Часть этих сигналов у каждого вида создает фасцинативный врожденный базис, обеспечивающий надежность выживания уже в первые же минуты появления на свет.
Социобиологи выявили довольно широкий перечень врожденных стимулов-Образов у человека. В частности, предпочтение ребенком вкуса сахара в сочетании с активным неприятием соли и горького. Сахар – это углеводы, энергетика организма, нормальное функционирование мозга. Это также стимуляция выделения эндорфинов, значит, впрыскивание в организм оптимизма и радости. Сладкое приманивает особей почти всех биологических видов, так как сигналит об углеводах. Так, у многих насекомых чувствительность к углеводам-сахару поразительна. Лапками передних ног мухи и бабочки могут пробуют, сладок ли раствор. При этом оказывается, что бабочки «ногами» чувствуют концентрации сахара в воде, в 2000 раз меньшие, чем те, начиная с которых распознает сладковатый привкус человек.
К врожденным сигналам фасцитивного воздействия относится у ребенка распознавание фонем, лежащее в основе последующего формирования речи; предпочтение спокойного выражения лица, проявляющееся уже в первые десять минут жизни; реакция страха перед незнакомцем; предрасположенность к страху против таких опасностей, как высота, бегущая вода, змеи.
Вид хищного оскала опасного зверя закладывается в генетическую память вида и дети инстинктивно пугаются этого сигнала-Образа даже на картинке, в форме маски или игровой имитационной мимики взрослого. К. Саган замечательно показал истоки страшных человеческих снов и пугающих образов в книге «Драконы Эдема»: миллионы лет страха приматов от встреч с пожирающими их «драконами» содержатся в виде устрашающих образов в человеческой памяти. Фасцинация – это то, что очень сладостно или очень страшно. Ребенку не надо объяснять на языке, как страшен леопард, он содрогается от страха при виде хищного оскала маски, как будто это реальный леопард выпрыгнул из зарослей. Сладкое и горько-страшное запоминается сразу и надолго, чаще – навсегда. Так образуется видовая и индивидуальная система фасцинативных сигналов-образов. Вся система фасцинативных действий при смертельной опасности у животных и человека апеллирует напрямую к эмоции страха и действиям избегания или защиты, минуя сколько-нибудь трезвое осознание.
|
|
В человеческой психофизиологии заложены, как считает Г. Баумгартнер, врожденные образы красоты и гармонии и можно говорить о физиологических клише «зрительного эстетического отклика». Визуальная врожденная фасцинация – это сигналы-Образы соразмерности конструкций, визуального простора, цветовой текстурной и цветосветовой гармонии, «золотого сечения» пространственных форм и объемов, ритмов и орнаментов покрова растений и животных. На основе этой врожденной базовой фасцинации развивается у человека более сложное индивидуальное эстетическое видение мира.
Этолог В. Дольник дал убедительное обоснование «застревающего» влияния на человеческую память первых детских впечатлений и складывания сладостного образа «родного места». Он описывает это так: «Каким был наш обезьяний и полуобезьяний предок? Как всякий собиратель, он должен был бродить. Но небольшое стадо существ, похожих на австралопитеков, брело не куда попало — оно бродило по своей традиционной территории. Это была их родина. <…> Есть в детстве каждого территориального животного особый момент – период закрепления территории. В это время происходит импринтинг – запечатление в мозгу облика окружающего мира. Запечатление навсегда. Став взрослым, животное стремится не потерять этой территории, возвращается на нее. Если период запечатления короткий, а животное в это время малоподвижное, оно запомнит маленький участок. Если период длинный, как у человека, и животное много перемещается, оно запечатлеет обширную территорию. Наша маленькая индивидуальная родина всегда дорога сердцу, где бы ни вырос человек – в тундре или в тайге, в пустыне или на берегу моря, на островке или в городе, – ибо она запечатлевается в нашем мозгу и окрашивается положительными эмоциями. Но многие виды животных имеют и еще один, уже врожденный образ – образ подходящей для вида экологической среды. При возможности выбора выросший в изоляции олень предпочтет лес, а сайгак – открытые пространства. Исходная среда человека – это саванна. И для нас до сих пор самый приятный ландшафт – чередование групп деревьев и кустарников с открытыми пространствами, вблизи реки или озера».
|
|
Фасцинирующими врожденными сигналами являются также и цветовая гамма радуги.
Удиви меня!
