Судя по китайским и ранним японским источникам, уровень материальной культуры японцев к началу I тысячелетия до н.э. был крайне невысоким. Население страны было немногочисленным, люди жили небольшими группами, в основном по побережью и вдоль рек.
И поскольку дошедшие до нас описания показывают, что даже правители жили в скромных домах, крытых соломой, где столбы, балки и конек крепились канатами, сплетенными из лиан, то можно представить, насколько примитивными были жилища простых людей.
Основной сельскохозяйственной культурой страны был рис, и с самых ранних времен японцам было известно изготвление рисового вина сакэ. Китайские источники упоминают, что туземцы Японии имели большое пристрастие к пьянству. Охота и рыболовство тоже занимали большое место в хозяйственной структуре, однако население Японии уже с очень древних времен концентрировалось в земледельческих общинах: в описании преступлений бога Сусаноо на первом месте стоят разрушение рисовых чек, отвод воды, разбрасывание плевел, свежевание животных и другие злодеяния, наиболее ненавистные земледельцам.
Если верить китайским летописцам, к III в. японцы знали прядение и ткачество и выращивали шелковицу для разведения шелковичных червей. И все-таки шелк впервые завезли в Японию из Китая в сравнительно позднюю эпоху, а с самого раннего времени японцы пользовались одеждой, изготовленной из конопли или из коры бумажной шелковицы.
Со временем у японцев появляются изысканные парадные одеяния и ювелирные изделия, такие, как ожерелья, браслеты, пряжки поясов и другие украшения из драгоценных камней – агата и горного хрусталя. Еще с эпохи неолита была известна керамика. Позже широко распространились железные инструменты и оружие, и в древних погребениях обнаружено множество изделий из бронзы, хотя не исключено, что бронза пришла в Японию из Китая уже после того, как там появилось железо тунгусского происхождения.
Но если материальная культура Японии мифологической эпохи была настолько бедна, что очень скоро, с момента первых контактов, она была вытеснена китайской, то ее социальные и религиозные институты достигли достаточно высокого уровня.
Древние хроники описывают общество, в котором соблюдение ритуалов играло очень важную роль, и хотя исконная религия японцев выглядит как наивный пантеизм, это не означает отсутствия в ней стройной системы мировоззрения и даже некоторого изящества.
Религиозные представления японцев опирались на расплывчатую и не сформулированную четко концепцию вселенной, состоящую из мириад чувствующих частиц. Поклонение природе, движущей силой которого был скорее восторг, чем страх, следует рассматривать как начало фетишистского анимизма.
Многое из того, что выглядит в современной ижзни японцев так изысканно и утонченно, можно обнаружить и у их далеких предков, которые боготворили не только могущественные и внушающие благоговение и страх вещи и явления, такие, как солнце, луна или буря, и не только жизненно необходимые, например. колодец или кухонный горшок, но также просто красивые и приятные: скалы и ручьи, деревья, цветы.
И поклонение подобным объектам является составной частью утонченной чувствительности к красоте природы – одной из наиболее привлекательных черт современных японцев. Это одно из достоинств, уходящее своими корнями в глубокое прошлое.
В мифологии японцев есть много примитивного и даже грубого, но при этом характерно, что в стране, столь часто содрогающейся от землетрясений и опустошаемой тайфунами и цунами, не получил распространение миф об ужасном боге землетрясений, а бог бурь проявляет себя в основном как милостивый бог.
Не исключено, что тем, кто заселил японские острова – а это были пришельцы из бесплодных областей Северной Кореи и Северного Китая, а также из холодных равнин Сибири, - мягкий климат Японии, изобилие деревьев и цветов, ее плодородная почва и богатство рек были настолько желанны, что произвели неизгладимое впечатление, заложившее в национальном сознании чувство глубочайшей благодарности природе.
Поэтому религия ранней Японии была скорее религией любви и благодарности, чем страха. Поэтому и целью ее обрядов было не в меньшей степени воздаяние хвалы и благодарения, чем умиротворение и смягчение божества.
