ПОСЛЕДНИЙ БОЙ.
Посвящается….
Разные бывают увлечения у людей, как порой и сами они, люди. Иногда,настолько удивительные и необычные, что не верится в их действительность или реальность. Вот и у Него было много необычного в характере и помыслах, хотя в действительности крайне уважаемое и достойное занятие. Занятие, к которому не подходило импортное слово "хобби", увлечение, а скорее даже работа, которая стала целью жизни, которая с годами научила любить и помнить, которая очищала его душу... Все это вообще-то называлось просто и без особого пафоса - Поисковое Движение России. Бесконечные болотные маршруты, вера в успех и надежда выдернуть из небытия заплывших траншей и провалившихся блиндажей погибших когда-то советских солдат, сделали Его с годами совсем другим, совершенно незнакомым для бывших друзей и тех кто его знал прежде. Впрочем, эту свою поисковую жизнь и романтику он не навязывал никому. Просто существовала определённая каста поискового сословия, непримиримая, честная и патриотично настроенная. Этот тип людей не был создан специально, они вышли из нас, из той страны, которую уважали и любили, за которую проливали кровь на полях сражений, за которую умирали их отцы и деды.
Он, был именно таким, каким его сделала и воспитала его Страна, с коротким, но гордым названием, СССР.
Люди тянулись к нему. и он увлекал их за собой на новые поиски как и на восстановление памяти тех, погибших и забытых в то давнее военное лихолетье.
Этот день ничем не отличался от остальных дней, проведённых в поисковых маршрутах, обычный осенний день...
Идти было легко и приятно, по хрустящей от измороси жухлой траве и солнце, ярким белесым пятном уже всплывало медленно, будто спросонья, из за лохматых елей. Этот маршрут и это время года, Он выбрал не случайно. Ноябрь в самом его начале всегда приносил удачу, но только лишь ему одному. В составе отряда все было отработано ранее, весной, в период цветения ландышей и разгар клещевого энцефалита. Он давно хотел придти именно сюда, на этот одиноко стоящий и заросший кустами островок посреди бескрайних болот. И хоть дорога к нему или тропа, все это было громко сказано, он упрямо шёл к цели, несмотря на промокшие даже в "болотниках" ноги и тяжелеющий с каждым пройденный километров, рюкзак. Жизнь научила Его всему и служба в знаменитой 61 Киркинесской бригаде морской пехоты Северного флота, не имела альтернативы, кроме как "Где мы- там Победа!". Впрочем, с этим девизом он жил постоянно. Вот показалась вдали покосившаяся от времени триангуляционная вышка и ржавая "колючка" на стальных немецких штырях обозначила начало "позициона" в этом дефиле. Перепрыгивая через заполненные водой и многолетней листвой воронки, переступая обилие стреляных, неразорвавшихся мин, Он вышел на остров, перепаханный и, казалось, вывернутый Войной до основания. Островок был, примерно, 300 метров в ширину и около 700 метров в длину, но его моренная сущность, в основу которой легла синяя кембрийская глина, помогла иметь тут не только траншеи полного профиля но и "блины" в несколько накатов. Перед передовой траншей, ещё были видны над слоем листвы и еловых иголок, никем не снятые "шпрингена", хотя даже в нынешний век тех прогресса и доступности механизации, разминирование в этих местах было лишено всякого смысла. С остатками серой, шаровой краски, блестя латунными взрывателями с провисшей от времени проволокой, эти грозные убийцы невольно заставляли задумываться о Вечном. Хотя, все это было реальностью, спустя даже 75 лет...Тут и там, на брустверах заросших траншей и отвалах оплывших воронок, были видны останки тех непрошенных «гостей»,которые пришли когда то с целью покорить, убить, унизить, но нашли свой конец именно здесь, среди гиблых Макарьевских болот, улыбаясь стальными зубами черепов из под слежавшейся листвы и мха….Конечной целью Его маршрута был разбитый дзот, который он приметил давно, делая когда то облет на вертолёте вместе с местными пожарными. Но добраться в свое время к этому месту никак не получалось по ряду объективных и необъективных причин. Много работы в те времена было и рядом с поселком, где Он работал учителем в школе. Создав Поисковый отряд из своих воспитанников, вместе с ними нашел не один десяток без вести пропавших в ВОВ и несколько самолётов, проведя огромную работу по установлению имён экипажей и поиску их потомков. Он учил ребят на своём примере, учил не бояться трудностей, учил не предаваться отчаянию, унынию, учил честности и дотошности во всех их начинаниях. И они, верили Ему, шли за ним везде и всегда, на самые трудные и непроходимые участки поисковых работ.
