– Ух ты! – вскричал Джонатан. – Глядите, стол-то пополам развалился!
Зрелище действительно было редкостное: мистер Карри плясал вокруг прудика, размахивая в воздухе двумя половинками стола.
– Медведь!!! – вопил он. – Только попадись мне, медведь!
– Мамочки! – сокрушённо вздохнул Паддингтон, поймав на себе строгие взгляды. – Я, похоже, снова попал в переделку!
– Ну, если хотите знать моё мнение, – подвела итог миссис Бёрд, выслушав горестный рассказ медвежонка, – я считаю, что тебе лучше всего подарить мистеру Карри свои инструменты.
Тогда он, может быть, и забудет про стол. А если не забудет, пошли его сюда, я с ним сама поговорю.
Миссис Бёрд очень сурово относилась к людям, которые любят поживиться за чужой счёт, и в стычках с мистером Карри всегда принимала сторону Паддингтона.
– Как бы там ни было, – закончила она тоном, не допускающим возражений, – мистер Карри ещё не повод, чтобы есть холодный обед, так что живо за стол!
Остальным нечего было на это возразить, и они послушно расселись по своим местам.
Паддингтон ничего не имел против такого оборота событий. Инструментами своими он был сыт по горло. Ещё бы, орудовать пилой так трудно, особенно если ты маленький медвежонок и тебе надо распилить кухонный стол.
Он страшно проголодался после целого утра тяжёлой работы и, чтобы не обидеть миссис Бёрд, съел свою порцию до самого последнего кусочка.
Паддингтон идёт в кино
– Мне очень жаль, – сказала кассирша кинотеатра «Подиум Супер», – но тебе на это нельзя. Это фильм разряда «А»[25].
– Что-что, простите? – переспросил озадаченный Паддингтон.
– «А», – сказала кассирша.
– А-а? – повторил Паддингтон, совсем уже ничего не понимая. – Но ведь я так и сказал.
|
|
– Не «а-а», а «А», – нетерпеливо возразила кассирша. – Это значит, что медведи до шестнадцати лет без сопровождения взрослых не допускаются.
– До шестнадцати? – воскликнул Паддингтон, едва веря своим ушам. – До шестнадцати… Но мне всего два года. Значит, надо ждать ещё целых четырнадцать лет. А может, я тогда уже и не захочу в кино!
Тем не менее таковы правила. – Кассирша была неумолима. Она не без отвращения посмотрела сверху вниз на Паддингтонову шляпу. Там и тут на неё налипли речные водоросли, и в нагретом воздухе кинотеатра они пахли вовсю.
– Проходи, пожалуйста, – поторопила она. – Ты задерживаешь очередь. И не вздумай возвращаться в длинных брюках. Знаю я все эти штучки.
Обескураженный Паддингтон медленно двигался по фойе кинотеатра к выходу. Здесь было тепло и уютно, а особенно нравился Паддингтону пушистый ковёр, в котором утопали его лапы. Он с сожалением посмотрел на конфетный прилавок и наконец вышел на улицу, смерив суровым взглядом швейцара, который распахнул перед ним дверь.
Паддингтон никогда прежде не бывал в кино. Собственно говоря, он не очень ясно представлял себе, что это такое. Но он обожал всё новое и вот уже несколько недель откладывал сколько мог из денег на булочки (то есть из полутора шиллингов в неделю, которые выдавал ему мистер Браун) на случай, если объявят действительно хорошую программу.
Деньги свои Паддингтон любил тратить с толком и поэтому внимательнейшим образом изучал все афиши «Подиума». И вот наконец на этой неделе объявили «Удлинённую Супер-кинопрограмму» – два полнометражных фильма, хроника и мультфильм. И это ещё не всё, возвещала афиша, потому что гвоздь сегодняшнего вечера – мистер Реджинальд Клоув, который в перерывах будет играть на электрооргане.
|
|
Паддингтон ещё некоторое время слонялся возле кинотеатра, дыша на оконные стёкла, пока не заметил, что ближайший полисмен подозрительно на него поглядывает. Тогда медвежонок отправился домой в мрачнейшем расположении духа, а карман ему жгли с таким трудом сэкономленные шиллинг и девять пенсов.