Примечательны и сами наименования страны в мифологии – Земля Изобильных Тростниковых Равнин, Земля Спелых Рисовых Колосьев Тысячи осеней, а также имена богов – Принцесса, Подобная Расцветающим на Деревьях Цветам, и Ее Величество Мириадокрылая Великолепная Стрекоза Острова. Все это демонстрирует присущее японцам чувство прекрасного и богатство окружающей их природы.
И в настоящее время на проезжих дорогах можно часто встретить дерево или скалу, украшенные знаками поклонения из-за их примечательной формы, которая навевает мысли о присутствии скрытого в них божества.
И в то же время религия синто достаточно примитивна, поскольку не демонстрирует ни великих достижений разума, ни способности сочетать и передавать сильные индивидуальные впечатления. В ней отсутствует четкая идея о душе и ее бессмертии и нет ясного различия жизни и смерти, или тела и духа.
И хотя антропоморфическая концепция божеств развивалась в синтоизме с древнейших времен, она так и осталась чрезвычайно произвольна и расплывчата. И само слово «бог» – ками, - является тому доказательством, поскольку означает просто «верховный» и в самых ранних легендах прилагалось без различий к любому одушевленому и даже неодушевленному объекту, который наделялся сверхъестественными свойствами. Поэтому на одном конце шкалы ками оказалась богиня Солнца Аматэрасу, «Сверкающее на Небесах Величественная Богиня», а на другом – грязь и песок и даже паразиты, которые тоже являются ками.
Во всех этих представлениях сам дух подразумевается очень смутно, поэтому будет справедливым сказать, что в раннем синто почти полностью отсутствуют умозрительные и философские элементы. А философские построения, которые возникли уже в более поздний период, обязаны своим появлением влиянию китайской и буддийской мысли.
Способности воображения, видимые в японской мифологии, одновременно и очень плодотворны, и очень слабы. Поэтому в ней сложился многочисленный сонм бжеств, однако их черты перепутаны и затенены, сфера их могущества определена нечетко, а их обители либо неизвестны, либо неотличимы от жилищ заурядных существ.
Сам по себе факт, что в ранние времена блжества не изображались ни в скульптуре, ни на картинах, да и позднее такие изображения встречаются очень редко, указывает на расплывчатость синтоистского пантеона. Действительно, в старой Японии богов всеобщего почитания было значительно меньше, чем родовых культов, а традиции этих культов представляют особый интерес.
Как и можно было ожидать, в религии, которая уделяет столь большое внимание силам природы и их могуществу, наибольшая часть обрядов была связана с процветанием и упадком. Процветание – добро, упадок – зло, жизнь – желанна, смерть – отвратительна.
Поэтому с одной стороны в синтоизме мы обнаруживаем большое количество молитв и благодарений, связанных с урожаем, а с другой – множество довольно суровых обрядов, связанных с защитой и очищением от скверны, болезни и смерти.
Поскольку синтоизм складывался как форма культа солнца, во всех его легендах можно обнаружить следы солярного мифа. Но хотя почитание солнца и является основой всех синтоистских культов, вполне естественно, что Великая Богиня Солнца всегда остается недосягаемой, поэтому в народном поклонении ее замещают более близкие и знакомые божества и их культы.
Богиня Аматэрасу является прародительницей императорской династии, поэтому титулы японских принцев и принцесс – хико и химэ – буквально означают «дитя солнца», а древний термин, обозначающий императорскую родословную, звучит как «ама-цу-хи-цуги » – «небесная солнечная преемственность».
Императорские регалии – зеркало, драгоценный камень (яшма) и меч – как считается, представляют солнце, луну и вспышку молнии. Однако со временем солярная сущность богини Аматэрасу затуманивается, и она становится до такой степени антропоморфным верховным божеством, что в более позднее время солнце стали почитать под другими именами, а саму богиню Аматэрасу рассматривали как Императрицу Небес, со двором и советом богов, которые разделяют с ней небесное правление.