Сумерки надвинулись неожиданно, как и усталость. Перепрыгивая из последних сил через заплывшие траншеи и провалившиеся накаты блиндажей, он нашёл место для ночлега среди ржавых знаков Войны, тут и там торчащих из пожухлой травы в виде пробитых касок и ржавых ящиков от мин и патронов...
Палатка, костерок, крепкий чай из трофейного ганс-котла... Все это было так здорово, вовремя и так кстати среди этого отсыревшего военного леса.
Сон навалился как то сразу, без дум и воспоминаний о былом. Тишину военного леса нарушали лишь крики выпи с Макарьевских болот да редкое эхо взрывов любителей деактивации взрывоопасных предметов, ждущих десятилетиями саперов из МЧС.
Но вскоре все это смолкло, перестал потрескивать и подернулся пеплом костёр, а над палаткой выкатилась из за вековых елей, какая то зловещая и холодная Луна. Он услышал этот звук сразу и сразу, руководствуясь только опытом и инстинктом, стал тихо выползать из спального мешка. Природа звука не оставляла сомнений, в том, это был именно тот хлюпающий, звук, когда кто то двигается по болотистой местности. Он бесшумно вылез из палатки и крадучись, по обвалившейся траншее стал пробраться на заросший мелким ольшаником западный край острова...
Туман постепенно редел и не чёткие тени идущих по тропе, стали вырисовываться освещенные луной, как призраки или, нечто другое, непонятное осмыслению. Они подходили все ближе и уже стали различимы их камуфлированные костюмы и резиновые, болотные сапоги с чавканьем давящие мох и прошлогоднюю листву. Все это было реальностью и Он даже с силой ущипнул себя за ухо, но видение не исчезло, а только все ближе и ближе подходило к краю острова... Он, никогда не видел немцев. Вернее, видел лишь посредством кино, книг и многочисленных военных фото, оставшихся с той давней Войны. И теперь, увидя наяву, в свете луны приближающихся к нему солдат, Он не смог сдержать нервную дрожь, которая охватила все его тело. "Эй, друг, - вдруг услышал он голос из обвалившейся блиндажа," Они уже близко? "Тот, кто позвал его, был не видим из за осевшего на землю тумана, но Он чувствовал его дыхание, чувствовал запах оружейной смазки и и кислый запах мокрой ременной кожи. И тут вдруг, рядом с ним на бруствере старой траншеи из туманной дымки материализовался ржавый ППШ с запасным диском и две облепленных мокрыми листьями РГД. "Здесь их и примем", - услышал Он тихий шёпот из блиндажа, "нет им дальше пути, как и нам", до последнего стоим, слышь, парень?! До последнего! " Он по прежнему ничего не понимал, но что то нужное и значимое давило виски и сердце и Он устроился поудобнее с проржавевшим артефактом былой Войны, таким не привычным, тяжёлым и неуклюжим, после АКМа. А до Них, до Них оставалось всего метров 200 болотистой жижи и спрятанного, десятилетиями падшей листвой, не снятого минного поля. "Друг, а друг! - снова услышал Он тихий шёпот из под обвалившихся накатов-" Курево есть,браток? "-и Он разглядел вдруг в метре от себя изможденного, небритого человека с тремя алыми кубиками на малиновых петлицах. Старлей был не менее реален, чем приближавшиеся немцы. "Куревом не богат, старлей, а вот обстановку как то не уяснил для себя... Просвети, друг. Мы что, в атаку сейчас подниматься будем в количестве двух или как?" - Ничего не ответил ему старлей, а только глянул из под прищура бровей стальным взглядом и протер рукавом диск ДТ снятого видно, с обугленного КВ1, что подорвался когда то на мине на краю острова. А они все приближались, не подозревая ни о чем. Уже были видны их бледно зелёные лица и нереально белые кисти рук на ложах их порыжевших от времени, карабинах и автоматов.