– Ты что, действительно ни разу не был в кино, Паддингтон? – спросил мистер Браун за чаем.
– Ни разу, – твёрдо ответил Паддингтон, намазывая маслом сдобную лепёшку. – И мне туда нельзя ещё четырнадцать лет без сопровождения.
Мистер Браун посмотрел на жену.
– А ведь давненько мы не были все вместе в кино, а, Мэри? – сказал он. – Не так уж сейчас поздно. Может, сходим?
– Ой, здорово, пап! Пошли! – закричали Джонатан и Джуди.
– А программа интересная, Паддингтон? – спросила миссис Браун.
– Очень интересная, миссис Браун, – заверил её Паддингтон. – Там будет фильм про ковбоев, и ещё мультфильм, и ещё фильм разряда «что-что, простите»…
– Какой фильм? – переспросил мистер Браун.
Разряда «что-что, простите», – терпеливо повторил Паддингтон. – Это значит, что медведям до шестнадцати без сопровождения взрослых туда нельзя.
– А, так ты хочешь сказать: фильм разряда «А», – догадался Джонатан.
– Ну да, – согласился Паддингтон, – я так и сказал.
Брауны переглянулись. Растолковать что-либо Паддингтону бывало порой нелегко.
– И ещё, – продолжал меж тем Паддингтон, – там один человек будет играть на электрооргане. Он – гвоздь программы. Так что, по-моему, мистер Браун, выйдет совсем недорого за всё.
|
|
– Значит, так тому и быть, – решил мистер Браун, взглянув на часы. – Пропускать такое нельзя.
Немедленно поднялась страшная суматоха. Паддингтона миссис Бёрд послала наверх смыть с мордочки крошки и масло, а все остальные разбежались по своим комнатам переодеваться.
Входя через полчаса в кинотеатр «Подиум» в окружении всего семейства, Паддингтон напустил на себя важный вид. Он поздоровался со швейцаром, приподняв шляпу, и немедленно повёл мистера Брауна прямо к кассе.
– Теперь я в сопровождении, – сообщил он кассирше.
– Извините, что? – переспросила та, обращаясь к мистеру Брауну.
– Она потянула носом и посмотрела на него как-то странно. Она могла бы поклясться, что в фойе опять запахло рыбой.
– Простите, что вы сказали? – повторила она.
– Ничего-ничего, – поспешно ответил мистер Браун. – Э-э… Три взрослых и три детских в первый ряд балкона, пожалуйста.
– Скорее, папа, – позвал Джонатан. – Сейчас сеанс начнётся.
Кассирша так и осталась в недоумении, а мистер Браун подхватил бесконечную ленту билетов и вместе с семьей направился к лестнице, ведущей на балкон[26]. Они всё поднимались и поднимались, и скоро Паддингтон потерял счёт ступенькам. Их было так много, что он, пожалуй, предпочёл бы сидеть внизу. А войдя вслед за Браунами в бельэтаж, он вдобавок обнаружил, что там совершенно темно.
– Сюда, пожалуйста, – сказала служительница, проводив их к первому ряду и высветив фонариком свободные места[27]. – Вам повезло, как раз шесть мест подряд.
– Спасибо большое, – тихонько повторяла миссис Браун, осторожно пробираясь вдоль ряда. – Извините, пожалуйста. Прошу прощения. Большое вам спасибо.
Она добралась до своего места и, удостоверившись, что все здесь, уселась поудобнее.
– Действительно, повезло, – шепнул мистер Браун. – Шесть мест рядом.
– Семь, – поправила миссис Браун. – Между нашими местами одно свободное.
– И в самом деле, – прошептал мистер Браун, шаря в темноте. – Ведь девушка сказала, что их только шесть. А где же Паддингтон? – спросил он вдруг, оглядываясь.