Такая эволюция наблюдается и в культах других божеств. Например, культ бога земли, одно из имен которого О-куни-дама, «Дух Великой Земли», произошел от поклонения земле, т.е. самой почве. Со временем непосредственное почитание этого божества уступает место антропоморфной концепции, и земля-божество становится Богом Землей, Господином Земли, поклонение которому начали совершать в великом святилище Идзумо, следующем по значению после Исэ-дзингу.
На первый взгляд может показаться, что эти ранние искания разума имеют мало отношения к позднейшей эволюции японцев, но истина заключается в том, что старые концепции, глубоко погребенные под слоем поздней культуры, живут и действуют до настоящего времени.
Даже сегодня в больших городах проводятся особые церемонии с целью умилостивить землю, идущую под застройку зданий. А в сельской местности, когда выкапывают новый колодец, то приносят жертвоприношение вина и пищи и обращаются с молитвой к духу скрытых вод.
Боги гор и в древности были весьма многочисленными и удостаивались особого поклонения, и в настоящее время едва ли найдется горная вершина, где не было бы маленькой синтоистской часовни. Боги рек, дождя, колодцев, воды и ветра – все были в изобилии и повсюду можно встретить следы их культов.
Распространенный культ богини пищи Укэмоти-но-ками, которой поклоняются в особом храме комплекса Исэ, расположенном рядом с храмом Аматэрасу, происходит от первоначального поклонения пище и обожествления самой пищи. Бог риса Инари, близкий по значению к Укэмоти, до сих пор является наиболее почитаемым из всех богов. Посвященные ему храмы можно найти в каждом городе и деревне, а также во многих частных домах и садах.
Особое место в синтоизме имеет почитание родовых божеств. По-видимому, в древние времена, когда родовые кланы были действительно независимы, почитание бога клана, на происхождение от которого претендовал данный клан, было обязанностью вождя, и какое-то время функции верховного правителя и жреца не разделялись. Но постепенно возникает неизбежная специализация религиозной функции, и эхо разделения мирского и сакрального уже слышится в легенде земли Идзумо об Онамоти, который отдает управление общественными делами и забирает себе сферу «тайных вещей».
Так как задачи управления становились весомее и сложнее, правители стремились наделить жреческими функциями особых лиц или определенные семьи. Это хорошо иллюстрирует уже в конце VIII в. эдикт императора Камму, в котором указывается, что в Идзумо местная знать (куни-но мияцуко) не должна занимать гражданских должностей, так как опыт показывает, что они пренебрегают административными делами из-за своих религиозных функций.
Самые ранние письменные свидетельства о синто обнаруживаются в китайских хрониках, в которых особо отмечаются «воздерживающиеся» или «хранители удачи». По-видимому. Это были предшественники Имибэ, наследственной корпорации «воздерживающихся», чьей обязанностью было обеспечивать ритуальную чистоту всех лиц и вещей, связанных с религиозными обрядами.
Равным по древности Имибэ было семейство Накатоми, которых описывают как потомственных отправителей культа, всязывавшихся от имени владетеля с богами и сообщавших их волю. Третьей потомственной религиозной корпорацией были Урабэ, или прорицатели. Их функцией было разрешать методами гадания вопросы, с которыми к ним обращались правители, например, когда желали объяснить причину какого-либо бедствия или избежать ее.
И все же каста жрецов синто была немногочисленна и почти любой чиновник должен был совершать некоторые обряды как часть своих обязанностей. Для этого от него не требовалось ничего, кроме соблюдения соответствующей степени ритуальной чистоты, что достигалось очищением. Постом и другими подобными способами. Священнослужители во всех храмах (кроме самых крупных) до сих пор сочетают повседневные дела со жреческими обязанностями.
Интересным фактом является то, что древнейшее японское слово для обозначения власти – мацури хото – относится к религиозному ритуалу. Причем этот термин никогда не применялся к правлению верховного владыки, а только к деятельности его министров, таким образом демонстрируя, что их участие в актах богослужения национальным божествам рассматривалось как главная функция и что их административные обязанности, возможно, рассматривались как форма культа.