(сигналы фасцинирующей новизны)
Волнение, удивление, любопытство, интерес...
Эволюция заложила во все живое механизмы предпочтения к восприятию раздражителей, обладающих новизной, и особенно услаждающей новизной. Что-то всегда происходит, и потому организм в первую очередь нацелен на оценку новизны раздражителей, так как они являются актуальными, а уже известное, знакомое, привычное отложилось в соответствующих нейроструктурах стабильными сигналами-Образами и не тревожит, оно не столь желанно. Новое же всегда тревожит своей неопределенностью, прогнозом как наслаждений, так и опасностей. К. Прибрам отмечает, что переживания «интересов», мотивов (потребностей) и эмоций (аффектов) являются результатом состояний, возникающих, когда организм сталкивается с новизной, которая создается вследствие того, что непрерывно меняющийся «мир внутри нас» приходит в соприкосновение со всегда изменяющимся «миром вне нас».
|
|
Это подтверждается и экспериментально. Добавка некоторой новизны, как показали эксперименты Е. Н. Соколова, ведет к созданию каждый раз воспринимаемого живым организмом Образа заново с добавкой этой новизны. К. Прибрам специально акцентировал на этом внимание, говоря, что Соколов «показал, что всякий раз, когда изменяется конфигурация стимула, повторно воздействующего на сенсорный вход, по какому-либо из его параметров, происходит растормаживание и возникает ориентировочная реакция».
Открытый И. Павловым ориентировочный рефлекс – форма безусловного рефлекса, который представляет собой комплекс реакций организма в ответ на новизну раздражителя. К этим реакциям относятся: движение головы и глаз в направлении источника раздражения, расширение сосудов мозга при одновременном сужении периферических сосудов, изменение дыхания и электрического сопротивления кожи, возрастание тонуса мышц, повышение физиологической активности коры больших полушарий головного мозга (уменьшения амплитуды альфа-ритма), повышение чувствительности анализаторов и возрастание критической частоты слияния ощущений. Ориентировочная реакция в настоящее время определяется как комплексная подготовка организма к новому действию в ответ на внешний раздражитель.
П. В. Симонов и П. М. Ершов провели такой эксперимент: в левый рукав лабиринта помещают пищу или воду. В правом нет ничего, кроме постоянно изменяющегося освещения, цвета пола, раскраски стен, рычагов и кнопок, нажим на которые никогда не ведет к появлению пищи и воды. Оказалось, что новизна служит не менее привлекательным стимулом, чем пища. Только очень голодные или жаждущие начинают явно предпочитать рукав с кормушкой и поилкой рукаву с «новизной». Опыты с выращиванием животных в «обедненной» (изоляции, неизменная обстановка) и в «обогащенной» (другие особи, предметы для исследования и игры) средах показали, что вес мозга, его строение и химизм существенно различны у этих групп животных.
Многочисленные эксперименты последних лет показали, что центр удовольствия мозга (о нем подробнее впереди – В. С.) не реагируют одинаковым образом на любое радостное проявление, он реагирует более избирательно, особенно сильно на те получаемые удовольствия, которые неожиданны. Это означает, что мозг находит неожиданные удовольствия более полезными, чем ожидаемые.
Новое взбадривает психику и освежает ее корни, как вода, политая на цветок. Новизна – это всегда тревога, которая неизбежна как фактор выхода из стабильности привычного. Новое, следовательно, всегда несколько опасно, его следует «обнюхать», попробовать на зуб, поразмыслить о его плюсах и минусах. Это всегда интересно. И тревожно
Расткрытие книги жизни происходит через фасцинативные сигналы-стимулы-Образы. Вхождение ребенка в окружающий мир и освоение его – это каждодневное, если не ежеминутное, образование и разрастание все новых и новых фасцинаций – всего того, что ударило в его воображение и понимание и вызвало озарение, удовольствие и наслаждение: игрушки, прогулка в новом месте, ласковое слово, симпатичный человек, новый ритм и т. д. Фасцинация возбуждает интерес, волнует, создает притяжение, жажду обладания и вожделения. Так ребенок включается в мир и прирастает к нему, одновременно обретает энергию и волю к жизни.
Новое, таким образом, всегда в той или иной степени экстремально и уже поэтому фасцинативно. Беспризорный «дипломат» или сумка могут вызвать любопытство, но как только оно переросло в «исследовательский рефлекс» и принято решение «посмотреть, что там», так сразу возникает волнение ожидания, в котором свою долю имеет ожидание опасного. На этом поле прекрасно реализуются розыгрыши: в сумке может оказаться кошка или кирпич с изображенной на нем фигой.