– Паддингтон? – воскликнула миссис Браун. – А разве он не с тобой, Генри?
– Нет, – ответил мистер Браун, – я думал, он с тобой.
– Ну вот, опять, – простонала Джуди. – Паддингтона мармеладом не корми, дай потеряться!
– Да где же он может быть? – бормотал мистер Браун, чиркая спичками и заглядывая под стулья.
– Я тут, мистер Браун, – раздался голос Паддингтона из другого конца ряда. – Я сюда забрался по ошибке.
– Тс-с-с! – противно цыкнули из заднего ряда.
– Здесь темно, и я ничего не вижу! – восклицал Паддингтон, пробираясь вдоль ряда.
– Ну как, дорогой, всё в порядке? – спросила миссис Браун, когда Паддингтон устроился на соседнем сиденье.
– По-моему, да, – ответил медвежонок, уставясь в экран.
– Эй, – раздался всё тот же противный голос сзади, – сняли бы вы вашу ляпу!
– Мою «ляпу»? Снять мою «ляпу»?
– Точно, – подтвердили сзади. – Эту вашу тяп-да-ляпу.
– Мне кажется, Паддингтон, он имеет в виду твою шляпу, – пояснила миссис Браун. – Наверное, она заслоняет экран.
Паддингтон задумался. Не очень-то ему хотелось снимать шляпу в такой темноте – а вдруг потеряется.
– Я её надену задом наперёд, – великодушно предложил он. – Тогда вы сможете смотреть через дырку.
Позаботившись таким образом о ком-то в заднем ряду, Паддингтон целиком переключился на экран. Там явно происходило нечто интересное: какие-то люди носились туда-сюда, музыка звучала всё громче, но Паддингтон никак не мог понять, о чём идёт речь. Так продолжалось несколько минут, и вдруг музыка кончилась, и в зале зажёгся свет.
– У-у, – разочарованно протянул Паддингтон, – по-моему, ничего особенного.
– Да нет, Паддингтон, так и должно быть, – объяснила ему Джуди. – Это из фильма, который пойдёт на следующей неделе. Просто рекламный ролик.
Но Паддингтоново ухо к объяснениям было глухо – медвежонок облизывался, уставясь на экран.
– Ну конечно же, – вздохнул мистер Браун, проследив направление его взгляда. – Как нарочно, реклама мороженого. Будто знали, что мы придём. – Он пошарил в кармане. – Джонатан, купи-ка шесть стаканчиков мороженого и чего-нибудь вроде пастилы, пока фильм не начался.
– А вообще-то мне здесь нравится, – объявил Паддингтон минуты через две, когда мистер Браун подал ему сласти.
Тут перед началом ковбойского фильма свет опять погас, Паддингтон погрузил ложечку в мороженое и вперился в экран.
Вестерн[28] понравился Паддингтону куда больше рекламного ролика, и вскоре сюжет совершенно захватил его. Не отрывая глаз от экрана, он взобрался лапами на сиденье, а передними опёрся о барьер балкона. Время от времени он машинально опускал ложку в стаканчик, и кусочки мороженого то и дело падали с неё, так и не попав в рот, что вообще случалось с медвежонком крайне редко.
Поначалу ничего нельзя было понять: все палили друг в дружку, и Паддингтон даже испугался, а вдруг всех перестреляют и фильм придётся кончить. Всякий раз, когда на экране возникал злодей в чёрной шляпе и чёрной маске, Паддингтон улюлюкал, а когда появлялся герой на белом коне, он принимался хлопать и размахивать шляпой, чем немало смущал миссис Браун. Она вздохнула с облегчением, когда герой наконец исчез в лучах заходящего солнца и картина кончилась.
– Превосходно, – сказала миссис Бёрд, к великому удивлению Браунов, не предполагавших, что ей могут нравиться вестерны. – Тебе понравилось, Паддингтон?
Паддингтон с жаром закивал.
