Епистинья Федоровна родила пятнадцать детей, но смерть шестерых оплакала еще в молодости. Первенец – Стешенька скончалась в четыре годика. Крутилась возле матери у печки, оступилась и села прямо в чугун с кипятком. Следом родилась мертвая двойня – мальчики. Пятилетний сынок Гришенька подхватил свинку и умер, потому что не смогли дождаться медицинской помощи. Самому старшему сыну, Сашеньке было семнадцать, когда он принял мученическую смерть в бессмысленной резне белых с красными. А тоненькая и слабая Верочка, точная копия матери, с такими же красивыми волнистыми волосами угорела в чужой хате на восемнадцатом году жизни.
Осталось у Степановых восемь сыновей и дочь: Николай, Василий, Филипп, Федор, Иван, Илья, Павел, Александр-младший и Варвара. Словно птичья стая в доме: шум, гам, суета. А за детьми – глаз да глаз. То Варю лошадиным дышлом ударило, то Федя чуть в речке не утонул, то Ваня с Илюшей все заработанные деньги на мороженое спустили. Бывало, Епистинья не сдержится, отлупит какого неслуха, а потом сядет и заплачет. Но все равно налюбоваться на них не могла: статные и молчаливые – в отца, миловидные и музыкальные – в нее.
Степановы были семейством творческим и на хуторе очень заметным. Иван – поэт, Николай – гармонист, а Василий, тот вообще играл и на гитаре, и на мандолине, и на балалайке. А скрипка в его руках грустила так, что никто не мог сдержать слез. В праздники к Степановым набивался полный дом соседей и все усаживались смотреть семейный концерт или театральное представление. Епистинья тоже иногда участвовала – с любимыми украинскими песнями. В их хате даже радио было – большая редкость для того времени.
«До свидания, мальчики!»
Время шло, дети взрослели, создавали собственные семьи. Но за окном уже собирались грозные тучи будущих бед. В 1933 году плодородную Кубань поразил невиданный голод. Детей Степановы сберегли, а вот хозяина – нет. Михаил Николаевич был колхозным бригадиром и умер прямо на току.
В конце 1930-х старших сыновей стали призывать в армию. Теперь Епистинья регулярно собирала вещмешки и, глотая слезы, выходила на большак. А потом – одна похоронка за другой, и каждая насквозь прожгла ее материнское сердце. В 1939 г. на Халхин-Голе пал смертью храбрых Федор. Матери доставили его награду – медаль «За отвагу». Капитан Илья Степанов, командир танковой бригады навсегда остался на Курской дуге. Народные мстители Василий и Иван были расстреляны фашистами как партизаны. Филипп погиб в немецком концлагере всего за три месяца до Победы. Все сыновья Епистиньи Федоровны и Михаила Николаевича были героями, преданными Родине и долгу, но особый разговор – о младших.
«Я – русский солдат!»
Павел был предпоследним сыном. Крепкий, ладный и подвижный, он стал главным спортсменом в семье. Двухпудовую гирю одной рукой подбрасывал, а еще и в футбол гонял, и на скачках призы брал. Душа у Павлуши была нежная и чистая, любил скрипку и мечтал стать учителем.
Отважный был хлопец и очень добрый. Еще подростком спас своего друга, провалившегося под лед. Поступив в педагогическое училище, оказался в отдаленной станице – Брюховецкой без денег и без друзей. Голодал, но не жаловался. Однажды приехал к матери на зимние каникулы. Епистинья взглянула на него и залилась слезами: на одной ноге – калоша, на другой – тапка, и обе веревкой перевязаны. «Что Вы, мама», – бросился к ней Павел, – это ничего, все равно весна скоро!» Он, конечно, не признался матери, что по дороге из училища его голодный напарник замерз и потерял сознание, и Павел тащил его на себе 15 километров.
Степанов уже заканчивал педучилище, когда к ним приехал военком и стал уговаривать: «Учитель – женская работа. Настоящий мужчина должен быть офицером!» Так Павел попал в киевское артиллерийское училище и 6 июня 1941 года получил лейтенантские погоны. Его первым и единственным назначением стал Брест… Кто знает, возможно, именно он, Павел Степанов был тем самым безымянным русским солдатом – последним защитником Брестской крепости, которому даже враги отдавали воинские почести.
«Бойся, враг, девятого сына!»
Когда Епистинья уже отправила на чердак старенькую люльку, вдруг народился последний ребенок – поскребыш, как в народе говорят. Назвали Александром в память о первом сыне... Шурка-«мизинчик» был всеобщим любимцем. Веселый, ласковый, открытый, он стал для родителей главным утешением. Озорник был, баловень: пошлют в погреб за сметаной, так он всю верхушечку слижет. За это и прозвали «китком», т.е. «котиком». Когда старшие покинули родной хутор, он один остался с матерью.
Но летом 41-го Мизинчик тайком добрался до военкомата и стал проситься на фронт. Его определили в Урюпинское военное училище, и уже через полгода Александр Степанов стал младшим лейтенантом. Один раз вырвался домой на побывку. Погостил, уехал, а вскоре Епистинье принесли казенный конверт. Вздрогнула мать, за сердце схватилась, но оказалось, что в конверте – наградной лист ордена Красной Звезды и благодарность от Шуркиного командира: «Разрешите от лица службы Вам, дорогая мамаша, вынести искреннюю благодарность за то, что Вы воспитали замечательного своего сына – героя Александра, нашего славного, любимого воина Красной Армии. Старший лейтенант Лисицын».
Младший из сыновей Степановых погиб в октябре 1943 года при форсировании Днепра. Его рота 36 часов прикрывала переправу главных сил. После очередной бешеной вражеской атаки командир остался совсем один. Он подпустил фрицев как можно ближе и выхватил последнюю гранату…
Старший лейтенант Александр Михайлович Степанов был посмертно удостоен звания Герой Советского Союза, с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Русская мать
Что сказать о дальнейшей жизни Епистиньи Федоровны? Она переехала к дочери в Ростов-на-Дону, стала нянчить внуков. С хутора ничего не взяла, кроме сыновних писем и намоленной иконы Богородицы, которой мать благословила ее на семейную жизнь. Продолжала ходить в храм, как ходила всю жизнь: только в доме Божием она могла исцелить свое истерзанное материнское сердце. На Пасху пекла кулич, застилала стол хрустящей скатертью и расставляла фотографии сыновей: «Дорогие сыночки, садитесь за стол, с нами отметить. Сегодня – великий праздник».
Епистинья Федоровна Степанова прожила жизнь долгую, честную и чистую. И до самого конца оставалась приветливой и радушной. В ее глазах не было безысходной тоски – только глубокая светлая печаль. К ней часто приходили люди за советом и утешением, со всей страны писали письма.
Материнский подвиг Епистиньи Федоровны никого не оставил равнодушным: о ней сняли фильм, посмертно наградили боевым орденом, поставили памятник в центре г. Тимашевска, там же открыли музей, посвященный истории ее семьи. Даже в советское время Епистинью Степанову открыто называли «святой нашей эпохи», потому что, по слову еп. Иоанна (Шаховского), «нет на земле высшей красоты, чем страдание правды, нет большего сияния, чем сияние безвинного страдания».