- Ну, я бы не стал...
- А я бы стала. Людям, просидевшим двести лет в убежищах, придётся вылезать на поверхность мёртвой планеты. По-моему, это не самая лучшая перспектива.
- Ладно, всё, сдаюсь-сдаюсь, ты меня убедила. Видимо, звездолёты и в самом деле лучший вариант. Голосую "за".
И я сказал:
- Значит, полетим.
Прожекты и проекты
Наверное, со мной может согласиться каждый: идти к цели намного проще, если знаешь хотя бы приблизительное направление к ней. Можно очень долго блуждать наугад, пытаясь что-нибудь нащупать впотьмах, но так ничего и не найти за всю жизнь. Когда Джерри обрисовал нам возможность решения нашей задачи, мы получили надежду - и если это ещё не детальный путеводитель, то уже и не рисунок на песке.
После более точных расчётов мы пришли к заключению, что на разгон и уход из зоны поражения у нас будет около пятнадцати земных лет. До часа Икс оставалось ещё сорок два года, поэтому на проектирование и строительство кораблей времени было навалом, целых двадцать семь лет. Хотя, конечно, всё относительно - сейчас может казаться, что времени много, но когда оно закончится... А если ещё учесть невероятный масштаб проблемы, то становится совсем грустно. Впрочем, не будем об этом. Пустые мечтания бесплодны и неконструктивны, а печальные пустые мечтания ещё хуже.
Усложняя и без того сложную задачу, мы решили строить два корабля. Расчёт был прост - у одного корабля шансы выжить, прямо скажем, невелики. Впрочем, у двух кораблей шансы тоже невелики, но вероятность успешного завершения миссии всё-таки выше. Но вот три корабля мы уже вряд ли бы осилили... Как я понимаю, вы сейчас читаете мой рассказ и это значит, что наша миссия удалась и древняя мудрость о всех яйцах в одной корзине выдержала самое строгое практическое испытание.
Короче говоря, мы определили стратегическое направление и могли уже сосредотачиваться на более конкретных задачах.
Во-первых, мы раскопали старые документы, оставшиеся от прошловековых проектов. Несмотря на некоторую устарелость информации, в них всё-таки было много полезного и интересного - начиная от прикидок, какие материалы использовать, и заканчивая экономическими выкладками. Если честно, то лично меня они и пугали сильнее всего - я совершенно не представлял, где можно взять такие огромные деньжищи, не раскрывая при этом всех деталей задачи.
Да, мы были вынуждены хранить молчание, ибо прекрасно понимали, чем может обернуться огласка. Упрощённо говоря, ничего хорошего из этого бы не вышло при любом раскладе: либо нас просто высмеяли бы и тогда мы уж точно не получили бы никакой помощи, либо началась бы паника и помощь со стороны стала точно такой же невозможной. В общем, нам совсем не хотелось проверять, как могли бы развиваться события, просочись наша тайна наружу... Вот мы и не проверяли. Со временем в проект вовлекалось всё больше людей, но случайностей в выборе не было. Каждый из них понимал, что болтать нельзя. И никто не болтал. Во всяком случае, я на это надеялся.
Второй конкретной задачей, сугубо практической, оказалась такая: а где, собственно, мы будем строить наши корабли? Самой подходящей кандидатурой на роль стройплощадки оказалась старая орбитальная платформа, принадлежавшая министерству обороны США. Выгод в таком выборе было три: платформа уже в космосе, она пригодна для проживания большого количества людей и её можно бы расширить при необходимости. Но, как я уже сказал, она принадлежала не нам и мы были вынуждены тихо пускать слюнки... До одного момента, о котором я обазательно ещё расскажу.
Третья задача, наиболее сложная: пассажиры. Мало построить и запустить корабль, надо ещё, чтобы он кого-то привёз к пункту назначения: межзвёздный ковчег, будь он хоть сто раз самым совершенным, абсолютно бессмысленнен, если в нём никто не летит. Кроме того, что надо обеспечить наличие пассажиров, так же нужно, чтобы сами они могли бы справиться с тем, ради чего всё и затевалось - возродить человечество в новом мире. Именно из-за этого нельзя было подбирать будущих наших пассажиров просто так, наугад - мы готовились вовсе не к туристическому круизу. Я чувствовал себя последним негодяем, когда составлял "план выбора", но иного пути я не видел: либо мы спасаем хоть кого-то (и себя тоже), либо не спасаем вообще никого. Лично мне первый вариант нравился больше, чем второй[12], поэтому я оставил попытки распутать заведомо неразрешимый моральный парадокс и примерил на себя роль бога, определяя, кому из восьми с гаком миллиардов людей суждено выжить.