– Да, очень-очень, спасибо, миссис Бёрд… Только вот пастила куда-то подевалась.
– Ну ничего, Паддингтон, – сказал мистер Браун после безуспешных поисков. – Я тебе ещё куплю пастилы. Но потом. А сначала мы послушаем орган.
Он решительно уселся на место и наклонился к Паддингтону.
– Смотри внимательно, – предупредил он. – Сейчас увидишь, как он появится из-под пола.
– Из-под пола, мистер Браун? – воскликнул Паддингтон. – По-моему, я никогда ещё не видел, чтобы орган появлялся из-под пола.
– Похоже, и не увидишь, – проговорила миссис Бёрд. – Смотри. – И она указала на экран, где возникла надпись, сообщающая, что у мистера Реджинальда Клоува недомогание.
– Что?! – воскликнул Паддингтон, когда до него дошло. – У мистера Клоува недомогание?
– Это значит, что он нездоров, – пояснила миссис Браун. – Так что играть он не будет.
– Какая жалость, – вздохнул мистер Браун. – Я так давно не слышал органа. Очень уж хотелось послушать.
Пока все остальные смотрели очередную рекламу, Паддингтон, откинувшись в кресле, слушал мистера Брауна, который рассказывал, на что это похоже, когда орган появляется из-под пола. Мистер Браун любил орган и мог говорить о нём очень долго.
– Генри, – сказала миссис Браун, когда он закончил свои объяснения, – а где же Паддингтон?
– Паддингтон? – повторил мистер Браун. – Только не говори мне, что он опять исчез. Он же был здесь минуту назад.
– Надеюсь, он ушёл ненадолго, – сказала миссис Браун. – Если он пропустит начало фильма, нам всем потом покоя не будет.
Но Паддингтон был уже далеко. Он поспешно миновал проход и выскочил за дверь с надписью «Выход». И на мордочке у него было столь знакомое членам семейства Браунов выражение решимости.
* * *
Не один Паддингтон был в эту минуту преисполнен решимости. Пока он спускался по лестнице, ведущей с балкона, в одном конце кинотеатра, в другом по лестнице, ведущей в аппаратную, поднимался сам администратор «Подиума».
Что-то странное творилось в кинотеатре, и он намеревался выяснить, что именно. Он всегда гордился порядком, царившим в «Подиуме», но сегодня с самого начала всё пошло вкривь и вкось. Сперва кассирша, вполне здравомыслящая особа, стала вдруг жаловаться, что в фойе пахнет рыбой, а у неё под окошком таинственные голоса сообщают, что они – «в сопровождении». Потом Реджинальд Клоув прищемил себе руку дверью и заявил, что играть на органе сегодня не сможет. Невозможно якобы нажимать на клавиши и переворачивать ноты одной рукой. И, будто этого мало, до администратора дошли слухи о каких-то «безобразиях» в бельэтаже. Обычно в бельэтаже «безобразий» не бывает. Внизу, где места подешевле, – случается, но в бельэтаже – никогда!
Поступили жалобы на медвежье улюлюканье, раздававшееся из переднего ряда во время ковбойского фильма. А ещё, проходя через партер, он заметил кляксы мороженого на шляпах у зрителей, чьи места находились под балконом.
Окончательно выведенный из себя, он ворвался в аппаратную, размахивая листком бумаги.
– Покажите это на экране, – велел он. – Немедленно!
– Господи помилуй! – воскликнула миссис Браун минуту спустя. – Да что такое случилось?
Мистер Браун поправил очки и взглянул на экран. Он прочёл:
ВЛАДЕЛЬЦА ЮНОГО МЕДВЕДЯ В БЕЛЬЭТАЖЕ
УБЕДИТЕЛЬНО ПРОСЯТ НЕМЕДЛЕННО ЗАЙТИ
В КАБИНЕТ АДМИНИСТРАЦИИ
– Не знаю, в чём тут дело, Мэри, – сказал он, собираясь встать. – Пойду выясню.