Новизна являются одной из фундаментальных мотиваций поведения всего живого, функционирования сенсорных систем всех живых существ, включая человека. Все живое имеет магическую страсть к новизне сигналов-Образов. Определив сигнал-Образ как содержащий новизну, организм мгновенно, тут же оценивает уже саму новизну по параметрам: «актуально-неактуально», каков уровень ценности – и чем более ценным оказывается новизна, тем сильнее будет и ее подкрепление, согласно К. Прибраму, «интересно–неинтересно». В зависимости от произведенной мгновенной оценки происходит выбор поведенческой реакции: игнорировать, исследовать, использовать с последующим подкреплением по уровню ценности, проявить агрессивность, отпугнуть и т. д.
Особое внимание стоит обратить в этой связи на категорию «интересное», главным образом актуальную для человеческого поведения. Все интересное тотчас же обретает свойство фасцинирования, разжигая любопытство и исследовательский рефлекс-азарт. Мимо интересного не проходят, интересным увлекаются почти так же, как красотой. При этом интересным может быть все что угодно: идея, теория, гипотеза, новый товар, манера речения, новинка моды и, конечно же, человек, если он необычен, содержит в себе тайну и загадочен в поведении. Интересное увлекает, оно является стимулом для разжигания любопытства, исследовательского поведения, захваченности.
Антагонистами этих животворящих фасцинативных состояний являются серость и скука, замирание, апатия, затухание и смерть.
Скука – это одно из названий энтропии психики. Поэтому-то особенно интенсивно работают нейронные структуры, жаждущие новых впечатлений (накопление опыта) и избегающие монотонной скуки в младенческие годы, когда на ребенка обрушивается лавина все новых и новых стимулов и сигналов-Образов Мира. Любое новое хорошо, но предпочтительно оригинальное, неожиданное, даже, возможно, пугающее и экстремальное. В этом случае мозг уж точно не скучает и нейроны упиваются активной жизнью, продуцируя приподнятое настроение, как это часто бывает у всех резвящихся детей.
Нечто похожее происходит и с животными, исследования этологов и нейрофизиологов последних лет дают тому одно подтверждение за другим. На одном из них я хотел бы остановить особое внимание, поскольку речь пойдет о «толстокожем» животном, у которого трудно предположить какие-то настроения. Гете писал, что обезьян, пожалуй, можно было бы рассматривать как людей, если бы они могли испытывать чувство скуки. Во времена Гете еще не знали, что скучать и сходить с ума могут даже черепахи. С феноменом депрессии, переходящей в саморазрушительное поведение, столкнулись сотрудники зоопарка Смитсонианского института (США). В ходе наблюдений за черепахой – нильским триониксом (Trionyx triunguis) возникла острая необходимость понять, что происходит с крупной черепахой малоизученного вида, содержащейся в зоопарке уже 40 лет. Через 40 лет у этого уникального экземпляра стала проявляться редкая у животных форма поведения – самотравмирование: огромная черепаха раздирала себе шею когтями и кусала собственные лапы. При этом сильно повреждалась кожа и мускулатура, возникали опасные раны. Чтобы переключить внимание, к черепахе в вольер положили различные предметы: резиновое кольцо, мячик, палки. Отметили, что количество нанесенных самому себе травм уменьшилось. Но если игрушки долго находились в вольере, стремление к самотравматизму возобновлялось. Эти предварительные наблюдения и подтолкнули ученых провести обстоятельное исследование. За черепахой наблюдали круглосуточно, снимали видеокамерой, регистрировали все формы поведения с каждой конкретной игрушкой. Оказалось, что и в воде, и на суше она контактирует с предметами (укусы, толкание мордой, лапами). Это полностью соответствует понятию «игра»; более того, выяснилось, что игровое поведение занимает у нее 20 % времени, что намного выше показателей, известных у млекопитающих (у разных их представителей – до 10% времени). Результаты исследования позволили сделать два серьезных заключения. Первое, своего рода прикладное: искусственное обогащение среды обитания в условиях неволи позволяет изменить поведение пресмыкающихся, снизить уровень стресса, вызываемый длительным пребыванием в унылой, однообразной обстановке, улучшить их физическое и психическое здоровье. Второе заключение касается фундаментальных проблем эволюции: поскольку черепахи представляют собой наиболее древнюю и примитивную группу пресмыкающихся, сближаемую с общими предками млекопитающих, выраженность у них игрового поведения свидетельствует о его филогенетической древности и позволяет предполагать, что склонность к такому поведению была унаследована всеми млекопитающими от их общего предка (а не развивалась в отдельных группах независимо). Я сделал бы к этим выводам еще один: нервная система всех живых существ сориентирована эволюцией на некий объем обязательных новых и вызывающих активный интерес стимулов-раздражителей, часть из которых превращается ими в объект игрового-исследовательского манипулирования. Так младенец крутит в еще неумелых руках новый предмет. По сути, и для человека, и для черепахи однообразие изнурительно.