Эта задача встала перед рекрутерами в полный рост, когда были готовы пассажирские отсеки - предстояло найти тысячи людей, подходящих для нашей миссии. Найти, убедиться в том, что они в самом деле подходят, уговорить согласиться на участие в настоящей межзвёздной экспедиции... Задача осложнялась всё той же проклятой секретностью - мы не могли раскрывать наши истинные цели, хотя всегда честно предупреждали о том, что полёт будет в один конец, без возможности вернуться. Не слишком-то много землян откликалось на такое предложение "во славу науки", но те, кто в самом деле были готовы к такому приключению, подходили нам больше всего - отсев после собеседования был очень небольшой. Кстати, лунари соглашались гораздо охотнее. Видимо, какой-то врождённый авантюризм...
Некоторых людей приходилось буквально вырывать с Земли - но речь не идёт о насилии, нет. Мы присылали приглашения на собеседование, но не всегда они доходили до адресатов - чем дальше, тем сильнее было тупое противодействие от социально активных граждан. Громче всех против межзвёздного путешествия выступали активисты СДГ[13]. Со свойственной им духовной паранойей, они всюду выискивали козни Дьявола и раскрывали чудовищные заговоры, целью которых был бы Конец Света. Иногда нам казалось, что они даже понимают, о чём говорят! Хотя, конечно, никто из горлопанов не представлял себе, как выглядела ситуация на самом деле.
А случай с Огневым[14]показал, что далеко не всегда можно использовать "правильную" схему с приглашениями и собеседованиями - иногда надо сильно торопиться. С другой стороны, на Земле каждый день и так пропадали сотни людей без каких-либо усилий с нашей стороны, на фоне этого беспорядка пропавшие единицы были малозаметны. Мы действовали максимально аккуратно, старясь не разрывать семьи и дружеские связи - если бы вы только представляли, насколько эта работа сложна! Но, несмотря на все сложности, нам удалось вывезти почти семнадцать тысяч человек с Луны (а это, между прочим, две трети населения), с Земли мы вытащили примерно двадцать три тысячи. С Марса мы вывезли всё его население, все двадцать человек[15]. В общем, на каждый из кораблей приходилось около двадцати тысяч человек - это не так уж и мало!
Проектированием кораблей занималась команда из лучших инженеров, каких мы только смогли найти. Несмотря на то, что у многих уже был опыт участия в масштабных проектах, новичками чувствовали себя все, но, к счастью, уверенности в успехе при этом не теряли - и это было ключём к победе.
***
Через полгода от старта проекта вырисовалась определённая схема, которой мы и старались придерживались дальше. Пожалуй, тут стоит забежать вперёд и рассказать, что же у нас получилось - так будет понятнее, насколько грандиозную задачу нам пришлось решить, чтобы из красивой и простой идеи смогла родиться самая сложная в истории машина. Точнее сказать, даже две машины - из-за этого все сложности увеличивались вдвое!
Основной двигатель корабля, как и предлагал Джерри[16], был построен по гибридной схеме, совмещавшей орион-привод с термоядерным рамджетом. Топливом орион-приводу служили специальные бомбы, небольшие по размеру и мощности[17]. Они отстреливались электромагнитной пушкой через относительно узкий канал в плите-толкателе и взрывались в паре сотен метров ниже. Плазма от взрыва образовывала облако вытянутой формы, расширяющееся практически мгновенно и с огромной силой бьющее по плите. Чтобы плазма не просачивалась обратно и не повреждала бы механизмы, канал пушки перекрывался мощным магнитным полем. Плита, получив пинок от взрыва, отскакивала вверх[18], постепенно замедляясь и отдавая энергию сначала электромагнитным, затем пневматическим амортизаторам. Когда плита доходила до верхнего положения, на неё автоматически распылялась порция графита, в целях снижения износа отражающей поверхности. Правда, потом оказалось, что в этом не было необходимости - материал[19]плиты был весьма устойчив к воздействию плазмы и сам по себе. Попутно так решалась задача перезарядки пушки и возврата плиты обратно - требуемую для этого энергию поставляли всё те же амортизаторы, прекрасно работавшие ещё и в качестве электрогенераторов. В силовую сеть корабля эта энергия не поступала, расходуясь целиком на перезарядку двигателя. Впрочем, дефицита энергии мы и так не испытывали, бортовой термоядерный реактор поставлял океан электричества. Кстати, реакторов на самом деле было даже три, для надёжности: пока работает один, все остальные спят. Если работающий реактор останавливался для проведения профилактических работ, то в строй вступал следующий - и так далее, по кругу.