– Владелец, как бы не так! – фыркнула миссис Бёрд. – Как будто можно владеть Паддингтоном!
– По-моему, как раз наоборот, – начал мистер Браун. – Это Паддингтон нами владеет. – При этих словах странное выражение появилось у него на лице.
– Так как же, Генри, – миссис Браун требовательно смотрела на мужа, – ведь надо пойти туда и что-то сделать.
– Я… Мне не встать! – воскликнул мистер Браун, ощупывая сиденье. – Кажется, я к чему-то приклеился… Пастила! – с горечью сказал он. – Это Паддингтонова пастила. Теперь понятно, зачем меня ждёт администрация.
* * *
Не подозревая об этом переполохе, Паддингтон тем временем вошёл в партер. Увидев в проходе продавщицу мороженого, он подошёл, взобрался на сиденье и деликатно потрогал её за плечо.
– Прошу прощения, – сказал он. – Вы не скажете, где человек с недомоганием?
– С недомоганием? – переспросила девушка.
– Ну да. Тот, который должен был появиться из-под пола, – терпеливо пояснил Паддингтон.
– А, так вы про органиста, – догадалась продавщица. – Мистер Реджинальд Клоув, он вон за той дверью. Видите, маленькая дверка под самой сценой.
Не успела она объяснить, что посторонним заходить туда строго воспрещается, как Паддингтона уже и след простыл.
Мистер Реджинальд Клоув был немало удивлен, когда дверь отворилась и вошёл Паддингтон. Кто-то должен был прийти к нему, но он никак не ожидал, что придёт медведь.
– Вы из «Скорой помощи»? – спросил он, с сомнением разглядывая Паддингтона.
– Нет, что вы, – ответил Паддингтон, вежливо приподнимая шляпу. – Я из тридцать второго дома по улице Виндзорский Сад. Я насчёт органа.
– Насчёт органа? – нервно переспросил мистер Клоув, слегка отступая.
– Ну да, – сказал Паддингтон. – Я хотел посмотреть, как он появится из-под пола.
Лицо мистера Клоува прояснилось.
– Только и всего? – спросил он.
– Всего! – с обидой повторил Паддингтон. – Но это же очень важно – и мистеру Брауну так хотелось послушать!
– М-да, – сказал мистер Клоув, рассеянно перебирая ноты здоровой рукой. – Мне очень жаль, я бы с радостью, но… видишь ли, я повредил руку, а ноты переворачивать некому, так что… – И тут его взгляд остановился на Паддингтоне. – А ты, медведь, любишь музыку? – спросил он вдруг.
– Ну ещё бы! – с жаром воскликнул Паддингтон. – Только играть я не умею, разве что на расчёске, и то не очень хорошо, потому что она за усы цепляется.
– А переворачивать мне ноты ты сможешь? – спросил мистер Клоув.
– Ну вообще-то, – сказал Паддингтон, с сомнением разглядывая свои лапы, – нам, медведям, это не очень-то с руки, но, если вы мне будете говорить, когда надо, я могу попробовать.
Мистер Клоув принял решение.
– Ты мне подходишь, – кратко сказал он. – Пошли.
* * *
– «Безобразия», как же! – сердито восклицала миссис Бёрд, отмахиваясь от администратора сумочкой. – Никакие это не безобразия. Просто ему здесь понравилось.
– Ваш медведь улюлюкал, да ещё в бельэтаже! – настаивал администратор. – И к тому же заляпал пастилой одно из лучших мест.
– Незачем тогда её продавать, – парировала миссис Бёрд. – Тут уж вы сами виноваты.
– Вы мне вот что скажите: где он сейчас? – требовал администратор. – Пора начинать следующую картину. Мы и так уже на пять минут опоздали. Где ваш медведь?
Брауны тревожно переглянулись. Они-то знали, что Паддингтон может быть где угодно. Однако ответить никто не успел, потому что в эту минуту со сцены донёсся смутный рокот; он всё нарастал, переходя в мощные аккорды, от которых задрожали стены. Публика разразилась аплодисментами.