Лучшее средство стимулирования сигналами неожиданной новизны и избавления от омертвляющей энтропии скуки – игра. Все родившееся и растущее в животном мире находится в состоянии непрерывной игры: погони, прятки, возня, подзадоривание, внезапные нападения, причем в игру детеныши втягивают и родителей, и те часто им подыгрывают. Все это объяснимо: эволюция создала максимально эффектный, фасцинирующе-захватывающий тренинг для роста организма, нервной системы, рецепторов и психики в целом. Играя, животное осваивает мир, а игра включает в себя постоянную, обогащающуюся ежедневно новизну.
«Папа, погоняйся за мной», просит меня трехлетняя дочка Дашенька, и я гоняюсь за ней по всей квартире, изображая какого-нибудь страшного зверя, а она визжит от экстремального удовольствия. Это ее любимая игра. С эволюционными корнями! Как у всех детей.
Новизна – это могучее движущее жизнь соединение информации и фасцинации. Лучший способ постижения жизни и удовлетворения жизнью – это игровая, волнующая, шокирующая, возбуждающая любопытство и захваченность новизна. Сюрпризы, подарки, волнующие чарующие поступки.
Как понравиться женщине? В каком-то фильме героиня остроумно простимулировала героя словами «Удиви меня!» Замечательное определение очарования новизны. С удивлением не бывает скучно.
Удивление всегда вызывали ошеломляющие открытия в науке.
С удивления начинается любовь.
Фасцинация цвета
Человек живет в мире цвета и имеет цветовое зрение.
Влияние цветовых характеристик Образа-Мира и отдельных его объектов на пространственно-объектную ориентацию, психическое состояние, настроение огромно. Все, что изобретает и производит человек, он делает по законам цветовой гармонии, образцом и учителем которой служит, по словам С. Эйзенштейна, природа. Природа – первый и самый умелый учитель всех живописцев.
Этнограф В. Тэрнер высказал идею о древнем предпочтении человеком красного, черного и белого цветов как определяющих его цветовое символическое существование: «Я хочу отбросить всякую осторожность, чтобы, заострив проблему, отважно заявить, что к числу древнейших символов, созданных человеком, принадлежат три цвета, ассоциирующиеся с продуктами человеческого тела, выделение которых сопровождается повышенным эмоциональным напряжением; иными словами, культура как понятие «надфизиологическое» на ранних стадиях своего развития оказывается тесно связанной с физиологией человеческого тела, с осознанием сильных физиологических переживаний… Поскольку опыт, представленный тремя цветами, является общим для всего человечества, объяснение его распространенности вовсе не требует привлечения гипотезы о культурной диффузии, как это необходимо, например, для объяснения роли других цветов (желтого, шафранного, золотого, синего, зеленого, пурпурного и т. п.) в ритуалах отдельных культур».
К. Лоренц высказал этологическое наблюдение о том, что животные и растения для устрашения и отпугивания часто используют комбинации из трех основных цветов: черного, белого и красного. Замечательный пример такого сочетания – окраска божьих коровок.
Психологи в Германии и Великобритании провели серию экспериментов по исследованию влияния цвета на запоминание образа. Группе добровольцев предложили внимательно рассмотреть 48 цветных и черно-белых пейзажных снимков. Затем фотографии смешали с другими 48 снимками и предложили испытуемым их узнать. В результате выяснилось, что добровольцы опознали цветные картинки гораздо быстрее и точнее, чем черно-белые. Экспериментаторы также предложили испытуемым посмотреть, а затем найти в толстой пачке фотокарточек черно-белые снимки, раскрашенные в цвета неестественных оттенков. Выяснилось, что их, как и обычные черно-белые фотографии, участники эксперимента запомнили плохо. В связи с этим исследователи предполагают, что запечатлению образа в человеческом мозге способствуют «точные» оттенки, свойственные природным объектам или живым организмам. Вероятно, в процессе эволюции наши глаза настроились преимущественно на восприятие существующих в природе цветовых тонов.