Когда мы испытывали орион-привод на полигоне, устроенном на обратной стороне, небольшое сотрясение грунта ощущалось по всей Луне[20]. А вот рамджет так испытать мы не могли. Вся надежда была на то, что теория нас не подводит - в моделях он функционировал прекрасно, но то ж модели...
Фактически, корабль был построен вокруг рамджета и для рамджета. Его труба проходила через весь корабль, от входной горловины в головном щите и до решёток магнитного сопла, расположенных вокруг плиты орион-привода. Львиная доля энергии от реакторов тратилась на питание исполинских лазеров, поджигавших смесь захваченного газа и капсул с дополнительным топливом. Адское термоядерное пламя, вырвись оно на свободу, тут же разрушило бы корабль, но человеческий гений нашёл способ, как использовать эту мощь в своих интересах - плазма изолировалась от стенок трубы сильным магнитным полем и отбрасывалась назад, толкая корабль. Сейчас это кажется простым делом, но тогда пришлось поломать голову над совмещением несовместимого - как разместить вокруг огромной камеры сгорания не менее огромные сверхпроводящие кольца так, чтобы их не сожгло излучением и не разорвало бы собственным магнитным полем... Та ещё задачка, короче говоря.
Не менее сложной была конструкция хранилищ топлива. Хотя вся сложность заключалась всего лишь в том, чтобы обеспечить отсутствие сбоев в этой системе - тысячи бомб и топливных капсул, уложенные лентой, будто боеприпасы гигантского пулемёта, должны были без единой запинки отщёлкиваться одна за другой, в мерном темпе, на протяжении десятков лет. По столь сжатому описанию эта задача кажется простой, но когда берёшься её решать, возникает масса неожиданных сложностей. А решать надо, потому что иначе никак...
Маневровые двигатели располагались у головы корабля. Они использовались только при полётах внутри планетных систем, пока не был включен рамджет, и не годились для маневрирования на полной скорости - для таких задач работал другой метод: немного изменяя форму магнитного "кокона", мы могли управлять лобовым сопротивлением корабля и отклоняться от курса, буквально как морской парусник. Это очень тонкий процесс и малейшая ошибка могла бы привести к мгновенной катастрофе, поэтому все управляющие системы были многократно дублированы - компьютеры перепроверяли результаты вычислений друг друга и если что-то не совпадало, то подключался резерв, так же состоящий из дублированных систем. Люди практически не участвовали в этих процессах, роль пилотов была больше наблюдательной - человек физически не смог бы управлять кораблём сам, просто потому, что белковый мозг слишком медленно думает и не способен единомоментно охватить тысячи и тысячи параметров. Даже единственный на тот момент киборг-пилот[21]и то вряд ли бы справился с такой задачей.
Рядом с кормой, на мощных выдвигающихся фермах, был установлен массив тяжёлых ионных "тягачей", на которых корабль мог бы совершать небольшие перелёты внутри планетной системы без опасений загрязнить её радиоактивным выхлопом. Каждый такой двигатель мог работать очень долго, выдавая хоть и небольшую, но постоянную тягу. Объединённые в массив, "тягачи" довольно легко сдвигали гигантскую тушу корабля. Для выхода из точки старта мы решили использовать старые добрые химические ракеты - мне это всегда казалось самой дурацкой задумкой в конструкции. Но их недолговечная мощь была серьёзным аргументом: на ионниках разгон был бы слишком неторопливым, орион-привод рядом с Землёй мы включить не решились, а рамджет всё равно бы не заработал. Так что огромная обойма водородных бустеров всё равно очень пригодилась.