– Не может быть! – воскликнул администратор. – Ведь это Реджинальд Клоув играет «Правь, Британия»![29] Одной рукой!!!
И они увидели, что свет в зале погас, а на сцене в розовом луче прожектора возник орган.
– Господи помилуй! – вскричала миссис Бёрд, вцепившись в сиденье. – Да вот же этот медведь, только что это он там делает?
Когда Паддингтон въехал на сцену на органе, выглядел он как триумфатор. Он хотел было помахать лапой Браунам, но дело, порученное ему мистером Клоувом, не позволяло отвлекаться. Был, правда, неприятный момент, когда от волнения медвежонок перевернул сразу две страницы, и мистер Клоув вдруг с удивлением обнаружил, что вместо «Правь, Британия» играет мелодию из «Гондольеров», но он тут же поправился, и в общем ликовании никто ничего не заметил. Публика хлопала после каждой вещи, но вот наконец, к великому огорчению Паддингтона, мистер Клоув нажал какую-то кнопку, и орган начал плавно опускаться. Но прежде чем он окончательно скрылся из виду и замерли последние ноты, раздался взрыв аплодисментов, а кое-кто даже закричал «Бис!».
А потом все говорили, что, как ни хороша была последняя картина, настоящим гвоздём вечера был всё-таки орган. Даже администратор «Подиума», казалось, был доволен и лично сводил Браунов за кулисы.
– Думаю, немногим медведям довелось прокатиться на органе, – задумчиво сказал Паддингтон по дороге домой. – Да ещё выехать на нём из-под пола.
– А я думаю, – сказал мистер Браун, – что немногим людям довелось приклеиться к стулу, на котором медведь оставил пастилу. – И он сурово поглядел на Паддингтона.
Но глаза у медвежонка были прикрыты, не потому, что он засыпал на ходу, он просто представлял себе, как перед сном возьмёт в лапы свой дневник. Ему очень понравилось кино, и надо было хорошенько обдумать, как бы получше описать все события этого вечера.
Чудо-юдо в кухне
– Два дня! – в ужасе вскричала миссис Браун, глядя на доктора Мак-Эндрю круглыми глазами. – Вы серьёзно хотите сказать, что нам придётся целых два дня лежать в постели?
– Угм, – подтвердил доктор Мак-Эндрю со своим шотландским акцентом. – Инач' я за последствия н' ручаюсь. Вы подцеп'ли на редк'сть противный вирус.
– Но миссис Бёрд нет дома, она только завтра вернётся, – простонала миссис Браун. – Джонатана с Джуди тоже нет. Остаётся… остаётся один только Паддингтон.
– Два дня, – повторил доктор Мак-Эндрю, защёлкивая замок на портфеле. – Ни секундочкой менш'. Нич'го, дом за эт' время не рухнет. Одно я вам скажу точно, – добавил он с порога, лукаво глядя на мистера и миссис Браун. – С гол'ду вы не умрёте. Этот ваш мишк' – б'льшой любитель покуш'ть.
Он притворил дверь и отправился вниз сообщать новости Паддингтону.
– Ой, господи, – простонал мистер Браун, – мне, кажется, уже хуже!
* * *
Паддингтон сразу понял, какая на него ложится ответственность. Он внимательно выслушал всё, что сказал доктор Мак-Эндрю, и тщательно записал его указания. Проводив доктора до дверей и попрощавшись, он поспешил на кухню за своей хозяйственной сумкой на колесиках.
Обычно походы на рынок затягивались у Паддингтона надолго. Он любил остановиться и поболтать с лавочниками, которые давно знали его в лицо. Паддингтон слыл разборчивым покупателем, и продать ему что-нибудь считалось особой честью. Но на сей раз он едва-едва успел забежать за своей утренней порцией булочек.
Час был ранний, и мистер Крубер ещё не открывал лавку, поэтому Паддингтон завернул его булочку в бумажку, написал сверху, что не сможет сегодня прийти на «послезавтрак», и сунул пакетик в почтовый ящик.