Рядом с ним гулко застучал ДТ и он увидел, как попятилась и стала валится в пожухлую траву первая тройка, так и не успев понять происходящее. ППШ задергался в руках на привычных, коротких очередях, как когда то, любимый АК. Но в ответ, не раз далось почему то, ни единого выстрела и не слышно было криков или стонов раненых... "Почему так тихо то? Почему они молчат?, А, старлей? Почему..." -
Ответа он не услышал в липком смоке тумана как и не увидел рядом с собой старлея в траншее. "Дела,," - подумал он, продолжая наблюдать за происходящим вокруг. А вокруг было тихо... Группа фрицев то- ли залегла, озадаченная неожиданной помехой, то ли повернула назад или в обход острова. Так или иначе, но Он немного успокоился и, пригнувшись на всякий случай, стал пробраться по траншее в сторону неизвестного пулеметчика. Но в разорванных клочья тумана, кроме сырой листвы и сухих веток, не было ничего похожего на присутствие недавней огневой поддержки. Не было даже гильз, неминуемо оставшихся бы,после пусть скоротечного, но реального, настоящего боя. Ещё большей неожиданностью для него было полное отсутствие тел убитых врагов среди полуразрушенных старых блиндажей и капониров. Сон или явь, но проверив патроны в автомате, Он убедился, что стрелял, выпустил не одну очередь, хотя и своих гильз найти не удалось.... А следы, следы на болоте были, как были видны свежие задиры от пуль на чахлом осиннике по краю острова.
А если это не сон, то где же лейтенант?! Где немцы и вообще, следы боя? - подумал он и замер, почувствовав под ногой что то твёрдое. Это был к несчастью, гансовский "шпринген", подарок или эхо войны. Как ни называй, а а попал Он конкретно, не только ступней но и всем телом, т.к разлетающиеся при взрыве шарики размером с фасоль, выбивали все живое в радиусе 30 метров... Шанс конечно мизерный, но был и Он не раздумывая его использовал, Щёлкнул латунный взрыватель в тишине и... Только пение птиц, по прежнему нарушал покой острова. "Лягушка",не сработала в этот раз, простояв в болоте 70 с лишним лет, но добавив седых волос Его русым, но уже поредевшим волосам. Близился моросящий, блеклый рассвет. И так как было давно и совсем не до сна, Он решил вернуться туда, где так внезапно исчез старлей с пулеметом. Под полуобвалившимся накатом блиндажа были видны торчащие сношенные подошвы яловых комсоставовских сапог. Рядом валялся пустой диск от ДТ и пробитая ржавая каска... Посмотреть на остальное не представлялось возможности, тк. Всё было придавлено гнилыми бревнами накатов. Скользкие бревна, хоть и положенные десятилетия назад, были как новые, когда Он добрался до нижних накатов. В освободившемся пространстве
видны были развалившиеся нары да завалившаяся набок, сделанная из трофейной немецкой бочки, печь. Никаких следов и присутствия живого не наблюдалось вовсе.. Действуя почему то, разбитым ДТ, как ломом, он приподнял остатки брёвен наката и заглянул в тёмное, пахнувшее болотной гнилью, нутро блиндажа. Увиденное, совсем не сочеталось с реальностью недавних событий. На дощатом, засыпанном нанесенными за десятилетия листьями, лежали останки человека в форме, с тремя кубиками в почерневших от времени, полусгнивших петлицах. Все это никак не укладывалось в его голове: недавний реальный бой, отступившие немцы и старлей, за минуты превратившийся в тлен. Бережно собрав останки, подобрав ржавый, вывалившийся из размокшей кабуры ТТ и полевую сумку, он выбрался из блиндажа на бруствер и закурил. Что то подсказывало ему, что не стоит нести останки на базу, чтобы потом торжественно предать земле на мемориале. Но долг и честь поисковика преданного делу памяти павших и живых, не оставляли места для выбора. Все поместилось в походный рюкзак и оставалось лишь прикинуть обратный маршрут, как вдруг, суглинок стал оползать у входа в блиндаж и в лучах выкатившегося над кронами деревьев солнца, он увидел металлический ящик, в каких хранят документы писарчуки, кадровик и бухгалтера. Замок на ящике был внутренний и просто так его было не вскрыть. Он вспомнил что видел в блиндаже коробку со взрывателями от Ф1, которые ещё блестели латунью, спустя столько лет. Вставив взрыватель в скважину замка и насыпав вокруг него пороха из валявшихся рядом немецких "паковских" противотанковых снарядов, он сделал пороховую дорожку и поджёг её спрятавшись за углом траншеи. Долбануло не громко, т. к. весь взрыв ушёл в стенки траншеи, только птицы приумолкли на какое то время, потревоженные непривычным звуком, давно забытым, в этих местах...