Каркас корабля - титаническая конструкция с поперечником в пару сотен метров и длиной почти в километр - был сделан из карбоволоконных ферм. От её прочности зависело всё... Хотя, если трезво подумать, неважных деталей на звездолётах вообще не бывает. Пока корабль строился, вдоль каркаса были проложены рельсы для монтажных роботов и лифт для людей - путешествовать самостоятельно по такому большому объекту, несмотря на невесомость, довольно утомительно. Однажды мы даже решили, что из этого лифта можно сделать неплохой аттракцион для туристов и впоследствии оказалось, что идея была, как говорится, "в яблочко" - от желающих прокатиться вдоль туши, заслоняющей полнеба, не было отбоя! Правда, потом произошли некие события, заставившие нас пересмотреть порядок посещения Платформы, но мы всё равно умудрились немного подзаработать на этой затее.
В самую первую очередь на каркас мы установили радиаторы. Вещь, вроде бы, банальная, но в космосе без неё никуда - вокруг ведь вакуум, а он, как известно, является идеальным теплоизолятором. И если вам становится жарко, то единственный способ сбросить теплоту - излучить её в пространство. Но закавыка в том, что даже очень хорошие радиаторы плохо излучают, когда к ним подводишь очень много тепла, а машины внутри корабля выделяют не просто много, а очень много тепловой энергии, которую обязательно надо от них отводить. Сложная многоступенчатая система пронизывала корабль, подобно кровеносной системе, только по трубам текла не кровь, а расплавленный натрий, жидкий азот или вода - разные узлы требовали разных методов охлаждения. Тепло передавалось к радиаторам, покрытым слоем фотонных кристаллов, где оно преобразовывалось в видимый свет и излучалось в пространство - из-за этого жёлто-оранжевого сияния казалось, будто корабль раскалён чуть ли не до плавления. Со стороны смотрелось очень впечатляюще...
Вдоль каркаса, словно иглы гигантского кактуса, располагались эмиттеры магнитного кокона - поле, генерируемое ими, буквально обволакивало корабль, распространяясь на сотни и сотни метров вокруг. Оно было настолько мощное, что мы не решились испытывать эмиттеры на Луне - в лунной пыли довольно много железа, и если бы мы включали установку в полную силу, то это могло вызвать совершенно неожиданные последствия. Испытательный "стенд" в целях безопасности был запущен на высокую и перпендикулярную плоскости эклиптики орбиту, там же мы испытывали и генератор воронки рамджета.
Внутри кокона, по силовым линиям поля, циркулировала плазма. Всё материальное, что с ней встречалось - в основном, межзвёздный газ и пылинки - сильно ионизировалось и либо засасывалось в рамджет, либо отбрасывалось прочь. Такая защита не могла справиться только с объектами, масса которых превышала несколько десятых долей грамма - когда корабль набирал полный ход, крошечные песчинки, не представляющие практически никакой угрозы на низких скоростях, превращались в грозные снаряды, способные вызвать серьёзный взрыв в случае соударения. Не имея возможности расcчитывать на одно лишь везение, мы были вынуждены оборудовать корабль конусом мощной брони из того же материала, из которого была сделана плита толкателя. В броне было только одно сквозное отверстие - горловина рамджета. Несмотря на то, что за всё время путешествия мы не столкнулись с чем-либо тяжелее сотых долей грамма, такая перестраховка отнюдь не была лишней: когда после путешествия мы осмотрели носовую броню, то насчитали на ней несколько десятков довольно глубоких кратеров неясного происхождения. Видимо, какие-то пылевые частицы двигались с настолько большой встречной скоростью, что защита не смогла их отклонить - и если бы у нас не было этой брони, то кораблю пришлось бы туго. А если бы перед ним не было бы кокона, то и броня бы не спасла - как это не парадоксально, межзвёздная среда при всей своей страшной разреженности обладает сильнейшим абразивным свойством: на максимальной скорости она могла бы буквально сточить и расплавить даже нашу сверхпрочную броню. Корабль превратился бы в решето задолго до прибытия к пункту назначения...