Быстренько купив всё, что надо, медвежонок забежал в аптеку за лекарством, которое прописал доктор Мак-Эндрю, и покатил сумку к дому номер тридцать два.
Ему не так уж часто разрешали помочь по хозяйству, а уж о том, чтобы самому готовить обед, и речи быть не могло, так что ему не терпелось поскорее взяться за дело. Кроме того, совсем недавно миссис Бёрд купила отличную чёрную волосяную щётку, и Паддингтону ужасно хотелось проверить, хорошо ли она сметает пыль.
– В старом переднике миссис Бёрд Паддингтон выглядит прямо как заправская хозяйка, – заметила миссис Браун. Она сидела в постели с чашкой в руках. – И как мило с его стороны сварить нам кофе!
– Очень мило, – согласился мистер Браун. – Если бы ещё не эта булка с мармеладом…
– Да, ломти немного толстоваты, – не могла не признать миссис Браун. – Паддингтон сказал, это аварийный завтрак. Хотела бы я знать, что он имел в виду! Будем надеяться, что всё в порядке.
– Честно говоря, мне это не нравится, – проворчал мистер Браун. – В доме всё утро на удивление тихо – такое впечатление, что наш косолапый друг опять что-то учинил. – Он принюхался. – И потом, откуда-то пахнет палёным волосом…
– Ну, булку всё равно придётся съесть, – оборвала его миссис Браун. – Паддингтон поделился с нами своим любимым мармеладом, это нельзя не оценить. Не вздумай оставить что-то на тарелке, потом греха не оберёшься!
– Но здесь целых шесть кусков! – запротестовал мистер Браун. – Да и вообще, я не очень-то люблю мармелад. А кроме того, уже почти двенадцать, потом и обедать не захочется![30]
Он красноречиво посмотрел на окно, а потом снова на тарелку.
– Нет, Генри, – остановила мужа миссис Браун, угадав, о чём он думает. – Птичек кормить ты не будешь. Вряд ли они станут есть мармелад. И потом, – добавила она, – Паддингтон предупредил, что обед запоздает, так что лучше оставить булку про запас.
Миссис Браун тоскливо посмотрела на дверь.
– Хотела бы я знать, что там внизу творится. Неизвестность хуже всего. Когда Паддингтон прибегал к нам, у него вся мордочка была в муке.
– Если хочешь услышать моё мнение, – изрёк мистер Браун, – чем меньше ты будешь об этом знать, тем лучше. Спокойнее будет.
Он задумчиво глотнул из чашки и тут же подскочил как ошпаренный.
– Генри! – укорила его миссис Браун. – Осторожнее! Не пролей кофе на одеяло!
– Кофе?! – взревел мистер Браун. – Ты хочешь сказать, вот это – кофе?!
– Я ничего не хочу сказать, – успокоила его миссис Браун. – Так сказал Паддингтон. – Она отпила из своей чашки и скривилась. – Действительно, очень странный вкус.
– Странный! – взорвался мистер Браун. – Да просто отвратительный! – Он всмотрелся в чашку, потом осторожно поковырял в ней ложкой. – И ещё какие-то зелёные ошмётки плавают.
Съешь булочки с мармеладом, – предложила миссис Браун. – Отобьёт неприятный вкус.
Мистер Браун бросил на жену тоскливый взгляд.
– Два дня! – проговорил он, обречённо откидываясь на подушки. – Целых два дня!..
* * *
А внизу планы Паддингтона приходили всё в больший и больший беспорядок. То же самое можно было сказать о кухне, прихожей, столовой и лестнице.
Началось всё с того, что он приподнял уголок ковра, чтобы вымести оттуда сор, и обнаружил на полу старые газеты. Если бы он не уселся их читать, ему не пришлось бы так спешить с уборкой. И тогда он был бы осторожнее, когда чистил щётку миссис Бёрд над газовой горелкой.