При изучении синто очень трудно различить, что является самыми ранними элементами этой религии, а что позднейшими добавлениями, инициированными во имя политических идей, которые явно вдохновляли составителей первых хроник. Это обстоятельство важно учитывать при анализе сведений о синтоистских ритуалах до начала влияния на них китайской мысли. Следует также помнить, что в своих ранних формах религия синто не была однородной для всей страны, а включала в себя множество местных культов, смешивавшихся по мере объединения племен. Важным примером такого смешения является слияние пантеонов Ямато и Идзу.
Отличительной чертой синтоистских обрядов является особое внимание, которое уделяется ритуальной чистоте. Оскорбительной для богов вещью древние японцы называли цуми, что в современных словарях переводится как «вина» или «грех». Избежание таких вещей передавалось словом ими, означающим табу. Имибэ были классом профессионально «воздерживающихся», обязанностью которых было держаться дальше от скверны, чтобы иметь возможность приближаться к богам, не оскорбляя их.
Главным проступком, которого следовало избегать. Была нечистота. Она могла проявляться разными способами, не обязательно влекущими моральную ответственность в других религиях. Личную нечистоту, просто грязь, следовало тщательн исключить. Омовение тела и чистая одежда были необходимой подготовкой к религиозным обрядам.
Сексуальные отношения, роды и месячные тоже рассматривались как явления, вызывающие ритуальную нечистоту. Ее следовало устранять очищением, воздержанием и молитвой. В древнейших мифах упоминаются «родильные хижины» – изолированные убежища, в которых скрывались беременные женщины, поскольку само жилище не должно было оскверняться деторождением. Там же упоминается и о «брачных хижинах», где по той же причине осуществлялись брачные узы.
Болезнь, раны и смерть также являлись источником скверны. Смерть, или, скорее. Осквернение смертью были отвратительны для японцев. Путешественник из Китая отмечал, что время траура у японцев очень коротко, а после смерти друзья усопшего поют и танцуют, а после похорон вся семья заходит в воду для омовения.
Дом, в котором произошла кончина, становился нечистым и по этой причине вплоть до VIII в. столица или, по крайней мере, дворец переносились на новое место после смерти императора.
Раны тоже были источником скверны, и слово «рана» – кэга – имеет исконное значение «загрязнение». Болезнь и все внешние признаки нездоровья, такие, как язвы, сыпь и гной, а также контакт с больным тоже вели к осквернению. Употребление в пищу мяса в целом не считалось нечистым и запрещалось к употреблению только для жрецов, готовящихся к совершению слыжбы. Но впоследствии, под влиянием буддизма, стало запрещаться. Опьянение спиртными напитками не считалось запретным. Напртив, оно занимает видное место в жертвоприношении богам на протяжении всех эпох.
Как мы видим, перечень проступков не обнаруживает каких-либо различий между ритуальной нечистотой и преступлением против нравственности. Брачные отношения не менее нечисты, чем простое прелюбодеяние, удар или рана оскверняют обе стороны конфликта, и в целом видно, что в синто почти полностью отсутствуют абстрактные идеи морали. Устои синто носят характер не этический, а традиционный и церемониальный. Синто порицает как грехи только такие действия и ситуации, которые наглядны или вызывают немедленное отвращение.
И эта проблема заслуживает тщательнго рассмотрения, поскольку из концепции древней морали в позднейшие времена вырастает весь комплекс религиозной и общественной организации, видоизменяющий и приспосабливающий к своим целям даже китайскую философию и доктрины буддизма.
В книге «Великий обряд Очищения» приводится список прегрешений (цуми), за которые боги требуют от людей очищения. Они разделяются на грехи небесные и земные. Небесными названы именно те преступления, которые совершал на небесах бог Сусаноо. Они занимают основное место в мифе, поскольку являются преступлениями против общества, чьим главным занятием было сельское хозяйство.
Земными грехами считаются: нанесение ран или убийство, осквернение праха, проказа, опухоли, инцест (при этом связь между детьми одного отца от разных матерей не считалось кровосмешением), блуд, бедствия от ползучих гадов, от богов свыше, от птиц и животных и от колдовства.