Жилые отсеки для экипажа, криокамеры для пассажиров, компьютеры, склад невосполнимых запчастей и оранжерея - всё самое хрупкое и важное было укрыто под дополнительной многослойной защитой от жёсткого излучения. Сразу за носовым броневым конусом располагался огромный бак со сверхчистой водой, за баком - толстый слой свинца. Стены практически всех отсеков были полыми, эти пустоты заполнялись полиэтиленом со свинцовыми шариками. Кстати, полиэтилен нам потом ещё пригодился, в совсем другой роли... Об этом я тоже расскажу, но чуть позже.
Не забыта была и научная сторона экспедиции - раз уж нам выпал такой уникальный шанс окунуться в глубокий космос, то надо было его использовать на всю катушку. Корабль был оборудован аппаратурой для исследования состава межзвёздной среды: магнетометрами, анализаторами частиц, фотометрами и прочими разнообразными "-метрами" и детекторами, плюс комплект оптических и радиотелескопов, пригодившихся нам неоднократно.
У корабля была и орудийная система, на всякий случай - мы не надеялись, но предполагали, что может понадобиться защищаться от кого-нибудь ещё на земной орбите. Поэтому наличие ракетных установок, лазеров и многоствольных крупнокалиберных пушек, адаптированных для космических применений, лишним совсем не казалось. Кстати, лазеры эти и на самом деле потом пригодились, но совсем не для военных действий. Тут я тоже не буду торопить события.
Навигационная система, без которой любое путешествие в принципе невозможно, была построена с учётом почти полной неосуществимости каких-либо прямых наблюдений в то время, когда корабль включал защитный кокон - плазменные струи искажали вид звёздного неба и сильно экранировали радиосигналы, поэтому во время самой опасной стадии перелёта приходилось рисковать ещё сильнее, полагаясь лишь на показания инерциальной системы. Сверхточные гироскопы и акселерометры дублировались трижды, для повышения надёжности и точности показаний. Хотя теоретические расчёты и предсказывали, что за всё время перелёта показания навигационной системы не могли бы уйти настолько, чтобы мы промахнулись мимо нашей цели, но всё равно было как-то неуютно думать, что полностью такую возможность исключить нельзя. Отсек с навигационной системой был святая святых корабля, доступ в него был категорически запрещён для всех. Если неисправности двигателей, реакторов или каких-то иных систем ещё можно было предсказать и даже в отдельных случаях исправить, то сбой навигации уже просто так не заметить - и если он всё-таки случится, то на успех экспедиции можно не надеяться... Впрочем, конструкторы кораблей решили предоставить шанс экипажу даже в таком случае: теоретически, в случае обнаружения навигационной ошибки, корабль мог бы сбросить скорость до безопасной величины и отключить кокон, тогда можно было бы перекалибровать навигационную систему по видимым звёздам и попытаться скорректировать курс. Но такой манёвр чрезвычайно нежелателен по двум простым причинам: он бы занял десятки лет и на него ушло бы очень много топлива. В общем, межзвёздная навигация - чрезвычайно важное, ответственное и требующее высочайшего мастерства дело. Можно привести несколько натянутую аналогию с навигацией по океаническим просторам: древние мореплаватели, отважно покорявшие тысячи миль водяных пустынь, могли полагаться только на звёзды и любая ошибка приводила к тому, что течения и ветры проносили корабль мимо цели. Преимущество морских путешествий перед космическими лишь в том, что мореплаватель мог бы пополнять свои запасы, ловя рыбу и собирая дождевую воду, а вот астронавт такой роскоши полностью лишён. И те мореплаватели всё-таки могли видеть звёзды во время своего путешествия...