Человек видит цветной мир. В генетике человека именно цветовой мир и заложен. Поэтому память работает лучше с цветными изображениями – они сразу полифонично узнаются, тогда как монохромное изображение требует дополнительного анализа, узнавания-наделения (предположим, на изображении разрезанный арбуз выглядит серым; тогда мозг дополняет восприятие воображением красноты).
Особая фасцинирующая роль принадлежит и в природе, и в человеческом поведении красному цвету.
Красный – самый страстный и неистовый из цветов, ассоциирующийся с кровью и огнем. Его эффект – самый мощный. Люди с древности проявляли особый интерес к красному цвету. Во многих языках одно и то же слово обозначает красный цвет и вообще все красивое, прекрасное. У полинезийцев слово «красный» является синонимом слова «возлюбленный». В Китае об искреннем, откровенном человеке говорят «красное сердце», тогда как сердце дурного, коварного человека – черное.
Символические значения красного очень многообразны и порой противоречивы. С одной стороны красное символизирует радость, красоту, любовь и полноту жизни, а с другой стороны – вражду, месть, войну. Красный цвет издревле связывается с агрессивностью. У многих племен Африки, Америки и Австралии воины, готовясь к схватке, раскрашивали тело и лицо в красный цвет. Любит красный цвет воинственная африканская народность масаи. Карфагенцы и спартанцы носили во время войны красную одежду. Римские легионеры имели своей военной формой туники пурпурно-красного цвета.
Красное обозначает также власть, величие. В Византии только императрица имела право носить красные сапожки. Император подписывался пурпурными чернилами, восседал на пурпурном троне. У многих народов красный цвет символизирует также юг, пламя и жару.
Художник В. Кандинский писал о красном цвете: «Например, красный цвет может вызвать душевную вибрацию, подобную той, какую вызывает огонь, так как красный цвет есть в то же время цвет огня. Теплый красный цвет действует возбуждающим образом; такой цвет может усилиться до болезненной, мучительной степени, может быть, также и вследствие его сходства с текущей кровью. Красный цвет в этом случае пробуждает воспоминание о другом физическом факторе, который, безусловно, болезненным образом действует на душу».
Вполне вероятно, что широкое применение красного цвета как фасцинирующего сигнала одним из побудительных факторов имело подражание растениям и животным, которые красный цвет используют очень широко. Одно только перечисление сигнального использования красного в оформлении тела и выделения в нем специальных точек-мазков-пятен-линий красного цвета заняло бы не одну страницу. Примеры: красное брюшко колюшек, красные грудки у многих пернатых, красные гребни у петухов, краснеющие во время сексуального возбуждения гениталии и лица у обезьян, броская окраска божьих коровок и т. д.
Человек также не лишен в определенной мере влияния природной красной окраски в тех или иных ситуациях. Так, когда женщина сексуально возбуждается, ее губы, соски и гениталии становятся больше и краснеют. Этологи истоки использования губной помады относят к усилению сексуальной привлекательности как имитационный сигнал древнего сексуального привлечения самками приматов самцов.
Благотворное влияние цвета на человеческую психику подмечено в глубокой древности и в разных цивилизациях создавались своеобразные формы цветотерапии. Так, индийские целители считали, что семь основных цветов радуги напрямую связаны с определенными тканями и органами нашего тела. Сегодня доказано, что каждый цвет испускает свойственную только ему определенную вибрацию. Вибрации чистых цветов оказывают восстанавливающее действие на те или иные функции организма, нормализуя их деятельность.
Цветовая гамма природы и любых сигналов коммуникации обладает замечательным чарующим, максимально фасцинирующим качеством.
Чарующие сигналы
Чарующие сигналы являются базовыми фасцинирующими средствами природы и коммуникации. Они действуют мгновенно, повелительно и очень быстро закрепляются в памяти как Образы-предпочтения.