К грехам второй категории относятся бедствия, наносящие ущерб благосостоянию индивидуума и необязательно являющихся результатом его собственных действий и ошибок. То, что ужасно, что должно быть смыто и искуплено, есть не вина, а осквернение.
Концепция греха, отличного от нечистоты, в синтоизме как таковая отсутствует. Поэтому на протяжении всей своей истории японцы до некоторой степени сохраняют эту неспособность осознать, или даже нежелание до конца уяснить проблему зла. Поэтому многое из того, что изумляет при изучении истории японцев с древнейших времен до наших дней, становится яснее, если помнить, что их никогда не терзало чувство греха.
В основе всего синтоистского ритуала находится идея чистоты, а основой всей веры является идея плодородия. И как к «небесным преступлениям» относят те проступки, которые вредят производству пищи, так и главными небесными благодеяниями считают те, которые наиболее желанны земледельцам и рыбакам. Эта вера наиболее ярко выражена в словах, произносимых во славу всем божествам на празднике Жатвы:
«Урожай в колосьях богатый и колосья изобильные, плоды, зреющие на великих вересковых равнинах, сладкие травы и горькие травы, твари, населяющие великие морские равнины, с широкими плавниками и узкими плавниками, морские травы из глубин и морские травы из прибрежья, одеяния из сияющей ткани и из сверкающей ткани, из грубой ткани и из изысканной ткани».
Все наиболее важные церемонии синто так или иначе обязательно связаны с пищей. Главные праздники года – Проба Первых Плодов (нии намэ), Божественная Проба (кан намэ), праздновавшиеся в императорском дворце и в храме Исэ, Совместная Проба (аи намэ), на котором император вместе с богами отведывал рис нового урожая и свежерпиготовленное сакэ. Наиболее торжественным из всех праздников является Великое Жертвоприношение Пищи (ониэ, позднее названный дайдзё). Он представляет собой более изысканную форму праздника Первых Плодов и отмечается после восшествия императора на трон, чтобы придать священный характер его власти.
В церемонии престолонаследия присутствуют и другие элементы, но существенными чертами дайдзё и его подготовительных ритуалов является то, что они сохранили с древнейших времен примитивную технику производства и консервации пищи и проникнуты глубокой заботой о защите всходов и обеспечении обильного урожая.
Большинство других праздников. Как национальных, так и местных, полностью или отчасти посвящены благодарению и молитвам об урожае.
Характерно, что храм комплекса Исэ, посвященный богине пищи Тоё-укэ-химэ (Принцессе Обильной пищи) уступает по значению только храму Аматэрасу.
Еще одним доказательством того, что у древних японцев верования и ритуалы вдохновлялись принципом произрастания и плодородия, является широкое распространение фаллического культа и его необыкновенная живучесть. Фаллические символы найдены на неолитических стоянках; фаллическое значение усматривали в деревьях и камнях подходящей формы – именно потому. Что они утверждали воспроизводство и плодородие.
Даже сегодня в отдаленных районах иногда можно увидеть установленные на краю полей камни фаллической формы с выбитыми на них надписями «Бог Риса». В древних хрониках имеется несколько ссылок на фаллический культ и многочисленные сведения о праздниках и обрядах в честь «богов перекрестков», которых представляли фаллические эмблемы, поставленные на обочинах.
Но несмотря на то, что ранний синтоизм был прежде всего культом природы, под официальным покровительством он развивался в особом направлении. Здесь важно различать традиционное соединение народных верований и обрядов и официальную религию, которой покровительствовали правящие классы.
Первое – простой ритуализм, основанный на анимизме и пропитанный магией, вторая – организованный и изощренный культ, тесно связанный с политической системой.
Здесь также важно осознавать, что хотя синтоизм часто описывают как форму культа предков, это произвольное и вводящее в заблуждение утверждение.