Изначально мы предполагали, что корабль будет везти несколько сот бодрствующих пассажиров. Оказалось, что такая тема тоже прорабатывалась в прошлом, даже специальный термин существовал: "корабль поколений". Хотя было не очень понятно, что станет с людьми, постоянно живущими тесной группой в закрытом объёме корабля через пару десятков лет - предполагалось, что такой срок корабль проведёт в пути. Так же было неясно, можно ли будет потом, по прибытии, основать устойчивую человеческую популяцию. Зато было ясно, что вряд ли что хорошее может получиться из такой идеи, поэтому нам неслыханно повезло, когда Макс каким-то непостижимым образом нашёл человека[22], работавшего когда-то над проектом "Подснежник" - программой, целью которой была разработка методов обратимого погружения человека в анабиоз. Обратимого в том смысле, что человека можно было потом разбудить... Более ранние эксперименты этого не предусматривали. Именно благодаря этой технологии мы смогли вывезти в сотни раз больше людей, чем предусматривалось изначально, и снизить нагрузку на системы жизнеобеспечения. И именно поэтому экипаж не сошёл с ума от ничегонеделания - криосон позволил разбить всё время путешествия на относительно небольшие вахты: дежурная команда, отработав свою часть полёта, будила следующих по графику, передавала все дела и ложилась "вздремнуть" на год-другой. Постоянно бодрствующих людей на корабле было не более тридцати, и то только в самые ответственные моменты. Большую часть времени немногочисленный экипаж проводил в спортзале или библиотеке - тело нужно поддерживать в порядке с той же тщательностью, что и дух. Забывать об этом нельзя, потому что длительное безделие и невесомость действуют на организм исподтишка - сначала вы чувствуете себя превосходно, а потом обнаруживаете, что не можете ходить.
"Подснежник" был закрыт почти полвека назад из-за его "бесперспективности и практической бесполезности". Знали бы эти чиновники, чем обернётся их экономность... В общем, этот старик нам не поверил и посчитал безумцами, но помочь всё равно согласился: "Вы", сказал он, "хоть и психи, но вы правильные психи". Он предоставил[23]нам сохранившиеся документы и рассказал, как тестировалась методика:
- Сначала мы работали со всякой мелочью: мыши, крысы, кошки и так далее. С ними более-менее просто, потому что объём тела небольшой и его можно очень быстро охладить. С человеческим телом так легко уже не получится. Точнее, ни у кого раньше не получалось. Просто заморозить-то могли, но клетки получали слишком сильные повреждения и погибали. Я тогда работал над "антифризом" - веществом, которое не позволило бы воде в тканях образовать кристаллы при замерзании. На Земле есть земноводные, которые могут вмерзать в лёд, а потом оттаивать и преспокойно оживать - в их крови и клетках есть как раз такой антифриз, вполне естественного происхождения. Мы сначала хотели сделать так, чтобы человеческое тело тоже его вырабатывало, но потом решили, что это не обязательно. В общем, способ мы нашли. И вещества, похожие на лягушачий "антифриз", но подходящие для людей, сделали. Правда, при их введении человек чувствовал сильную боль, но быстро становился вялым и терял сознание, поэтому особых мучений никто вроде не испытывал. Затем тело охлаждалось, чтобы обмен ещё сильнее замедлился - человек впадал в гипотермическую кому. Когда сердце останавливалось, тело быстро перемещали в камеру взрывной заморозки и... Опыты мы ставили на заключённых, приговорённых к пожизненному сроку - обещали им досрочное освобождение в случае согласия на участие. А некоторых и не спрашивали - просто при переводе из тюрьмы в тюрьму пропадали некоторые документы, а раз нет бумажки, то и человека нет, хе-хе. Можно даже сказать, что мы были честными - они-то своё досрочное получали, в каком-то смысле[24]. До проверки неповреждающей разморозки мы не дошли: программу закрыли, а всех подопытных уничтожили втихаря.
Старик не захотел присоединяться к команде, облегчив мне в каком-то смысле задачу: тех сведений, что он нам передал, и так оказалось вполне достаточно для возрождения "Подснежника". Не могу сказать, что у нас совсем не было проблем, но через пару лет мы всё-таки довели технологию до работоспособного уровня - на небольших временных промежутках она работала превосходно. Мы даже избавились от эффекта болезненных ощущений во время этапа предварительного замедления жизнедеятельности - оказалось, что для этого достаточно хорошей анестезии (специфика оригинального "Подснежника" не предусматривала обезболивание подопытных).
Но, несмотря на эти успехи, нам оставалось только надеяться на то, что криосон действительно способен сохранить тело на многие годы, потому что не представлялось возможным это проверить как-то иначе, нежели чем на практике. Потом оказалось, что проснуться смогли не все: примерно один человек из сотни остался среди звёзд. Печальная цена, которую они заплатили Вселенной за то, чтобы остальные могли бы выжить.