Ящик открылся теперь сразу... Он не сразу понял,что перед ним когда увидел в остатках плащ палатки свернутый в несколько раз багрово- красный кумач.
Дрожащими от волнения руками он развернул находку и на полотнище увидел знакомое:"Пролетарии всех стран, соединяйтесь" и номер воинской части. Как и что связывало эту находку и останки старлея, он не понимал, но было ясно одно: кумачовая святыня была спрятана им и не досталась врагу..
А раз знамя цело, реально существует, значит существует и та войсковая часть которой принадлежит стяг, реален и старлей с которым он сам отразил атаку фашистов на островке…И сам он, как бы уже принадлежал этой героической неизвестной части и оставшись один, должен донести до живых и знамя и их подвиг..
Собрав все свое походное, упаковав в чехол от спальника знамя, он одел, ставший каким то очень тяжёлым, рюкзак и обходя залитые водой воронки, стал пробираться к тропе, где недавно вёл такой непонятный бой.
Впрочем, следы боя все же были видны в виде нескольких пар подкованных немецких сапог, торчащих в заплывших траншеях слева и справа. Но анализировать это, а тем более вытаскивать и смотреть, не было равным счётом никакого желания.
Незаметно солнце скрылось за густыми елями, а до базы было ещё так далеко.
Внезапно, сильно начала болеть голова и ломить кости. Спина пульсировала под пропотевшей тканью рюкзака, но он упрямо шёл между болот, инстинктивно чувствуя, что нельзя делать привал именно здесь и сейчас. Снова замаячили вдали неясные тени, вокруг сгущались сумерки, обволакивая тело влагой вечернего тумана. Тяжело дыша, он остановился и прислонился рюкзаком к огромной ели. Ноги не держали совсем, все тело била дрожь и липкий пот непонятного страха стал затапливать все уголки его сознания, пока ещё мыслящего реально и здраво.
Он не сразу понял, как оказался ледащим на земле, а над ним, над ним стоял тот самый сталей только теперь он молчал и смотрел как то с укором. В руке у старлея был тот самый ТТ, но направленный теперь на него. Попытки подняться или пошевелиться ни к чему не привели, а сталей продолжал смотреть на него немигающим, стальным взглядом. А вдали в дали все небо было окрашено в темно багровые тона и слышались отголоски недалекого боя. Старлей вдруг нагнулся и протянул ему руку. Он принял её. Неведомая сила подняла его с земли и он пошёл вслед за стареем туда, где слышался грохот разрывов, выстрелы и пулеметные очереди. И не было мыслей и желания у него, отстать или свернуть с этой тропы и он шёл, твёрдо веря уже, что все сделал правильно, так как надо и в жизни и, именно, сейчас.
А бой все приближался и вновь в уставших руках как то оказался безотказный ППШ и рядом знакомый старлей, который знает куда идти и что делать и то, что непобедима Россия её народ и "победа все равно будет за нами". Они оба шли не прячась, в полный рост, не обращая внимания на свист пуль и осколков и уже виден был плацдарм на берегу реки и дым пожарищ и горящие танки... Все оборвалась яркой вспышкой и мир покатил я куда то в бок а потом перевернулся и застыл в кромешной, беззвучной тьме.