А если бы он не подпалил щётку миссис Бёрд, он был бы внимательнее, когда варил кофе.
Паддингтон очень сконфузился из-за кофе и страшно ругал себя за то, что не попробовал его, прежде чем отнести наверх. Одно его утешало – для себя он сварил какао.
Кроме того, ему постоянно не хватало кастрюль. Обед он готовил впервые и, конечно же, хотел, чтобы получилось как можно лучше. Он от корки до корки пролистал поваренную книгу миссис Бёрд, составил роскошное меню и аккуратно написал его красным карандашом на отдельном листке.
В одну кастрюлю он положил мясо, в другую – картофель, в третью – горошек, в четвёртую – брюссельскую капусту, ещё штуки три понадобилось по ходу дела, так что для большого капустного кочна остался только электрический чайник. Увы, Паддингтон так спешил с кофе, что напрочь забыл вытащить кочан обратно.
Потом начались неприятности с клёцками[31].
Хотя Паддингтон очень любил тушёное мясо с клёцками, он уже стал подумывать, что лучше было бы приготовить что-нибудь другое. Всё шло наперекосяк, и главное, он никак не мог понять почему! Он внимательно прочитал рецепт в книге и делал всё в точности так, как написано: взял две трети муки и одну треть жира, долил молока, и только после этого стал замешивать тесто. Но вместо аккуратных шариков, нарисованных на картинке, у него получилась какая-то тягучая жижа. Он добавил ещё муки и жира, но тогда вышел вязкий ком, который так и лип ко всему на свете. Пришлось снова добавлять молока, потом опять муки и жира, и скоро на столе выросла огромная белая гора.
Короче говоря, день выдался неудачный. С такими мыслями Паддингтон вытер лапы о передник и, не найдя ни одной достаточно вместительной миски, сложил тесто в свою шляпу.
Тесто оказалось ужасно тяжёлым, так что он едва сумел дотащить его до газовой плиты. Опускать клёцки в кастрюлю с мясом было очень трудно, потому что они прилипали то к одной, то к другой лапе. Паддингтон никогда бы с ними не сладил, не догадайся он сесть на край раковины и пустить в ход ручку от швабры.
Поваренная книга миссис Бёрд Паддингтону совсем не понравилась. Все рецепты в ней оказались неправильными. Мало того, что клёцки никак не хотели вылепляться, так ещё на картинке они были совсем крошечными! Паддингтон к таким не привык. Миссис Бёрд всегда делала клёцки что надо – больше двух даже ему было не съесть.
Отлепив от лап остатки теста, Паддингтон плотно закрыл кастрюлю крышкой и слез с раковины. Вся мордочка у него была мокрой от пара; он устало сел на пол, отдуваясь и вытирая лоб старым кухонным полотенцем.
Немного отдышавшись, он принялся выскребать тесто из шляпы и вылизывать ложку, но вдруг почувствовал, что за спиною что-то шевелится. Паддингтон скосил глаза и увидел, как по полу ползёт какая-то непонятная тень… Он затаил дыхание и прислушался. Было тихо, но в этой тишине сзади, с едва уловимым шорохом, надвигалось Оно… Шлёп… шлёп… шлёп… слышалось всё ближе, и у бедного медвежонка вся шерсть встала дыбом. Он набрался храбрости, чтобы оглянуться, но тут с плиты раздалось громкое «БР-Р-Р-ЯК!». Паддингтон не стал выяснять, в чём дело, нахлобучил шляпу до самого носа и пулей вылетел вон.
Как раз в ту минуту, когда он добежал до прихожей, в дверь громко постучали. Паддингтон услышал через замочную скважину знакомый голос мистера Крубера и почувствовал, что у него гора с плеч свалилась.
– Я получил вашу записку, мистер Браун, что вы не придёте на «послезавтрак», вот и решил заглянуть к вам на всякий случай. Может быть, я могу вам помочь…
Тут Паддингтон открыл дверь. Мистер Крубер увидел его и лишился дара речи.