***
Когда Проект начал расширяться и перешёл в практическую фазу, вокруг него стали ошиваться какие-то тёмные личности - у всех были журналистские удостоверения, но статей за их подписью я нигде не находил. Пока они не создавали проблем и мы никак им не мешали... Правда, и не пускали никуда особо. Да и не было у нас такой возможности, мешать им. Даже при всём желании, мы не могли бы узнать, кто они такие на самом деле и что им нужно. Но и так было ясно, что наши дела вызывали живейший интерес у множества людей на Земле. А если и случались утечки информации - ну, что ж, если кому-то нужны технологии межзвёздного корабля, то пусть их получит, всё равно наше строительство невозможно было бы скрыть.
Фортресс
В общем, проект был проработан достаточно детально для того, чтобы можно было уже делать следующий шаг: искать реальные средства для его осуществления. И всё бы ничего, но как представишь себе эти сотни миллиардов кредов[25], так сразу руки опускаются. Не у каждой страны такой бюджет, мягко говоря. Кроме того, как я уже упоминал, нам бы не помешало заполучить "стройплощадку", и идеальным вариантом казалась орбитальная платформа "Фортресс" - собственность министерства обороны США, с десяток лет уже как законсервированная. Такой лакомый кусочек для нас... У меня созрел план действий. Ценой невероятных усилий[26]я добился того, чтобы меня принял советник президента США по астронавтике. Мне пришлось рассказать ему о всех наших планах, вряд ли бы иначе он согласился нам помочь. Впрочем, было похоже, что он мне так и не поверил, хотя и уловил какую-то свою выгоду в нашей будущей сделке.
Надо заметить, на Земле чертовски неудобно жить - сила тяжести совершенно неприличная. Если бы не силовой скафандр[27], я бы, наверное, ни за что и никогда не посещал бы родину человечества. Решительно не понимаю - почему люди так цепляются за свою буквально тяжёлую жизнь? Из-за этого скафандра меня едва не пустили на приём, пришлось проходить унизительную процедуру: раздеваться, показывать, что на мне ничего нет, что скафандр совершенно безвреден и не содержит ничего опасного - ни оружия, ни взрывчатки, ничего. Паранойя охранников зашкаливает через все разумные пределы, это определённо, но их можно понять.
Так или иначе, но я всё-таки попал на приём к советнику, который делал вид, будто бы он страшно занят делами государственной важности. Ну, ничего, есть дела и поважнее... Мы поздоровались, и я начал свой рассказ:
- То, о чём я буду говорить, может показаться вам бредом безумца или ненаучной фантастикой. Я даже думаю, что оно именно этим вам и покажется. Но всё же не торопитесь - лишь тогда, когда вы дослушаете, ваше решение будет основано на полной информации. Я прошу вас, выслушайте меня до конца, как можно внимательнее... Ведь я могу расcчитывать на ваше внимание?
- Можете, я же согласился встретиться с вами. Но всё же постарайтесь излагать кратко и по существу.
- Я буду настолько краток, насколько это возможно. Сначала нужно кое-что уточнить, иначе суть проблемы может остаться непонятной. Скажите, что вы знаете об эволюции звёзд?
- У меня слишком мало времени, чтобы... Ладно, ничего не знаю[28].
- Тогда я проведу небольшой ликбез, если позволите.
- Проведите, только не слишком увлекайтесь.
- Хорошо. Кхм... К настоящему времени в космологии принята теория образования звёзд из газопылевых облаков. Огромные массы газа - водород, гелий и крошечные примеси других элементов - медленно сжимаются под воздействием собственной гравитации, постепенно конденсируясь во всё более плотные комки. Сжимаясь и разогреваясь, комки густеют и уменьшаются в размерах. Процесс всё ускоряется и, как только достигается некий критический порог плотности, в такой протозвезде начинается термоядерная реакция - загорается водород. На самом деле, термин "горение" не слишком хорошо подходит для описания этого процесса, но оставим его, за неимением лучшего. Поток энергии из областей, где идут термоядерные реакции, уравновешивает сжимающее действие гравитации и светило становится стабильным. Есть, конечно, масса нюансов, но сейчас они не имеют отношения к делу.