Рассвет в лесу всегда знаменателен своей чистотой, свежестью и пробуждением нового дня и началом чьей то новой жизни. Открыв глаза он увидел провисший от скопившейся воды откос палатки и улыбнулся узкому лучику солнца тайно пробравшемуся сквозь незакрытый до земли полог. Пора и к дому... Позицион найден, обследование и отмечен на карте для будущих поисковых работ. На следующий год сюда он поведет своих ребят из школы и вместе с ними, вновь будет поднимать из земли историю своей страны и своего народа. Историю подвига и память о тех многих, не вернувшихся с той далёкой Войны. Он потянулся в спальнике напоследок и вылезая из него, понял что мешало ему спать и перевернуться на другой бок. Рука нащупала какой то свёрток,который был тут же извлечён на свет и…..Перед ним лежало свёрнутое знамя, найденное вчера вечером у блиндажа. Всё спуталось в его голове в это солнечное утро и реальность и сон. Не было границы между ними - ни временной, ни физической. Выскочив из палатки, Он развязал рюкзак, где были останки старлея, но к его удивлению, они исчезли бесследно. Осталась только мокрая полевая сумка и ржавый ТТ.
На базу он вернулся только к вечеру затратив на обратную дорогу, почему вдвое больше времени. Его ждали.
Ждали не только его самого, ждали его рассказ о поиске, о планах на будущее и, конечно же, о находках. Быстрее зачавкала под сапогами болотная жижа на еле заметной тропе, уже видна была в дали река и маленькие, словно игрушечный домики, с вьющимися дымками. История для него не закончилась на выходе, она имела продолжение и жизнь как и Знамя, которое своей мокрой тяжестью ощущалось за спиной. В светлом классе своей любимой любанской школы он вытащил из рюкзака и развернул перед своими воспитанниками пробитую пулями и осколками найденную память войны, погибшего но не сдавшегося 100 полка 13 кавдивизии.Молча ребята смотрели на полуистлевшую от времени реликвию и каждый наверное как он сам, думал и ощущал себя в едином строю с теми героями, о которых надо просто помнить, просто помнить и, более ничего...
Много было в его жизни потом поисковых маршрутов по местам боевой славы советского народа в той Войне, но всегда вспоминал он, именно этот, где сам наяву защищал свою Родину вместе с неизвестным стареем, не отдав врагу ни пяди земли, ни священного Красного Знамени.
Пролетят года, десятилетия. Бывшие ученики повзрослеют и и уйдут в большую жизнь, но в своем сердце понесут они через всю жизнь то великое начинание и память о Нем, о настоящем человеке, научившего их Уважать, Ценить и не Забывать то, что никогда не должно вернуться грохотом разрывов и огня, в этот прекрасный и светлый мир....
Обо всем этом Он думал сидя на старенький скамейке, на окраине Любани, где стояла его незамысловатая летняя дачка, на которой он собственноручно, купив доски за свои деньги, выстругивал …гробы для найденных Отрядом, павших советских солдат. Годы прошли, многое сделано для Памяти народа, для потомков, для незабываемой Славы Подвига нашего народа. Сделано это всей страной, где и Он со своими мальчишками и девчонками, маленькая частичка славной Гвардии, кого то вынес из забытого прошлого осыпавшихся траншей из небытия полузасыпаных воронок и вновь предал земле там,где под гранитными плитами лежат ранее найденные их братья по оружию, защитники Великой Страны. И когда от этих мыслей и воспоминаний вдруг почему то зажало сердце, он поднял голову и увидел у калитки того самого старлея, в выгоревшей гимнастерке, протягивавшего ему ППШ. И последнее, что он услышал сквозь отголоски далекого боя или грозы, пытаясь удержать опрокинувшийся вдруг на него свод голубого неба, слова: "Нас ждут, старина!"
Петр Алпатьев