В эксперименте К. Прибрама макаки мгновенно усвоили понравившийся им вкус арахисовых орешков и стали их выпрашивать, увидев только скорлупу. К. Прибрам так описывает складывание у них фасцинативного сигнала-Образа: «Когда я начал проводить опыты на обезьянах, я обычно применял в качестве подкрепления правильного выбора, ведущего к решению проблемы, очищенный арахис. При подготовке к серии опытов приходилось тратить много времени на очистку орехов. Внезапно я понял, что нет оснований считать, что обезьяны не смогут сами чистить орехи, и действительно, оказалось, что они справляются с этим, не задерживая процедуры эксперимента. Меня интересовала выработка дифференцировок, и я понял, что обучение правильно реагировать на скорлупу ореха было в некотором смысле выработкой более примитивной формы дифференцировки, что скорлупа являлась постоянным индикатором, знаком лакомства, имевшегося внутри, совершенно таким же, как знак «плюс», нарисованный на крышке коробки, в которой находился земляной орех».
Первые сигналы для живых существ – это сигналы всего, что помогает встать на ноги, выжить, набраться сил и зарядиться энергией жизни. Это и есть радостные (!) чарующие, дурманящие сигналы–Образы ближайшей сенсорной чувственности: запах и внешний вид матери, запах и вкус молока, первые тактильные ощущения от вылизывания шершавым языком матери, а потом и сородичей (здесь основы приятности груминга и щекотания), звуки-сигналы матери и стада (семьи), запах среды обитания, «родного места», и т. д.
С повзрослением арсенал чарующих сигналов разрастается.
Уже вид стада антилоп возбуждает тонус у проголодавшихся львов и мобилизует их стремление к удовлетворению голода – к охоте. Учуяв запах падали за десятки километров, грифы радостно кричат и летят к добыче. Запах, источаемый половыми железами самки насекомого, мгновенно настраивает самца, находящегося от нее на расстоянии иногда многих километров, лететь к ней на свадебное торжество. Без сигналов о возможном удовлетворении потребности не было бы настройки организма на страстное устремление к овладению объектом удовлетворения. Чарующий сигнал вызывает вожделение, страсть, волю и действие к обладанию. Такой сигнал волнует, приказывает, повелевает. Без этих сигналов не было бы влечения к пище, общению, сексуальному обладанию, взаимному дружелюбию.
Особенно важную роль выполняют сигналы тактильной фасцинации. Без чарующих контактных сигналов не было бы социальной жизни, жизни в сообществе с себе подобными. Поэтому они и называются привет -ствиями. Так, аисты, приветствуя друг друга, кладут клюв на спину. Приветствия волков обладают такой тонкой нюансировкой, что исследователь волков Мури не мог на основании их заключить об отношениях иерархии между участниками церемонии. У шимпанзе касание друг друга, даже чуть-чуть, кончиками пальцев, придает животным уверенность, хорошее эмоциональное расположение. Пожатие рук у обезьян играет такую же роль. У них его происхождение яснее, чем у людей – одна из обезьян подает руку тем же жестом (ладонью вверх), которым их детеныши выпрашивают пищу. Поцелуй обезьян при встрече происходят также от кормления детенышей, считают этологи.
Груминг в самом широком понимании, как касание, объятия, обыскивание, даже щекотание, составляет базу контактной социальности. Из груминга животных вырастает вся гамма нежнейших и фасцинативнейших сигналов человеческого дружелюбия и любви: рукопожатия, касания, объятия, ласки, подбадривание толчками и легкими ударами, и, конечно, контактное тактильное подзадоривание, игра, возня. Без всего этого не было бы единения и социальной эмоциональности в человеческих первобытных сообществах.
К. Изард, один из известнейших исследователей эмоций человека, отмечает, что у большинства млекопитающих матери стимулируют кожу своих новорожденных детенышей, вылизывая их. Такая стимуляция кожи новорожденного животного важна для выживания, потому что у некоторых видов мочеполовая система не функционирует при отсутствии кожной стимуляции. Исследования, проведенные на животных, показывают, что вылизывание, поглаживание и ласка ведут к улучшению здоровья растущих животных. Существует эволюционная последовательность от вылизывания у низших млекопитающих, вычесывания зубами у низших приматов, почесывания пальцами у обезьян и высших человекообразных к поглаживанию у человека. Кожная, тактильная стимуляция является очевидно фундаментальной и существенной частью эмоциональных аффектов и важным элементом в здоровом развитии каждого организма.
Поразительное подтверждение высокой фасцинации груминга дала обезьяна-бонобо Уошо, которую научили разговаривать с человеком жестами. Среди самых желаемых действий, о которых она просила своих экспериментаторов-учителей, было: «еще щекотку»!