Культ предков в том виде, в каком он практиковался в Японии. Был привезен из Китая. Объектом поклонения древних японцев были не их собственные грешные предки, а божества природы. Поэтому знатные роды претендовали на происхождение от богов, которым они поклонялись. Но объявить бога своим предком и объявить своего предка богом – не одно и то же. Почитание бога клана (удзигами) всеми членами клана (удзи) на первый взгляд кажется фрмой культа предков. Однако бог клана у японцев не обязательно был родовым богом, а мог быть просто местным божеством-охранителем. Бывали даже случаи, когда идентичность бога клана оспаривалась.
Во всяком случае, до введения китайского культа предков мы ни в одном случае не находим в японской традиции примеров почитания обыкновенных людей их потомками. Почитание умерших императоров, даже если предположить, что оно практиковалось до заимствования китайских теорий государственной власти – особый случай, так как императоры уже при жизни были окружены ореолом божественности.
На ранних стадиях анимизма японцы почитали солнце, деревья, скалы, ручьи, реки и т.д. Впоследствии церемонии поклонения стали проводить в месте, огороженном воткнутыми в землю ветками вечнозеленых деревьев. Позднее, когда стали использовать такие предметы, как драгоценности и зеркала, символизирующие присутствие бога, возникла необходимость в обители для их хранения. Слово для обозначения храма (мия: я – дом, ми – почтительная приставка) то же самое, что и для дома вождя. Очевидно, в течение многих столетий не было типовых различий между жилым домом и храмом.
Особой чертой синтоистских храмов является простота их конструкций и украшений, которая резко контрастирует с великолепием буддийских святилищ.
Считается, что святилища Исэ-дзингу, сносившиеся и восстанавливавшиеся в виде точных копий каждые 20 лет, поедставляют наиболее чистый и древний стиль японской архитектуры и являются ни чем иным, как несколько идеализированными хижинами с соломенными крышами.
Храмы Идзумо, хотя они более просторны и искусней отделаны, остаются сравнительно простыми по конструкции.
Совемстное отправление культа прихожанами не было предусмотрено, поэтому пространства требовалось не больше, чем нужно для размещения алтаря и жрецов с помощниками. Во время богослужений верующие не входили в храм, а молились, стоя снаружи. Уже в 737 г. в Японии было официально зерегистрировано свыше 3000 синтоистских храмов, около четверти из них содержались за счет правительства.
Богослужение в синтоистском храме состоит из поклонения, жертвоприношений и молитвы. Сначала в жертву приносились только пища и питье. Позже добавилась ткань, которую впоследствии заменили особым символом – сложенные особым образом полоски белой бумаги, которые прикрепляли к палочке и помещали на алтарь. Затем произошла любопытная эволюция и эти символические жертвы (гохэй) сами по себе стали рассматриваться как священные предметы и даже как воплощение божества, которое мистически в них переходит. Т.о., с течением времени гохэй сами стали объектами почитания. Служители храмов раздают их верующим, которые потом помещают их на свои домашние алтари.
Считается, что белые бумажные полоски, вырезанные определенным образом и прикрепленные к соломенным канатам, придают особую благодать тому месту, где они вывешены.
Необходимым условием отправления синтоистского культа является чистота, которая достигается различными методами – заклинанием (хараи), очищением (мисоги) и воздержанием (ими). Заклинание осуществляется жрецом с целью изгнания скверны, вызванной прегрешением. Оно состоит из принесения жертвы наложением пени, после чего жрец машет жезлом в виде кисточки перед очищаемым и произносит очистительное заклинание.
Требование штрафа всегда придавало хараи характер наказания. Неясно, когда этот оычай появился, но сведения начала 5 в. подтверждают, что исполнение хараи уже в то время было достаточно распространенным наказанием как за светские, так и за религиозные проступки. Так, в 405 г. глава корпорации возчиков присвоил себе неких крестьян, прикрепленных к храмовой земле. Ему приказали исполнить обряды очищения, хотя его преступление было скорее гражданским, чем религиозным. В 469 г. один молодой аристократ совратил придворную даму и был приговорен для очищения от преступления к уплате 8 лошадей и 8 мечей. Он не раскаялся и написал стихи, в которых хвастался, что его приключение стоило восьми лошадей, после чего разгневанный император конфисковал все его имущество. Впоследствии, с развитием системы управления по китайскому образцу, произошло четкое разделение между гражданскими и религиозными преступлениями, и хараи, с сопровождающими штрафами, ограничилось сферой нарушения сакральных предписаний.
