вообще не использовать термина «талантливость». Считают его лирикой. Но их требования к профессионализму столь высоки, что всё делается раз и навсегда. Таков процесс создания новейших моделей самолётов и космических кораблей, суперкомпьютеров или впечатляющих архитектурных ансамблей. Называют это профессионализмом, но вводится в историю и в учебники истории как итог талантливого труда.
Вопрос о наименованиях можно оставить общественному мнению. Но суть дела в том, что назрел большой синтез огромного круга гуманитарных дисциплин мысли, касающихся просвещения, образования и воспитания людей. Кстати, - со стороны определения культуры чувств, - талантливость как переживание есть стойкое ощущение сущности дела. Можно расширить ассортимент названий вплоть до сленга, тогда будут говорить не об ощущении сущности дела а о «чётком чувстве дедлайна», о «внятной тяме», о «надёжном чувстве долга», о «способности переживать за добросовестность от начала до конца». Как бы ни называли эти процессы, международное сообщество учёных рано или поздно будет интегрировать свои усилия и знания. В естественных науках синтезу знаний уже хорошо помогли новейшие суперкомпьютеры. В гуманитарных технологиях надо создавать сочетание формализуемых дисциплин с культивированием личной мудрости. Психолого – педагогические технологии и социальные проекты формализуемы. Процесс обретения личностью собственной мудрости – в принципе не формализуем.
Пост скриптум:
По поводу всего изложенного выше могут возразить: а как же итоги труда великих ремесленников далёкого прошлого: они не могли знать пяти тысяч строгих трактовок профессиональных терминов, но творения их рук залужено стоят в музеях и доказывают нетленную ценность духовной жизни тысячелетней старины. Да, итоги творчества в далёком прошлом могли стать такими и на основе небольшого жизненного опыта, на основе ограниченного богатства духовного мира личности той эпохи. Но при этом важно иметь в виду, что любой шедевр далёкого прошлого был своего рода вершиной для своего времени, верхом совершенства, верхом изящества, верхом мастерства или искусности. При переходе от палеолита к неолиту изделия из камней стали вполне под стать современному ювелирному искусству. Культура переживания, способность прочувствовать мысль и осмыслить чувство начиналась с небольшого круга мыслей, соображений и переживаний. Это, кстати, прекрасно видно на примерах эпических поэм любых древних народов. При всём почтении к эпосу никому из литературоведов и в голову не придёт сопоставлять богатство переживаний архаичного человека с тем колоссальным опытом переживаний и мыслей, который отражён в корпусе классической художественной литературы эпохи Просвещения. И здесь неправомерно сравнивать книгу с книгой. Эпос – это всё, что сумел создать народ за несколько столетий. А корпус шедевров классической литературы создавался просвещённым народом в каждой цивилизации за 100 или 200 лет. Измеримость – атрибут исследований не только в давно математизированных науках, но и в современном гуманитарном знании.