Мисоги – очистительный ритуал, который предназначен для снятия случайной нечистоты, полученной от соприкосновения с нечистыми вещами – от простой грязи до скверны смерти и болезни. Это очищение достигается омовением, обрызгиванием водой или посыпанием солью. Многие из современных традиций являются следами этого древнего обычая. Во дворе каждого храма обязательно есть фонтан, в котором пришедшие моют руки и ополаскивают рот при входе в храм. Своей любовью к принятию горячих ванн и купанию в горячих источниках японцы тоже в какой-то мере обязаны этому обряду омовения. Соль в очистительных целях помещают небольшими кучками на пороге дома, на краю колодца, и даже в углах борцовского ринга, а также рассыпают по полу после похорон. Жертвоприношения в храме непременно включают соль на маленьких блюдцах.
Третий и, возможно, самый интересный метод очищения – ими, или воздержание. Заклинание и омовение дают чистоту путем устранения нечистоты, в то время как воздержание – метод достижения позитивной чистоты путем избежания источников скверны. Поэтому практика вынужденного аскетизма, состоявшего главным образом из соблюдения определенных запретов, является скорее обязанностью жрецов, чем мирян. Они должны избегать контактов с болезнью, смертью и трауром, должны есть только определенные виды пищи, приготовленные на «чистом огне», должны носить только особым образом очищенную белую одежду и должны пребывать в уединении, вдали от шума и суеты. Много внимания и усилий прилагается к тому, чтобы избежать осквернения святынь, приношений и утвари.
Проявление набожности с древнейших времен до наших дней ограничивается принесением жертв перед храмом, которое сопровождается почтительными жестами, такими. Как поклоны и хлопки ладонями. Характерно. Что в стране, где коленопреклонение и простирание ниц являлись частью повседневных общественных церемоний, коленопреклонение перед храмом и алтарем совершается крайне редко, а простирание ниц как формы обряда не практикуется вовсе.
Личные, индивидуальные молитвы в синтоизме практикуются очень редко и в основном состоят из простых формул. Подробное описание храмовых обрядов и церемоний изложено в «Книге обычаев», составленной в начале Х в. Некоторые исследователи считают, что они точно передают форму и содержание древнейших обащений к богам, но, скорее всего, эти обращения сложились не раньше 7 в., причем переписчики подвергли их значительным изменениям, придав изысканный литаретурный стиль.
Например, так звучит гимн, произносящийся на знаменитой Церемонии очищения народа:
«Пусть не останется не очищенным ни одно прегрешение, от двора августейшего чада Богов до самых отдаленных концов державы. Как многогрядные небесные облака разгоняются дыханием Богов Ветра; как утренний бриз и вечерний бриз рассеивают утренний туман и вечерний туман; как огромный корабль, стоявший в великой гавани, отдав кормовой якорь, отдав носовой якорь, выходит в необъятный океан; как острый серп, выкованный в огне, срезает и расчищает вон тот густой кустарник, - так полностью исчезнут все прегрешения. Пусть очистит и искупит их богиня Сэори-цу-химэ, обитающая в стремнинах быстрого потока, чьи водопады низвергаются с высоких гор и с низких гор, и унесет их в великие морские равнины. Пусть богиня Хая-акицу-химэ, обитающая в мириадах мест слияний потоков, мириад морских троп, проглотит их, и пусть бог Ибукидо Нуси (т.е. повелитель места, где бьют струи), обитающий в Ибукидо, низвергнет их в нижнюю страну. Тогда богиня Хаясасура-химэ, обитающая в нижней стране, пусть растворит и уничтожит их».